20.3. НЕСМЕРТЕЛЬНЫЙ УБИЙЦА
Прежде, чем продолжить разговор о трагическом финале мюзикла на Дубровке, напомним, что обычно инкапаситанты определяют «как ОВ, временно выводящие живую силу из строя»7,607. Однако к 30 октября 2002 г. число смертей от «несмертельного» ОВ достигло уже 117. Так что российским властям уже трудно было прятаться за байки о разрешенном (по Конвенции о запрещении химоружия57) — и несмертельном — химоружии.
К тому же на трагедию в Москве наложилась серьезная дипломатическая компонента: террористы не выдали иностранных заложников консульским работникам их стран. Это имело следствия, в основном связанные с активностью Германии и США для выяснения того ОВ, которое было применено при штурме. Представители Германии вывезли своих пострадавших от отравления граждан на родину, что позволило организовать их квалифицированное лечение. Заодно врачи и химики из Мюнхена получили информацию, скрытую властями России, — данные о реально примененном «несмертельном» ОВ.
Сначала, то есть 28 октября, врачи Германии сообщили о возможном существовании в крови пострадавших следов фентанила (XI). В миру это вещество известно как анальгетик, применяющийся для обезболивания при хирургических операциях на сердце736. А посол США в России А. Вершбоу потребовал сообщить состав примененного ОВ, мотивировав необходимостью обеспечить лечение граждан США, пострадавших при штурме.
Так что 30 октября, когда число умерших из числа ни в чем перед страной не провинившихся заложников достигло 117 (из них лишь 1 — с огнестрельным ранением; потом число погибших выросло до 130, причем 10 из них составили дети), а напряженность между США и Россией по этой проблеме достигла недопустимого уровня, власти России пошли на условное признание.
В тот день министр здравоохранения России Ю.Л. Шевченко известил мировое сообщество, что при штурме в качестве ОВ будто бы было использовано «производное фентанила», и это пока что согласовывалось с ранее высказанным предположением о нахождении осколков молекулы фентанила в организме немецких пострадавших.
Этот шаг российского министра несколько разрядил обстановку, однако так и не дал ясного ответа на очевидные вопросы: ведь диапазон изменения токсических свойств между самим фентанилом (XI) и «производным фентанила» может быть таким же гигантским, как между государем и милостивым государем (табл.4.2). Во всяком случае не только в 7-м736, но даже в последнем (10-м, Харьков, 1997) издании самого популярного среди специалистов двухтомника-справочника М.Д. Машковского «Лекарственные средства» раздел «опиоидные синтетические анальгетики» содержит упоминание лишь об одном производном фентанила, а именно о самом фентаниле.
Что касается иных производных фентанила (а их в реальной жизни, как следует из табл.4.2, используется немало, правда, вовсе не по линии хирургии; в частности, пресса с подачи представителя службы медицины катастроф считала, что скрытое министром здравоохранения от мирового сообщества «производное фентанила» на самом деле будто бы представляло собой 3-метилфентанил), то они в нашей жизни проходят не по медицинскому, а по совсем иным ведомствам. И информировать о них должен был министр обороны РФ, у которого ОВ типа инкапаситантов состоят на вооружении. Или шеф ФСБ, чьи специалисты тоже используют инкапаситанты в антитеррористических целях (для обездвиживания небольших групп противников). Или министр МВД РФ, чьи сыщики знакомы со многими примерами опиоидов, применяющихся при наркоторговле. Да и сам министр Ю.Л. Шевченко тоже мог рассказать о разных «производных фентанила» на пресс-конференции, если б отрекомендовался не министром здравоохранения, а генерал-полковником, бывшим руководителем Военно-медицинской академии в С.-Петербурге, где с 20-х гг. занимаются изучением токсикологии многих ОВ вообще и токсикологии производных фентанила в частности.
С другой стороны, 29 октября, за сутки до вынужденного признания российского министра Ю.Л. Шевченко, немецкие врачи оповестили о нахождении в организме пострадавших еще одного вещества — галотана, то есть 1,1,1-трифтор-2-хлор-2-бром-этана (XII). В узких кругах специалистов нашей страны оно также известно и называется производителями и потребителями фторотаном, являющимся мощным наркотическим средством736,737. Второе сообщение немецких врачей было неизбежно, поскольку в практике врачей-анестезиологов России фентанил (XI) (так называемое «производное фентанила» для общества осталось неизвестным) вообще не применяется в одиночку, а лишь вместе с другими нейролептиками. К тому же в больницах у лечащего персонала были найдены признаки поражения от ОВ, которое десорбировалось с одежды пострадавших. А уж причиной этого вторичного отравления не могла быть соль твердого фентанила, но вполне мог быть жидкий и легко летучий галотан.
Таким образом, сам факт применения при штурме смесевой рецептуры «несмертельного« ОВ был очевиден. Осталось понять, из скольких веществ составилась та смесь: из двух (жидкого фторотана (XII) и твердого «производного фентанила» или какого-то иного вещества) или же из трех. Не будем забывать, что «химик» ФСБ, сидевший на крыше концертного зала, при своей химической атаке оперировал несколькими баллонами с ОВ.
Если исходить из гипотезы двухкомпонентной рецептуры, то смысл ее применения мог бы быть таким. Как пишется в фармацевтических справочниках, «фторотан оказывает быстрое и скоропреходящее действие. Сознание выключается обычно через 1-2 минуты после начала вдыхания его паров. Через 3-5 минут наступает хирургическая стадия наркоза. Через 3-5 минут после прекращения подачи фторотана больные начинают пробуждаться»736. В реальных обстоятельствах люди не пробудились ни в зале, ни многие даже в больнице поскольку на них, помимо фторотана, давно начало действовать другое вещество («фентанил» или какое-то иное), у которого время воздействия на человека много больше, чем у фторотана. Пока трудно говорить о мифическом «производном фентанила», однако у самого фентанила время воздействия на людей после применения составляет много часов.
В рамках гипотезы о применении двух столь разных веществ (жидкого и твердого) неизбежно встает вопрос, как их можно было вместе использовать — ведь водный раствор соли фентанила и фторотан-галотан (XII) (органическая жидкость) смешиваться не должны. Можно, например, предположить, что «химик-аноним» использовал их одновременно и все-таки порознь, например, с помощью двух пульверизаторов, вдувающих два потока в одну трубу с крыши здания.
Можно предположить и совсем иное, к тому же более правдоподобное. Как сообщил в прессе ныне живущий на Западе бывший начальник технической контрразведки советского технологического института химической войны ГСНИИОХТ, производные фентанила не являлись предметом разработок в качестве ОВ несмертельного типа. С другой стороны, в том самом институте был разработан эффективный инкапаситант на основе американского ОВ типа BZ (IX). И тогда все встает на свои места. В отличие от самого BZ его производные не являются предметом регулирования Конвенции о запрещении химоружия57, и потому они могли быть применены во время штурма. К тому же вещества этого класса не растворимы в воде, но зато очень хорошо растворимы в хлороформе. Таким образом, вполне резонно предположить, что в составе реально примененного смесевого ОВ могли быть три вещества — фторотан (галотан), вещество типа американского BZ, а также растворитель (например, хлороформ).
Разберем медицинские особенности химической атаки.
В случае фентанила, наркотическая активность которого много выше героина, были поставлены под удар люди с больными легкими («при применении фентанила в некоторых случаях возможно угнетение дыхания»736). При передозировке сценарии таковы: замедленное дыхание, конвульсии, кома или смерть. Диапазон болезней тоже обширен: и угнетение дыхательного центра, и бронхиальная астма, и склонность к бронхоспазму, не говоря уж о пневмонии и т.п. Для этих людей из нескольких сценариев фактически реализовывался тот, до которого доходило дело из-за неоказанного своевременно лечения (что бы ни говорил потом министр здравоохранения всей России Ю.Л. Шевченко, представителей медицины катастроф на месте тех трагических событий не было). А для людей, которые лечились инсулином, доза фентанила должна была быть уменьшенной в сравнении со средней. На самом деле все произошло наоборот: равнялись не на них, больных зрителей, а на здоровых террористов.
Что до фторотана (XII), то «осторожно следует применять его у больных с нарушениями ритма сердца, гипотонии, тяжелых органических повреждениях печени». А «во избежание побочных явлений, связанных с возбуждением блуждающего нерва (брадикардия, аритмии), больному до наркоза вводят атропин или другие хинолитические вещества». К тому же фторотан относится к той группе веществ, у которых граница между действующей (усыпляющей) и смертельной дозами находится совсем рядом: смертельная доза фторотана лишь втрое выше нормальной736. Между тем нет никаких сомнений в том, что большая передозировка ОВ в зале во время штурма была.
Таким образом, если исходить из гипотезы применения двух веществ, то каждое из них было очень опасно для многих зрителей из групп риска. Однако при совместном использовании этих веществ опасность резко возрастала. К сожалению, вряд ли военные химики и военные токсикологи вспоминали о таких прозаических деталях. И тем более вряд ли об этом думали организаторы штурма из штаба ФСБ. Да и вряд ли хотели.
«Практически мы имели дело с массовым вывозом пострадавших от неизвестного химического вещества. Никто не знает состава того газа, которым пользовались в ходе спецоперации. Мы не знаем механизма его действия, можем только предполагать… Абсолютно никаких данных не поступало о характере этого газа, об антидотах… Должен сказать, что большое количество пораженных поступило уже мертвыми… Наверняка дозу дали очень большую, чтобы ввести в состояние наркотического сна мгновенно и всех… Кто-то сидел в партере, кто-то на балконах.., многое зависело от организма человека, от восприимчивости, от индивидуальной реакции… А здесь дали убойную дозу, рассчитанную на то, чтобы всех нейтрализовать… Кому-то повезло больше, и они пришли в себя еще там. Другие впали в кому… Если бы я планировал такую ситуацию как врач, то я бы сказал, что в ближайших домах, на открытой местности метрах в ста от очага поражения необходимо было организовать реанимационные площадки… Я убежден, что если все заранее организовать и предусмотреть, то такого процента погибших не было бы…«
Н. Зубков, заведующий отделением 13-й горбольницы Москвы, куда
было привезено более 350 отравленных. «Новое время«, 3 ноября 2002 г.
«В ту ночь мы дежурили на Дубровке… Возле Дома культуры образовалось целое скопище машин, пробка… Мне раньше приходилось с наркоманами работать. У пострадавших были точно такие же симптомы передозировки, как от наркотических средств, - узкий зрачок и отсутствие дыхания. Люди делали четыре-пять вдохов в минуту. Нужно было сделать укол, чтобы восстановить работу легких и сердца… кричу: «Без уколов не увозить, всех заложников сюда! Иначе живыми не доедут! «… Мы с помощником спасли 20 человек. Некоторые сразу вскакивали, еще иглу не успевали из них вынуть. Другим приходилось искусственное дыхание делать. Я уверен, что «мои« заложники выжили… «
Н. Степченков, врач скорой помощи, «Известия«, 1 ноября 2002 г.
Итак, штурм с использованием ОВ на основе «производного фентанила» и фторотана требовал обязательного участия не только когорты захвата и военных химиков, но также военных токсикологов, по возможности, с гуманитарным складом характера (не утраченным чувством сострадания к людям) и тем более гражданских анестезиологов, вооруженных полным знанием причин отравления. Потому что всякий штурм заканчивается ликвидацией его последствий. Совершенно очевидно, что в планировании реального штурма представители последних профессий, к сожалению, не участвовали. Да и мэр города Москвы, ответственный за организацию ликвидации последствий штурма, вряд ли задумывался над столь прозаическими вещами, хотя мог бы и вспомнить свое советское военно-химическое прошлое — в интересах дела. Впрочем, это не помешало впоследствии его окружению увенчать себя памятными медалями.
И не только им. Всего за организацию и осуществление штурма «Норд-Оста» было вручено 57 наград. Героями России стали пять человек (среди них — руководитель штурма родом из ФСБ В.Е. Проничев и исполнитель-аноним «химик»), ордена Мужества получили двое. 50 человек — члены правительства Москвы и депутаты Мосгордумы — отмечены памятными знаками «Норд-Ост».
Ущерб, причиненный театральному центру, был оценен в 60 млн. 719 тыс. руб. и его возмещали всем миром. «Норд-Ост» восстановили спустя 3,5 месяца. В мае 2003 г., после 411-го представления, мюзикл закончил свою жизнь — москвичи боялись на него ходить.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |