14.3. МУКИ РОЖДЕНИЯ ГИГИЕНИЧЕСКИХ СТАНДАРТОВ
Обращаясь к гигиеническим нормам и стандартам при проведении работ с ОВ, а также приборному инструментарию для оценки реальной зараженности производственных помещений и объектов окружающей среды, отметим, что при советской власти нормы могли существовать или не существовать, однако в силу секретности населению страны об этом знать не было положено.
К сожалению, гигиеническими нормами при производстве ОВ и вообще химоружия советская медицина занималась без необходимой дотошности.
Проиллюстрируем этот тезис на примере СОВ, имея в виду, что выпуск иприта (XX) в СССР начался в Москве в 1924 г., а люизита (XXI) — во второй половине 30-х гг.
Во времена, когда производства иприта и люизита только налаживались, например на заводе в Чапаевске, никаких норм, в частности для воздуха рабочей зоны, не существовало, хотя опасные уровни зараженности были тогда уже достаточно хорошо известны: 1) при воздействии в течение 45 минут концентрация паров иприта 0,012 мг/л приводит к тяжелому поражению глаз и слизистых дыхательных путей; 2) при вдыхании в течение 30 минут иприт в концентрации 0,07 мг/л может привести к гибели человека.
Равным образом в предвоенные годы не было приемлемых методик измерения концентраций иприта и люизита в различных средах, а также средств, которые бы обеспечивали абсолютную защиту персонала от поражения.
Для подтверждения укажем, какие именно концентрации ОВ в воздухе наши военные планировали измерять на поле боя. В 1939 г. были утверждены требования на газоопределитель для танка, и его чувствительность должна была быть таковой:
•• фосген (XIII) — 0,001–0,003 мг/л;
•• дифосген (XIV) — 0,001–0,003 мг/л;
•• синильная кислота (XV) — 0,01–0,02 мг/л;
•• хлорциан (XVI) и другие галоидцианы — 0,01–0,02 мг/л;
•• мышьковистый водород (XVII) — 0,01 мг/л;
•• иприт (пары) — 0,001–0,002 мг/л;
•• люизит (XXI) — 0,005–0,01 мг/л;
•• азотистый иприт — 0,001–0,002 мг/л;
•• хлорацетофенон (II) — 0,0006 мг/л;
•• адамсит (III) — 0,003 мг/л.
Разумеется, ни в 1939 г., ни в годы войны, ни в первые послевоенные годы серьезных газоопределителей у армии не появилось. А промышленность в те годы и не пыталась их создать — это было прерогативой армии.
Возвращаясь к положению в цехах по выпуску ОВ, отметим, что ситуация в Дзержинске, Сталинграде, Березниках отличалась от Чапаевска лишь в деталях.
С этим и вступили в войну.
В первую половину войны вопрос о соблюдении норм просто не возникал, однако быстрый и неуклонный выход из строя персонала спеццехов (более быстрый, чем подготовка замены) потребовал наведения хотя бы минимального порядка. Одна из столичных санитарных комиссий, работавшая на заводе № 102 в Чапаевске в апреле 1943 г., констатировала: за I квартал среди работников цехов №№ 4 и 5 было 8 случаев профзаболеваний, закончившихся смертью, и 17 случаев тяжелых форм профзаболеваний, когда работники были переведены в профинвалиды. Кроме того, 144 работникам было «рекомендовано» работать вне контакта с ипритом[560].
Причина всего этого комиссии была очевидна — зараженность воздуха. По иприту (XX) и только во время проверки она доходила до[560]:
•• на зачистке налитых боеприпасов в цехе № 5 — 0,00015 мг/л,
•• в третьей фазе цеха № 4 — 0,0017 мг/л,
•• в санпропускнике — 0,0001 мг/л.
Однако эти цифры зараженности воздуха ипритом не были экзотикой, а были близки к разрешенным. Поскольку официальные санитарные нормы просто отсутствовали, по указанию ПГУ МХП СССР дирекции заводов и цехов должны были добиваться, чтобы концентрация иприта в воздухе рабочей зоны не превышала следующих значений:
•• на наливе ОВ — 0,00012 мг/л (фактически в первом полугодии 1943 г. концентрации составляли 0,001 мг/л, по данным ЦЗЛ, заведомо заниженным),
•• в кабине смешения — 0,00012 мг/л (фактически — 0,0072 мг/л),
•• на чистке и укупорке боеприпасов — 0,00005 мг/л (фактически — от 0,00007 до 0,00012 мг/л),
•• на вылежке боеприпасов — 0,00008 мг/л (факт — от 0,00017 до 0,0003 мг/л).
И эти цифры проходили как официальный «гигиенический стандарт», хотя установили его вовсе не врачи-гигиенисты, а администрация. Если учесть данные о концентрациях иприта в воздухе, которые приводят к тяжелым формам поражения и смерти, и о реальных концентрациях иприта в цехах Чапаевска, станет ясно, что весь персонал был обречен.
Подчеркнем, что все это происходило на глазах санитарных врачей.
И лишь через 3 года после начала Великой Отечественной войны, после личного решения И.В. Сталина (постановления ГОКО СССР от 1 июля 1944 г.) и последовавшего за ним решения ВЦСПС, советские санитарные врачи пришли, наконец, к мысли о необходимости установления ПДК для СОВ для воздуха рабочих помещений[549].
В общем, лишь через 20 с лишним лет после начала выпуска иприта, 26 февраля 1945 г., Главная ГСИ СССР объявила свой гигиенический стандарт — предельно допустимую концентрацию (ПДК) паров иприта в воздухе рабочих помещений — 0,00002 мг/л (2.10–5 мг/л, то есть 2.10–2 мг/м3)[595]. Разумеется, в секретном порядке.
Если исходить из этой запоздалой нормы, естественно сделать вывод, что всю войну администрация (дирекции заводов и руководство МХП СССР) держала людей в заведомо отравленной атмосфере и что их поражение было неизбежным. Это было организованное перемалывание жизней персонала.
Остается отметить, что даже через 20 лет после начала работ с ипритом и после фактического отравления ипритом за годы войны порядка 100 тыс. людей на заводах Чапаевска и Дзержинска, Сталинграда и Березников советской медицине оказалось мало поставленного (фактически) опыта на людях — принятый ею в 1945 г. гигиенический стандарт был временным.
Курьез ситуации заключался также в том, что к моменту утверждения временного стандарта работы с ипритом в Чапаевске, Сталинграде, Березниках и Кирово-Чепецке (Кировская обл.) уже прекратились, а в Дзержинске — резко сократились. Таким образом, все годы войны государство и, в первую очередь, люди самой гуманной профессии — медицинская часть ВХК — сознательно не протестовали против нахождения людей в заведомо отравленной атмосфере (без каких-либо гигиенических норм), вследствие чего, повторимся, поражение всех участников работ с ипритом было неизбежным.
Изменения, произошедшие в последующие годы, были минимальными. Даже через полвека, к весне 1994 г., когда в живых осталось лишь около 300 человек, получивших поражение ипритом и люизитом в годы Отечественной войны, утвержденная ПДК для иприта в воздухе рабочей зоны так и не появилась. Существовала лишь не утвержденная, но реально использовавшаяся норма — 2.10–4 мг/м3 (0,0000002 мг/л)[780]. Именно с ней предстояло столкнуться международным контролерам, которые должны были прибыть в пос. Горный (Саратовская обл.) для контроля за работами по ликвидации запасов иприта.
Гигиенического стандарта на иприт в воздухе рабочих помещений у нас не появилось даже в XXI веке, когда иприт просто закончился (табл. 14.1).
Однако мы не можем не подчеркнуть, что неофициальный гигиенический стандарт по иприту 90-х гг. для воздуха рабочей зоны в 100 раз более строг в сравнении с тем, что был установлен в 40-х гг., и это, безусловно, связано с тем опытом на людях, который фактически состоялся в годы войны и предоставил санитарной службе гигантский «экспериментальный материал». Соответственно, стандарт 90-х гг. в 1000–10000 раз более жесткий, чем нормы, объявленные распоряжением ПГУ МХП СССР. Таким образом, расхождение между ныне действующим — неофициальным — гигиеническим стандартом на иприт в воздухе производственных помещений и его фактическими концентрациями в цехах завода № 102 в годы войны доходит до 100000 и даже миллиона раз.
Таким образом, повторимся еще раз, в годы Отечественной войны на заводах химоружия шло организованное перемалывание жизней людей.
Остается констатировать, что ныне государство не собирается как-либо компенсировать своим выжившим согражданам их отравление ипритом в процессе его производства, осуществленное практически сознательно. Ведь эти люди были поставлены на выпуск иприта при полном отсутствии технической возможности обеспечения их личной безопасности.
Таблица 14.1
Гигиенические нормативы, введенные Главным государственным санитарным врачом Российской Федерации в 2003–2007 гг.
| Вредное вещество |
Рабочая зона |
Окружающая среда |
|||
| воздух[600] |
воздух[599] |
почва[602] |
вода[601] |
||
| ПДКр.з. |
ОБУВ |
ПДК |
ПДК |
ПДКв.в. |
|
| мг/м3 |
мг/м3 |
мг/кг |
мг/л |
||
|
Фосфорорганические ОВ |
|||||
| Зарин (XXIII) |
2.10–5 |
2.10–7 |
– |
2.10–4 |
5.10–5 |
| Зоман (XXIV) |
1.10–5 |
1.10–7 |
5.10–7 |
1.10–4 |
5.10–6 |
| Советский V-газ (XXV) |
5.10–6 |
5.10–8 |
– |
5.10–5 |
2.10–6 |
|
ОВ кожно-нарывного действия |
|||||
| Иприт (XX) |
2.10–6 |
– |
|||
| Люизит (XXI) |
2.10–4 |
4.10–6 |
– |
0,1 |
2.10–4 |
| Смесь иприта и люизита |
– |
– |
– |
– |
– |
Примечание:
ПДКр.з. — предельно допустимая концентрация ОВ в воздухе рабочей зоны объектов хранения и уничтожения химоружия;
ОБУВ — ориентировочный безопасный уровень воздействия ОВ в атмосферном воздухе населенных мест и ЗЗМ объектов хранения и уничтожения химоружия;
ПДКв.в. — предельно допустимая концентрация в воде водных объектов хозяйственно-питьевого и культурно-бытового водопользования в ЗЗМ объектов хранения и уничтожения химоружия.
В связи с этим важно подчеркнуть, что таких сложных гигиенических норм, как нормы для ипритно-люизитных смесей, с которыми работали в Чапаевске, Дзержинске и Сталинграде, не существовало никогда. Нет их и сейчас. Между тем боеприпасы с ипритно-люизитными смесями были основой советского химического арсенала, и именно ими было поражено большинство рабочих, поставленных государством на налив этого СОВ в боеприпасы.
Совокупность событий в связи с организацией производств ФОВ — ОВ второго поколения — аналогична, несмотря на совсем иной исторический период.
Одно из последних действий санитарно-эпидемиологической службы СССР, прежде чем она была отставлена от надзора за работами с химоружием, — утверждение ПДК на ОВ нервно-паралитического действия зарина в воздухе производственных помещений (1.10–7 мг/л, то есть 1.10–4 мг/м3)[596]. Хотя эта норма была в обращении давно, утверждена она была — в секретном порядке — лишь 30 июля 1968 г., то есть через 9 лет после начала массового выпуска зарина (он начался в 1959 г., а опытные партии зарина выпускались с конца 40-х гг.), и просуществовала долгие годы.
В наши дни ПДК для зарина в воздухе рабочей зоны более жесткая (2.10–5 мг/м3) (табл. 14.1). Однако эта норма если кому и поможет, то только международным гастролерам, которые будут наезжать из Гааги для проверки хода уничтожения в России боеприпасов с зарином и которые будут обеспечены соответствующими приборами. Рабочие Волгограда, работавшие без правил или по очень старым правилам и потерявшие на этом здоровье, вряд ли об этом догадываются. Тем более вряд ли они вообще знают, что были фактически отравлены своей Родиной на вполне законных основаниях.
Сценарий в отношении другого ФОВ — зомана — был тем же самым. Гигиенический стандарт — ПДК на зоман в продовольствии и питьевой воде — санитарно-эпидемиологическая служба СССР утвердила (в секретном порядке) лишь 13 июля 1970 г.: через 5 лет после начала массового производства этого ФОВ нервно-паралитического действия[597]. И стандарт этот тоже был временным.
Положение с нормами, относящимися к V-газу, аналогично. После переписки 1965–1967 гг.[203,598] ПДК паров V-газа в воздухе рабочей зоны 5.10–6 мг/м3 была утверждена в секретном порядке только в 1970 г., хотя опытное производство этого ОВ началось в Сталинграде еще в конце 50-х гг. ПДК для воды водоемов санитарно-бытового пользования 2.10–6 мг/л была утверждена (в секретных документах) в 1979 г. — после всех важнейших инцидентов (пожара и аварий), которые сопровождались попаданием V-газа в окружающую среду Новочебоксарска.
Наконец, расчетный ОБУВ (ориентировочный безопасный уровень воздействия) для атмосферного воздуха населенных мест 5.10–8 мг/м3 был зарегистрирован в секретных документах лишь 15 мая 1990 г., когда V-газ уже не мог попасть в воздух Новочебоксарска — производство было три года как прекращено. Впрочем, называть ту норму «расчетной» вряд ли корректно, потому что в соответствии с существующей мировой практикой она просто в 100 раз более жесткая, чем для рабочей зоны. Однако на добавление этих двух нулей государству и работающим у него на службе токсикологам потребовалось 20 лет.
С другой стороны, говорить о том, что в период производства V-газ ни разу не попал в атмосферу г. Новочебоксарска, тоже некорректно, если в тот период не было не только норм, но и адекватных им средств измерения.
То же самое относится к Волгограду. Приказ на разработку методов определения ОВ в производственных условиях ГСНИИОХТ получил лишь в 1961 г.[832], то есть двумя годами позже начала промышленного выпуска зарина в Волгограде. К тому времени завод уже много лет вел опытный выпуск зарина, зомана и даже советского V-газа — в отсутствие приборов для их измерения в воздухе рабочей зоны на уровне гигиенических стандартов. Впрочем, мы не можем не подчеркнуть попутно, что измерительных приборов, способных обнаруживать ФОВ на безопасном для людей уровне, нет и поныне (табл. 8.4).
Остается добавить, что введение этих норм мало чем поможет нынешним жителям Новочебоксарска и Волгограда, пострадавшим при выпуске ОВ. ПДК для V-газа на поверхности кожи человека нет даже в наши дни. Между тем именно через кожу получили поражение подавляющее большинство рабочих, занимавшихся опытным и серийным производством химоружия на основе советского V-газа.
И ныне все эти люди заведомо поставлены в условия, когда они не смогут доказать Государству, что получили необратимое отравление советским V-газом и потому являются профбольными и профинвалидами.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |