«Химическое вооружение — война с собственным народом (трагический российский опыт)»

19.8. ЧЕКИСТЫ-ТЕРРОРИСТЫ

Обычно пресса любит живописать труды чекистов-террористов в связи с гибелью в 1978 г. болгарского писателя на мосту в пригороде Лондона. Однако до того химического преступления должно было пройти очень много лет и случиться немало событий. Поэтому вернемся к первым годам советской власти и приглядимся внимательнее к истокам государственного химического терроризма в чекистском исполнении^{683,711-713,718,1029,1030}.

Разговор о многоликих и мало известных обществу государственных химических террористах естественно начать со спецслужб. Советские чекисты из ГПУ-НКВД-КГБ в применении химоружия и вообще ядов против своих оппонентов не отставали от Красной/Советской Армии. С той лишь разницей, что чекисты в основном применяли не столько боевые ОВ, сколько химоружие «индивидуального наведения», то есть высокотоксичные яды, не всегда пригодные к использованию в качестве оружия массового поражения.

Начиная с 1921 г., в ГПУ и во всех его преемниках существовала секретная токсикологическая лаборатория («специальный кабинет»), которая была создана для проведения операций с использованием «ядов» — за рубежом и в своей собственной стране. Во всяком случае уже в 1925 г. в секретной переписке ОГПУ при обсуждении террористических акций упоминается метод отравления, в частности, путем уколов с использованием цианистого калия. А чтобы избежать термина «отравление» (ведь 17 июня 1925 г. уже был подписан Женевский протокол о запрещении химоружия⁵⁵), использовался эвфемизм «прививка»^683,712,1030. За понятием «яды» скрывалась обычно большая группа веществ — природные яды, биологические токсины, наркотические средства и другие вещества как биологического, так и химического происхождения.

Одним из потребителей «продукции» той лаборатории часто называют создателя советской зарубежной разведывательной сети Я.И. Серебрянского-Бергмана. В актив группы записывают, в частности, изготовление яда для отравления за рубежами Страны Советов главы Российского общевоинского союза генерала П.Н. Врангеля. Как уже упоминалось, П.Н. Врангеля «химия» достала через много лет после отплытия из Крыма. И он был одной из первых советских жертв, если иметь в виду химоружие не коллективного, а индивидуального «пользования». Случилось это 28 апреля 1928 г. в Брюсселе, и это, повторимся, был, видимо, первый особо громкий пример советского государственного химического терроризма. Во всяком случае Я.И. Серебрянский еще в 1926 г. возглавил группу специальных операций иностранного (разведывательного) отдела ОГПУ (так называемую «группу Яши»)⁶⁸³.

Многие годы спецлаборатория находилась на первом этаже здания рядом с внутренней тюрьмой Лубянки (Москва, Варсонофьевский пер.,11) и имела при себе спецкамеру для «работы». И эти помещения не были единственными. Разбирать динамику структурных изменений спецлаборатории вряд ли имеет смысл. Главное — в том, что в ней были собраны специалисты отравительного дела. Считается, что в 30-х гг. спецлабораторию возглавлял профессор Казаков, расстрелянный в 1938 г. по делу Н.И. Бухарина (1888-1938), и что подчинялась она непосредственно главе ведомства тайных дел⁷¹².

Начиная с 1937 г. дело было поставлено на промышленную (научную) основу. Именно тогда в НКВД была создана специальная лаборатория для создания ядов как средств убийства с приглашением светил соответствующей науки. В 1938 г. это подразделение было названо отделом лабораторий (4-м спецотделом НКВД СССР), а во главе его стал М.П. Филимонов, только что окончивший аспирантуру Московского института тонкой химической технологии (МИТХТ)¹⁰²⁹. Основных лабораторий в спецотделе было две, и их возглавили два будущих светила в ранге бригадного врача. Начальником химико-биологической лаборатории был назначен полковник медицинской службы Г.М. Майрановский, пришедший в 1937 г. вместе со своей группой из Химического института им. В.Я. Карпова (то есть от академика А.Н. Баха, известного поставщика кадров для работ с химоружием)⁷¹². Другую лабораторию — биологическую — возглавил специалист по биологическому оружию и будущий академик С.Н. Муромцев, который был выходцем из биологического отдела армейского института ИХО-НИХИ⁷¹³. Спецотдел подчинялся непосредственно Л.П. Берия, и без дела он не сидел. В разные годы он официально назывался по-разному и числился в разных подразделениях, однако между собой работники ГПУ-НКВД-МГБ-КГБ обычно именовали это учреждение или «Лабораторией-Х» (так продолжалось вплоть до 1960 г.), или же «Лабораторией № 12″^712,1030.

Спецлаборатория разрабатывала яды, которые были способны убивать жертвы без идентифицируемых следов, а также искала средства, которые могли стимулировать откровенность. Обычно биологические и химические средства проверялись на людях, приговоренных к смертной казни. Руководил опытами и лично проводил их Г.М. Майрановский. В частности, считается, что больше года у Г.М. Майрановского ушло на работу с таким токсином растительного происхождения, как рицин. Изучались также свойства дигитоксина, колхицина и многих других. Остановились на яде К-2 (карбиламинхолинхлориде), который убивал жертву быстро и без следов. Согласно показаниям очевидцев, после приема К-2 подопытный становился как бы меньше ростом, слабел, становился все тише. И через 15 минут умирал. Помимо поиска самих ядов, чекисты-террористы разрабатывали способы их введения в организм жертвы. Яды подмешивались к пище или воде, давались под видом лекарств до и после еды или же вводились с помощью инъекций. Было опробовано и введение яда через кожу путем ее обрызгивания или смачивания. Не сразу, но пришли также к идее трости-колки и даже стреляющей авторучки⁷¹³.

Укажем для примера некоторые жертвы политических убийств в СССР в 1946-1947 гг., приказы о которых были отданы высшими советскими властями. В 1947 г. был ликвидирован в больнице архиепископ Ромжа — глава греко-католической церкви, сопротивлявшийся присоединению греко-католиков к православию. Яд изготовил для той акции Г.М. Майрановский, ввела медсестра, общий приказ на исполнение был получен из Москвы, окончательный приказ на месте поступил от Н.С. Хрущева. Аналогичным образом погибли польский гражданин Самет, работавший в СССР инженером и будто бы добывший секретные сведения о советских подводных лодках и собиравшийся передать их американцам, и американский гражданин узник советского лагеря И.Оггинс, за освобождение и выезд в США которого хлопотало американское посольство в СССР. Оба получили от Г.М.Майрановского соответствующий укол во время медицинского осмотра. Тому же Г.М. Майрановскому приписывается убийство украинского националиста Шумского. 17 июля 1947 г. точно так же закончил свою жизнь в спецкамере «Лаборатории-Х» швед Р. Валленберг, с которым не удалась политическая игра в связи с Нюрнбергским процессом и который был И.В. Сталину ни к чему. Министр госбезопасности В.С. Абакумов (1908-1954) запретил вскрывать тело погибшего и приказал кремировать^712,1030.

Г.М. Майрановский получил свой срок от «заказчиков» еще в феврале 1953 г. (по линии «сионистского заговора»). Его личное участие в применении химико-биологических средств в 1937-1947 гг. по заданию правительства против его врагов было установлено во время разбирательств и в 60-х, и в 90-х гг. А сами убийства с использованием ядов со смертью И.В. Сталина не прервались, а были продолжены. Их источником в 60-70-х гг. была «Лаборатория X», она же 12-я лаборатория ЦНИИ специальных и новых технологий КГБ СССР⁷¹².

Описание активности оперчекистов на этом тайном фронте можно продолжать бесконечно, хотя достоверных данных, по очевидным причинам, не так уж много. Мы ограничимся несколькими особо показательными примерами химико-биологической войны, осуществленной террористами из советских спецслужб в послесталинскую эпоху как дома, в их родном Советском Союзе, так и за его рубежами.

Известный пример — отравление писателя В. Войновича. Оно было выполнено КГБ по всем правилам химико-биологического терроризма, прямо на родной советской земле.

Другие столь же известные события — того же ранга, только случились они в других странах. И, естественно, сопровождались «ядовитыми контактами» — пистолетной стрельбой, уколами зонтиком и т.п.

О выстрелах из пистолета, заряженного ампулой с цианистым калием, обычно говорят в связи с двумя убийствами украинских националистов в Западной Германии: главного идеолога НТС Л. Ребета — в октябре 1957 г. и лидера национального движения Украины С.А. Бандеры (1908-1959) — в октябре 1959 г. В обоих случаях орудием убийства служил специально созданный газовый пистолет, стрелявший струей ядовитого газа из разбиваемой ампулы с цианистым калием (при попадании газ вызывал остановку сердца, после чего патологоанатом в своем отчете спокойно писал о сердечной недостаточности пострадавших)^36,711. Оба акта химического терроризма КГБ СССР осуществил с помощью агента 13-го отдела ПГУ КГБ Б. Сташинского. Второй акт имел и следствие — химический террорист получил орден Красного Знамени «за успешное выполнение особо важного задания правительства» (советской страной руководил тогда Н.С. Хрущев). Впрочем, 12 августа 1961 г. он сдался властям Западной Германии, был предан суду и в октябре 1962 г. получил свой срок. Одновременно западногерманский суд воздал по заслугам (вербально) и организатору актов химического терроризма — председателю КГБ СССР А.Н. Шелепину (1918-1994). Считается, что после того провала 13 отдела (отдела «мокрых дел») Политбюро ЦК КПСС резко сократило подобную зарубежную активность⁷¹¹.

Можно указать и примеры химического убийства не в темном подъезде, а с отложенным эффектом. Так, 7 сентября 1978 г. в пригороде Лондона на мосту Ватерлоо получил укол зонтиком от неизвестного прохожего болгарский писатель-диссидент (в ту пору обозреватель Би-Би-Си) Г. Марков, который очень уж досаждал своими разоблачениями руководителю Т. Живкову. Он был отравлен ядом рицином, который был изготовлен по заказу «братских» спецслужб Болгарии в Москве — в 12-й лаборатории. Капсула с ядом была помещена в острие зонтика, однако умер писатель лишь через 3 дня. Поскольку для рицина характерно наличие скрытого периода действия, исполнитель без хлопот отбыл с места событий. Медицинская экспертиза обнаружила под кожей пострадавшего чудо техники развитого социализма — сферический предмет диаметром 1,52 мм, изготовленный из сплава платины и иридия и усеянный мелкими отверстиями, сквозь которые яд постепенно просачивался в кровь жертвы^{36,711,712,1030}. Второе покушение из «болгарского» ряда случилось через неделю после лондонского, на этот раз в Париже. Жертвой оказался журналист В. Костов, однако ему удалось спастись — металлическую пульку удалось извлечь до того, как рицин распространился по всему телу^36,711. За оказание помощи братской Болгарии в устранении Г. Маркова советский разведчик О.Д. Калугин получил награду от правительства Болгарии (именно он возглавлял в то время Управление «К», куда входил и 5-й отдел, отвечавший за акции против антисоветски настроенных эмигрантов и беженцев, и он же связал исполнителей с 12-й лабораторией)^712,1030.

Остается добавить, что 12-й отдел (ныне входящий в состав 8-го отдела) Управления «С» Службы внешней разведки РФ и до наших дней нацелен на осуществление актов терроризма и саботажа в зарубежных странах с использованием биологических и химических средств и, главное, на важных объектах разных стран. Бывший советский биологический разведчик и диверсант сформулировал это так: «Вы можете предположить, что такую силу просто бросили из-за разрядки и демократизации? Что все силы и деньги, потраченные на подготовку наших людей, забыли? Что всех наших агентов и нелегалов отзовут только из-за того, что Россия принимает участие в новом раунде переговоров о биологическом оружии в Женеве? Я бы на это не закладывался»¹⁰⁵⁵. В арсенале 8-го отдела и поныне находятся как быстродействующие яды для бесшумного убийства, так и средства для шумного подрыва, не говоря уж о так называемой «смертоносной воде» (жидкой взрывчатке). Объекты для будущих диверсий давно подобраны, так что экологические, медицинские и тому подобные последствия гарантированы. Скажем, в 12-м отделе уже давно было исследовано, как обеспечить террористический акт против гарнизона морской базы в Австралии, где квартирует военно-морской флот США (почти наверняка это порт Таунсвилл), с помощью инфекции или же путем отравления системы водоснабжения. Добавим, что именно в 8-м отделе Управления «С» служит наибольшее количество кавалеров престижных советских наград¹⁰⁵⁵.

На этом «примеры из жизни», пожалуй, стоит закончить, потому как мечта о корректном описании «химической стороны» деятельности наших спецслужб недостижима в принципе. Сошлемся лишь на ее масштабы, представление о которых дает тот факт, что в распоряжении советского государства, в первую очередь его госбезопасности и армии, находились и активно использовались многие психотропные вещества. Один из их изготовителей — опытный завод Вольского филиала ГСНИИОХТа (нынешний ГИТОС). Появление этих веществ в служебном обиходе в нашей стране было связано с выполнением специального постановления ЦК КПСС и СМ СССР от 14 февраля 1963 г.⁴³⁷. Решение то было принято по инициативе… КГБ СССР. Остается добавить, что психотропный препарат для развязывания языков («лекарство правды») находится в постоянном обиходе у нынешних чекистов (так называемый препарат SP-17)¹⁰⁵⁵. И это более мощный препарат, чем те, что использовались их предшественниками в прошлом, причем используется это вещество не только для работы с преступниками, но и для контроля своих собственных проверенных кадров (вместо или наряду с детектором лжи).

Что касается времен новой России, то можно говорить, по крайней мере, о двух случаях гибели людей от «химии» в террористическом исполнении. В начале августа 1995 г. при обстоятельствах, свидетельствующих о сознательном отравлении, умер председатель правления Росбизнесбанка И. Кивелиди. По сообщениям прессы, он погиб от одного из высокотоксичных веществ, которые при советской власти производились малыми партиями в институте химической войны ГИТОС (Саратовская обл.) и расползлись по стране, когда той власти не стало. Не ясно одно, кто был заказчиком того преступления — государственные спецслужбы или же конкуренты по бизнесу. В этом отношении вопросов к событию, случившемуся в июле 2003 г., много меньше. Обстоятельства гибели оппозиционного (партия «Яблоко») депутата Государственной Думы РФ Ю.П. Щекочихина (1950-2003) имеют все признаки отравления, выполненного спецслужбами по заказу власти. Причем, очевидно, использовалось средство не из арсенала боевых ОВ, а именно из разряда ядов индивидуального назначения.

*   *   *

Обучение гигантских масс неподготовленных людей обращению с такими в высшей степени опасными для всего живого веществами, какими являются ОВ, требовало от советского военно-химического руководства немалой ответственности и за людей, и за природу. К сожалению, из имеющихся материалов не следует, что этот экзамен на ответственность был им выдержан. Многие годы лица в папахах и в больших военных чинах попросту игнорировали отсутствие механизмов организации опаснейших работ с химоружием по возможности в безопасном режиме.