21.2. ПОПЫТКИ РЕШЕНИЯ ЗАДАЧИ
Одно время в России водились ответственные лица, которые пытались решить проблему старого химоружия.
В частности, первоначально среди многочисленных задач, относящихся к проблеме химоружия, в положение о комитете по конвенциальным проблемам химического и биологического оружия при президенте РФ, о создании и содержании работы которого было объявлено указами президента от 19 февраля 1992 года и от 25 мая 1992 года, была записана такая: комитет «осуществляет анализ информации по обнаруживаемым местам захоронения старого химического оружия, определение степени и масштабов опасности этих мест, разработку мероприятий по ликвидации возможных очагов опасности»262.
Это не было обыкновенной декларацией. Вскоре только что назначенный председатель комитета по конвенциальным проблемам генерал А.Д.Кунцевич получил от председателя правительства конкретное поручение на эту тему.
«Комитету по конвенциальным проблемам химического и биологического оружия при Президенте Российской Федерации (А.Д.Кунцевичу)
Прошу рассмотреть совместно с Главным командованием ОВС СНГ, Минобороны России, Минэкологии России, Минздравом России, МБ России и другими заинтересованными министерствами и ведомствами весь комплекс вопросов, связанных с проблемой старого химического оружия (включая химические боеприпасы, затопленные в Балтийском море), и представить согласованные предложения. Е.Т.Гайдар, 7 мая 1992 г., ЕГ-П10-17434».
Заметим, что к тому моменту Россия еще не подписала Конвенцию о запрещении химоружия, однако проблема старого химоружия уже стояла. И даже появились попытки найти пути ее решения. Кстати, поручение руководителя правительства России Е.Т.Гайдара от 7 мая 1992 года не было единственным. Вскоре он сделал еще два — от 7 июня 1992 года № ЕГ-П-10-17346 и от 27 июня 1992 года № ЕГ-П18-19749564. А осенью в дело вступил президент Б.Н.Ельцин, который тоже дал поручение от 26 сентября 1992 года № 1714372. И все они касались двух тем — «выявления мест прошлой деятельности, связанной с производством и уничтожением химического оружия в бывшем СССР», а также выработки «предложений по ликвидации возможных отрицательных последствий их воздействия на население и окружающую среду»372.
В полном объеме те поручения Е.Т.Гайдара и Б.Н.Ельцина исполнены не были (только лишь на основании решения правительства ВШ-П10-45413 от 21 ноября 1992 года военные подготовили в рамках НИР отчет о затоплении в 1947 году в Балтийском море трофейного химоружия Германии231). И не только потому, что генерал А.Д.Кунцевич их не хотел исполнить, а потому, что в этом деле он оказался банкротом. Это обстоятельство пришлось продемонстрировать перед премьер-министром и президентом страны лично А.Д.Кунцевичу, хотя за неисполнением поручений стоял весь ВХК и в первую очередь армия564.
Во всяком случае такой была логика поведения генерала А.Д.Кунцевича в 1993 году. Летом он еще на что-то надеялся: «Большой объем работы предстоит выполнить по выявлению всех захоронений отравляющих веществ, которые велись до 1 января 1946 года»284. А вот в конце 1993 года А.Д.Кунцевич был вынужден признать в газете в отношении производившихся в прошлые годы захоронений и затоплений химоружия свое полное бессилие: «Увы, на сегодня ни одно ведомство у нас не располагает полными данными о том, где оно затапливалось, либо захоранивалось»285. Ведомств может быть у нас и много, а вот виновное во всех этих бедах министерство было лишь одно — военное.
Следует подчеркнуть, что инициативы президента и премьера родились не на пустом месте — были и внешние импульсы. Одним из инициаторов подобных импульсов был депутат Верховного Совета РФ В.Ф.Меньщиков564.
«В июле 1992 года Верховный Совет РФ, членом которого я являлся, принял постановление «Об обеспечении выполнения международных обязательств Российской Федерации в области химического, бактериологического (биологического) и токсинного оружия»… Приступив к внимательному изучению проблемы, я увидел, что планы уничтожения химического оружия уже есть, а данных о прошлом оружии просто нет. Тогда осенью того же года я от своего имени направил депутатское обращение на имя Президента России с предложением изучить последствия деятельности, связанной с производством и накоплением химического оружия, создать Государственную комиссию для полного изучения этих вопросов.
… я получил в декабре 1992 года ответ. Был он, правда, от председателя Комитета по конвенциальным проблемам Анатолия Кунцевича, однако вполне положительный: комитет поддержал мои предложения, и с сентября 1992 года по своей инициативе начал решение этой проблемы поэтапно».
«Химическое оружие и проблемы его уничтожения»,
№ 1, весна 1996 года, Москва, ПИР-центр469.
Эти попытки правительства и президента России встать на путь решения проблемы старого химоружия закончились ничем.
Факт невыполнения министерством обороны России поручений высших руководителей страны выглядит особенно впечатляюще на фоне того, как точно такое же поручение было выполнено в США.
Еще острее проблема старого химоружия обнажилась после подписания 13 января 1993 года Конвенции18, когда Россия начала готовиться к выполнению будущих обязательств.
Естественно, к ней обратили свой взор все высшие руководящие органы страны — парламент (Верховный Совет РСФСР, а затем Государственная Дума РФ) и СБ РФ.
Обращаясь к работе над проблемой старого химоружия законодательного органа страны, отметим, что к этому вопросу он обращался не раз.
В частности, уже в решении парламентских слушаний, которые провели через 6 дней после подписания Конвенции о запрещении химоружия18 комитеты по промышленности и по экологии и рациональному использованию природных ресурсов Верховного Совета РФ, было зафиксировано два момента564,612. Во-первых, правительству было поручено «представление в Верховный Совет Российской Федерации списка территорий и акваторий, где за последние 70 лет производилось захоронение и уничтожение химического оружия» (при этом парламентарии не стали обращать внимания на то, что подписанная в течение той недели Конвенция вывела из обсуждения точки захоронения химоружия 1946-1977 годов и точки его затопления в 1946-1985 годах — они тре6овали сведения не для ОЗХО в Гааге, а для себя, высшего законодательного органа РФ). Во-вторых, себе парламентарии оставили задачу «Разработать федеральную целевую программу по ликвидации последствий производства химического оружия в Российской Федерации» (имелись в виду последствия «ранее производившихся захоронений, испытаний, производства и уничтожения химического оружия»).
В ответ на это обращение парламента армия вновь не сделала ничего. Минобороны на поручение насчет «списка территорий и акваторий», которое было дано ему 18 марта 1993 года правительственным поручением ГХ-П7-09534, никак не отреагировало. А свою задачу насчет «федеральной целевой программы по ликвидации последствий» Верховный Совет выполнить не успел, поскольку на рубеже1993-1994 годов вместо него начала работать Государственная Дума РФ564.
Впрочем участники слушаний по химоружию, состоявшихся в 1994 года в недавно избранной Государственной Думе, поняли свою задачу должным образом564,611. Во всяком случае в их решении можно найти констатирующий пункт, который касается прошлой деятельности с химоружием: «Пока остается не до конца ясным, какая часть химического оружия бывшего Советского Союза и где конкретно была ранее уничтожена, захоронена или затоплена. Данные об этом необходимы как для обеспечения безопасности населения, так и для оценки затрат России по их обезвреживанию и уничтожению, как этого требует Конвенция 1993 года о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении».
Более того, помимо констатации, были приняты и конкретные решения:
«10. Необходимо определить, какие запасы химического оружия, где и каким методом уничтожались, были затоплены или были захоронены в бывшем Советском Союзе. Желательно рассекретить и придать гласности данные о таких захоронениях или затоплениях на территории Российской Федерации, поскольку это касается безопасности российских граждан, а также вопросов выполнения Российской Федерацией международных обязательств.
В целях получения объективной информации и обеспечения экологической безопасности населения РФ рекомендовать образовать Правительственную комиссию по вопросам, связанным с захоронением, затоплением, уничтожением химического оружия за период существования Советского Союза, в состав которой следовало бы включить представителей Минприроды РФ, Минобороны РФ, МИД РФ, Минздрава РФ, Роскомхимнефтепрома РФ, Федерального Собрания РФ, Совета Безопасности РФ.
14. Признать целесообразной разработку Федеральной целевой программы по оценке экологического состояния мест (районов), связанных с бывшим производством, испытанием, захоронением и уничтожением химического оружия в Российской Федерации и проведению мероприятий по ликвидации (при необходимости) выявленных отрицательных последствий такой деятельности, включая разработку необходимых законопроектов»564,611.
И на это решение Минобороны России просто облокотилось — не было создано ни правительственной комиссии, ни тем более федеральной целевой программы. А до «необходимых законопроектов» дело просто не дошло564.
И в последующем парламентарии иногда вспоминали о необходимости учета в законодательных актах последствий прошлых работ с химоружием. Во всяком случае в решении комитета по экологии Государственной Думы, которым подводился итог парламентских слушаний «Об экологической безопасности уничтожения химического оружия» (они состоялись 21 мая 1996 года), было зафиксировано поручение в адрес правительства: «Ускорить представление в Государственную Думу пакета законопроектов по всему комплексу вопросов социальной защиты населения в процессе прошлых работ по производству, испытаниям, хранению, захоронению и уничтожению химического оружия и будущих работ по уничтожению запасов химического оружия»564.
Правительство не отреагировало на это поручение законодателей — армия не предоставила в его распоряжение необходимых исходных данных о местах «прошлых работ» с химоружием. А сама эта тема с тех пор стала менее близка прагматичным парламентариям. Потому что во второй половине 1990-х годов не только изменилось время, но и люди, определявшие в Государственной Думе России вопросы экологической политики564.
Совет Безопасности России (СБ РФ) знавал в своей жизни разные времена. Поначалу там активно работали над проблемой старого химоружия.
Уже в справке, подготовленной специально созданной рабочей группой к заседанию межведомственной комиссии по экологической безопасности СБ РФ «О комплексе мер по обеспечению экологической безопасности при уничтожении химического оружия» (оно состоялось в 1993 году372), было констатировано, что «определенную угрозу экологической безопасности регионам представляют старые захоронения химического оружия»372. А среди рекомендаций рабочей группы можно найти такую: «Создать межведомственную комиссию с участием представителей Комитета по конвенциальным проблемам химического и биологического оружия, Министерства обороны РФ, Министерства безопасности РФ, Роскомхимнефтепрома, Министерства охраны окружающей среды и природных ресурсов РФ, Министерства здравоохранения РФ, Госкомитета по чрезвычайным ситуациям, Госархива по выявлению мест прошлой деятельности, связанной с производством, уничтожением химического оружия в бывшем СССР, по оценке экологического состояния этих районов и выработке рекомендаций по ликвидации возможных отрицательных последствий для населения и окружающей среды в указанных районах». Вопрос о создании межведомственной комиссии входит в компетенцию правительства, поэтому его реализация отложилась до подходящего момента.
Момент настал в 1994 году, когда секретарь СБ О.И.Лобов готовился к встрече с главой правительства В.С.Черномырдиным по вопросам химоружия. В памятной записке от 27 мая 1994 года, подготовленной А.В.Яблоковым для этой беседы, был и пункт, касающийся старого химоружия: «6. На протяжении ряда лет места захоронения и примитивного уничтожения химического оружия (сжигания, закапывания) скрывались и засекречивались. Все эти места представляют сейчас высокую экологическую опасность… В интересах экологической безопасности страны необходимо выявить, картировать и провести инвентаризацию всех таких мест, обобщить материалы, связанные с разработкой, производством, испытаниями, хранением и ликвидацией химического оружия и создать Правительственную комиссию для опубликования «Белой книги», аналогичной той, что была выпущена по проблеме захоронения радиоактивных отходов в морях, омывающих Россию»564.
И этот поход закончился ничем — не были осуществлены ни картирование, ни инвентаризация, ни «Белая книга». К тому времени В.С.Черномырдин играл совсем другую игру. Именно в рамках этой игры он еще за год до похода к нему О.И.Лобова внес в перечень сведений, подлежащих упрятыванию в спецхран (он был подготовлен еще в 1992 году при Е.Т.Гайдаре) все, что касается результатов работ по химоружию. Оставляя в стороне уголовно наказуемый аспект этого решения (закон РФ запрещает держать в секрете архивный документ, если его возраст более 30 лет), отметим, что экологические последствия были как раз основным, если не единственно оставшимся «результатом» деятельности армии и промышленности в области химоружия, если иметь в виду довоенные дела564.
Кстати, главе Минприроды тех лет В.И.Данилову-Данильяну была ближе идея сильно укороченной «Белой книги», в которой содержалась бы информация только лишь «по проблеме затопленного химического оружия». Во всяком случае именно этот вариант содержался в проекте распоряжения правительства, который был подготовлен Минприродой в августе 1994 года и который еще не учитывал реалий — нежелание Минобороны и правительства РФ обнародовать документы о старом химоружии и тот факт, что госархивы уже давно исполнили решение В.С.Черномырдина об обратном упрятывании в спецхран большинства уже рассекреченных документов по химоружию предвоенных лет. Исполнили, кстати, напрасно, поскольку решение В.С.Черномырдина не было опубликовано и хотя бы поэтому не обрело легитимности564.
Так что, как видим, главе правительства России В.С.Черномырдину, в отличие от Е.Т.Гайдара, были ближе и понятнее усилия Минобороны РФ по блокированию инициатив по обобщению данных о захоронении и затоплении химоружия. И он охотно им подыгрывал.
Возвращаясь к хронологии событий, отметим, что дело в отношении старого химоружия на этом не остановилось. В 1995 году состоялось еще одно заседание межведомственной комиссии по экологической безопасности СБ РФ, в основном посвященное старому химоружию («Обеспечение экологической безопасности мест прошлого производства и хранения, а также планируемого уничтожения химического оружия»)373. Его течение было не очень спокойным. Во всяком случае во время того заседания на вопрос, когда же армия представит обществу информацию о местах прошлой своей деятельности с химоружием, генерал С.В.Петров не постеснялся отреагировать встречным вопросом: «А зачем вам это знать?». Тем не менее решение комиссии исходило из интересов дела:
«Межведомственная комиссия Совета Безопасности Российской Федерации по экологической безопасности считает необходимым:
1. Просить Правительство Российской Федерации рассмотреть следующие вопросы:
* о создании в 1995-1996 гг. Регистра потенциально опасных для населения и окружающей среды мест прошлого производства, хранения, захоронения (в том числе затопления) и уничтожения химического оружия на территории России;
* о рассекречивании экологической и медицинской информации, относящейся к производству, хранению, захоронению, затоплению и уничтожению химического оружия;
* об организации и осуществлении экологического мониторинга мест прошлого производства, хранения, захоронения и затопления химического оружия.
8. Просить Комитет по обороне и Комитет по экологии Государственной Думы Российской Федерации включить в проекты законодательных актов по проблемам уничтожения и конверсии производств химического оружия специальные разделы по экологической безопасности мест прошлого производства, хранения и захоронения и планируемого уничтожения химического оружия, а также по социальной защите граждан, связанных с производством и прошлым уничтожением химического оружия и постоянно проживающих в зоне проведения работ.
Председатель МВК А.В.Яблоков.»373
Принятое решение было одобрено секретарем СБ РФ и, обретя таким образом директивный статус, послужило основой для поручения правительства. Минобороны РФ отреагировало на поручение не сразу, зато в высшей степени своеобразно. В своем ответном письме от 29 июля 1995 года начальник Генштаба сообщил, что постановка вопроса п.1 «не отражает мнения заинтересованных министерств и ведомств, и в этой связи на настоящем этапе не могут быть предложены приемлемые подходы для их приемлемого решения». Не будем заблуждаться — не заинтересованным в решении проблемы и на этот раз было Минобороны, и оно решило не исполнять решение СБ РФ. И не исполнило564.
Параллельно генералитет мобилизовал подручную прессу на активные поиски виновных и выдачу им «на орехи».
Генерал С.В.Петров:
«Опасность захоронения и уничтожения химоружия в заявлении Л.Федорова оценивается умозрительно, без каких-либо научных обоснований и доказательств, с явным стремлением к преувеличению масштабов реальной опасности. К сожалению, не поднимается вопрос о развертывании необходимых теоретических и экспериментальных работ».
Журналист на подхвате (по поручению С.В.Петрова):
«В ответе, как видим, речи об интересующем Яблокова перечне потенциально опасных мест пока нет. Из источника, заслуживающего доверия, редакции известно, что такой перечень готовится в соответствующих ведомствах. Но на постановку экспериментальных исследований средств нет. Этим и обусловлена задержка с подготовкой перечня… Н.Поросков.»653
Впрочем, организация пропагандистского контрнаступления на экологов через армейскую газету не снимала самой проблемы экологической опасности прошлых захоронений химоружия. И начальник химических войск генерал С.В.Петров письмом от 18 марта 1996 года все-таки был вынужден дать запрос в СБ РФ насчет «порядка разработки и содержания Регистра потенциально опасных для населения и окружающей среды мест»564.
Собственно, ответ химических генералов уже не интересовал. На самом деле на этом пассе Минобороны РФ закончило свою активность в отношении проблемы экологической опасности старого химоружия, поставленной СБ РФ, — вместо решения ее просто-напросто начали закрывать564.
Следующие два заседания МВК по экологической безопасности СБ РФ уже не интересовались проблемой старого химоружия.
Для заседания, которое состоялось в 1999 году, была подготовлена записка376, содержавшая утверждение, что будто бы «выполнены все предложения и рекомендации» МВК от 14 декабря 1993 года. Это было откровенным враньем, поскольку на заседании 1993 года шла речь о «создании межведомственной комиссии… по выявлению мест прошлой деятельности, связанной с производством, уничтожением химического оружия в бывшем СССР, по оценке экологического состояния этих районов и выработке рекомендаций по ликвидации возможных отрицательных последствий для населения и окружающей среды в указанных районах». За 6 лет решение не было выполнено, и нынешняя МВК не захотела к нему возвращаться. Она даже проигнорировала доклад Госкомэкологии России «Экологическое состояние районов и объектов, связанных с химическим оружием»376, хотя в нем содержались некоторые данные о последствиях прошлой деятельности в области химоружия.
Ну а заседание 2001 года уже и не вспоминало о существовании проблемы старого химоружия и последствий прошлой деятельности с ним375.
Справедливости ради стоит отметить, что первые два заседания МВК СБ РФ по теме химоружия (1993 и 1995 годов) провел один человек, а последние два (1999 и 2001 годов) — другой. Первый приглашал представителей экологической общественности, а второй такого рода людей терпеть не может. Впрочем, в данном случае изменения людей совпали с изменением эпохи564.
Просто Россия вступила в новый этап химического разоружения, который совпал с новым этапом в жизни страны. В отношении к проблеме старого химоружия армия добилась своего. В свою очередь органы исполнительной власти как сговорились больше не замечать ни проблемы старого химоружия, ни вообще экологической опасности прошлых работ с ним.
Кстати, менее всего в новую эпоху эта тема стала занимать и тех, кому она должна быть ближе всего по должности вне зависимости от переживаемой эпохи.
«В России никто толком не знает, куда девались те запасы боевых отравляющих веществ, которые производились в Советском Союзе до окончания второй мировой войны.
Это признание сделал министр охраны окружающей среды и природных ресурсов Российской Федерации Виктор Данилов-Данильян в столице Финляндии…
У российских властей, как отметил Виктор Данилов-Данильян, имеются некоторые сведения (частично они подтверждаются документами), что определенное количество советских ОВ было в свое время захоронено, но что эти данные нуждаются в подтверждении.
А где они могли быть закопаны или затоплены, если это действительно было так? Министр отметил, что есть основания считать, что захоронения были произведены в районе Шихан в Саратовской области и в других местах, возможно, даже в Москве.
Признание Данилова-Данильяна свидетельствует о том, что положение серьезно — не исключено, что на местах захоронений советских ОВ уже живут люди, распахиваются поля, возводятся дома. А подпочвенные воды медленно, но неуклонно разъедают оболочки снарядов и бомб».
«Известия», Москва, 22 марта 1994 года.
Во всяком случае коллегия Минприроды России во главе с только что процитированным министром В.И.Даниловым-Данильяном, включившись в это увлекательное занятие, в своем решении 1995 года по докладу так называемого управления экологической безопасности (глава — выходец из недр химических войск В.В.Куценко)649 просто проигнорировала проблему старого химоружия и экологических последствий прошлых работ с ним. Будем, однако, справедливы. Господин В.И.Данилов-Данильян не потому «забыл» про забытое химоружие, что стал забывать об экологической опасности неизвестных захоронений-затоплений. Просто он ориентировался не на нужды природы, а на сигналы сверху. А сверху поступило однозначное указание в виде указа президента РФ Б.Н.Ельцина 1995 года347. И в том документе было написано многом, в том числе о создании межведомственной комиссии по химическому разоружению, однако ни вновь созданной комиссии, ни существующему конвенциальному комитету не было задано продолжать работы по старому химоружию, как если бы эта задача была изъята и из Конвенции18, и из обязательств России, и из задач комитета564.
Конечно, текст сей написало не то лицо, которое его узаконило, а совсем иные персоны, и ориентировались они лишь на эгоистичные интересы армии и ее химического генералитета. Однако именно с тех пор решение проблемы грязного военно-химического прошлого России пошло под откос. Ну а Росбоеприпасы, пришедшие на смену упраздненному конвенциальному комитету, совсем изъяли из числа своих задач работу в направлении старого химоружия. А люди, которые пишут бумаги для второго президента России, это спокойно проглотили564
| « Назад | Оглавление | Вперед » |