10.2. ЧАПАЕВСК НА МОЧЕ
Изданная в 1988 г. обширная книга о советском г. Чапаевске[719] имеет лишь отдаленное отношение к его реальной истории. Да и книга об экологии бассейна реки Чапаевки (бывшей реки Моча) — тоже не самый близкий путь к познанию реальности[1011]. Поэтому нам приходится оперировать совсем другой историей города химической войны Чапаевска — историей, основанной на документах.
Первое масштабное производство иприта (XX) и фосгена (XIII) было организовано на ст. Иващенково (с 1927 г. — г. Троцк, с 1929 г. — г. Чапаевск Самарской обл.). Поначалу — для армии Германии. Для реализации германо-советского проекта был избран основанный в 1908 г. завод Ушкова. В рамках проекта он назывался АО «Берсол»[668], затем, после прекращения сотрудничества с Германией, его именовали госхимзаводом № 2 ВТОП, потом многие годы — заводом № 102. Во второй половине XX века предприятие было более известно как Чапаевский завод химических удобрений, а потом как Средневолжский завод химикатов. Директора времен войны и активного выпуска ОВ: А.Н. Шушкин (1939–1942), Б.М. Барский (1942–1943), И.Г. Матвеев (1943–1947). Главные инженеры: Я.П. Чопоров (1934–1941), Г.Ф. Нехорошев (1942–1945).
В апреле 1930 г. при обсуждении в РВС СССР мобилизационной готовности страны по ОВ мощности на заводе в Чапаевске были таковы: иприт — 5 тыс. т/год (оборудование смонтировано в 1928 г., но не испытано); фосген — 3 тыс. т/год (цех был построен в 1925 г., но оборудование так и не было испытано). Решение РВС: «Признать мобготовность промышленности по производству ОВ чрезвычайно низкой». К 1 июля 1930 г. планировался конец строительства в Чапаевске установки по выпуску треххлористого мышьяка (сырья для люизита) на мощность 400 т/год[382].
Впрочем, заинтересованные лица в руководстве страны знали о прозаических событиях лета 1926 г., когда во время весеннего половодья территория завода была залита слоем воды толщиной в 2 м (тогда он еще пытался изготавливать иприт и фосген для дружественной армии Германии). Тем не менее «капитальных работ по устройству заградительного вала» никто делать не стал (от Волги завод всерьез отгородили лишь после Второй мировой войны, во времена строительства Куйбышевской ГЭС). А сам завод уже в 1927 г. произвел 600 т хлора. К 1931 г. будущий завод № 102 был выведен по иприту Левинштейна на мощность 5 тыс. т/год. Вскоре он был переоборудован на мощность 6 тыс. т/год, а в конце 30-х гг. она возросла до 11 тыс. т. Мощность по люизиту (XXI) составляла на 1 июня 1937 г. — 500 т/год. В январе 1940 г. должна была закончиться реконструкция, так что к 1941 г. мощность составила 4 тыс. т.
Битва за иприт была полна драматизма. Реальный выпуск иприта на заводе начался значительно позже прекращения работ для Германии. Пробные пуски ипритного производства осуществлялись несколько раз, они известны в 1930 и 1932 гг. В частности, в 1932 г. было произведено 73,8 т иприта и выпущено в снаряжении ипритом 16350 артснарядов калибра 122 мм и 17840 артснарядов калибра 107 мм. В том же году было произведено 56500 артснарядов в снаряжении фосгеном. В пропагандистской книге[719] указывалось, что в 1933 г. завод выполнил план на 192%. Действительно, в декабре 1933 г. с завода была отправлена на склад № 139 (Чита) партия 78 т иприта (в 16 вагонах).
Во II квартале 1934 г. «в рамках полной и всесторонней проверки подготовленности к эксплуатации» ипритных цехов страны «на случай войны» на заводе была выпущена большая партия иприта[397,398]. Его было произведено 591,5 т и им было снаряжено 5889 артхимснарядов калибра 122 мм.
Следует иметь в виду, что процитированный текст — из парадного отчета. На самом деле из 400 т иприта, предназначенных для защиты рубежей Родины, в 1836 бочек и 3 цистерны попало лишь 360 т иприта. Большего до 18 мая, когда ударная работа была прекращена, сделать не смогли — надорвались. Выпуск иприта был начат 12 апреля одновременно на всех 4-х реакторах, однако они последовательно выходили из строя, так что реально работа велась на меньшем числе реакторов, чаще всего на двух (реактор № 1, например, выпустил лишь 4 партии иприта). Из 150 произведенных партий иприта содержимое 4-х пошло в брак. Как писал начальник завода в Москву 5 июня 1934 г., «конструкция реакторов не обеспечивает нормальную работу и должна быть безотлагательно изменена»[397] — то была расплата за арест проф. Е.И. Шпитальского и за истерию при массовом искоренении вредительства в 1929–1930 гг. (Кончилась она тем, что «вредительские» реакторы для производства иприта были просто сняты, а сделанные вместо них оказались «неудачными»[398]). В письме указывалось и об «ультимативной необходимости специальной арматуры для производства вещества № 6» — иприт вытекал отовсюду. А еще в те дни выявился явный перерасход сырья. Причина была тривиальной — «благодаря отсутствию контрольно-измерительных приборов… работы проводились вслепую». После той ударной работы ипритный цех № 4 надолго вышел из строя, потому что он был абсолютно не готов к ее выполнению. Тем не менее в будущем он участвовал в регулярных вахтах по расширению стратегических запасов страны по иприту.
1934 г. — «Огромным достижением завода является выполнение полностью и в срок задания по 4-му цеху, что потребовало от всего заводского коллектива исключительного напряжения сил».
1937 г. — «Вредительство в военно-химической промышленности проводилось как в планировании, так и в выполнении плана. В планировании — выбор точек строительства в местах, где нет воды. Началось крупнейшее расширение 102 завода, в то время как дебет реки Чапаевки может дать 2000 м3 в сутки при потребности 9500 м3 в сутки. Таким образом, предполагалось нанести колоссальный вред обороне. К счастью, это было обнаружено и теперь исправлено»[413].
Выпуск люизита в предвоенные годы был незначителен. В 1935 г., в частности, его было произведено 106 т. В том же 1935 г. было произведено 329 т фосгена и 279,2 т треххлористого мышьяка.
Окончание во втором полугодии 1934 г. дооборудования разливочной станции позволило начать более масштабный разлив ОВ по боеприпасам. В частности, в 1935 г. был осуществлен большой выпуск химбоеприпасов в снаряжении двумя ОВ: 6540 снарядов калибра 122 мм, 3033 снарядов калибра 152 мм и 4050 мин калибра 107 мм в снаряжении фосгеном, 11444 авиабомб ХАБ-25, 1463 авиабомб ХАБ-200, 4070 снарядов калибра 152 мм, 650 снарядов калибра 122 мм и 4938 снарядов калибра 107 мм в снаряжении ипритом.
Впрочем, между мощностью на бумаге и реальным состоянием дел была огромная дистанция. Во всяком случае 19 ноября 1936 г. на партсобрании в цехе № 5 по снаряжению химбоеприпасов СОВ (иприт и люизит) и НОВ (фосген и дифосген) начальник цеха сообщил: «мобилизационная готовность моего цеха равняется нулю». Дело в том, что фосген тогда снаряжали в боеприпасы вручную из мерников («в жаркие дни снаряжать нельзя»), а мощностей цеха просто никто не знал. И в 1937 г. на заводе была развернута очередная реконструкция[397,413].
Рис. 4 вполне демонстрирует качество тех сооружений, в которых в те тяжелые годы осуществлялось производство ОВ.
Рис.4. Один из цехов завода № 102 в Чапаевске. В таких цехах выпускалось химоружие в предвоенные и военные годы (снимок В .Т. Стрельникова 60-х гг.).
Последняя предвоенная оценка мобилизационной готовности завода (это было в июне 1940 г.) привела к следующим выводам: мощность ипритного цеха мобилизационного плана не обеспечивала, люизитный цех находился в стадии реконструкции и вообще не имел плана, были неясности и в отношении производства в фосгеновом цехе («Нет полной ясности протекающего химизма. Непомерно велика коррозия аппаратуры»)[421].
В пропагандистском издании 1988 г. указано, что «в 1941 г. здесь было освоено производство жидкого хлора, который стал основой для выпуска многих видов продукции»[719]. Действительно, все годы Великой Отечественной войны завод осуществлял масштабный и почти непрерывный выпуск иприта и люизита (без хлора это невозможно, так что его производство пришлось резко расширять), а также других ОВ (табл. 6.5). Иприт в 1941–1943 гг. производился в цехе № 4, после чего был прекращен из-за невозможности остановить отравления людей. Выпуск люизита, который был связан с деятельностью цехов № 7 (выпуск собственно люизита) и № 26 (выпуск предшественника люизита — треххлористого мышьяка), осуществлялся всю войну. Смешение СОВ в различные иприт-люизитные смеси было организовано в цехе № 54. Снаряжение химбоеприпасов ипритом, люизитом и их смесями (авиахимбомб ХАБ-500, ХАБ-200 и ХАБ-25, снарядов ствольной и реактивной артиллерии АХС-76, АХС-122, АХС-152, МХ-13, химических мин М-82 и М-120) производилось в цехах № 52,53 и 55, в том числе за счет привозного сырья. Выпуск фосгена осуществлялся в цехе № 6.
Война потребовала превращения «бумажных» мощностей в реальные ОВ. Постановлением ГОКО от 12 августа 1941 г. заводу были установлены очень большие задания по выпуску важнейших СОВ — иприта и люизита. А нарком НКХП М.Ф. Денисов распорядился еще и резко нарастить мощности по их выпуску: мощность по выпуску иприта до 1 января 1942 г. расширить до 20 тыс. т/год, а люизита — до 6 тыс. т/год. Результаты были, однако, таковы, что вскоре этим заводом пришлось заниматься наркомату Госконтроля СССР. А 11 октября 1941 г. в приказе наркома М.Ф. Денисова разбирались итоги проверки. Было, в частности, указано на срыв заводом в сентябре задания по выпуску СОВ[423]. Не обошлось без констатации запущенности оборудования основных цехов, в том числе № 4 (в сентябре он был остановлен) и № 7 «из-за систематического нарушения технологического режима и несвоевременного и некачественного ремонта». 1 марта 1942 г. очередным постановлением ГОКО СССР, касающимся производства средств химического нападения в марте, заводу были установлены месячные объемы выпуска ОВ — 950 т иприта и 330 т люизита[425]. Это задание исполнено быть не могло. И в следующем году нажим на завод продолжался. В мае 1943 г. нарком НКХП М.Г. Первухин издал приказ о резком наращивании мощностей по производству СОВ и наполнению ими химбоеприпасов. Было велено довести мощности по производству иприта до 1120 т в месяц, а люизита — до 330 т в месяц. И все это к 1 августа. Столь же несбыточные задания были даны и в отношении мощностей по разливу СОВ по боеприпасам: артснаряды ствольной артиллерии АХС-76 — 83 тыс. шт. в месяц, АХС-122 — 100 тыс. шт., АХС-152 — 71 тыс. шт., снаряды реактивной артиллерии МХ-13 — 75 тыс. шт. И все это к 15 июля 1943 г.[426]. Вряд ли кто надеялся на реальное исполнение того приказа.
Фактические объемы выпуска иприта в годы Отечественной войны (при теоретической мощности — 11 тыс. т/год): 1941 г. — 3360 т, 1942 г. — 4480,7 т, 1943 г. — 2238 т. То есть за всю войну завод смог выпустить иприта меньше, чем мощность одного года. Фактические объемы по выпуску люизита в годы войны (при мощности — 4000 т/год): 1941 г. — 1197 т, 1942 г. — 1410 т, 1943 г. — 1656 т, 1944 г. — 96 т. То есть за всю войну было произведено 4359 т. Производство фосгена (мощность — 2000 т/год) продолжалось всю войну: 1941 г. — 126 т, 1942 г. — 290 т, 1943 г. — 564 т, 1944 г. — 450 т, 1945 г. — 103 т. В годы войны на заводе сохранялись мощности по выпуску дифосгена (850 т/год) — плод надежд первого начальника ВОХИМУ Я.М. Фишмана на его боевую эффективность. Фактически они не были реализованы. Выпуск таков: 1942 г. — 3 т, 1943 г. — 6 т.
Среднее число работников на заводе составляло: 1942 г. — 1840 человек, 1943 г. — 2420, 1944 г. — 2450. Сбежало с завода: 1942 г. — 308 человек, 1943 г. — 432, 1944 г. — 195.
31 декабря 1944 г. ГОКО СССР постановил законсервировать ряд цехов химоружия Чапаевского завода — №№ 4,7,26,52–54[424].
План развития промышленности химоружия на пятилетку 1946–1950 гг. в отношении завода в Чапаевске предусматривал немало заданий. Мощности по люизиту и фосгену было решено сохранить (соответственно, 4 тыс. т/год и 2,6 тыс. т/ год). Цех по выпуску иприта было решено переделать на производство на основе дихлорида серы с выходом на мощность 13,5 тыс. т/год. Было решено механизировать технологические процессы с использованием трофейного оборудования, захваченного на химзаводе в г. Лекнитц (Германия). Было также решено, помимо немецкого оборудования, использовать и иное, в частности установить в цехах автоматические станки для налива ОВ. Впрочем, не везде. Цех № 54 (смешение СОВ в различные смеси) было решено просто ликвидировать («вследствие крайней его зараженности»), и вместо него к 1950 г. ввести новый корпус смешения[432]. Фактически в послевоенные годы, как и в предвоенные, завод занимался непрерывными модернизациями производств ОВ. В связи с этим, в частности, в 1949 г. даже встал вопрос о сокращении сброса хлора в атмосферу и направлении его на дело — выпуск СОВ[636]. В 1948 г. была попытка наладить на заводе производство Ni(CO)4 по заданию МВД СССР[747]. Впрочем, послевоенные модернизационные сюжеты мало отличались от предвоенных.
14 июля 1950 г. на совещании у начальника ПГУ МХП С.Я. Файнштейна при обсуждении заданий на реконструкцию было решено реконструировать цех № 4 по выпуску иприта Левинштейна, а цех № 54 разрушить и возвести новый. В решении были упомянуты два соображения, навеянные тяжкими ипритно- люизитными буднями прошедшей войны, — «в цехах снаряжения предусмотреть максимум механизации всех операций и разгрузочно-погрузочных работ» и «улучшение условий труда и техники безопасности». А совещание у главного инженера ПГУ В.Н. Антонова, состоявшееся 14 сентября 1951 г., констатировало «невозможность создания необходимых условий труда» в помещении III фазы ипритного цеха[787]. В 1954 г. было утверждено задание на реконструкцию этого производства с переходом на выпуск иприта В.С. Зайкова (денег та работа требовала очень больших)[433]. Впрочем, из этого так ничего и не вышло, и цех иприта все-таки пришлось разрушить.
Не забывали и про люизит. К середине 50-х гг. мощность по его выпуску была поднята с 4000 до 4440 т/год. Была также сделана попытка возвести цех № 54 взамен разрушенного и организовать в нем производство вязкого люизита[751].
4 сентября 1954 г. было подписано постановление ЦК КПСС и СМ СССР, в соответствии с которым заводу № 102 было поручено развивать мощности по снаряжению артснарядов калибра 122 мм и 152 мм, реактивных снарядов МХ-13 и 82 мм мин[433]. Причем часть из них была переведена на новые чертежи. Необходимые средства на расшивку узких мест появились не сразу. Во всяком случае в документе января-февраля 1955 г. речь шла об установке в снаряжательных цехах №№ 52, 53 и 55 новых сушильных агрегатов, а вот асфальтирование территории между этими цехами (смысл — межцеховые транспортировки химических боеприпасов) было сочтено «излишним».
По постановлению ЦК КПСС и СМ СССР от 18 июня 1959 г. цех № 52 было решено реконструировать, с тем чтобы иметь мощности по наполнению люизитом (жидким и вязким) артхимснарядов АХС-122 (478 тыс. шт./год), АХС-130 (85 тыс. шт./год) и АХС-152 (136 тыс. шт./год). Плановое задание было утверждено осенью 1959 г., сроком готовности реконструированного цеха к работе было определено 1 января 1962 г. В качестве станков для налива ОВ предусматривались полуавтоматы. Как водится, проектом не были учтены уроки войны и не была предусмотрена модернизация обезвреживания абгазов и стоков. Лишь после вмешательства санитарных врачей (март 1961 г.) химикам пришлось обсуждать очередные предложения: об очистке воздуха вытяжной вентсистемы 2-й фазы цеха № 52, изоляции 2-й фазы от 1-й и 3-й, сооружении новой венттрубы, установке полуавтоматических станков налива и т.д.[434].
В 1958–1960 гг. была предпринята попытка восстановления на заводе производства фосгена мощностью 10 тыс. т/год. Как и в других послевоенных проектах, образование вокруг химзавода СЗЗ не предусматривалось[1012].
Многие годы на заводе № 102 существовал склад стойких ОВ.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |