«Химическое разоружение по-русски»

            15.4.   ВЛАСТИ И ОБЩЕСТВО, УНЕСЕННЫЕ В НОВУЮ ЭПОХУ

«Мы принимаем бой» — это из красивой сказки нашей молодости. В жизни все много сложнее.

Поэтому не избежать разговора о том, как в новом веке властные органы страны строили отношения с общественными экологическими организациями. Событий в этот миг истории было много, начиная от длительного сотворения экологической доктрины России⁴⁰² и проведения в 2001 году Гражданского форума и кончая скандальным выдвижением обвинения против населения Щучанского района (Курганская область) в пособничестве террористам со стороны Зеленого креста⁶⁸⁸ - верного подручного политического класса всех стран подлунного мира. И в любой обстановке общественные организации, среди прочего, старались обсуждать экологические аспекты химического разоружения.

Выше уже упоминалось о моих контактах в 1999 году с Н.Н.Бордюжей в качестве главы администрации президента в связи с трудностями химического разоружения на излете старой эпохи. На том взаимодействие и с администрацией президента, и с СБ РФ закончилось — там вернулись к советскому стилю работы. Во всяком случае заседаниям экологической комиссии СБ РФ 1999 и 2001 годов, посвященным уничтожению химоружия, экологическая общественность больше не понадобилась³⁷⁵. Да и вопросы экологизации химического разоружения их уже не очень интересовали.

То же самое относится и к комитету по экологии Государственной Думы РФ. Времена, когда экологи активно взаимодействовали с этим комитетом, закончились с приходом состава Думы, избранной в декабре 1999 года. Лоббист ВПК, воцарившийся в комитете по экологии, повел себя так, как и должен вести себя лоббист. Первая узкая встреча по химическому разоружению в его кабинете, где присутствовали представители ведомств и еще двое лиц от общества (А.Д.Кунцевич и Л.А.Федоров), состоялась 10 февраля 2000 года. Разговор был достаточно обнаженным и дискуссионным — система химического разоружения в тот момент находилась на перепутье. Да и саму проблему простой не назовешь. Пожалуй, именно после той встречи новому руководителю думской экологии расхотелось дискутировать с властными лицами, ответственными за химическое разоружение, в присутствии экологической общественности — не было условий для сговора. Во всяком случае после той февральской встречи руководитель комитета по экологии больше не приглашал меня на узкие встречи, как часто делала его предшественница по этой должности. И из думского высшего экологического совета тоже вычистил. Да и совет тот на рубеже веков уже затих — нужда в советах исчерпалась. Так закончилась целая эпоха — эпоха многолетнего взаимодействия парламентариев с экологическими организациями в трудных делах химического разоружения. Длилась она с 1993 года.

Состоявшаяся на переломе веков замена дуэта, отвечавшего за химическое разоружение (конвенциальный комитет и министерство обороны), на новый дуэт (Росбоеприпасы и Государственная комиссия по химическому разоружению), особых новаций не внесла. Хотя мы и предпринимали попытки вести с новыми органами и их руководителями активный диалог — дело того требовало.

Глава Росбоеприпасов З.П.Пак попытался изобразить фигуру советования с общественностью еще в 2001 году, незадолго до Гражданского форума. Его беседа со мной состоялась 8 ноября 2001 года и была посвящена возможности установления конструктивного взаимодействия Росбоеприпасов с Союзом «За химическую безопасность». И я, кстати, не был первым, с кем велся разговор.

Поскольку поначалу беседа приняла направление советования, я назвал позиции, важные для экологической общественности. Хотелось бы, чтобы наши представители включались в комиссии, в которых обсуждаются документы — и общие, и технические — по проблеме уничтожения химоружия. В особенности это касается документации по хранению и уничтожению химоружия, а также соответствующих экологических и медицинских вопросов. Я выразил и надежду на то, что решение правительства о допуске представителей общественности на объекты хранения химоружия³⁸⁸ начнет, наконец, исполняться. И даже высказал пожелание, чтобы местные представители Союза «За химическую безопасность» получили постоянный допуск на объекты химоружия по месту его проживания, а также, что сам я получу допуск на все эти объекты и смогу посещать их в дни своего пребывания в соответствующих регионах.

Выразил я и надежду, что Росбоеприпасы решат с министерством обороны вопрос о моем допуске ко всем без исключения документам военно-химического управления Красной Армии 1925-1940 годов, которые хранятся в Российском государственном военном архиве и многие их которых, в нарушение законов, изъяты по инициативе министерства обороны из открытого документооборота. Это связано в первую очередь с проблемой старого химоружия, которая должна стать одной из обязательных задач, решаемых государством в рамках выполнения Конвенции о запрещении химоружия¹⁸.

И, поскольку в тот день З.П.Пак пожелал от меня засвидетельствовать перед мировой общественностью точность объявленных им цифровых данных о нашем химоружии, я выразил готовность познакомиться с наличными запасами на переданных в Росбоеприпасы складах химоружия⁴²². Речь шла об имеющейся документации (начиная с времен образования нынешней России и ее порождения — конвенциального комитета) и о фактических запасах химоружия на складах. После чего мы могли бы сделать заявление от имени нашей организации.

Никаких возражений против всех этих соображений З.П.Пак не высказал, и на другой день я сформулировал обсуждавшиеся вопросы и послал их письмом, с тем чтобы ему легче было оформить свои решения по каждой из проблем. Ответ появился на удивление скоро. Передавать его в деталях не стоит, чтобы не обижать читателя. Если в целом, то ответ был отрицательным по всем пунктам. Спесивый красный директор, а на тот момент «министр государев» полагал, что он держит Бога за бороду и что самостоятельная экологическая общественность ему ни к чему. А с другой он разговаривал и уже договорился еще до меня.

Очередной контакт с Росбоеприпасами касался уже итогов Гражданского форума, который состоялся 21-22 ноября 2001 года и на котором на удивление была сформулирована идея создания двусторонних рабочих групп между властными этажами и общественностью по отдельным направлениям. Идея та не только не пропала, но и была закреплена распоряжением правительства от 7 марта 2002 года, где говорилось о необходимости создания рабочих групп и общественных советов по названным в документе направлениям.

Содержательная стороны деятельности рабочей группы «Социально-экологические аспекты химического разоружения», о создании которой мы договорились еще во время Гражданского Форума с генералом В.П.Капашиным, к апрелю стала ясна. Она затрагивала все стороны экологического аспекта химического разоружения: экспертиза нормативно-правовых актов по вопросам химического разоружения; экспертиза технической документации по объектам уничтожения химоружия и сносу/перепрофилированию цехов его производства; лечение участников прошлого выпуска химоружия и оказание им социальной помощи; мониторинг и реабилитация территорий, пострадавших при прошлом производстве химоружия и при прошлых работах по испытанию и хранению химоружия; обеспечение безопасности населения при практических работах с химоружием и при сносе/перепрофилировании цехов по его производству; восстановление по документам картины прошлых работ с химоружием в целях решения проблемы старого химоружия, требуемых Конвенцией о запрещении химоружия¹⁸; информационное обеспечение общества по вопросам химоружия и организация общественного контроля за процессом химического разоружения.

Мы проинформировали З.П.Пака о составе рабочей группы со стороны общественности и просили его включить в группу со стороны исполнительной власти представителей министерств и ведомств, от которых зависит всестороннее обсуждение и решение вопросов — Росбоеприпасов (созыв и организация работы группы), а также министерств обороны, здравоохранения, природных ресурсов, по чрезвычайным ситуациям, труда и социальной защиты и др.

З.П.Пак долго с ответом не тянул, и довольно скоро мы получили его отрицательный ответ — вежливый по форме и издевательский по содержанию. Ответ, не имевший ни малейшего отношения к тому, о чем мы договорились с генералом В.П.Капашиным в дни Гражданского форума. Конечно, З.П.Пак не был бы многоопытным хитрецом, если бы не предложил нам поучаствовать в некоем общественном совете при своей персоне. Однако, эта идея не давала возможности решать текущие экологические вопросы химического разоружения и потому экологическую общественность не заинтересовала.

На этом все замерзло. Освободили З.П.Пака от высокой должности через год после тех дел. А унаследовавший его пост генерал В.И.Холстов сделал вид, что сотрудничество с реальными общественными экологическими организациями вообще не имеет к нему отношения.

Руководитель Государственной комиссии по химическому разоружению С.В.Кириенко не спешил взаимодействовать с экологическими организациями. Его первая и, пожалуй, единственная встреча, касавшаяся вопросов химического разоружения, состоялась летом 2002 года. Это случилось 16 августа 2002 года, когда после упоминавшегося распоряжения правительства им была изображена фигура советования с экологической общественностью. Состав ее был не очень широким — Л.А.Федоров от Союза «За химическую безопасность», И.П.Блоков от Гринпис и еще двое от Зеленого креста.

Поначалу С.В.Кириенко завел разговор об общественном контроле за ходом химического разоружения. В ответ я сформулировал три очевидных положения: 1) представители общественных организаций должны входить во все экспертные комиссии по возводимым объектам уничтожения химоружия; 2) представители общественности должны иметь право бепрепятственного входа на склады химоружия, когда это им необходимо, включая технические территории; 3) представители общественных организаций должны иметь право на полное знакомство со всей технической документацией по химическому разоружению.

И.П.Блоков поддержал эти предложения и добавил свои. Представитель Зеленого креста тоже поддержал предложения (мог бы и промолчать), однако, завел обычную песню о конструктивном взаимодействии с властями.

В отношении объекта в Горном я обратил внимание С.В.Кириенко, что реализованная там «технология» не проходила государственной экологической экспертизы, равно как не проходила ее и вся программа уничтожения химоружия. Не возведенные стены, а именно технология, а по закону проект, не прошедший экологической экспертизы, не может быть финансирован из бюджета³⁵⁹.

Всплыли в то августовское утро и иные аспекты проблемы. С.В.Кириенко не мог, в частности, не признать, что проведенное на нескольких складах в 2000-2001 годах массовое уничтожение так называемого «аварийного» химоружия на самом деле было необходимо разработчикам для отработки способов ликвидации химических боеприпасов и военным для отчета перед ОЗХО в далекой Гааге об уничтожении 1% запасов ОВ к апрелю 2003 года. (Хотя именно С.В.Кириенко годом раньше лично активно занимался организацией ликвидации «аварийных» химических боеприпасов⁶⁷⁹). После чего грустно добавил, что теперь отчитаться может быть и не удастся.

В конце беседы С.В.Кириенко был вынужден, наконец, пообещать, что на объекте в Горном будут выполнены все обязательные экологические экспертизы.       Кстати, на том заседании я вручил С.В.Кириенко книгу о закопанном химоружии⁴, обратив внимание на важность для экологического благополучия России решения этой конвенциальной проблемы. И, что удивительно, он особо возражать против высказанного тезиса не стал.

Что касается заявленной С.В.Кириенко в начале беседы темы контроля за химическим разоружением со стороны экологической общественности, то разрешил он ее для себя достаточно просто, хотя и не оригинально. Посмотрев на реальную эко-общественность, многоопытный царедворец решил иметь для этого самого «контроля» свою персональную «общественность». Что и было сделано.

И уже в конце 2002 года было официально сообщено, с кем именно С.В.Кириенко и возглавляемая им комиссия по химическому разоружению будут иметь дело⁴⁹⁵.

В близкий сердцу С.В.Кириенко триумвират вошли никому не известное некоммерческое партнерство «Гражданский клуб», столь же мало известное обществу движение «Чистый дом», а также известный многим Зеленый крест⁴⁹⁵.

И в течение зимы 2002-2003 годов в Саратове и в Горном на деньги налогоплательщика для целей С.В.Кириенко и в самом деле был приспособлен так называемый «Чистый дом» стоимостью, по сообщениям прессы, в 10 млн рублей. Знающие люди не могли не заметить, что действовал он при и в интресах официального информационного центра и закончил свою жизнь сразу же с окончанием в области запасов иприта с люизитом. И этот самый «Дом» сразу же приступил к масштабным делам, в частности к изготовлению многоцветных дорогостоящих и малосодержательных для людей пособий, хорошо пригодных, однако, для отчетности о крупных тратах⁶⁸⁹. Автор того пропагандистского изделия без смущения сообщил, что технология уничтожения иприта и люизита в Горном является «безвредной», а вот вредной является «добыча угля». Ну а автор этого изделия⁶⁸⁹ И.В.Конышев начал свой путь в свите С.В.Кириенко в процессе его чиновного продвижения по стране и со временем переквалифицировался с «химии» на «мирный атом».

Кстати, во время первой презентации продукции «Дому» как-то удалось не заметить энергетической аварии, случившейся на объекте уничтожения химоружия в Горном 19 февраля 2003 года. Ну а насчет «Гражданского клуба» можно лишь сослаться на столь же длинный, сколь и малосодержательный текст, доложенный Зеленому кресту⁴⁹⁵.

Забегая вперед, отметим, что ушедший в небытие Саратовский «Чистый дом» на самом деле не пропал, а остался жить — в виде идеи. Когда проблема уничтожения СОВ перекочевала из Саратовской области в Удмуртию, туда же был перемещен и «Дом». Образовался он в нелегкое для жителей Камбарки время при информцентре властей, каковой и обслуживал⁶⁹⁰.

В начале первого президентского срока В.В.Путина им была предпринята попытка сделать шаги в направлении создании в стране гражданского общества. В рамках этих усилий общественные экологические организации приняли игру и включились в работу Гражданского форума, который состоялся в Москве 21-22 ноября 2001 года. И случилось редкое событие — предметом общественного обсуждения стали вопросы экологических аспектов деятельности армии и ВПК в целом. Причем эту тему обсуждали трижды — на дискуссии, на круглом столе и на переговорной площадке.

Участники общеэкологической дискуссии «Здоровье населения и окружающая среда», среди прочего, выслушали общую постановку проблемы  (докладывал Л.А.Федоров). Ее основной смысл: при подготовке к различным войнам — ядерной, химической, ракетной, биологической — Советский Союз расплатился жизнями и здоровьем миллионов людей, а также экологическим благополучием многочисленных территорий. Однако до сих пор власти не хотят ни расплатиться с людьми за этот ущерб, ни реабилитировать загубленные земли. При разоружении это варварство не должно повториться. Разоружение должно быть поставлено на строго правовую основу и все имеющиеся законы, которые декларируют право на благоприятную окружающую среду, на информацию, на экологическую экспертизу, на референдум, и другие, должны начать, наконец, работать, а отсутствующие правовые акты должны быть приняты. Оппонентом выступил глава экологической службы Российской армии химический генерал Б.Н.Алексеев. Остальные возможные оппоненты (из Минатома, Росбоеприпасов, Росавиакосмоса) на приглашение не откликнулись.

Круглый стол на тему «Экологические последствия деятельности военно-промышленного комплекса в России и их социально приемлемое преодоление» состоялся 22 ноября⁶⁹¹. Его вели двое: от общественности Л.А.Федоров, от МПР — В.В.Куценко. Были обсуждены многочисленные примеры того, как подготовка военно-промышленного комплекса Советского Союза к войнам с применением оружия массового поражения проводилась за счет людей и природы. Было выражено убеждение, что Россия не должна этого повторить и что все процессы разоружения должны осуществляться строго в правовых рамках. Все права граждан — право на информацию, право на референдум, право на экологическую экспертизу, право пострадавших на социальную защиту, право на благоприятную окружающую среду — должны стать фундаментом деятельности государства.

Из многочисленных тем были выбраны три наиболее «больные» для общества. С сообщениями по экологии ядерных дел выступил В.Ф.Меньщиков (бывший работник СБ РФ), ракетных — С.В.Кричевский (летчик-космонавт), химических — Л.А.Федоров (президент Союза «За химическую безопасность»). Прозвучали сообщения по конкретным вопросам, в том числе и о химическом разоружении: Г.С.Савиных (попытка уничтожения химоружия в Кировской области без информирования жителей и в нарушение экологических правил), О.Т.Алексеевой (игнорирование интересов отравленных участников производства химоружия), Л.К.Комогорцевой (социальные аспекты уничтожения химоружия в Брянской области), Ю.В.Вобликова (проблема старого химоружия в Пензенской области)…

Круглый стол завершился документом «Принципы взаимодействия властей и населения при решении оборонно-промышленных вопросов»⁶⁹¹, выдержки из которого здесь приводятся.

Переговоры прошли 22 ноября. Общественные организации пригласили на переговоры по экологическим аспектам разоружения руководителей четырех ведомств, отвечающих за ликвидацию экологических последствий подготовки к ядерной (Минатом), химической (Росбоеприпасы), ракетной (Росавиакосмос) войнам, а также руководителя экологической службы министерства обороны (общие вопросы экологии военной деятельности). А во время переговоров с руководством Минатома и Росбоеприпасов договорились даже создать в центре и в регионах рабочие группы с общественностью на паритетной основе, с тем чтобы была обеспечена открытость в делах ядерного и химического разоружения, с тем чтобы разоружение было осуществлено государством вместе с населением страны, а не за его счет.

Закончилась эта договоренность 2001 года ничем. Как и все остальное.

Для иллюстрации дадим этюд о «рабочих» контактах общественности с МПР. Выше уже упоминалось об одном из результатов Гражданского форума 2001 года, материализованном в виде распоряжения правительства о создании рабочих групп между властями и общественностью по отдельным направлениям, а также общественных советов. Рабочие группы «не прошли» ни по одному ведомству, а вот министр МПР сравнительно далеко продвинулся в направлении, который можно условно обозначить как «Общественный совет при МПР». Летом 2002 года в течение нескольких недель прошло обсуждение вопросов, подлежащих скорейшему коллективному рассмотрению на Общественном совете при особе министра, где я должен был представлять Социально-экологический Союз. Я внес предложение на первом или же втором заседании совета обсудить вопрос «Об экологической безопасности химического разоружения» — вскоре предстоял пуск объекта в пос.Горный, так что тема была более чем серьезной. Предложил я и докладывать вопрос вместе: от общественности — Л.А.Федоров, от министерства — крупный чиновник, а в не так далеком прошлом военный химик В.В.Куценко. Тогда же состоялось нулевое, организационное, заседание совета, на котором приняли повестку на всю осень: заседания — раз в месяц, председатель — лично министр В.Г.Артюхов. Первое заседание совета он провел по плану — в конце августа, а вот на сентябрьском заседании должны были докладывать уже мы с В.В.Куценко. Споткнулась вся эта красивая затея на обычной кочке. Для подготовки вопроса я запросил информацию, касающуюся работы подразделений МПР по экологическому обеспечению уничтожения химоружия. Было очевидно, что вопрос об экологичности процесса химического разоружения мог быть рассмотрен только всерьез, причем мы с В.В.Куценко должны были быть на равных по части знания исходных данных. И случилось традиционное — широкие слои чиновничества МПР грудью встали на защиту любой экологической информации от «вторжения широкой общественности» (назовем лишь некоторых представителей — А.М.Амирханов, К.В.Янков и т.д.). Тягомотина та тянулась много месяцев — без заседаний совета прошли сентябрь и ноябрь, в декабре объект в Горном был запущен, а я все сражался за доступ к обычной чиновничьей информации. В общем заседания Общественного совета при министре МПР по запланированной повестке дня не состоялись больше никогда — начинание умерло тихо и бесславно. Даже здесь, в официальном экологическом учреждении все испортил «химический вопрос». А потом не стало и самого министра.

Ну и штрих в тему. Летом 2003 года, после пуска объекта в Горном, меня пригласили к себе руководители НИЦ МПР «Экобезопасность» — лица, которые должны практически обеспечивать экологическую составляющую подготовки объектов уничтожения химоружия. Разговор крутился вокруг одного и того же — «давайте вместе работать, обмениваться информацией, осуществлять контроль». После чего они взяли паузу для доклада начальству… И исчезли с горизонта.

Поначалу я не мог понять, зачем три серьезных мужика вели тягучие разговоры, если не предполагали продолжения (и это несмотря на то, что именно они за два года до описываемого разговора включили в концепцию МПР по обеспечению экологической безопасности при химическом разоружении даже такое заоблачное пожелание, как «развитие методов народного мониторинга состояния окружающей среды»⁴⁷⁷, о котором сам народ так ничего и не узнал). Разгадка появилась, когда я просмотрел тезисы докладов конференции «Научно-технические аспекты обеспечения безопасности при уничтожении, хранении и транспортировке химического оружия» (2003 год, Москва)⁴⁸⁸. На ту самую конференцию, к которой экологическую общественность и близко не подпустили, был представлен звучный доклад на тему «Общественный контроль в области охраны окружающей среды при осуществлении деятельности по хранению и уничтожению химического оружия». Авторы — В.Б. Местечкин, П.Д.Сарычев, А.В.Драган.

Так все встало на свои места — этим лицам не нужно было сотрудничество с общественностью, им было нужно подготовить наукообразное сообщение об этом самом сотрудничестве. Больше они уже не обнаруживались.

Ну и, наконец, очевидный вопрос, изменилось ли хоть что-нибудь по линии рассмотренной темы «власти-общество» после того, как в рамках успешно ведущегося строительства вертикали власти Росбоеприпасы были заменены на Федеральное агентство по промышленности?⁴⁰⁵ Мы с удовлетворением должны заверить читателя, что со стабильностью у нас в стране все в полном порядке. В подтверждение сообщим, что на «Обращение общественных организаций к Президенту России В.В.Путину в связи с неудовлетворительной работой Госкомиссии по химическому разоружению»⁵⁸⁴, датированное мартом 2004 года, авторы обращения получили вскорости шикарную отписку лично от генерала В.И.Холстова. Она была выполнена классически, просто по высшему разряду.  А чтобы у людей с иной точкой зрения не возникало сомнений в том, кто есть кто в делах химического разоружения, все тот же руководящий генерал В.И.Холстов с группой близких ему товарищей из прежнего военно-химического подполья (в том числе директор ГСНИИОХТ В.А.Петрунин) летом 2004 года составил правила нравственного поведения («этикета») в делах информационного обеспечения химического разоружения⁴⁸⁰. Оказалось, что достойно высочайшего внимания той четверки только то, что опубликовано по линии Зеленого креста. А вот лица, которые в 1996-1999 годах публиковались в журнале «Химическое оружие и проблемы его уничтожения»⁴⁶⁹, занимались не самым хорошим делом, а их «статьи содержали не информацию, а дезинформацию». Чтобы все было ясно, укажем несколько не очень нравственных авторов тех выпусков журнала — генералы А.Д.Кунцевич, Ю.В.Тарасевич, В.С.Белоус, А.М.Макашов, полковник А.Д.Горбовский, депутаты парламента Т.В.Злотникова, В.Ф.Меньщиков, В.П.Лукин, В.И.Илюхин, академик РАН И.П.Белецкая, губернатор Д.Ф.Аяцков, руководитель конвенциального комитета П.П.Сюткин. Ну и т.д. Кстати, состоял в авторах неугодного журнала даже… сам борец за «этику» В.А.Петрунин.

Так что насчет выводов из рассуждений высоконравственного генерала В.И.Холстова двух мнений быть не может — монополия в информационных делах по части химоружия должна принадлежать исключительно ему и всей его челяди («профессионалам в области химического оружия»)⁴⁸⁰. Хотя, как известно, искать среди профессионалов в области химоружия самых искренних людей и тем более гуманистов — занятие не самое рентабельное.

Было бы наивностью полагать, что пропагандистская активность властей России в новом веке носит очень уж альтруистический характер. Это не так. Чтобы поставить информационное дело на поток, деньги на освещение проблем химического разоружения были заложены непосредственно в постановление правительства по программе уничтожения химоружия 2001 года³⁸⁴.

Пожалуй, полезно знать размер этих вливаний в «свободную прессу» и в информцентры при складах химоружия (центры двух видов — и ФУбХУХО, и совместные с Зеленым крестом). Всего на информационное обеспечение программы было запланировано израсходовать в 2001-2011 годах 278 млн рублей, в том числе: в 2001 года — 1,4 млн рублей, в 2002 году — 45 млн, в 2003 году — 45,4 млн, в 2004-2007 годах — по 42 млн рублей в год, в 2008 году — 12,2 млн, в 2009-2011 годах — по 2 млн рублей в год³⁸⁴. Как видим, особо сильный пропагандистский удар был намечен на 2002-2007 годы. И информирование общества протекало по намеченному властями еще в 2001 году плану.

Хотя нельзя не отметить, что у властей на этом фронте образовалась и определенная экономия. Во всяком случае в новой программе уничтожения химоружия, утвержденной в 2005 году, по-видимому, удалось достичь тех же пропагандистских успехов за меньшие деньги. Вот как стали выглядеть затраты на «информационное обеспечение выполнения программы» в этой версии программы⁴⁰⁹: 2005-2011 годы — по 18,1 млн рублей в год, 2012 год — 9 млн руб.

Рассмотрим, как именно государственные организации и ее подручные исполняют свои информационные функции. Для примера приведем материал из отчета ФУбХУХО за работу на информационном фронте в 2002 году, то есть первом году работы после принятия программы 2001 года. На всех складах химоружия им были созданы группы по работе и связям с общественностью, которыми был проведен «большой объём как организационной работы, так и непосредственного систематического проведения мероприятий по информационному обеспечению Федеральной целевой программы «Уничтожение запасов химического оружия в Российской Федерации». Внешне направления работы этих групп воспроизводят задачи программы, но только в более детализированном виде: формирование у населения в регионах позитивного отношения к проблемам работ с химоружием; анализ мнения населения, общественных организаций, органов власти насчет создания опережающими темпами социальной инфраструктуры, в отношении строительства объектов по уничтожению химоружия и проблем предстоящей ликвидации химоружия; анализ материалов, размещённых в средствах массовой информации по проблемам химоружия, создания социальной инфраструктуры, строительства объектов по уничтожению химоружия; исключение негативного отношения как к хранению химоружия, так и к его предстоящему уничтожению; разъяснение населению руководящих документов по проблемам химоружия.

Общие достижения понятны. В рамках информационных усилий центры ФУбХУХО организовали публикацию материалов (телесюжетов) в центральных и региональных СМИ в интересах формирования позитивного общественного мнения по проблемам химоружия. Жалобы тоже обычны — «работа проводится без должного финансового обеспечения со стороны Заказчика», что приводит к снижению эффективности работы групп, заинтересованности сотрудников в своем деле и, в итоге, действенности проводимой работы. Что до эффективности работы по формированию у населения «позитивного отношения» к уничтожению химоружия, то, как справедливо подчеркнул в 2002 году официальный представитель Удмуртии, «один только вопрос («когда же будет в г.Камбарке газ, который военные обещают с 1997 года») может свести на нет результаты длительного диалога с населением»⁴⁹⁵.

Цену реальной работы этой категории лиц можно видеть на простейшем примере. Так получилось, что в день энергетической аварии на объекте в Горном, 19 февраля 2003 года, в Саратовском информационно-аналитическом центре по вопросам химоружия открылся семинар на тему «Информационное обеспечение процесса хранения и уничтожения химического оружия». Участвовали в нем все руководители и сотрудники центров и групп по работе с населением (из Москвы, Горного, Ижевска, Камбарки, Кирова, Кургана, Н.Новгорода, Пензы, Саратова, Щучьего). Так вот, по окончании семинара должна была состояться пресс-конференция его участников (а именно 21 февраля в 17:30). И она бы состоялась, если б не авария — на открытое общение с общественностью после случившегося высоконравственные «знатоки» диалогов с населением так и не решились.

Однако, похоже, не все устраивало власти. Во всяком случае зимой 2003-2004 года Росбоеприпасы провели «конкурс» по отбору организатора еще одной системы информационного обеспечения (помимо и своей, и системы Зеленого креста) химического разоружения. «Победителем» был назван Институт мировой экономики и международных отношений РАН (ИМЭМО). И с весны 2004 года его представители начали ездить по регионам и примериваться к созданию своих собственных информцентров. На этом дело по существу и застопорилось — столичные журналисты-международники оказались не лучше пропагандистов иной породы, да и Росбоеприпасы были заменены на очередное ведомство⁴⁰⁵. Хотя по части издания разного рода брошюр научные активисты из ИМЭМО преуспели заметно больше — создание текстов с пересказами и разъясненями⁶⁹², ответами на не заданные вопросы⁶⁹³ и общими разговорами⁶⁸⁶ им оказалось все-таки ближе. Впрочем, вряд ли имеет смысл обсуждать с изготовителями пропагандистского «мыла», что разговор с людьми, живущими возле складов химоружия и рискующими своими жизнями, отличается от красочных рассказов о кознях неутомимого американского империализма и его приспешников.

Ну и в заключение раздела — штрих того же рода. 29 ноября 2004 года в «Новой газете» был опубликован большой материал Л.А.Федорова по актуальным вопросам химического разоружения, в том числе в отношении его безопасности для населения²³⁰. Реакция «верхов» оказалась мгновенной — уже 30 ноября автор вел разговор с группой депутатов Государственной Думы РФ, работающих в ее Комитете по безопасности. Обсуждать детали и договоренности бесполезно. Затесался на ту встречу и генерал-депутат Н.М.Безбородов, избранный в парламентарии доверчивым электоратом Курганской области и имеющий теснейшие и небескорыстные связи с химическим генералитетом. В-общем в Комитет Государственной Думы России последовал раздраженный телефонный звонок из некой организации, и на этом сотрудничество между общественной организацией и депутатским корпусом бесславно закончилось.

« Назад

Оглавление

Вперед »