ГЛАВА 4.
КРУШЕНИЕ ВОЕННО-БИОЛОГИЧЕСКОЙ ИМПЕРИИ
4.5. НОВАЯ МИШЕНЬ — БИОЛОГИЧЕСКИЙ ТЕРРОРИЗМ
Разведка глядит далеко вперед. Иногда ей удается заглянуть за горизонт. Вот и на ниве биологического терроризма она оказалась на коне.
Когда Б.Н.Ельцин не мог не отказаться — в силу естественной логики событий — от наступательной составляющей биологической войны [154], разведчики перестроили свои ряды. Как уже говорилось, в новой России бывший 12-й (биологический) отдел нелегальной советской разведки влили в 8-й (диверсионный) отдел [15]. И там они продолжили свои дела в интересовавших их странах.
А внутри страны наши разведчики начали сооружать глубокую закладку. Ныне уже мало кто помнит, как в 1994 году вновь образованная Служба внешней разведки (СВР) выступила с аналитическим документом «Новый вызов после «холодной войны»: распространение оружия массового уничтожения». Именно оттуда прогрессивная мировая общественность с изумлением узнала о скорой возможности использования террористами биологического оружия. И чтобы ни мы, ни мировая общественность не заблуждались насчет причин и мотивации, в 2004 году обо всем этом напомнил нам генерал Ю.Дроздов, представленный прессой одним из ведущих специалистов России по борьбе с биологическим терроризмом [206]. Этот человек в 1980-х годах и в самом деле был начальником нелегальной разведки КГБ и в этой должности был обязан руководить подготовкой актов биологического терроризма, которые были нацелены против зарубежных стран. Только назывался в те годы этот род занятий диверсиями и саботажем. Ну а перед концом советской власти Ю.Дроздов перестал пребывать в этой должности и даже успел проявить себя в августе 1991 года в рядах активнейших сторонников ГКЧП [15].
Ну а дальше началась черновая работа. Конечно, подготовка нашего ни о чем не подозревавшего общества к эре терроризма шла по всем линиям, и биологическая его ветвь была лишь одним из участков фронта.
4.5.1. ПЕРВЫЙ ЭТАП
Закладки — закладками, но фактически новая эпоха настала в стране примерно в 1999 году. Именно тогда аргументация борцов за народное счастье, обитающих в многочисленных кабинетах государственных чиновников, стала заметно меняться. Теперь они стали требовать бюджетные деньги под сравнительно новую цель — защиту страны от всяческого терроризма. Не избежало этого искуса и врачебное сословие — без погон и в оных.
Что касается практической замены боевого лозунга медицинской бюрократии (то есть перехода от «усилим защищенность людей от опасных патогенов» к «защитим наш народ от биологических террористов»), то битва за необходимые для этого бюджетные деньги приобрела слишком драматичные формы, к тому же с очевидным зарубежным уклоном.
Фабула такова.
16 февраля 1999 года по инициативе минздрава РФ на уровне не известной обществу федеральной антитеррористической комиссии была рассмотрена концепция деятельности органов государственной власти в случае чрезвычайных ситуаций, но не обычных (МЧС во главе с С.К.Шойгу вроде бы у нас на месте), а вызванных террористическими актами с применением биологического и химического оружия (проект концепции родился в недрах все того же минздрава России). После чего был подготовлен соответствующий проект программы с росписью, кому, под какие труды и сколько достанется бюджетных денег [232].
Не будем заблуждаться насчет происхождения тех событий. Как не постеснялся впоследствии вспоминать Г.Г.Онищенко, вся та затея была организована по правилам подполья нашего истеблишмента. «После взрывов домов в Москве мы предположили возможность биологического, химического терроризма, и еще в 1999 г. в рамках Федеральной антитеррористической комиссии была создана рабочая группа, занимающаяся проблемами борьбы с биотерроризмом… Определены задачи каждого ведомства» [248]. Практически, однако, эта затея не очень получалась. Как известно, 1999 год — последний год власти Б.Н.Ельцина — не был самым простым, и несколько смен правительства не способствовали принятию концепции, даже если б она была нормальным добротным документом, нацеленным на реальную защиту людей, а не на противостояние актам, которые так и не случились ни тогда, ни в будущем.
В общем ружье на сцене военно-биологического театра было повешено.
И в первых числах июля 1999 года в станице Обливской среди людей началась эпидемия заболевания с неясным диагнозом, в борьбе с которой здравоохранение области да и всей страны проявило себя откровенно беспомощным. Меры по лечению пострадавших людей они принять не могли никак, поскольку маневрировали между разными диагнозами — от конго-крымской геморрагической лихорадки и до заемной лихорадки Западного Нила (были и другие). Комаров-переносчиков, впрочем, так и не нашли, зато, по сообщению прессы, на горизонте появлялись какие-то военные, которые тут же бесследно исчезли [233].
ГЕНЕРАЛ В.И.ЕВСТИГНЕЕВ В ЗАСАДЕ, 1999 г.:
«…если кто-то применит настоящую боевую заразу, то вся надежда будет только на военных. И у нас, конечно, найдутся силы и средства, чтобы защитить людей. Мы — единственные в стране, кто продолжает работать с возбудителями, с которыми гражданские медики не работают: геморрагических лихорадок Эбола, Марбурга, Ласса. В этот список можно добавить еще и сибирскую язву, с которой хотя и работают гражданские институты, но вакцину выпускает только наш военный институт в Екатеринбург.» [69].
Вряд ли те, кто затевал эту «внезапную эпидемию» (а в пользу ее искусственного характера безжалостная пресса называла немало доводов), рассчитывали на широкий общественный резонанс — он возник достаточно случайно. Однако постаравшись сбить накал страстей вокруг явной некомпетентности соответствующих служб минздрава России и лично главного государственного санитарного врача Г.Г.Онищенко, те, кто ту «эпидемию» устроили, своего добились.
23 июля 1999 года постановление правительства об утверждении федеральной целевой программы «Создание методов и средств защиты населения и среды обитания от опасных патогенов на 1999-2005 гг.» было С.В.Степашиным подписано, и это позволило начать потребление бюджетных денег. В документе, который в дальнейшем именовали программой «Защита» и который тот временный руководитель правительства вряд ли бы подписал при других обстоятельствах, были определены следующие приоритеты: фундаментальные исследования патогенов, прогнозирование вспышек инфекционных заболеваний, специфическая индикация и диагностика, специфическая профилактика и лечение, защита от патогенов [232].
ПИШУТ ПОСОБИЕ ДЛЯ БИОТЕРРОРИСТОВ, 1999 г:
Оптимист генерал В.Евстигнеев:
«Кто мешает террористу договориться с работниками особо опасных лабораторий, где работают с возбудителями? Достаточно вынести всего один грамм биологического вещества, размножить его на питательной среде и оружие готово. Причем такой питательной средой может быть тот же мясной бульон. Ну а дальше, имея этот размноженный возбудитель, можно его разливать в общественных местах, смачивать фрукты или канцелярские принадлежности, да хотя бы те же ручки дверей, распылять через вентиляционные системы. Вот вам и терроризм.» [69].
Приведенная цитата из мыслей генерала В.И.Евстигнеева показательна. Как человек знающий (из его системы оказалось на Западе немало осведомленных лиц) он подсказывает, что для искоренения биологического терроризма лучше бы преодолеть коррупцию среди «своих». Однако разрабатывать стали куда более дорогостоящую линию — как заработать на разговорах о терроризме большие бюджетные деньги.
Следует подчеркнуть, что военные биологи, если даже именно они устроили провокацию с эпидемией в Обливской, внешне сидели тихо, наблюдая за барахтаньем гражданской санитарно-эпидемиологической службы во главе с Г.Г.Онищенко. И это помогло — 20 ноября 1999 года министры обороны и здравоохранения РФ И.Сергеев и Ю.Шевченко совместно подписали приказ «О Центре специальной лабораторной диагностики и лечения особо опасных и экзотических инфекционных заболеваний».
Теперь военные биологи во время эпидемий, затрагивающих гражданское население, могли выходить из засады и помогать своей стране (разумеется, при определенных условиях). Речь идет не только о совершенствовании диагностики и лечения особо опасных инфекционных заболеваний, но и о координации усилий по противодействию применению террористами возбудителей вирусной и иной природы. В связи с чем оба министерства взяли на себя конкретные обязательства.
Новый центр был создан как внештатный при военном вирусологическом центре Загорск-6. На него была возложена обязанность поддержания лабораторной базы и служб обеспечения в постоянной готовности к проведению диагностики, а также к приему для госпитализации и лечения лиц с подозрением на инфицирование возбудителями особо опасных и экзотических инфекционных заболеваний. А минздрав России, который, в отличие от советских времен, просто отбился от рук и перестал обслуживать армию, был обязан предоставлять новому центру данные об уровне заболеваемости в природных очагах и об эпидемических вспышках заболеваний, вызванных особо опасными и экзотическими возбудителями. А еще новому центру должна предоставляться клинико-эпидемиологическая информация о направляемых для анализа проб или госпитализируемых лиц. Минздрав даже пообещал оказывать содействие центру в обеспечении оборудованием, реагентами, иммунобиологическими препаратами и лечебными средствами, необходимыми для выполнения его задач.
В совместном приказе были определены обязанности нового центра. Среди них — проведение лабораторной диагностики на наличие возбудителей инфекций или антител к ним, выделение возбудителей из проб, их последующая идентификация, консервация и депонирование. Центру вменялись госпитализация и лечение больных до определившегося исхода заболевания, разработка и создание имитаторов проб. В числе научно-организационных задач центра — разработка предложений по проведению специальной лабораторной диагностики, совершенствование системы предупреждения и ликвидации последствий завоза и распространения на территории страны особо опасных и экзотических инфекционных заболеваний. Ну а основанием для проведения диагностических исследований с пробами от лиц, инфицированных возбудителями особо опасных и экзотических инфекций, становилось направление за подписью главного государственного санитарного врача РФ, согласованное с начальником войск радиационной, химической и биологической защиты минобороны РФ.
Впрочем, вряд ли это решение кардинально что-либо изменило. Во всяком случае во время своих юбилейных разговоров в 2004 году Загорск-6 не смог похвастаться чем-либо серьезным насчет обслуживания страны в защите гражданского населения от опасных инфекций [178].
4.5.2. ЭПОХА НОВЫХ ЭПИДЕМИЙ
Недавно газета со ссылкой на генерала Ю.Дроздова выразила уверенность в том, что доклад СВР 1994 года был тщательно изучен зарубежными спецслужбами, однако его вывод о возможности «сельскохозяйственного терроризма» еще не был оценен по достоинству. Зато потом о нем вдруг заговорили, судача и о «коровьем бешенстве», и об эпидемии ящура в Западной Европе (главным образом в Англии), которые были поначалу списаны либо на естественные причины, либо на халатность голландских или бельгийских фермеров, за которыми на самом деле могли стоять биологические террористы [206].
Оставим все эти пассажи на совести автора и его вдохновителя и рассмотрим реальный ход событий.
Итак, о чем идет речь? О том, что государства перестали пугать друг друга своим (государственным) биологическим оружием, а стали делать то же самое в рассуждении другого источника того же оружия — источника террористического. Чтобы больше не возвращаться, напомним, что под биологическим терроризмом обычно подразумевают преднамеренное «высвобождение» патогенных биологических средств с целью причинения максимального вреда мишени — человеку, животным, растениям (например, сельскохозяйственным).
Напомним в связи с этим опасные эпидемические и иные события последних лет в стране и в мире, которые взбудоражили общественное мнение и где наши службы защиты населения и сельскохозяйственных животных могли бы проявить себя.
ЭПИДЕМИИ, БИОЛОГИЧЕСКИЙ ТЕРРОРИЗМ И ЖИЗНЬ
Июль 1999 года — начало эпидемии конго-крымской лихорадки в станице Обливской (Ростовская область) [233]. Динамика диагнозов: вирусный менингит — конго-крымская геморрагическая лихорадка — лихорадка Западного Нила. Самооценка действий здравоохранения: «Лишь высокий уровень осведомленности всех служб здравоохранения о естественном фоне, особенностях эпидемиологии, клинической картины и микробиологии позволит отличить неожиданную вспышку природного инфекционного заболевания от акта биотерроризма.» [251].
Сентябрь 2001 года — начало «почтовой эпидемии» сибирской язвы в США. К декабрю в США было обнаружено 12 очагов сибирской язвы и выявлено 40 контактировавших, из них 16 человек заболели (четверо — на подозрении) и 3 скончались. Фактически бактерии сибирской язвы, рассылавшиеся по почте, были не биологическим (в смысле массовости поражения), а психологическим оружием [232]. Как заявил главный аналитик КГБ прежних лет генерал Н.С.Леонов, организаторы этой масштабной кампании не ставили перед собой задачу распространения сибирской язвы на территории США, а старались поддержать в американском обществе определенный градус напряженности с элементами паники [239].
Ноябрь 2002 года — начало в КНР эпидемии, вызванной вирусом атипичной пневмонии (Severe Acute Respiratory Syndrome — SARS; тяжелый острый респираторный синдром — ТОРС). Эпидемия распространилась по многим странам мира и вызвала к апрелю 2003 года большой общественный резонанс [249]. Больше всего от нее пострадали государства с большими китайскими диаспорами, а также страны, непосредственно граничащие с КНР. По данным ВОЗ, на 12 мая 2003 года, самая тяжелая ситуация была в Китае (вместе с Гонконгом), где было зафиксировано около 6700 заболевших (470 человек умерли). На 15 мая всего же в мире жертвами заболевания стали 602 человека.
Следует подчеркнуть, что упоминавшаяся программа «Защита», нацеленная на создание методов и средств защиты населения и среды обитания от опасных патогенов на 1999-2005 годы, на рубеже веков стала получать мало денег, а в бюджет 2002 года вообще не вошла [232]. И это понятно — в 1999 году идеология борьбы с терроризмом внедрялась в общество вовсе не для медиков, а совсем для иных целей. К тому же знающие люди отлично понимали, что та программа «не имела системного характера» [250], то есть по существу была обыкновенной кормушкой.
Новым поворотом в сторону разговоров о биологическом терроризме стал 2001 год. После известной не очень обычной, но все же небиологической атаки террористов в США, случившейся 11 сентября 2001 года, даже достаточно неповоротливая ВОЗ обеспокоилась угрозой применения биологического оружия террористами.
С тех пор в прессе и в среде специалистов активно обсуждаются варианты террористических актов с участием биологических возбудителей, а также возможных способов противодействия им. В России пресса выступила, как по команде. И авторы были один важнее другого.
4.5.3. ГЕНЕРАЛ ПЕТРОВ ИЩЕТ ВРАГОВ НЕ ТАМ
Однако то единство прессы было достигнуто не сразу.
Поначалу в 2001 году отставной генерал С.В.Петров как-то высказался на темы биологического оружия не совсем удачно. До этого он был начальником химических войск, однако летом 2000 года за неумелую организацию химического разоружения (и никакую защиту армии от биологической опасности) он был отправлен, наконец, на покой. И, освободившись от обязанностей защищать население от биологической угрозы, генерал тут же кинулся обличать американский империализм [252].
Построить свой демарш С.В.Петров попытался внушительно. Суть его в том, что в 1979 году распыление спор сибирской язвы в наглухо закрытом для иностранцев городе Свердловске осуществили злокозненные американские империалисты. Метод — «диспергирование аэрозоля… с помощью перемещающихся по южной части города Свердловска специальных генераторов» [252]. А если учесть, что волн смертности тогда было несколько, американские генераторы безнаказанно ездили по улицам несколько месяцев. Обращаясь к доказательствам генерала С.В.Петрова, учтем, что в 1992-2000 годах он лично отвечал за состояние биологической безопасности в армии новой России и что военно-биологический центр Свердловск-19 лично ему подчинялся все эти годы. Так что вся сумма секретных данных у него была. Однако вместо этого генерал использовал открытые публикации, в основном зарубежного происхождения.
Принципиальных доводов у генерала С.В.Петрова было два [252].
Во-первых, он использовал метеоданные профессора М.Месельсона из США, которые тот получил во время своих визитов в Свердловск в 1988 и 1992 годах, разумеется из рук очень компетентных органов [13,159]. Учитывая, что у наших компетентных органов еще в 1979 году были трудности в передаче правдивой метеорологической информации друг другу, трудно представить себе, чтобы они передали кому-то данные, отличные от тех, которые были изобретены для версии прикрытия еще в 1979 году и с которыми потом и раскатывал по свету «санитарный врач» П.Н.Бургасов [21]. Напомним, что карта с несфальсифицированными данными была передана генералом военной контрразведки А.Я.Миронюком для главы КГБ СССР Ю.В.Андропова, а вовсе не для таких лиц, как химический генерал С.В.Петров и американский профессор М.Месельсон [21,47]. Попутно нельзя не подчеркнуть, что и профессор М.Месельсон, и генерал С.В.Петров полагают датой беды числа от 2 до 4 апреля, тогда как реальный срок выброса аэрозоля сибирской язвы был совсем иной [10]. Таким образом, метеоданные профессора М.Месельсона, даже если бы они были истинными, теряют какой-либо смысл — они относятся не к истинному времени выброса.
Во-вторых, чтобы доказать зарубежное происхождение спор сибирской язвы, которые погубили в 1979 году множество людей, генерал С.В.Петров ссылается на данные американских специалистов из Лосаламосской национальной лаборатории, которые обнаружили «в гистологических срезах тканей людей, погибших от сибирской язвы в 1979 году» указание на происхождение возбудителя из США и ЮАР [252]. Вот так, прямо из двух стран. Поскольку генерал С.В.Петров не объясняет, как именно те срезы тканей достигли берегов Северной Америки, минуя наши компетентные органы, эти его рассуждения не стоят и выеденного яйца. Уж не хочет же он нас убедить, что мужественный советский ученый Л.М.Гринберг тайными тропами через все границы волок те самые гистологические срезы тканей прямо аж до самого Лос-Аламоса, минуя наши доблестные компетентные органы! Не патриотично как-то получается.
После всего этого вздора остальные подтасовки генерала С.В.Петрова вряд ли имеет смысл комментировать. В частности, вряд ли стоит удивляться тому, как охотно он уцепился за байку журналиста из Екатеринбурга времен 1991 года [25] о том, что «Голос Америки» будто бы еще 5 апреля 1979 года распространил сообщение о выбросе штамма сибирской язвы из Свердловска-19. Из всего города этот слух про сообщение злобного «голоса» распространял лишь 1 (один!) человек, тогда как все остальные жители города-миллионника были не в курсе, включая даже вездесущие компетентные органы, не говоря уж о самом «Голосе Америки». Учитывая, что байка журналиста [25] появилась за 3 дня до того, как генерал КГБ рассказал о всей «операции прикрытия» по горестному свердловскому эпизоду 1979 года [21], сомневаться в ее происхождении не приходится.
И уж совсем явную несусветицу нес генерал С.В.Петров насчет работников керамического завода, которые будто бы начали погибать в конце апреля 1979 года, ссылаясь при этом на сообщение 1990 года какого-то «директора керамического завода» [252]. Материальную помощь при похоронах погибших оказывал не директор, а профсоюзный комитет, и список лиц, кому была оказана помощь в те тяжелые дни, сохранился (в тот сейф КГБ в 1979 году не заглянуло, скорее всего, по чистому недосмотру). Приведем начало этого списка: Д.Е.Виноградов (керамический завод, родился в 1927 году, умер 9 апреля), М.Ф.Марков (керамический завод, родился в 1932 году, умер 9 апреля), С.В.Захаров (керамический завод, родился в 1934 году, умер 9 апреля), ну и т.д. Проверить все это несложно, достаточно лишь пройти в 15-й сектор Восточного кладбища Екатеринбурга. Так что и этот вздор отнесем на счет «операции прикрытия» КГБ, которая тогда, в 1990 году, как раз и началась в рамках «отмазывания» от советского биологического оружия.
Конечно, фантастические изыски химического генерала С.В.Петрова насчет диверсионного происхождения эпидемии 1979 года в Свердловске не оригинальны. Начал их внедрение в общество еще чисто биологический генерал В.И.Евстигнеев в 1998 году, да и то в виде умозрительной гипотезы со ссылкой на необразованный компьютер, который, мол, выдает и такие результаты. Патриотический компьютер так и ответил на заданный генералом вопрос — в 1979 году случилась «диверсия с целью скомпрометировать учреждение» [68]. Впрочем, эта байка в нашем обществе так и не привилась, так что В.И.Евстигнеев не стал злоупотреблять ее в дальнейшем [69].
Не будет лишним упомянуть, что майские глупости отставного химического генерала С.В.Петрова [252] насчет американской сибиреязвенной диверсии, которая будто бы была совершена в Свердловске в 1979 году, чтобы нанести «по военно-биологическому комплексу СССР… серьезный удар», не прошли не замеченными за океаном. Через полгода ответ получила уже Россия. Некий эксперт в США обвинил именно Россию в том, что штамм сибирской язвы, который тогда рассылался в почтовых сообщениях по всем Соединенным Штатам, имел советское происхождение.
Разумеется, генерал С.В.Петров не забыл напомнить и о том, что был-де такой «завербованный Центральным разведывательным управлением США наш соотечественник К.Алибеков» [252]. К сожалению, в этом и состоит наша извечная российская беда. Мы не знаем, был ли К.Б.Алибеков «завербованным», однако точно знаем, что сам С.В.Петров никогда и никем не мог быть завербован. Потому как и безо всякой вербовки несчастна та страна, у которой биологическая безопасность армии, а также химическое разоружение всего государства вверены таким вот персонажам из очень грустных наблюдений М.Е.Салтыкова-Щедрина.
4.5.4. ВТОРОЙ ЭТАП
Возвращаясь к теме этого раздела, подчеркнем, что события 11 сентября 2001 года в США и последовавшая за ними почтовая эпидемия сибирской язвы прекратили появление вздорных генеральских изысков. Пропагандистская система в России была перенацелена с борьбы с американским империализмом на борьбу с теперь уже более важным врагом — биологическим терроризмом. С той лишь разницей, что новая американская болезнь («отсутствие воображения»), которая проявилась в 2001 году у спецслужб США, к несчастью, не обошло стороной ни одну из служб России.
Разумеется, практическим организатором кампании был скорее всего главный государственный санитарный врач России Г.Г.Онищенко, постаравшийся доказать обществу, что, с одной стороны, есть угроза биологического терроризма, а, с другой, вверенные ему силы с той угрозой справятся. В октябре 2001 года именно с этой стороны последовало несколько импульсов обществу в виде веера интервью прессы с Г.Г.Онищенко [255]. Рецепты были достаточно немудрящими: «Первое — это работа разведслужб со специалистами-биотехнологами, которые сегодня остались не у дел. Им нужно есть, учить детей, и террористам их легко использовать. Второе — подготовка медслужб в смысле знания особенностей проявления инфекций… Третье — бдительность всех санитарно-карантинных служб, особенно в аэропортах, и наличие специальных медстационаров с высоким уровнем защиты для госпитализации больных» [255]. Это он абсолютно верно подметил — и разведслужбам надо делом заниматься, а не бить баклуши, и медслужбам пора бы заиметь квалификацию, да и насчет бдительности стоило бы вернуться к стандартам прежних лет.
Состоялось даже личное выступление Г.Г.Онищенко в прямом эфире на тогда еще существовавшем канале ТВ6 с участием автора настоящих заметок — мы занимали с ним противоположные позиции в открытом споре [253]. Хотя в этом жанре ему было труднее, потому что надо было демонстрировать личный профессионализм по части таких непростых вещей, как биологическое оружие и биологический терроризм. Кончилось тем, что одна из зрительниц, наслушавшись своего должностного лица, в сердцах воскликнула: «это просто мое мнение разумеется, я бы, как гражданин России, выразила бы, от своего лица, недоверие главному санитарному врачу России. Потому что он занимает, на мой взгляд, какую-то ярко выраженную агрессивную и закрытую позицию». Чуть позже уже в перерыве, который был объявлен на рекламу, зрители высказались еще более эмоционально, но в том же духе (Впрочем, больше такого недосмотра Г.Г.Онищенко не допускал и от аналогичной дискуссии на первом телеканале он просто уклонился, послав вместо себя отставного генерала С.В.Петрова).
Во время той дискуссии в прямом эфире Г.Г.Онищенко, чтобы уйти от ответов на некоторые трудные вопросы телезрителей, предложил не устраивать «курс молодого террориста» [253]. К сожалению, это была не более чем фигура речи. Потому что конец октября и весь ноябрь вся властная военно-медицинская вертикаль страны только тем и занималась, что делала две вещи — обучала биологических террористов, а также запугивала общество.
ПИШУТ ПОСОБИЕ ДЛЯ БИОТЕРРОРИСТОВ, 2001 г:
Реалист генерал Н.С.Леонов:
«Любой микробиолог подтвердит, что развязывать бактериологическую войну с помощью носителей сибирской язвы — самый неудобный, самый худших вариант. Сибирская язва не передается от человека к человеку. По сути, каждого человека надо заражать отдельно. Каждому надо посылать свой конвертик, ампулу, пакетик. Это очень хлопотный, а главное, очень затратный путь. И это в то время, когда существуют десятки болезней, чьи эпидемии способны распространяться с громадной скоростью на громадных территориях. Например, оспа, чума, даже тот же грипп в острых формах. Я уже не говорю о ядах, которые куда более доступней и привлекательней для любого террориста» [239].
Лоббист ВПК по классу ядерного оружия В.А.Грачев:
«…штаммы патогенов сибирской язвы, туберкулеза и чумы. Надо позаботиться об их надлежащем хранении и безопасности. Современные методы генной инженерии позволяют сделать огромное количество бактерий в обыкновенной домашней лаборатории. Если по неосторожности их кто-то выльет в реку, то там начнут размножаться микроорганизмы» [254].
Инфекционист профессор М.Турьянов:
«Представьте себе: злоумышленник, эдакий современный инженер Гарин, гений в области биотехнологии и генетической инженерии, незаметно заразит все живущее на земле человечество некой безвредной на первый взгляд бактерией. Чтобы взорвать человеческий организм изнутри, бактерии не хватает детонатора в виде генов патогенности, которые наш негодяй вдогонку распространит с так называемой бактериальной плазмидой — маленькой хромосомкой, действующей на беззащитное человечество, как бикфордов шнур, привязанный к грозди зарядов. Или другой вариант: столь же незаметно распространяется вирус, заражающий все без исключения хромосомные наборы людей разных рас на всех континентах без видимого патологического процесса и поэтому ждущий своего звездного часа десятки лет. Затем он запускает детонатор — вирус-помощник, активизирующий уже имеющиеся в хромосомах провирусы до взрывоопасного состояния. Противоядия нет, человечество вымирает за очень короткий срок» [257].
Запевали представители высшего образования и науки. 25 октября профессор-инфекционист из Москвы М.Турьянов, помимо мыслей о легкости изготовления террористами биологического оружия, заявил, что «мир поражен эпидемией ожидания терроризма» и что «терроризм процветает, пока его показывают по телевизору» [257]. Это справедливо, только зачем было вступать на этот путь самому? Далее, 2 ноября двое больших специалистов из Волгоградского противочумного института поделились соображениями о биологическом терроризме. Указав, что биологическое оружие — удел слаборазвитых стран, отдельных групп, сект или даже индивидуумов, авторы указали, что после нанесения биологической атаки объектом диагностики становится больной человек и что тогда важнейшее значение приобретут быстрота и точность постановки диагноза, что в свою очередь требует как наличия достоверных методов и тест-систем, так и высокой квалификации инфекционистов [251]. 9 ноября член-корреспондент РАН и лоббист ВПК, почему-то зачисленный в Государственную Думу в «экологи», объявил, что «в бюджете следующего года на эти цели (биологическую безопасность — Л.Ф.) не выделяется ни копейки. Но нужно сделать так, чтобы деньги нашлись не только на научные исследования, но и на производство вакцин, с тем чтобы, если, не дай Бог, что-то случится, мы бы оказались во всеоружии» [254]. Наш «эколог» забыл, правда уточнить, куда все же подевались предыдущие вакцины, изготовленные на предыдущие бюджетные деньги.
Далее в бой вступил генералитет. 13 ноября генерал П.Н.Бургасов напомнил согражданам, что «оспа — тоже неплохое оружие» и что облако этого оружия было упущено советскими военными биологами в 1971 году с острова Возрождения [171]. Есть, правда, деталь. Советские военные биологи были биологическими террористами государственными, а не индивидуальными, но вклинился П.Н.Бургасов не напрасно — ему было дано задание остановить ликвидацию мировых коллекций штаммов оспы, намеченную ВОЗ на 2002 год. Ведь при этом мог исчезнуть запас боевых штаммов в Загорске-6, которых там берегут вовсе не для снабжения биологических террористов и тем более не для информирования международных контролеров. Затем 16 ноября журналисты на подхвате из самой независимой газеты, спрятавшись за псевдонимы, пересказали, не меняя текста, давние банальности генералитета, в том числе и мысли генерала В.И.Евстигнеева о том, что современная лабораторная техника позволяет легко производить самые опасные инфекционные возбудители в самых что ни на есть неприспособленных для этого условиях, а это, вестимо, влечет возрастание риска биологического терроризма [256].
Ну а дальше в дело вступил лично главный государственный санитарный врач России Г.Г.Онищенко. 21 ноября он указал, что «терроризм ведет свое начало с Французской революции 1793-1794 годов». Помимо этого не очень удачного экскурса в чужую историю, он напомнил, что в 2002 году должно быть исполнено решение ВОЗ о ликвидации оспенных коллекций в США и в России и что «подобная ликвидация не просто недопустима, она преступна. Я почти уверен, что в мире есть нелегальные коллекции оспы, причем не в самых благополучных регионах планеты» [259]. Однако вряд ли стоило заглядывать так далеко, поскольку, помимо официальных коллекций в Атланте (США) и Кольцово (Россия), он мог бы найти богатейшую коллекцию боевых штаммов натуральной оспы также и в России, а именно в Загорске-6. Ну а 24 ноября бывший главный аналитик разведки КГБ СССР генерал Н.С.Леонов сообщил самое главное. Оказывается, Москва — это просто беззащитный город против биологических террористов [239].
Впрочем, и этого био-пропагандистам показалось мало. И 5 декабря один из создателей биологического оружия генерал А.А.Воробьев поделился своими мыслями. Как оказалось, для борьбы с биологическим терроризмом нужны не только глобальные действия, но и возрождение системы противобактериологической защиты, которая раньше позволяла быстро определять возбудитель, правильно ставить диагноз и лечить [232]. Интересно, куда это запропастилась та система, если весь наш истеблишмент, как показывает перечисление авторов, вроде бы на месте, в боевом строю.
После такой атаки свободной российской прессы на общественное мнение оно не могло не сдаться (а это были весьма солидные издания — «Независимая газета», «Медицинская газета», «Российская газета», «Московские новости», «Московская правда», причем первые два издания выступили несколько раз). Однако атаковали не столько общество, сколько тех лиц, кто верстает бюджет страны. И следует сказать, что атака имела результат — проблему заметили в Государственной Думе.
В конце июня 2002 года в подмосковном городе биологов Пущино состоялось выездное (и закрытое) заседание комитета Государственной Думы по безопасности. Парламентарии, местные и приезжие ученые, а также представители спецслужб обсудили актуальный, как им казалось, вопрос «О проблемах противодействия угрозе биотерроризма в Российской Федерации» [206,250]. Выяснилось, что ситуация в России в области противодействия биологическому терроризму не столь радужная, как хотелось бы. И не по вине ученых, а по вине чиновников. Оказывается, в России нет программы, позволяющей предвидеть и предупреждать последствия чрезвычайных ситуаций такого рода, а чиновники тем временем рассыпают деньги как попало. К тому же упоминавшаяся программа «Защита» («Создание средств и методов защиты населения и среды обитания от опасных и особо опасных патогенов в чрезвычайных ситуациях природного и техногенного характера в 1999- 2005 годах»), похоже, уже не отвечала задачам дня [250].
Завуалированные пропагандистские мероприятия дали плоды. Бюрократические верха России были уверены, что внимание общества уже переключено на терроризм вообще и на его отдельные формы в частности. Так что потребители бюджетных денег на мероприятия по борьбе с биологическим и химическим терроризмом были уверены, что им удастся спроворить себе новую программу. И, разумеется, как и в 1999 году, начали с концепции.
3 декабря 2003 года в Кремле под председательством президента В.В.Путина состоялось заседание Совета Безопасности РФ. Объявлена была довольно осторожная повестка — обеспечение национальной безопасности страны в сфере нераспространения оружия массового поражения (ОМП). Как указала пресса, были проанализированы угрозы, которые создает для международной безопасности и безопасности России распространение ОМП, а также утверждены дальнейшие меры оптимизации работы в данной сфере российских органов исполнительной власти. Ну и особо подчеркивалось, что наряду с международным терроризмом распространение ОМП становится одной из самых главных угроз нового века. «Проблемы контроля в области нераспространения усугубляются и тем, что в современных условиях даже негосударственные субъекты и отдельные группы людей способны создавать некоторые виды ОМП», — признали участники совещания [258].
Пресса не сообщала того, что ей не доверили. Оказалось, что 3 декабря 2003 года на Совете Безопасности РФ рассматривался и проект концепции биологической и химической безопасности страны. И, похоже, он устроил участников дискуссии. Во всяком случае уже на другой день В.В.Путин утвердил документ под названием. «Основы государственной политики в области обеспечения химической и биологической безопасности Российской Федерации на период до 2010 года и дальнейшую перспективу» [260]. Как оказалось, доработок не потребовалось.
Дальше сценарий у любителей пугать общество биологическим терроризмом несколько поломался. Для того, чтобы удачно распределять бюджетные деньги, испрошенные под концепцию, следовало создать соответствующий орган — комиссию по вопросам биологической и химической безопасности. С этим вышла заминка, поскольку как раз в начале 2004 года началась тяжелейшая и долгоиграющая реформа системы правительственных органов управления РФ. Тем более, что нашлись лица, которые ту концепцию не готовили, но захотели переключить рули на себя.
Тогда знатоки выпустили на арену событий тяжелую артиллерию. В августе отставной генерал Ю.Дроздов доходчиво объяснил общественности, как опасен биологический терроризм и что нужно поскорее принимать меры [206]. А в октябре действующий академик М.Пальцев пошел еще дальше: «Биологическое оружие можно приготовить даже на кухне» [261]. Были и другие «активные мероприятия».
Сигнал был услышан. В общем после длительных обсуждений и согласований появилось постановление правительства РФ от 9 февраля 2005 года № 64 «О Правительственной комиссии по вопросам биологической и химической безопасности Российской Федерации» [262]. Ее возглавил лично министр здравоохранения и социального развития, зато в состав комиссии вошли представители всех тех министерств и ведомств, кто захотел бороться с угрозой биологического и химического терроризма.
Стоит ли обсуждать те «Основы…» по существу? Скорее всего рано. Слова там, безусловно, использованы правильные. Однако есть два соображения, которые не позволяют пока относиться к ним слишком серьезно. Первое — нашему обществу так и не был дан отчет о причинах гибели 6 человек во время эпидемии неизвестной болезни в станице Обливской в 1999 году. Есть, к сожалению, и второе соображение.
28 ноября 2003 года, за несколько дней до того, как В.В.Путин утвердил упомянутые «Основы…» политики в области биологической безопасности, итальянская телевизионная группа подъехала в Кольцово к объекту, на котором крупными буквами написано «Министерство здравоохранения. Вирусологический и биотехнологический центр «Вектор». Вокруг не было ни одной запретительной надписи, ходило и стояло на остановке городского транспорта множество людей. А на высоком здании висела видная отовсюду призывная надпись на хорошем английском языке «Welcome to Vektor». Итальянцы расслабились и, поверив в безмятежность ситуации и искренность авторов англоязычного призыва, встали на стоянке автомобилей, навели камеру на лозунг-приглашение и начали записывать интервью российского коллеги на тему, как все-таки хорошо, что Россия расстается со своим военно-биологическим прошлым и двигается в светлое безопасное будущее. Кончилась та идиллия быстро. Два молодца внутренних войск появились, как из-под земли: один из них был с автоматом Калашникова, другой — с большой и неласковой собачкой, именуемой в народе немецкой овчаркой. Ну а затем последовала длинная и неприятная процедура.
Поскольку текст о светлом будущем России во время этого эпизода должен был произносить автор настоящих заметок и был он в тот момент искренен, то лучше пока не обсуждать теоретические основы политики нашей страны в области биологической безопасности.
Как говорят патологоанатомы, вскрытие покажет.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |