17.4. ПРАВО НА БЕЗОПАСНОСТЬ
Естественное конституционное право граждан, проживающих в районе работ с химоружием, на благоприятную окружающую среду (ст.42 Конституции РФ) конкретизируется ст.16 закона «Об уничтожении химического оружия»361. Там декларировано право жителей на безопасные условия проживания и благоприятную окружающую среду при выполнении операций по хранению, транспортировке и уничтожению химоружия. Для обеспечения этого права ст.2 закона361 устанавливает много специальных требований.
В частности, установлено, что химоружие должно ликвидироваться на специально сооружаемых объектах. Фактически работы по тайной ликвидации неаварийных химических боеприпасов с фосгеном и ФОВ, выполненные в 2000-2002 годах в Плановом, Мирном, Кизнере, Леонидовке, производились не на специальных объектах уничтожения, а на неприспособленных химскладах, то есть в нарушение ст.2 закона361. А чтобы провести незаконные работы по уничтожению запасов артиллерийских боеприпасов с фосгеном на объекте их хранения в Плановом (Щучьем), руководитель Росбоеприпасов З.П.Пак просто назвал склад хранения химоружия «объектом по уничтожению химического оружия «Щучье»«423. И все, и больше голова у него ни о чем не болела. Кстати, не болела она и у господ из ОЗХО, которые охотно приняли участие в нарушении Конвенции о запрещении химоружия18, которая указывает однозначно, что химоружие уничтожается «только на специально выделенных… объектах» (Приложение по проверке, часть IVС, п.13).
Для обеспечения права граждан на благоприятную окружающую среду законами «Об уничтожении химического оружия»361 и «О промышленной безопасности опасных производственных объектов»362 в 1997 году была установлена необходимость лицензирования всей деятельности по обращению с химоружием. А ст.12 закона «Об уничтожении химического оружия»361 установила «разрешительный порядок и лицензирование работ по хранению, перевозке и уничтожению химического оружия». Тем не менее руководство химсклада в Плановом (Щучьем) во время тайных работ с фосгеном (с апреля 2001 года по апрель 2002 года) не имело лицензии на право проведения этих опасных работ. Другими словами, оно занималось незаконной деятельностью569.
Ст.7 закона «Об уничтожении химического оружия»361 возложила на органы государственной власти «обеспечение промышленной (технологической)… безопасности при проведении работ по хранению, перевозке и уничтожению химического оружия». А с июля 1997 года в России начал действовать закон «О промышленной безопасности производственных объектов»362, который призван регулировать эту сторону деятельности опасных объектов в целях защиты жизненно важных интересов людей и всего общества от аварий и их последствий.
Среди прочего, законом установлена необходимость существования Декларации промышленной безопасности, которая разрабатывается в составе проектной документации опасного объекта (ст.14, п.3). Должны выполняться законодательные нормативы в области защиты населения, охраны окружающей среды, экологической безопасности, пожарной безопасности, охраны труда (ст.1, ст.3. п.2). Разработка Декларации предполагает оценку риска аварий и связанных с ними угрозами, анализ достаточности принятых мер по их предупреждению, а также готовности к локализации и ликвидации их последствий. С разработкой соответствующего постановления правительства задержки не случилось362.
А с мая 1999 года начал действовать закон «Об охране атмосферного воздуха»365. И в его ст.15 были сформулированы требования к хозяйственной и иной деятельности, которая оказывает вредное воздействие на атмосферный воздух. В частности, «запрещается внедрение новых техники, технологий, материалов, веществ и другой продукции, а также применение технологического оборудования и других технических средств, если они не отвечают установленным законодательством требованиям охраны атмосферного воздуха». Указано, далее, что «использование на территории Российской Федерации технических, технологических установок… допускаются только при наличии сертификатов, устанавливающих соответствие содержания вредных (загрязняющих) веществ в выбросах… техническим нормативам выбросов». И уж гимном разуму звучит такая норма: «Запрещается выброс в атмосферный воздух веществ, степень опасности которых для жизни и здоровья человека и для окружающей природной среды не установлена». Соответственно, «действия, направленные на изменение состояния атмосферного воздуха…, могут осуществляться только при отсутствии вредных последствий для жизни и здоровья человека и для окружающей природной среды на основании разрешений, выданных специально уполномоченным федеральным органом исполнительной власти в области охраны атмосферного воздуха».
В действительности Росбоеприпасы не поспешили исполнить законы. Во всяком случае Декларации промышленной безопасности не было в комплектах документации при государственных экологических экспертизах объектов по уничтожению химоружия в Мирном (Марадыковском) в 2001 году601 и в Леонидовке в конце 2002 года257. Когда на отсутствие Декларации по объекту в Мирном указала общественная экологическая экспертиза, ее замечание просто проигнорировали. И в дальнейшем в практике экологических экспертиз ничего не изменилось. В частности, в октябре 2002 года в материалах государственной экологической экспертизы объекта по ликвидации иприта, люизита и их смесей (проводившейся сугубо формально — задним числом по «проектным» документам на уже построенный в Горном объект) также не нашлось места для обязательной Декларации промышленной безопасности671.
Ст.7 закона «Об уничтожении химического оружия» возлагает на органы государственной власти «установление критериев и стандартов безопасности хранения, перевозки и уничтожения химического оружия и обеспечение контроля за их соблюдением»361. А ст.12 декларирует «соблюдение санитарных норм и правил, санитарно-гигиенических, экологических нормативов и стандартов безопасности». В дальнейшем эти общие положения были конкретизированы. Документ Минздрава РФ СанПиН 2.1.6.983-00 (2000 год) установил, что уже на стадии выбора площадки проектные материалы на новые опасные объекты должны содержать перечень всех загрязняющих веществ, выбрасываемых в атмосферу (пункт 3.2.3), с указанием для них гигиенических стандартов — предельно допустимых концентраций (ПДК) или ориентировочных безопасных уровней воздействия (ОБУВ) При этом, если в составе выбросов присутствуют вещества, не имеющие утвержденных стандартов (ПДК и ОБУВ), размещение, проектирование, строительство и ввод объектов не производится (пункт 3.1.3).
Реальная практика отлична от идеала. Так, в ТЭО на объекты уничтожения авиахимбоеприпасов, которые проходили государственную экологическую экспертизу в 2001-2002 годах (Мирный-Марадыковский601 и Леонидовка257), отсутствовали утвержденные нормативы содержания загрязняющих веществ. Тем не менее эксперты спокойно рассматривали документы на объекты уничтожения боеприпасов с такими опаснейшими ОВ, как зарин, зоман и советский V-газ, хотя ПДК и ОБУВ на эти ФОВ официально не существовали. А с декабря 2002 года по апрель 2003 года в Горном было уничтожено 400 т иприта, и это было сделано с риском для населения и в отсутствие гигиенических стандартов на содержание иприта и в отсутствие приборов для его измерения в воздухе населенных мест.
Лишь в июне 2003 года минимальный набор гигиенических стандартов на ОВ был по всем правилам утвержден в Минздраве России и после опубликования в «Российской газете» обрел, наконец, юридическую силу436.
Ст.10 закона «Об уничтожении химического оружия» возлагает на федеральные органы исполнительной власти «издание в пределах своих полномочий нормативных правовых актов и предписаний по обеспечению безопасности ведения работ по хранению, перевозке и уничтожению химического оружия, безопасности граждан и защиты окружающей среды; приостановку или прекращение деятельности объектов по уничтожению химического оружия в случаях невыполнения указанных нормативных правовых актов и предписаний»361. Цену этой нормы познало МПР России и его орган в Саратовской области в декабре 2002 года — апреле 2003 года.
19 декабря 2002 года было опубликовано заявление одного из руководителей областного управления природных ресурсов о том, что объект по уничтожению химоружия в Горном «дай Бог, запустят весной» и что о его пуске до конца 2002 года не могло быть и речи (быстрее устранить 40 замечаний, касающихся вопросов безопасности, было невозможно). И тем не менее, несмотря на угрозу жизни обитателей Горного, Росбоеприпасы запустили объект вечером 19 декабря, а утром 20 декабря информировали об уничтожении первой партии иприта. И орган МПР в Саратовской области… протестовать не стал.
А после того, как 19 февраля 2003 года в ипритном цехе объекта в Горном сгорели два кабеля энергоснабжения, в МПР в Москве не могли не услышать «знак свыше». 25-27 февраля комиссия МПР провела на объекте проверку, в ходе которой «установила» нарушения законодательства в области охраны природы, которые были хорошо известны и до пуска объекта. По результатам проверки руководству объекта было выдано предписание о приостановке деятельности по уничтожению химоружия до устранения нарушений. То предписание никто не отменял, но и выполнять его Росбоеприпасы не стали, пока не было уничтожено 400 т иприта, а отчет не был послан в ОЗХО в Гаагу. Тогда объект в Горном остановил свою работу сам по себе, безотносительно к предписаниям МПР.
Привлеченных к ответственности руководителей Росбоеприпасов и МПР за нарушение права граждан на благоприятную окружающую среду не имеется.
Ст.19 закона «Об уничтожении химического оружия»361 устанавливает право граждан, проживающих и работающих в ЗЗМ, на возмещение вреда вследствие чрезвычайных ситуаций при работах по хранению, транспортировке и уничтожению химоружия. Необходимость в этой юридической норме очевидна, поскольку опасные события на объектах химоружия случались неоднократно. В частности, выше уже упоминалось о том, что 19 февраля 2003 года случилась аварийная ситуация на объекте в Горном, где во время ликвидации иприта в течение нескольких часов было отключено электропитание. В тот день сгорели оба кабеля энергоснабжения — основной и резервный. Один строители перерубили бульдозером, а на другой энергетики дали повышенное напряжение. Вместо установления причин к цеху был подведен третий кабель, и уничтожение иприта возобновилось. А аварийный перерыв в электроснабжении технически опасного объекта было решено считать незначительным инцидентом, не достойным внимания бюрократического клана (энергетическая катастрофа в США, дававшая действительную оценку подобным событиям, случилась лишь в августе).
Тем не менее ни в Горном, ни в районе других объектов право граждан на возмещение ущерба вследствие чрезвычайных ситуаций в принципе не могло быть реализовано — законодательства на сей счет в России просто нет. Не говоря уж о том, что на складе в Леонидовке работы по хранению химоружия ведутся, а ЗЗМ не установлена.
Чтобы завершить этот сюжет, стоит напомнить о брошюре «Химия или жизнь? Выбираем жизнь»642, изданной в 1997 году сразу после появления закона «Об уничтожении химического оружия»361. Автор разъяснила жителям, какие изменения произойдут в законодательстве после принятия этого закона. И заодно сообщила о завершении «подготовки законопроекта «О компенсационных выплатах за вред, причиненный воздействием токсичных химикатов здоровью граждан, имуществу физических и юридических лиц вследствие чрезвычайных ситуаций, возникших при проведении работ по хранению, перевозке и уничтожению химического оружия, который должен быть внесен на рассмотрение в Государственную Думу еще в текущем (1997) году». Попутно она указала на согласование проекта с «федеральными органами исполнительной власти, которые будут осуществлять его реализацию»642. За прошедшие с той 10 лет в стране прошло много событий, был уничтожен (не без аварий) весь наличный запас иприта, а автор брошюры перебралась из Государственной Думы в федеральный орган исполнительной власти (правительство РФ) и стала лично перекладывать бумаги по химическому разоружению. Однако закона того нет и ничего не слышно о его перспективах. Автор брошюры — Н.И.Калинина.
Зато летом 2004 года под шумок разговоров о замене льгот на деньги из закона 1997 года361 была выброшена (просто выброшена без какой-либо замены) важнейшая норма о том, что «граждане и юридические лица имеют право на возмещение вреда, причиненного их имуществу при проведении работ по хранению, перевозке и уничтожению химического оружия». И это вопиющее беззаконие было оформлено соответствующим федеральным законом371. Теперь у граждан, обитающих в ЗЗМ, нет ничего — ни льгот, ни денег, ни безопасности, ни возмещения вреда, ни… протестов со стороны обитателей властных кабинетов.
* * *
Такова реальная практика соблюдения прав человека в связи с опасными работами по хранению и уничтожению химоружия в России715. Власти всех уровней отлично знают права населения (а полковник А.Ф.Труфанов даже их старательно пересказал594), однако делают все, чтобы население территорий, задействованных в операциях по химическому разоружению, им не доверяло. В процессе работ были нарушены все действующие законы, правила и процедуры. Хотя именно строжайшее исполнение правил и процедур — это практически единственная форма защиты интересов жителей, обреченных на жизнь под заборами опасных химических объектов558.
Осталось рассказать, чем закончилась эпопея с февральским заседанием Комиссии по правам человека. На нем было решено выявленные нарушения прав человека последовательно разобрать и устранять в процессе работы специальной рабочей группы. Эту группу Комиссия предполагала создать совместно с теми властными органими, которые отвечают за уничтожение химоружия. Попытки найти такие органы, которые были бы еще и способны к диалогу, продолжались полгода. И к середине сентября вроде бы наметилось решение. К сожалению, спесь нашего ВХК — это не временный, а постоянно действующий фактор. В подтверждение приведем текст, который был уполномочен распространить наш вездесущий ТАСС: «21 сентября в Москве пройдет заседание Государственной комиссии по уничтожению химического оружия и совместной экспертной группы Госкомиссии по уничтожению химического оружия и Комиссии по правам человека при президенте РФ, которое проведет председатель Госкомиссии по химическому разоружению Сергей Кириенко. На заседании планируется обсудить вопросы…». Так вот, господа из властных верхов решили, что Комиссия по правам человека будет обсуждать не то, что входит в круг ее обязанностей, то есть соблюдение прав человека при химическом разоружении, а будет обсуждать совсем иное — вопросы «содействия программам химического разоружения Российской Федерации». Вот так небезызвестный государственный муж С.В.Кириенко и те, кто подносят ему бумажонки на подпись, загубили еще одно нужное для химического разоружения дело — рабочая группа так и не появилась, так что позаботиться о защите прав людей в ЗЗМ некому.
И жители поняли поданный им сигнал.
Обитатели ЗЗМ Курганской области подали в суд в защиту их попранных социальных прав и прав на безопасность. А судиться они решили не со складом химоружия в Плановом, чей начальник убедительно доказывал, что уж он-то ни при чем. И не с Росбоеприпасами и их нынешним наследником Агентством по промышленности, чьи представители свято уверяли жителей, что именно они-то ни в чем не виноваты. Все это уже осталось позади. Жители решили судиться с самим правительством России — группой товарищей, придуманной для издания постановлений и распоряжений, но так и не решившей, кто и что должен делать в делах химического разоружения. И за что отвечать.
Тот спектакль начался в ноябре 2004 года и поначалу казалось, что конца ему не видно. Однако же пришел и он. Это случилось в конце 2006 года, когда лицо, торжественно именующее себя судьей Краснопресненского района города Москвы, не признало виновным в нарушении прав граждан Щучанского района Курганской области на безопасность вождя химического разоружения России — ее правительство. А заодно эта судья согласилась с тем, что не имеют отношения к безопасности тех самых рядовых граждан России и всяческие «органы» России — охраны здоровья, охраны природы, а также технического надзора. Вроде бы нарушения есть, вроде бы они очевидны, а вот виновные просто не сыскались. И в самом деле, какой может быть спрос с отдельных ведомств, если в 2003-2007 годах правительство страны только тем и было занято, что непрерывно изменяло и программу уничтожения химоружия, и распределение обязанностей отдельных ведомств при ее исполнении403-406,408-413. Где уж им вспоминать о безопасности отдельных граждан, живущих под заборами складов химоружия!
Мы не будем называть фамилию этой женщины — она того не стоит. И в самом деле, что можно ждать от лица, которое назначили несменяемым судьей и которому платят фантастическую среди бюджетников зарплату? Все ли условия созданы для того, чтобы беспристрастно рассматривать претензии граждан к правительству страны? Все и… не все. Потому как из окна рабочего кабинета судьи видно здание того самого правительства, которое было надобно признать виновным. А также потому, что в нынешней России утраченное почти век назад понятие «справедливый суд» все еще никак не вернется из небытия.
И вот… не хватило ей духу.
Очень многие представители властной бюрократии нынешней России выросли из советской шинели. Такова проза нашей жизни. К прискорбию, и высокооплачиваемая и «независимая» судья тоже не составила исключения из этого правила.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |