«Химическое вооружение — война с собственным народом (трагический российский опыт)»

18.3. ПОЖАР «ЧУВАШИЯ-1974″

Ирония истории состоит в том, что между первым и вторым пожарами на советских заводах по выпуску ОВ, прошло в точности 40 лет. День в день.

29 апреля 1934 г. пожар случился на заводе в Чапаевске в цехе по производству иприта, который получил задание на ударный выпуск большой партии этого ОВ первого поколения, но был абсолютно к нему (ударному труду) не готов. К счастью, в тот раз большой беды удалось избежать («цех убытков от него не имел», как написал один начальник)397.

А вот 28 апреля 1974 г. пожар в Новочебоксарске (Чувашия) наделал очень много бед. Во всяком случае среди документированных аварий и катастроф с ФОВ, которые относятся к послевоенным годам, пожар на производстве V-газа (XXV) в Новочебоксарске был мощнейшим38,40,49. Та беда привела к токсическому поражению большого количества рабочих и не могла не повлиять на состояние здоровья населения и окружающей среды всей Чувашии. Однако последствия этого чрезвычайного по масштабам события до настоящего времени не получили объективной медицинской научной оценки43. Кстати, к правде о самом факте того пожара общество пришло не сразу. Так, 3 ноября 1992 г. «певец ВХК» В. Литовкин провозгласил через «Известия», что специалисты этого завода будто бы «не допустили ни одной аварии»842. А месяцем позже тем же «Известиям» все же пришлом сообщить о пожаре 1974 г.40. Впрочем, в том далеком1974 г. советских граждан потчевали не правдой о химической беде, а шумом по поводу отправки молодежи на строительство БАМа — он был поднят 27 апреля 1974 г.

По официальным данным, сообщенным спустя 18 лет после события, причина пожара — в замыкании электросети, связанном с незавершенностью строительных работ868. Вследствие пожара разгерметизировались десятки авиационных бомб, которые были начинены V-газом. ОВ вышло из-под контроля людей, распространившись на неизвестной до настоящего времени площади.

После ликвидации аварии на промплощадке «Химпрома» был сооружен могильник, в котором были захоронены сгоревшие авиабомбы с V-газом и оборудование после их дегазации. Впоследствии он не обследовался.

ПОЖАР НА ЗАВОДЕ В НОВОЧЕБОКСАРСКЕ С РАЗНЫХ ПОЗИЦИЙ:

Заместитель министра безопасности Чувашии:
«Ночью 28 апреля 1974 г. в основном цехе третьего производства действительно произошел пожар. На объекте тогда находилось минимальное количество людей. Потушили огонь приблизительно в 6 часов утра. Пожару предшествовали сварочные работы, в ходе которых были нарушены правила техники безопасности. Рядом находилась парафинированная бумага. Один из слесарей увидел пламя и побежал отключать трансформатор. Прибывшие пожарные тушили огонь водой и пеной. Может быть, пролился и продукт, который здесь изготавливали. После аварии цех приводился в нормальное состояние путем специальной обработки, помывки, покраски. Наблюдались легкие кратковременные расстройства здоровья у некоторых из тех, кто тушил пожар. Производство в цехе было новое, требовалось проводить обучение работников по ликвидации аварий, но оно до пожара не проводилось. Этот случай решили считать тренировкой, на которую списали большую часть потерянных средств. Цех пустили вскоре«.

«Советская Чувашия«, 23 февраля 1993 г.

Заместитель директора ЧПО «Химпром«:
«Загорание произошло во временном складе, где находились тогда десятки химических бомб. Постоянный, хорошо защищенный, надежный склад в то время еще не был готов. От сильного огня часть боеприпасов разгерметизировалась. После ликвидации пожара специалисты производства в защитных костюмах произвели отбраковку изделий, тщательную дегазацию складского помещения, а также прилегающей территории, куда частично попала вода, применявшаяся при тушении. Последствия пожара были устранены в течение нескольких дней«.

«Грани«, Новочебоксарск, 27 октября 1992 г.


Участник:
«Во время пожара 1974 г. индикатор ФК-0072 показывал отсутствие продукта в воде, которую использовали при тушении пожара. Бедные женщины вручную ведрами и совками собирали эту воду в бочки и увозили в основной корпус (канализации в так называемой условно-чистой третьей фазе обработки изделий не было предусмотрено)«.

Обсуждая тот пожар, нельзя не поразиться тому, что незавершенность работ, из-за которой — официально — случился пожар в цехе производства химических боеприпасов, проявилась через 2 года после начала их серийного выпуска и через полтора месяца после увенчания престижнейшими Ленинскими премиями организаторов и заказчиков этого опаснейшего для людей и природы производства — К.А. Гуськова, Е.М. Журавского, М.И. Кабачника, Ю.В. Привезенцева, В.М. Романова, В.Ф. Ростунова, А.В. Фокина717.

Нельзя не подивиться и неопределенности описания произошедшего. Поскольку руководитель производства V-газа говорит о разгерметизации «части боеприпасов», возникла версия, что в окружающую среду вокруг «Химпрома» попало до 60 т V-газа. «Сказки! — ответствовал бодрый и ни в чем не сомневающийся А.Г. Шкуро. — Попало только несколько тонн» («Советская Чувашия», 9 ноября 1994 г.). Много это или мало? Для ответа на этот вопрос необходимо учесть, что на одного конкретного человека при самых грубых подсчетах «достаточно» 0,5-1 мг V-газа, на один миллион человек — 0,5-1 кг, а на один миллиард человек — 0,5-1 т. Таким образом, в нескольких тоннах V-газа, которые в 1974 г. попали в окружающую среду Чувашии в районе ее столицы во время пожара на «Химпроме«, содержалось число токсических доз, которых достаточно для гибели всего человечества.

И если разговор о всем населении планеты в данном случае кому-то мог бы показаться не очень корректным, то гибель всей Чувашии (1,3 миллиона человека), неосмотрительно приютившей у себя опаснейшее производство, была неизбежной. Не говоря уж о четвертой части населения республики, которое сосредоточено в ее столице Чебоксары — это в получасе езды от завода.

Осталось задать очевидные вопросы: откуда следует, что во время того пожара тонны V-газа должны были улететь вверх, а не расползтись, в соответствии с данными науки, по округе (генерал А.Д. Кунцевич: «Наиболее токсичны ОВ типа VX. Они практически не испаряются. С другой стороны, они нелетучи. Зарин менее токсичен, но более летучий»31); почему V-газ должен был на 100% сгореть, а не сохраниться хотя бы частично; как случилось, что люди тушили пожар только в противогазах, а в защитные костюмы облачились много после (для отбраковки изделий), если учесть, что V-газ столь же эффективно проникает через кожу, как и через легкие; как произошло, что не составлен список участников ликвидации пожара (быть может, часть его уже переросла в мартиролог), и наконец где гарантия того, что жизнь 130 тыс. обитателей Новочебоксарска, 1,3 млн. жителей Чувашии и десятков миллионов людей, проживающих в Поволжье, не ставилась под угрозу тем же «Химпромом» еще раз или много раз?

Небеспочвенность этих вопросов станет очевидной, если обратиться к воспоминаниям о другой аварии, случившейся тоже в Новочебоксарске, но четырьмя годами позже. В результате аварии в Чувашии 1978 г. в контакте с окружающей средой оказалась емкость с V-газом объемом 0,5 м3.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ:

«4 мая 1978 г. я получил отравление при выполнении задания мастера по дегазации электропогрузчика и уборке территории при ликвидации аварии, которая произошла вечером. Электропогрузчик работал в загазованной зоне после взрыва в корпусе 350 в районе 31 оси. Во время ликвидации аварии мы работали в своей обычной рабочей одежде. Работы мы выполнили, но после работы дома я проснулся от тошноты и меня вырвало, чувствовал слабость и нехватку кислорода. Я обратился в здравпункт цеха № 83 к врачу В.Г. Широбокову. Он осмотрел меня, посмотрел в глазные зрачки и назначил укол по заболеванию № 1. Мне сделали укол, положили на кровать, укрыли одеялом, но мне было холодно. После 6 вечера отпустили меня домой, никаких документов не выдали. После недолгого времени у меня заболела нога, я лежал в больнице у невропатолога. Когда зрение снизилось до минимума, я обратился к врачу-окулисту В.Н. Иванову. Он сказал, что я нарочно снижаю зрение, чтобы получить инвалидность. Во время лечения показывался врачам — глазному, хирургу, невропатологу, профпатологу. Обнаружилось заболевание печени. После всего этого обращаться к своим врачам желание кончилось«.

Чтобы этот эпизод получил завершенность, подчеркнем, что позднее в цехе работала специальная аварийная бригада, которой впоследствии и записали факт нахождения в зараженной зоне, а также участия в ликвидации аварии (с фиксированием в санитарно-гигиенической характеристике). Что касается самой рабочей смены, которая приняла удар на себя без всякой защитной одежды, то она пополнила богатые ряды безымянных героев Страны Советов.

И последнее. Как уже упоминалось, когда пришлось давать обществу хоть немного информации о пожаре 28 апреля 1974 г., то оптимист А.Г. Шкуро радовался тому, что при этом в окружающую среду Новочебоксарска попало «всего несколько тонн» самого токсичного ОВ современных армий. Это проклятье нашей страны, что ею десятилетиями управляли такие безответственные дельцы, как А.Г. Шкуро. Напомним, чем кончился выброс «всего» 43 т токсичного газа метилизоцианата, случившийся 3 декабря 1984 г. в Бхопале (Индия), то есть через 10 лет после событий в Чувашии942. От того облака, вырвавшегося с территории завода фирмы «Юнион Карбайд», в Бхопале погибло 2347 человек и получили острые отравления более 40 тыс. Всего же под воздействием ядовитого облака оказалось около 200 тыс. человек из 800 тыс. Между тем токсичность пестицида, называемого метилизоцианатом, превышает токсичность ОВ фосгена «всего» в 2-3 раза. Та авария считается самой большой аварией за всю историю мировой промышленности. Вырвавшееся посреди ночи из-под контроля ядовитое облако накрыло близлежащие кварталы города (метилизоцианат вдвое тяжелее воздуха). Люди пострадали прямо дома. Считается, что многие умерли, не проснувшись. Данных о влиянии метилизоцианата на человека не так много и в наши дни. Считается, что он токсичнее, чем такие известные ОВ, как хлор, фосген и синильная кислота. При остром отравлении изоцианат вызывает быстрый отек легких, воздействует на глаза, желудок, печень, кожу. Данные об отдаленных последствиях отравления человека до той трагедии отсутствовали. Клиники, куда попали пострадавшие, не имели представления, от чего их лечить. Единственное, что врачи поняли сами в первые часы после аварии, — это наличие цианида в крови больных, что направило их усилия совсем не в ту сторону.

Стоит упомянуть моменты, важные для настоящего рассмотрения. Работа «компетентных» служб во время аварии в Бхопале была осложнена тем, что они не были компетентны, в том числе потому, что закона о действиях в чрезвычайных ситуациях в городе на момент аварии не было. Масштабы аварии определялись масштабами наличности — фирма разрешала себе, согласно проекту, одномоментное хранение в резервуаре до 120 т изоцианата. Между тем по нормам стран ЕЭС, сформулированным еще до аварии в Бхопале, эта величина не должна была превышать 1 (одной) т. На заводе в Бхопале был опасен весь технологический путь к изоцианату: получение окиси углерода, преобразование ее с помощью хлора в фосген, а затем получение еще более токсичного изоцианата. Опасность снижалась лишь в конце — на стадии превращения изоцианата в инсектицид севин. Авария случилась с самым опасным участником процесса. Причина — одномоментное попадание в резервуар с изоцианатом целой тонны воды. Реакция воды с изоцианатом привела к образованию двух газов, сопровождавшемуся резким повышением давления в резервуаре. После этого сработал предохранительный клапан, через который вырвалась ядовитая струя.

Авария в Бхопале не должна была произойти. В принципе. Потому что в нем имелось три системы защиты. Реактор от перегрева могла бы защитить, во-первых, система охлаждения. Однако эта система была отключена еще за 6 месяцев до аварии. Поэтому газ изоцианат был подготовлен к аварии — он находился не при температуре 0oC, как требовали правила техники безопасности, а при температуре, близкой к атмосферной (в Индии в это время года — 30oC). Прибор для регистрации опасного превышения температуры в реакторе был демонтирован в момент отключения системы охлаждения. Вторая система защиты — скруббер, где изоцианат можно было уничтожить щелочью. Однако мощность скруббера — 15 т в час, а реально в процессе аварии случился выброс порядка 120 т изоцианата за несколько секунд. Третья система — факельное устройство. Изоцианат должен был в нем сгореть. Если бы эта система на момент аварии была в рабочем состоянии. На самом деле этого не было. Среди субъективных моментов важно то, что персонал смен, которые обслуживали производство изоцианата, был сокращен наполовину. Завод, где управление процессами производилось вручную, был укомплектован персоналом по нормам полностью автоматизированного завода942.

Уместно, далее, обратиться к примеру общественной оценки последствий испытаний ФОВ на примере Советского Союза и США. Речь идет о двух событиях, которые случились в сверхдержавах за 10 лет до новочебоксарских аварий 1974 и 1978 гг. и которые приобрели аварийный характер.

Для Советского Союза особенно характерен эпизод с выбросом ФОВ, случившийся в июне 1964 г. на военно-химическом полигоне вблизи ст.Арысь (Казахстан). В этой местности в связи с употреблением отравленной воды из реки Арысь в районе впадения в нее реки Бадам переболело более 550 человек. В качестве официальной причины отравления была названа авиационная обработка посевов хлопчатника метилмеркаптофосом. Даже через два месяца после первых отравлений в воде Арыси этот инсектицид будто бы был найден в концентрации, вдвое превышавшей допустимую для водоемов. Наиболее вероятная причина — выход из-под контроля какого-то ФОВ, которое испытывалось на том военно-химическом полигоне. Производитель опытных партий этих ОВ — Волгоградский химзавод № 91 («Химпром» им.С.М. Кирова). Загрязнение метилмеркаптофосом, выпускавшимся на том же заводе для прикрытия и удешевления производства ОВ, представляется менее вероятным. Первая информация о событиях в Арыси была опубликована лишь через 30 лет45. Тогда же, в далеком1964 г., дело осталось без последствий — о массовом отравлении никто в стране не узнал. Такая вот в СССР стояла «оттепель».

Четырьмя годами позже, в 1968 г., аналогичное событие произошло в США (штат Юта). Там облако VX оказалось за пределами Дагуэйского полигона (это было очень непросто — площадь полигона 3400 км2) и оказалось в Скал-Велли в 70 милях от места боевого испытания. В результате той невольной «химической атаки» погибло стадо овец, но люди не пострадали8. Тем не менее в США не только разразился скандал, но и был начат полный пересмотр всей политики химического вооружения36,53. Во-первых, власти США были вынуждены принять жесткие меры к обеспечению безопасности испытаний химоружия. Во-вторых, было решено, начиная с 1969 г., вообще остановить производство ОВ в стране. Больше оно не возобновлялось. А краткий возврат к выпуску в 1987-1989 гг. был связан лишь с бинарным химоружием, что не более опасно для людей и природы, чем многие иные химические производства.

« Назад Оглавление Вперед »