«Тебе, моя Русь, не Богу, не зверю
молиться — молюсь, а верить — не верю».
Борис Чичибабин
16. СУЕТА ВОКРУГ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ЭКСПЕРТИЗ
Как-то мне позвонил из Кургана руководитель экологической службы области В.Г.Василюк. Было это в 1997 году и предложение было неожиданным — приехать и посмотреть своими глазами первые материалы по проекту будущего объекта уничтожения химоружия в Щучьем. Ему хотелось выяснить, нет ли в проекте слабостей, которые опасны и для людей, и для окружающей среды. Так я впервые приобщился к проектным материалам на столь серьезную тему и не пожалел. Впрочем, это было и последнее официальное знакомство с технической документацией по химическому разоружению — больше подобных проколов московские военно-экологические начальники не допускали.
Известно, что в отличие от США, у нас в стране участие официальной экологии в химическом разоружении не очень значительно. В первую очередь оно сводится к экспертированию проектов от их зарождения до начала реализации. Ну и, конечно, экологический мониторинг и хлопоты о токсичных отходах.
В цивилизованном обществе, которым пытался казаться Советский Союз, начиная с времен Чапаевского протеста, нельзя было обойтись без экологической экспертизы программ, технологий, проектов и прочих документов, относящихся к практической работе по химическому разоружению. На деле этот процесс оказался не таким простым, поскольку перенос «в люди» такой прежде до умопомрачения засекреченной проблемы, как химоружие, естественно, не мог обойтись без отчаянного столкновения мнений и интересов.
Конечно, в секретном подполье, где решались вопросы химического вооружения-разоружения при советской власти, всегда можно было обойтись без экспертиз или же подобрать ведомство, которое проведет «экспертизу» в нужном заказчику ключе. Поэтому мы не будем разбирать здесь, как проблема экспертирования решалась в 1985-1995 годах — на этот счет уже писалось.
16.1. ЗАКОН И ЕГО ИСПОЛНЕНИЕ
При советской власти экспертизы «оборонных» объектов укладывались, как правило, в систему свободного пиратства подполья ВПК.
Однако то безвременье закончилось 23 ноября 1995 года, когда президент России подписал федеральный закон «Об экологической экспертизе»359. Не будет лишним напомнить обобщенные в ст.3 основные принципы закона — презумпция потенциальной экологической опасности любой намечаемой деятельности и обязательность проведения государственной экологической экспертизы еще до принятия решений о реализации объекта. Среди других обязательных условий отметим следующие: достоверность и полнота информации, представляемой на экологическую экспертизу, гласность, участие общественных организаций (объединений), учет общественного мнения.
В рамках настоящего обсуждения важно иметь в виду, что согласно ст.11 закона обязательной государственной экологической экспертизе на федеральном уровне подлежат четыре группы интересующих нас проблем:
* «проекты правовых актов Российской Федерации нормативного и ненормативного характера, реализация которых может привести к негативным воздействиям на окружающую природную среду»,
* «проекты комплексных и целевых федеральных социально-экономических, научно-технических и иных федеральных программ, при реализации которых может быть оказано воздействие на окружающую природную среду»;
* «технико-экономические обоснования и проекты строительства, реконструкции, расширения, технического перевооружения, консервации и ликвидации организаций и иных объектов хозяйственной деятельности Российской Федерации и другие проекты независимо от их сметной стоимости, ведомственной принадлежности и форм собственности, осуществление которых может оказать воздействие на окружающую природную среду»;
* «проекты технической документации на новые технику, технологию, материалы, вещества… «.
А чтобы отдельных государственных хитрецов не очень тянуло переиграть судьбу, в законе специально указано, что обязательной государственной экологической экспертизе подлежат также объекты, которые ранее уже получили положительное заключение экспертизы, в случае:
* «доработки объекта экологической экспертизы по замечаниям проведенной ранее государственной экологической экспертизы»;
* «реализации объекта государственной экологической экспертизы с отступлениями от документации, получившей положительное заключение государственной экологической экспертизы»;
* «внесения в проектную и иную документацию изменений после получения положительного заключения государственной экологической экспертизы».
Вот в такой правовой среде химический генералитет был вынужден что-то делать или хотя бы имитировать это делание в процессе реального разоружения.
Кстати, история распорядилась так, что по времени оба рассматриваемых процесса совпали — введение обязательности государственных экологических экспертиз всех проектов (законов, программ, технологий, возведения конкретных объектов)359 и первые реальные шаги в области химического разоружения. Более того, закон «Об экологической экспертизе»359 был принят до начала действий — прохождения через Государственную Думу проекта закона «Об уничтожении химического оружия», прохождения через правительство РФ проекта программы уничтожения химического оружия и т.д. И должен был безусловно исполняться.
Потому особенно наглядна спесь генералитета, который откровенно, в-наглую продемонстрировал свое презрение к обязательным процедурам, то есть к необходимости легитимизировать весь процесс химического разоружения. Химический генералитет с самого начала предпочел не исполнять закон «Об экологической экспертизе», решив вместо четырех обязательных направлений экспертирования всего процесса химического разоружения (проекты законов, проекты программ, проекты технологий, а также обоснования инвестиций и проекты ТЭО на строительство объектов) оставить только одно направление — рассмотрение документации на конкретные объекты уничтожения химоружия. Это свое юридическое решение химический генерал (и, как он не забывает добавлять, кандидат технических наук) С.В.Петров даже не стал скрывать, откровенно озвучив на заседании Совета Федерации России 23 января 1997 года.
Ну а вся бюрократическая пирамида положила мнение отдельно взятого химического генерала в основу своей работы.
«Вопрос: Насколько юридически корректно принятие в третьем чтении закона, который позволяет транспортировку химоружия? Ведь этот законопроект не прошел экологическую экспертизу.
Н.И.Калинина: А что здесь, собственно, требует экологической экспертизы?»494
Поэтому здесь мы не будем обсуждать экологические экспертизы по трем направлениям химического разоружения — проекты законов, проекты программ и проекты технологий. За отсутствием (противозаконным!) таковых. И рассмотрим главным образом реальную практику проведения государственных экологических экспертиз документации на отдельные объекты.
Всего в 1997-2003 годах к государственным экологическим экспертизам документов на отдельные объекты по уничтожению химоружия орган охраны природы (Госкомэкология, ныне — Минприроды) обращался, пожалуй, с десяток раз. То есть все экспертные комиссии были назначены органом охраны природы и затем им же были утверждены результаты их работы. Из того, что нам удалось посмотреть, три экспертизы относились к объекту в Горном622,671,672, две — в Плановом (Щучьем)621,677 и по одной — в Мирном (Марадыковском)255, Речице (Почепе)256, Леонидовке257 и Камбарке683 (данными по последующей экспертизе по Камбарке не располагаем).
Обратимся, далее, к содержательной части экологических экспертиз. По времени лидирующими были объекты хранения химоружия в Горном (иприт и люизит в емкостях) и в Щучьем (ФОВ в боеприпасах). Первый был мало кому интересен, в ликвидации второго очень были заинтересованы американцы.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |