18.6. ХИМИЧЕСКИЙ ЗАВОД В СТАЛИНГРАДЕ: ВОДЫ И ПОЧВЫ
Химический завод № 91 в Сталинграде, где более полувека производилось химоружие и первого, и второго поколений, изначально был построен неудачно. Общего плана всей площадки в момент строительства не было. Цеха по выпуску хлора, иприта (XX) и фосгена (XIII) были возведены в месте, где почвы легко насыщаются подпочвенными и сточными водами. В результате возведенные в 1930-1933 гг. стены цехов немедленно пошли трещинами, а их фундаменты стали проседать. Канализация тогда работала неудовлетворительно, вследствие чего происходило заболачивание территории542. В 1937 г. в одном из документов отмечалось: «Отсутствует станция очистки сточных вод, благодаря чему происходит загрязнение р.Волги»413. Так что в 30-х гг. все сбросы завода химоружия доставались Волге551.
В годы войны и в первые послевоенные годы руководству завода было не до экологии. В частности, в одном из документов упоминается засорение шламовой канализации в ипритном цехе. Это событие, случившееся в марте 1945 г., привело к приостановке цеха и недодаче фронту «продукта»547.
А вот после тяжелой войны подковерные дискуссии проектировщиков и строителей с санитарной службой по поводу судьбы высокотоксичных сточных вод при модернизации и строительстве цехов по выпуску химоружия и на основе СОВ (иприта и люизита), и на основе ФОВ не затихали в течение 50-60-х гг.583. Однако строительство шло параллельно и, как правило, независимо от споров: оно регулировалось не мыслями санитарных врачей и органов рыбоохраны, а постановлениями ЦК КПСС и СМ СССР.
В феврале 1950 г. в ПГУ МХП обсуждались вопросы строительства очистных сооружений для прежнего ипритного цеха. Было решено запретить выпуск спецстоков непосредственно в сеть канализации, а направлять их в «белое море» после прохождения системы очистки. А в сентябре санитарная инспекция обсуждала проект возведения производств ФОВ на «маргариновой площадке», которые должны были, среди прочего, обладать спецканализацией, спецканализацией в «белое море», шламовой канализацией и т.д. Санитарная служба обратила внимание на нерешенность проблемы очистки сточных вод от фосфора, на необходимость пересмотра способа сброса стоков в Волгу в связи с ее зарегулированием при строительстве ГЭС (имея в виду организацию глубоководного рассеивающего выпуска в р.Волгу в 700-800-х м от хозяйственно-питьевого водозабора). Санитарная служба указывала на необходимость очистки ядовитых стоков внутри цехов ФОВ и на спецстанциях на заводской площадке. Обращалось также внимание, что водозабор, который расположен ниже города и ниже сброса промстоков, не может гарантировать качества питьевой воды583.
В 1952 г. на основании общего постановления СМ СССР от 31 мая 1947 г. «О мерах по ликвидации загрязнения и санитарной охране водных источников» на заводе № 91 должно было быть закончено строительство канализации и очистных сооружений616. А между тем осенью 1952 г. санитарная служба и ГСПИ-3 все еще переписывались о проекте очистки стоков двух корпусов (в том числе корпуса выпуска иприта). Метод — гидролиз стоков иприта раствором KOH в течение 10 часов (с подогревом воды до 800). Было указано, что отработанные стоки не должны перемещаться в «белое море» автоматически, а этому должен предшествовать лабораторный анализ. В 1953 г. обсуждался проект очистки сточных вод от люизита и иприта из группы других корпусов. Метод — гидролиз в растворе подогретой щелочи. Содержимое гидролизера, собранное в накопителе «белое море», в дальнейшем должно было сбрасываться в Волгу при паводке. Санслужба указала на необходимость «рассеянного выпуска» вод из «белого моря» в Волгу, причем выпуск должен был быть удален от берега. Указывалось также и на необходимость согласования проекта с органами рыбоохраны583.
В 1954 г. дело дошло до обсуждения судьбы отходов производства ФОВ. Метод очистки промстоков (сбор в пруде-усреднителе, усреднение в течение 190 дней и последующий сброс в Волгу) санитарную службу не устроил, поскольку на самом деле способы очистки сточных вод от фосфора не были ясны. К тому же сброс в Волгу из пруда-усреднителя предполагалось проводить в 7-8 кмвыше водозабора г.Красноармейска. И санитарная служба потребовала переноса места сброса отходов из «белого моря» в Волгу ниже г.Красноармейска. Со своей стороны проектировщики писали, что «отвод сточных вод завода № 91 ниже Красноармейского района является излишним» (термин другого письма — «нецелесообразным»), а насчет очистки стоков от фосфора у них будто бы имеются какие-то «лабораторные работы». Так продолжалось несколько лет. 19 сентября 1956 г. Госсанинспекция СССР после рассмотрения очередного варианта проекта канализации стоков завода вновь была вынуждена не утвердить «сброс сточных вод сложного химического состава в Волгу на расстоянии 3-7 км выше питьевого водозабора Красноармейского водопровода» и других водопроводов. Химический состав сбросных вод действительно был «сложен»: это должны были быть отходы производства ФОВ зарина. И об этом скромно помалкивали обе стороны — и проектировщики, и «врачи»583. Схема стоков так и осталась неизменной. Большая часть сточных вод, как и прежде, отдельными выпусками сбрасывалась прямо в Волгу. Стоки производств ФОВ после локальных «очистных» сооружений в ожидании паводка поступали в «белое море». Шлам со станций очистки направлялся на шламонакопители.
В связи с этим не может не потешить изданное 29 октября 1959 г. постановление Главной ГСИ СССР о запрете ввода в эксплуатацию новых объектов завода № 91. Дело в том, что это «смелое» постановление было издано не до, а после пуска мощного производства зарина (пусковые работы начались 27 октября435), которое осуществлялось без очистки сточных вод и без организации сжигания токсичных отходов. Поскольку на очереди стоял будущий, еще более мощный потенциал по выпуску зомана, этот демарш породил очередную волну обсуждений проектов системы канализации и очистки сточных вод, хотя и происходили они таким образом, как если бы производств ФОВ нервно-паралитического действия на заводе вовсе не существовало.
К 1960 г. в секретном бюрократическом подполье с очень узким кругом участников рассматривались два варианта организации очистных сооружений, причем оба предусматривали ту или иную форму использования системы прудов-накопителей и испарителей («белого моря») в качестве емкости для усреднения стоков, отводимых в Волгу (плановое время усреднения перед сбросом — до полугода)551.
Санитарные службы, которые в теории должны были руководствоваться интересами населения, поддержали следующий вариант. Неконцентрированные минеральные стоки сбрасываются в Волгу без очистки. Нерастворимый шлам направляется в «белое море». Сточные воды, загрязненные органическими веществами, после биологической очистки направляются в Волгу. Сточные воды производств «фосфорных ядохимикатов» (этот иносказательный оборот «врачей» — единственный признак будущей опасности производств ФОВ) направляются на сжигание в печь, об эффективности работы которой ничего не известно. Сточные воды от существовавшей станции спецочистки стоков ипритного производства направляются в «белое море». Последняя категория стоков, однако, как бы не существует, поскольку они могли возникнуть лишь в «особый период», да и то, если ипритное производство будет возобновлено. А как же Волга? В паводковый период содержимое «белого моря» должно было постепенно (не разом, а именно постепенно!) сбрасываться в Волгу. Разбавление в месте сброса стоков должно было составлять 2800 раз, а место сброса должно было находиться в 7 км выше от водозабора г.Красноармейска583. Таким образом, им они уже пожертвовали.
Органы рыбоохраны в той же теории были озабочены судьбой не людей, а рыбы. Они полагали недопустимым паводковый сброс сточных вод из «белого моря» в Волгу, поскольку в районе предплотинного участка строящейся Сталинградской ГЭС концентрировались промысловые рыбы и группировались нерестилища осетровых. Поэтому рыбоохрана поддержала другой вариант. В его рамках большая часть промышленных стоков, загрязненных, как представлялось этим лицам, органическими и минеральными веществами, направляется в «белое море» не столько на испарение, сколько на вечное хранение. Рыбоохрана напомнила также, что паводки бывают разной длительности и что при самых благоприятных условиях концентрация крезола в Волге в месте сброса будет превышать допустимую583. Дальше крезола мотивация у наших государственных мужей не шла: все участники обсуждения делали вид, что производств ФОВ вообще не существует. Им в их секретном подполье так было удобно.
Возражая против второго варианта, санитарные службы исходили из того, что пруды-накопители и испарители находятся в пригородной зоне Сталинграда среди населенных пунктов и пастбищных земель. В результате испарения с их поверхности атмосферный воздух неизбежно должен был загрязняться токсичными веществами. С другой стороны, из-за фильтрации стоков столь же неизбежно должно было происходить также попадание токсичных веществ в подземные водные горизонты. При этом уровень грунтовых вод должен был подниматься навстречу токсикантам: из-за строительства Сталинградской ГЭС в это время шли активные работы по орошению и обводнению всего района583.
Ясно, что при обоих вариантах очистки стоков, которые маскировали производства ФОВ, медленное отравление людей и загрязнение природы было неизбежно551. «Победил» вариант рыбоохраны, а мифическая печь для сжигания отходов производства ФОВ вообще осталась за кадром — ее строить не стали.
Массовый выпуск боеприпасов с зарином начался в 1959-1960 гг. уже не в прежнем опытном цехе, а на новом месте, во вновь возведенном на «маргариновой» площадке мощном комплексе цехов — по производству самого зарина и снаряжению им боеприпасов, объединенных вскоре в единый цех № 34. В августе-октябре 1959 г. заводские комиссии приняли цеха в эксплуатацию756.
Катастрофа случилась в 1965 г.551. И она показала уровень отношения властей страны к своему национальному достоянию — реке Волге. В феврале 1965 года дамбу, которая отделяла «белое море» завода от Волги, прорвало. И все содержимое «белого моря», куда годами сбрасывали «обезвреженные» токсичные отходы, одномоментно выпросталось в акваторию Красноармейского затона и далее в великую русскую реку. Паводок докончил его очищение. Среди сбросов находились также и стоки цехов ФОВ (очищенные, плохо очищенные, а скорее всего, совсем не очищенные), которые аккумулировались в «белом море» и перемешивались многие годы640. Разумеется, их никто и не собирался сжигать.
Таким образом, постепенный сброс высокотоксичных стоков в Волгу с растяжкой по годам, предусматривавшийся по архаичной и антиэкологичной «технологии» тех лет583, не произошел. В результате одномоментного сброса ядовитых стоков, по воспоминаниям очевидцев, поверхность Волги в тот год вплоть до самой Астрахани оказалась белой от потока мертвой рыбы551.
«В связи с прорывом дамбы накопителя сточных вод предприятия № 91 в г.Волгограде и загрязнением акватории Красноармейского затона судостроительный завод не имеет возможности производить достройку и испытание судов. Нижневолжский совнархоз постановлением от 6.III.1965 г. наметил мероприятия только по снабжению завода технической водой, не приняв никаких решений по очистке или нейтрализации вредных веществ в затоне. В связи с повышением температуры воздуха и усилением испарения воды загрязнение воздуха может вновь вызвать отравление рабочих завода«640.
Оставим в стороне качество и результаты проведенного расследования. Ясно, что оно не привело к информированию общества о реальных причинах той экологической катастрофы. Хотя они (причины) были очевидны: на момент прорыва дамбы химзавод осуществлял не только промышленный выпуск зарина (XXIII) и снаряжение его в химбоеприпасы, но и опытное производство других ФОВ — зомана (XXIV) и советского V-газа (XXV). И если вести счет подобных бед, то1965 г. не был для Волги единственным: очередной шум на ту же тему случился в 1988 г., когда производство ФОВ закончилось, а судьба отходов была еще не ясна.
Катастрофа 1965 г. никого и ничему не научила. Во всяком случае абсолютно вынужденное постановление ЦК КПСС и СМ СССР № 177 «О мерах по предотвращению загрязнений бассейнов рек Волги и Урала неочищенными сточными водами» было датировано лишь 13 марта 1972 г. Однако и его не спешили исполнять. В общем, в середине 70-х гг. сброс сточных вод цехов ФОВ завода химоружия в Волгограде, как и прежде, осуществлялся непосредственно в Волгу. К тому времени строительство оборотных циклов так и не было закончено, равно как не был задействован перехватывающий коллектор вод. В очередной раз прекратить ядовитые сбросы «Химпрома» в Волгу-кормилицу планировалось в завершающую пятилетку конца 80-х гг. Не успели, потому что кончилось все: и пятилетки, и производство химоружия, и породившая их советская власть.
В начале 90-х гг. «белое море» засыпали. Без попыток провести какие-либо серьезные экологические оценки. Это мероприятие, однако, не более чем уход от опасности, а не ее разрешение. Глиняного слоя под «белым морем» ВПО «Химпром» не существовало никогда. Скорость фильтрации стоков, которой в 50-х гг. пользовались санитарные службы при оценках опасности, не изменилась: при коэффициенте фильтрации 0,023 м/сутки в течение года токсичные стоки опускались на глубину до 8 м. Таким образом, проблема концентрирования ядовитых отходов производства химоружия в подземных водах в больших количествах и в самых причудливых сочетаниях, а также растекания всей этой отравы по южной округе Волгограда не закрыта. Обнаружение результатов этого бедствия на обеденном столе населения региона — лишь вопрос времени и эффективности действий контрольных служб551.
Некоторые итоги деятельности завода химоружия в Сталинграде (Волгограде) в иносказательной форме изложил директор НИИ гигиены, токсикологии и профпатологии (НИИГТП) в 1989 г. Это случилось на научно-технической конференции. Именно на этот институт, образованный решением ЦК КПСС и СМ СССР от 2 сентября 1968 г.118, было возложено не только гигиеническое нормирование на предприятиях, занимавшихся выпуском высокотоксичных ФОВ нервно-паралитического действия, но и обычное медико-санитарное обеспечение безопасных условий труда на ВПО «Химпром». Ему была поручена и охрана населения от вредного влияния токсичных выбросов завода551.
Итоги таковы.
«После окончания эксплуатации пруда-накопителя сточных вод на ВПО «Химпром« обнаружено неблагоприятное влияние на подземные воды и воду р.Волги. Наблюдение велось в течение 1986-1988 гг. с помощью специально оборудованных 17 скважин. Изучение возможного воздействия накопителя сточных вод на р.Волгу проведено по трем створам: выше накопителя, в районе накопителя и ниже накопителя. Анализ полученных данных свидетельствует о неблагоприятном влиянии речной воды на организм теплокровных животных«1051.
Люди — теплокровные.
К сожалению, общество знает об этом чрезвычайно мало. Самоцензура органов печати, как следствие, приводит к их стрельбе по ложным мишеням. Вот как, например, в книге западных авторов «Экоцид в СССР» описывается эпизод «экологического пробуждения» населения южной части Волгограда: «Группа работниц нефтеочистительного завода и их подруги из южных районов обратили внимание на то, что на свет стало появляться тревожно большое число младенцев с врожденными уродствами, а также умственно отсталых людей. К концу 1987 г. они пришли к заключению, что виновато химическое загрязнение среды в высокоиндустриальном Красноармейске, в районе которого они жили и работали»1052. В качестве источников экологических бед авторы1052 назвали алюминиевый завод, металлургический завод «Красный Октябрь» и «химические комплексы» с их выбросами хлористого водорода. Диагноз был лжив. Нефтеочистительных и алюминиевых заводов в бывшем Советском Союзе очень много, да и завод «Красный Октябрь» расположен не в южной, а в северной части Волгограда. А вот совокупность бед, обрушившихся на Красноармейский район, уникальна, и ее невозможно обсуждать в отрыве от завода химоружия.
Газета «Правда», обсуждавшая ту же проблему по горячим следам, еще во времена экологической борьбы в южном Волгограде1053, привела сравнительные данные городского мединститута о здоровье детей в Красноармейском и чуть более благополучном Центральном районах: «В Красноармейском районе показатели патологического состояния у новорожденных на 1000 родившихся составляют 70,3 против 44,2 в контроле. Чаще регистрировалась заболеваемость кишечными инфекциями — в 2,1 раза, конъюнктивитами — в 4,5 раза, отитами — в 3,2 раза, диатезами, дерматозами — в 2″. Эти данные не могут не удручать. Хотя подбор болезней столь общий, столь не привязан к «местным условиям», что закрадывается подозрение о нежелании авторов называть истинного виновника. Газета сосредоточила свой удар на химзаводе «Каустик»1053, хотя роль “Химпрома” (завода № 91) в тяжелейшем ухудшении экологической обстановки была очевидна. Именно этот флагман производства ОВ расположен в нескольких км выше по течению Волги от Красноармейска (до 1920 г. это был древний город Сарепта, в 1931 г. Красноармейск вошел в черту Волгограда). Именно это предприятие планово, в рамках никем не контролировавшихся «технологий» сбрасывало свои отходы производств ФОВ (равно как и менее токсичных фосфорных пестицидов — меркаптофоса, хлорофоса и других) непосредственно в Волгу или сначала в усреднитель-накопитель («белое море») с последующим сбросом в Волгу. Именно от этого завода санитарные службы так и не добились прекращения сбросов высокотоксичных отходов, попадавших прямо в питьевое водоснабжение Красноармейского района (если пытались).
Речь идет не о критике западных или отечественных авторов, а о выборе истинных целей. Западные авторы пишут, что экологические активисты «встряхнули» всю систему власти в районе Волгограда1052. «Правда» говорит о том же самом: «Люди поверили своим руководителям, которые во время демонстраций и митингов в Красноармейском районе не испугались, не остались сторонними наблюдателями, а вышли на прямой, откровенный разговор с массами»1053. Так оно и было. Однако наиболее весомую, фундаментальную причину экологической катастрофы, разразившейся к югу от Волгограда, не назвали ни те, ни другие. Не сделали этого и нынешние российские власти.
И даже директор НИИГТП, в котором специально изучалось воздействие производств химоружия на состояние здоровья работников ПО «Химпром» и окружающую среду, назвал в составе грязи, накопившейся в «белом море» в южной части Волгограда возле «Химпрома», лишь шесть химических ингредиентов: фенол, трибутилфосфат, хлороформ, четыреххлористый углерод, трихлорэтилен и метафос1051. Самые варварские ОВ XX века — фосфорные — оказались вне поля зрения доктора медицинских наук П.Е. Шкодича, который многие годы не только руководил в Волгограде институтом секретной медицины НИИГТП, но и участвовал в работе всех экологических комиссий города и области, регулярно делая для сограждан успокаивающие заявления (не будет лишним напомнить, что и раньше этот автор не разглядел в Дзержинске не только иприта и люизита, но даже фосгена и синильной кислоты, хотя и работал в 1971-1973 гг. даже по хоздоговору в интересах завода № 961049). Впрочем, на фронте самоцензуры П.Е. Шкодич оказался далеко не одинок968.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |