18.2. СПЕЦВРАЧИ ВЫГЛЯНУЛИ ИЗ ПОДПОЛЬЯ
К сожалению, мертвых не воскресишь. Даже их имена забываются быстро, особенно в неразговорчивом секретном подполье ВХК. А вот судьба оставшихся в живых после опасных работ с химоружием профессиональных больных — это позор нашей страны.
Обращаясь к тому, как наше государство заботилось и заботится о людях, которых оно не смогло уберечь от отравления, полезно вначале сравнить, чем закончился расчет государства с людьми на примере зарубежного опыта. В США были опубликованы результаты подробного исследования влияния иприта и люизита на здоровье ветеранов многих стран, которые в прошлом так или иначе участвовали в операциях с этим химоружием325: 1097 жителей США, которые участвовали в выпуске иприта в предвоенные годы на Эджвудском арсенале; 495 жителей Японии, которые работали на заводе по производству иприта в 1929-1945 годах; 511 жителей Великобритании, которые трудились на производстве иприта в 1939-1945 годах.
В отличие от стран Запада, в Советском Союзе/России обобщение аналогичных данных отсутствует. Обращаясь к конкретике, полезно, как и ранее, рассмотреть эту проблему на примере «заботы» государства отдельно на примере двух групп пострадавших — от ОВ первого и от ОВ второго поколения.
В России пострадало множество людей в городах, где в 1920-1950-х годах осуществлялось опытное и полномасштабное производство ОВ первого поколения и снаряжение ими боеприпасов — в Чапаевске, Сталинграде (Волгограде), Дзержинске, Березниках, Кинешме (Заволжске), Москве, Новомосковске, Кирово-Чепецке и других. В 1949 году еще были живы тысячи людей, которые пострадали при производстве СОВ и для лечения которых средств лечения от поражений советское государство так и не создало626. Однако, люди, не канувшие в Лету, а чудом выжившые после массового производства иприта и люизита в годы войны, с 1960-х годов были забыты240.
Цифры, относящиеся к ним, примерные, американо-английско-японская точность в подсчетах количества пострадавших практически уже невозможна. Среди ветеранов Чапаевска осенью 1994 года их было 120-130 человек (15 вне Чапаевска и 109 в самом Чапаевске, к новому году список сократился на 3 фамилии, в августе умерла автор списка М.А.Плотущихина, потом пришли новые смерти), в Березниках — около 25, в Дзержинске — примерно 100 человек.
Перед войной и во время войны такой проблемы, как забота со стороны государства о здоровье отравленных участников производств ОВ первого поколения, просто не существовало.
После войны люди, потерявшие свое здоровье при производстве иприта и люизита, были практические брошены. И лишь в 1947 году они получили, наконец, правовой статус. Он определялся упомянутым постановлением СМ СССР 1947 года716. В документе был принят ряд решений «в целях улучшения медицинского обслуживания и продовольственными товарами инвалидов 1, 2 и 3 групп, получивших инвалидность в связи с работой в цехах по производству стойких ОВ и на снаряжении химбоеприпасов на предприятиях МХП, а также лиц, частично утративших трудоспособность при работе в указанных цехах».
Минздраву и МХП СССР было предписано, наконец, всех их найти, где бы они ни работали, взять на учет и обеспечить «систематическое медицинское наблюдение за ними и надлежащее лечение». За теми, кто был переведен в связи с профзаболеванием на инвалидность или на другую работу, было возвращено то спецпитание, которое они получали раньше в спеццехах и которого были лишены после войны. При Горьковском НИИ ГТП в 1947 году был организован стационар для больных с тяжелой формой профзаболеваний (с повышенным питанием). МХП было предписано в 1948 году на базе дома отдыха организовать спецсанаторий «Зеленый город» на 100 коек. ВЦСПС поручили организовать в 1947 году на южном берегу Крыма спецсанаторий на 100 коек для бесплатного лечения работников и инвалидов спецпроизводств (им стал санаторий «Карасан»).
Тем же документом начал решаться, наконец, вопрос о пенсиях. Во изменение постановления СТО от 2.X.1936 года. № 365-88, для 1500 человек, работавших и работающих в цехах с СОВ и ставших инвалидами вследствие профзаболеваний, было установлено, что пенсии назначаются независимо от стажа работы: при полной утрате трудоспособности (1 и 2 группы инвалидности) — в размере фактического заработка, но не свыше 600 рублей в месяц; при частичной утрате трудоспособности (3 группа инвалидности) — в размере фактического заработка, но не свыше 300 рублей в месяц.
Выполняли то решение о пенсиях, конечно, люди — винтики системы. Не все, кто остался к тому времени жив, были разысканы, не всем инвалидам 1 и 2 групп ее сохранили, некоторым врачи ВТЭК возвратили статус инвалида 3 группы и — необходимость работать. А о профбольных просто не вспоминали. Были среди врачей и обыкновенные моральные уроды. В 1948 году один из врачей института им.Обуха (Москва), приехавший инспектировать санаторий, заявила на собрании больных, что если увеличить стоимость питания в санатории до 40 рублей, то больные могут лопнуть.
Отдельно следует остановиться на бесславной эпопее, когда люди, ставшие профбольными при работе с ипритом и люизитом на «химическом фронте» в годы войны, выразили пожелание считаться инвалидами войны.
А.В.Яблоков — министрам труда и социальной защиты:
«Мне представляется справедливым, если работники химических спецпроизводств получившие профинвалидность и профзаболевание в результате поражения стойкими ОВ — ипритом и люизитом, будут приравнены по статусу к инвалидам и участникам войны. К сожалению, из многих десятков тысяч людей, работавших в самых тяжелых условиях, которые только можно представить, осталось лишь около 300 человек. Полагаю, что выполнение просьбы этих людей не было бы обременительным для государственного бюджета».
Замминистра труда В.Январев — А.В.Яблокову:
«Минтруд России, рассмотрев Ваше письмо о приравнивании по статусу к инвалидам и участникам войны работников химических спецпроизводств, получивших профинвалидность и профзаболевание в результате поражения стойкими ОВ — ипритом и люизитом, сообщает следующее. Вопросы приравнивания этих работников к тем, кто получил ранение, принимая непосредственное участие в боевых действиях по защите Отечества, вызывают отрицательную реакцию общественности»
Замминистра минсоцзащиты С.Киселев — А.В.Яблокову:
«Предложение о распространении на рабочих и служащих, работавших в годы Великой Отечественной войны на предприятиях, производящих химическое оружие и получивших профзаболевлание и профинвалидность, всех установленных для инвалидов Отечественной войны льгот, не может быть поддержано. Принятие его будет социально несправедливым по отношению к участникам войны, принимавшим непосредственное участие в боевых действиях. Распространение льгот вызовет негативную реакцию со стороны рабочих и служащих других отраслей промышленности».
Госчиновники из минтруда и минсоцзащиты РФ, похоже, уже давно профессионально контужены, если способны увидеть различие для конкретного человека между двумя видами боевого воздействия — ранением и отравлением, демагогически сославшись к тому же на мифическую общественность. Для горстки иприт-люизитных профинвалидов война закончилась там же, где и началась — они глотнули секретного химоружия не от врага, а от Отечества в связи с подготовкой к борьбе с врагом, и не в траншеях, а на рабочем месте.
А.Яблоков — министру Минздравмедпрома Э.Нечаеву:
«К сожалению, не получают достаточного внимания и помощи органов здравоохранения те 300 профинвалидов, которые в годы войны участвовали в производстве иприта и люизита. Может быть, Минздравмедпром России найдет возможным проведение специального совещания по этому вопросу при участии Минтруда России и Минсоцзащиты России с обязательным привлечением организаций, объединяющих пострадавших от этого производства, для рассмотрения возможности отнесения профинвалидов и участников производства иприта и люизита в годы Великой Отечественной войны (ВОВ) к инвалидам и участникам ВОВ?»
Замминистра В.Агапов — А.Яблокову (28 марта 1995 г.):
«Исчерпывающей информацией о данной категории лиц Министерство не располагает и данный вопрос не входит в его компетенцию».
Ответ г-на В.Агапова комментариев не требует: кого посадили на охрану здоровья, от того и терпим. Важно, однако, иметь в виду, что именно госчиновник В.Агапов персонально отвечал тогда за отказ Минздрава начать рассекречивание документов ГАРФ, касающихся здоровья обсуждаемой группы профинвалидов. Он «не располагал информацией» и не усвоил обязанностей, вытекающих из закона «О государственной тайне», а также ответственности за его невыполнение (см. УК России и др.). Потом его кресло занимали и другие лица, впрочем,с тем же менталитетом.
РЕЗОЛЮЦИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ КОНФЕРЕНЦИИ «ДНИ ВОЛГИ-94» ПО ПРОБЛЕМЕ ХИМИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ (15.10.1994 г.):
«II.4. В связи с тем, что во время второй мировой войны при производстве иприта и люизита и снаряжении их в боеприпасы применялись бесчеловечные технологии, участники данных работ, ставшие профессиональными инвалидами, должны немедленно получить давно заслуженные статус и права инвалидов войны»627.
РЕШЕНИЕ МВКОМИССИИ ПО ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СБ РФ (24.1.1995 г.):
«7. Минздравмедпрому России, Минтруда России и Минсоцзащиты России рассмотреть вопрос о возможности отнесения профинвалидов и участников производства иприта и люизита в годы Великой Отечественной войны (ВОВ) к инвалидам и участникам ВОВ.»373
В общем чугунное Российское государство все-таки сэкономило и не снизошло до признания горстки ипритно-люизитных профинвалидов инвалидами Великой Отечественной войны даже в связи с 50-летием Победы.
Обращаясь к проблеме профессиональной заболеваемости при производстве ФОВ, рассмотрим для начала реальное положение дел на взгляд так называемых профессионалов — тех, кто вел открытый разговор между собой на научной конференции «Медицинские аспекты радиационной и химической безопасности», состоявшейся в октябре 2001 года в С.-Петербурге485. Как оказалось, через полвека после начала работ с ФОВ, специалисты, строго говоря, не знают, что делать.
Болезни:
«… К настоящему времени стало очевидным, что у людей, профессионально контактирующих с ОВ, в отдаленном периоде формируются изменения в организме, позволяющие выделить их в отдельную нозологическую единицу и классифицировать как «хроническую интоксикацию». Прежде всего это относится к работе с ФОВ, в частности с VX, воздействие которого на организм работающих и может привести к инвалидизирующим последствиям. Диагностика хронических интоксикаций при воздействии факторов слабой интенсивности требует большого опыта специалистов, что привело к принятию решения об установлении такого диагноза только в специализированных учреждениях… «. А.Е.Сосюкин, В.Н.Комаревцев,
Ю.И.Мусийчук, В.П.Козяков, с.340-341485.
Ошибки:
«…Условно врачебные ошибки можно разделить на несколько групп: ошибки при установлении диагноза острого, хронического и отдаленных последствий острого отравления; ошибки использования холинолитических препаратов при лечении острых отравлений и при подборе терапии отдаленных последствий острых отравлений. Ошибки при диагностике острых отравлений нервно-паралитическими ядами наиболее часто встречаются при установлении легкой степени интоксикации, которая проявляется неспецифическими симптомами, характеризующимися расстройством функции таких систем, как: зрения (миотическая форма), дыхания, сердечно-сосудистой системы, желудочно-кишечного тракта, высшей нервной деятельности. В подавляющем большинстве случаев эти нарушения не сопровождаются снижением активности холинэстеразы крови и воспринимаются как обычная соматическая патология. Сложность диагностики отдаленных последствий острых отравлений и установления факта хронического отравления ФОВ заключается в полиморфизме клинических проявлений, свойственных психоорганическим, вегетативным расстройствам и проявлениям периферических нейропатий различного генеза.
При лечении острых отравлений легкой степени тяжести врачи, не умеющие отличать атропиноподобные симптомы от клинических проявлений интоксикации нервно-паралитическими ядами, как правило, прибегают к неоправданному повторному назначению холинолитиков… «
Н.В.Саватеев, Ю.И.Мусийчук, В.П.Козяков, с.341-342485.
Прошлое и будущее:
«Организация и ведение специализированного медико-гигиенического регистра для… групп, ранее работающих [с] VX, является определяющим в установлении причин развития у них профессиональных заболеваний и сохранении здоровья персонала будущих объектов уничтожения химического оружия, т.к. до настоящего времени не существует в полной мере надежных методов оценки механизмов развития интоксикации VX и прогнозирования отдаленных последствий химической нагрузки этим веществом на организм работающих.
Об этом свидетельствуют результаты комплексной оценки состояния здоровья людей, ранее работавших с VX, высокая распространенность среди них соматических заболеваний (более 90%), пограничных психических расстройств различной степени выраженности (более 85%) и, что особенно тревожно, хронических интоксикаций (более 20%). Данное обстоятельство демонстрирует недостаточную эффективность профилактики, в том числе позднее проявление химических воздействий и интоксикаций на здоровье людей в условиях бывшего производства. Особую опасность для здоровья представляют даже кратковременные воздействия высокими концентрациями этого ОВ, которое обладают по данным комплексных клинико-гигиенических исследовании физиологически кумулятивным действием.
Чрезвычайно важным является то, что даже через несколько лет после разобщения с токсическим фактором и сохранении некоторое время относительно удовлетворительных показателей здоровья многие из ранее работавших с ОВ (VX) становились затем профбольными, а проводимое этим лицам лечение оказалось мало эффективным».
М.Ф.Киселев, Г.Н.Галкин и др., с.145-146485.
Следует подчеркнуть, что отмеченные беды не удивительны и являются следствием собственных ошибок системы секретной медицины. Нелишне будет в связи с этим указать, что впервые клан тайной медицины сподобился хоть как-то информировать общество об остром воздействии ФОВ на людей лишь через много десятилетий после того, как это ведомство было поставлено на это дело633.
Итак, недостатки системы официальной государственной заботы о тех, кто был поставлен на выпуск зарина, зомана и V-газа, обозначены. Цифры тоже названы, и они дают представление о масштабах беды. А теперь рассмотрим, как фактически обстоит дело с теми, кто пострадал от слабого профессионализма этих «специалистов», приняв, впрочем, во внимание факт отсутствия в числе докладчиков на эту прискорбную тему фамилии П.Е.Шкодича (Волгоград).
Директор ГСНИИОХТа И.В.Мартынов (1965 г.):
«Учитывая относительно высокие кумулятивные свойства V-газа, можно считать, что ПДК данного ОВ в воздухе производственных помещений при 4-часовом рабочем дне должна составлять не более 1.10-9 мг/л».
Руководитель производства V-газа А.Г.ШКУРО:
«К сожалению, за время работы производства нам не удалось полностью избежать профзаболеваний работников. До 1987 г. обращений по этому поводу в медсанчасть не было, кроме тех случаев, что были связаны с пожаром. Люди стали обращаться позже, когда уже цех бездействовал. По-видимому, микроскопические дозы вещества с годами накапливались в организме и начали проявлять себя по прошествии времени»
«Грани», Новочебоксарск, 27 октября 1992 года.
Работница производства V-газа М.С.СВЕТЛАКОВА:
«Диссертации в НИИ по нашим проблемам уже защищены. Ситуация с больными третьего производства «Химпрома» никак не вписывается в научные труды. Академики полагали, что работа с данным боевым ОВ могла дать медицине больных только с острыми отравлениями. Таковых оказалось крайне мало. Зато «неприятным сюрпризом» для ученых явилось открытие — VX способен аккумулироваться в организме человека, а, следовательно, вызывать хронические заболевания. Людей, потерявших здоровье на третьем производстве, гораздо больше, чем можно предположить. Чем старше человек, тем труднее дифференцировать старческий склероз сосудов от нашего профессионального недуга. А разве мало среди нас пожилых людей, которые подорвали свое здоровье на «Химпроме» в молодые годы, а теперь безуспешно пытаются доказать это медикам?». «Грани», 24 сентября 1994 года.
Субъективно пострадавшими при выпуске ФОВ — ОВ второго поколения — чувствуют себя все, то есть примерно 8000 человек: 5000 человек, кто участвовал в работах с зарином и зоманом в Сталинграде (Волгограде), и 3000 человек, кто работал с советским V-газом в Чувашии. И это их самоощущение подкрепляется серьезными объективными данными науки, которая, как мы видели, уже доказала влияние на здоровье людей малых доз ОВ, в особенности ФОВ. Если исходить из цифр, появившихся в результате состоявшегося опыта над людьми и сообщенных на конференции в С.-Петербурге в октябре 2001 года, то 90% участников производства ФОВ с соматическими заболеваниями — это 7200 человек, 85% людей с психическими расстройствами — это 6800 человек, а 20% людей с хронической интоксикацией — это 1600 человек.
Остается задать вопрос, а скольким из этих людей фактически присвоено звание профбольной? Ведь все они получили свои соматические заболевания, психические расстройства и хроническую интоксикацию на рабочем месте, эти болезни стали следствием их профессиональной деятельности . К сожалению, эти и прежние данные науки оказались вне интересов «врачей», чьей обязанностью было назначение пострадавшим квалификаций профбольной и профинвалид.
Это легко видеть на примере судьбы рабочих Чувашии, которые были отравлены советским V-газом на ЧПО «Химпром». В Минздраве России лишь 19 человек считаются получившими острое поражение при производстве химоружия — все в легкой степени. Из 3000 человек регистр профбольных III производства, который ведется в С.-Петербургском НИИГП, содержит лишь ~ 200 человек529. Только они преодолели первый барьер на пути к минимуму социальных льгот, положенных при занесении их государством в графу «профессиональный больной». Причем далеко не все были участниками каких-либо инцидентов на рабочем месте. Среди профбольных немало работников лаборатории, в помещении которой — официально — не регистрировалось никаких превышений концентрации V-газа над нормой.
«Мы ждали откровенного разговора давно. Недавний приезд директора Санкт-Петербургского НИИГП озадачил профбольных. Пришло к Ю.Мусийчуку очень много народу. Он обратился к многочисленной аудитории: «Ой, сколько мы вас наплодили». «Грани», Новочебоксарск, 24 сентября 1994 года.
Многие профбольные пробуют преодолеть второй барьер и получить скорбное звание «профессиональный инвалид», однако особенности этой борьбы наталкивает на мысль о справедливости мудрости древних об игольном ушке и верблюде. Остальные безуспешно пытаются преодолеть первый барьер454,529.
Впрочем, не все. Множество людей уже умерло, так и оставшись незамеченными спецврачами и государством.
«226 работников предприятия, в том числе бывших, в порядке возмещения вреда получают до 50 тысяч рублей в месяц. В 1994 г. прошли обследование в НИИГП г.Санкт-Петербурга 35 человек, из них 10 установлено профзаболевание. Генеральный директор В.Г.Шкуро».
Учитывая скорость, с какой устанавливается профзаболевание этим людям, нельзя не понять, почему их оскорбляет безразличное отношение к ним и их нуждам органов здравоохранения и социального обеспечения501,504.
В конце 1990-х годов выяснилось, что бывший «Химпром» (наименования все время изменяются) не имеет возможностей осуществить меры по социальной защите и медицинской реабилитации даже для тех из них, кто имеет статус профбольного и чьи права будто бы были гарантированы правительственными постановлениями. Поэтому расширение круга этих людей было сознательно приостановлено. Нельзя исключить, что цифра 10 — это результат обыкновенного квотирования, и что именно на этом уровне решались вопросы расширения круга профбольных.
Ну а при принятии в 2000 году закона «О социальной защите граждан, занятых на работах с химическим оружием»366 дивизии отравленных рабочих из Новочебоксарска и Волгограда были из него исключены и забыты властью.
Похоже, навсегда.
К сожалению, «гражданских» органов здравоохранения у нас в стране два вида — засекреченный Медбиоэкстрем, который обслуживал ВХК с конца 1960-х годов167 и продолжает это делать в наши дни, а также более известная в обществе санитарно-эпидемиологическая служба. Началось разделение с постановления ЦК КПСС и СМ СССР 1968 года, которым надзор за безопасностью людей на производствах химоружия был от санитарно-эпидемиологической службы СССР передан в секретные «гигиенические» институты, входящие в состав Третьего главного управления при Минздраве СССР167. В дальнейшем это управление пряталось под вывеской Федерального управления медико-биологических и экстремальных проблем при Минздраве РФ (Медбиоэкстрем)428, а ныне — за звучным названием Федерального медико-биологического агентства (ФМБА)406.
Поэтому в указе президента РФ 1995 года347 было однозначно указано, что Медбиоэкстрем разрабатывает санитарно-гигиенические нормы для производственных помещений (и — там же — для объектов окружающей среды), а санитарно-эпидемиологическая служба делает то же самое «для территории зоны наблюдения вокруг объектов» (речь идет о той территории, которая впоследствии была названа ЗЗМ). В отношении здоровья людей разделение усилий секретного ведомства тоже было однозначным: для работников объектов химоружия — полное медицинское обслуживание, в том числе лечение; а вот для граждан-обитателей ЗЗМ — только лишь «консультативно-диагностическое обслуживание».
В программе 1996 года общая организация медицинского обслуживания была сформулирована столь же неопределенно: «Обеспечение и выполнение мероприятий по охране здоровья персонала объектов по уничтожению химического оружия и населения, проживающего в районах их размещения, осуществляются Министерством здравоохранения… Российской Федерации (Федеральное управление медико-биологических и экстремальных проблем), Министерством обороны Российской Федерации (Главное военно-медицинское управление), Государственным комитетом санитарно-эпидемиологического надзора Российской Федерации, органами управления здравоохранения субъектов Российской Федерации, центрами госсанэпиднадзора»384.
Понять, кто и за что должен отвечать в таком большом кооперативе, не просто. Однако ясно, что на первом месте названы две системы — засекреченный Медбиоэкстрем и Минобороны РФ. Соответственно, Медбиоэкстрем должен был подготовить нормативные и методические документы, касающиеся обеспечения безопасности работ при уничтожении химоружия, в частности по организации санитарно-химического контроля производственной среды.
На этом рассмотрение дел химического разоружения в эпоху, когда всем процессом управляла армия, можно и закончить428. Он «не шел», да и не мог идти до тех пор, пока армия не была отставлена от руководства. Ну а начиная с 1999 года о действиях органов охраны здоровья в процессе химического разоружения можно говорить более конкретно.
Рассмотрим детальнее результаты этой их деятельности398,429-445,632-634,717-733.
Во внутренних приказах по Минздраву разделение труда между службами формулируется сравнительно четко. Во всяком случае в 2001 году это было сделано так: департамент госсанэпиднадзора разрабатывает гигиенические нормативы для территории ЗЗМ объектов химоружия и «обеспечивает контроль за качеством проводимого мониторинга состояния внешней среды и здоровья населения в районах размещения объектов по хранению и уничтожению химического оружия»; Медбиоэкстрем разрабатывает гигиенические нормативы для территории самих объектов и СЗЗ, а также организует консультативную помощь для граждан, проживающих в ЗЗМ434.
В 1999-2000 годах в Медбиоэкстреме был подготовлен большой комплект нормативных документов, касающихся всего круга медицинских проблем в связи с обращением с кожно-нарывными ОВ (ипритом, люизитом и их смесями) при будущих работах с на объектах в Горном, Камбарке, Мирном (Марадыковском) и Кизнере429,632,717-721,726,727. И хотя работы с этими ОВ первого поколения никогда не были предметом забот этого ведомства, подготовлены они были не так уж поздно, если учесть, что сами серийные работы начались в 2002 году. К сожалению, созданные документы были обозначены как «временные»717-720,726,727, однако в случае иприта обзаводиться постоянными документами уже поздновато (его запасы кончились), а вот для люизита было бы желательно иметь постоянные документы и поскорее — для Удмутрии это будет чрезвычайно важно в течение нескольких лет.
В 2000-2002 годах Медбиоэкстрем подготовил комплект нормативных документов, касающихся всего круга медицинских проблем в связи с обращением с ФОВ (зарином, зоманом и советским V-газом) при работах с ними на объектах в Мирном (Марадыковском), Плановом (Щучьем), Речице (Почепе), Леонидовке, Кизнере429,633,634,722-724,728-731. К сожалению, хотя медицинская сторона работ с ФОВ была основной сферой деятельности институтов Медбиоэкстрема, эти открытые (то есть не секретные, как в предыдущие десятилетия) документы очень серьезно припозднились. Именно в эти годы шли тайные — и очень активные — работы по уничтожению партий боеприпасов с ФОВ, в процессе которых происходила отработка технологических вопросов их будущего уничтожения. И задействовано было немало гражданских лиц. К тому же многие разработанные документы даже на знакомую Медбиоэкстрему (ФМБА) тему оказались «временными»728-730.
Подчеркнем, что на рубеже веков на руках у специалистов появились, наконец, открытые документы, относящиеся не только к строго медицинской стороне обращения с ОВ (патогенез, клиника, диагностика, лечение при острых и хронических отравлениях, экспертиза трудоспособности)717-720,722,724,731, но и к гораздо более широкому кругу проблем, Это санитарно-химический контроль рабочей зоны на объектах уничтожения ОВ726,730, санитарно-эпидемиологический надзор за условиями труда и охраной окружающей среды727,728, а также круг работ при авариях с выходом ОВ из-под контроля ответственных лиц729. Более того, появился даже документ, касающийся здоровья людей вне объектов химоружия и вне СЗЗ, а проживающих и работающих в ЗЗМ725.
Ну а в правительственных документах 2005-2007 годов для ФМБА были прописаны очень многие обязанности, важные для обеспечения безопасности граждан408,410. В одном410 в 2006 году было записано следующее: 1) организация медицинской помощи гражданам, проживающим и работающим в ЗЗМ объектов химоружия, включая проведение экспертизы по установлению причинной связи заболеваний с функционированием объектов; 2) разрабока медико-биологических критериев оценки состояния здоровья граждан; 3) организация проведения медицинского и социально-гигиенического мониторинга здоровья граждан, проживающих в ЗЗМ, в том числе на базе поликлинических консультативно-диагностических центров; 4) обеспечение создания запаса антидотов для оказания медицинской помощи этим гражданам. Согласно другому документу408, ФМБА стал отвечать также и за создание методов и средств для идентификации опасных химических веществ, за функционирование системы оперативного реагирования на ситуации, которые связаны с химическими угрозами на объектах, и за обеспечение работы химико-токсикологических бригад экстренного реагирования. А вот в постановлении 2007 года об обязанностях ФМБА написано еще больше, однако без упоминаний об экспертизах по установлению причинной связи заболеваний граждан, обитающих в ЗЗМ, с фунционированием объектов химоружия, равно как и без упоминаний об организации создания методов и средств для идентификации ОВ413.
Впрочем, надо отделять произносимые слова и создаваемые документы от фактических дел. Присмотримся поэтому более внимательно к тому, как эти документы и обязательные для исполнителей мероприятия реализуются на деле.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |