6.3. ЗАКОН ОБ УНИЧТОЖЕНИИ ХИМИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ
Однажды спозаранку мне позвонил человек, назвавшийся депутатом Государственной Думы от Брянской области О.А.Шенкаревым. Сказал, что вчера, 22 ноября 1995 года, он и координируемая им фракция коммунистов провалили закон «Об уничтожении химического оружия». И очень этим гордился, потому что закон плохой и что его ни в коем случае нельзя пропускать — пострадают интересы защищаемого ими населения. Просил звонить, «если что», потому что его, координатора О.А.Шенкарева, голос с думской трибуны хорошо слышен, не то что у экологических активистов. После чего сообщил, что вскоре едет в Брянскую область, в свой округ к избирателям. По странному совпадению мне надо было ехать туда же, но пришлось остаться — разбираться с законом. Потому что если тебе спозаранку да к тому же в разгар избирательной кампании звонит незнакомец, которому ты не давал телефона, жди подвоха. Подвох выяснился сразу536.
Законодательное обеспечение уничтожения химоружия невозможно, если еще до начала реальных работ с химоружием не принять в обязательном порядке по крайней мере федеральных законов, способных — принципе — регулировать все стороны этого сложнейшего и опаснейшего процесса.
ИЗ ПИСЬМА ПРЕЗИДЕНТУ РФ Б.ЕЛЬЦИНУ:
«В сложившейся обстановке представляется целесообразным оперативно рассмотреть на ВС РФ проект Государственной программы уничтожения химического оружия. При реализации программы необходимо:
разработать и принять законодательные акты, обеспечивающие решение проблемы уничтожения химического оружия… «
Маршал авиации Е.Шапошников, 27 декабря 1991 года.
Между тем именно в таком сложнейшем деле, как разработка закона «Об уничтожении химического оружия», наша законодательная власть явила полное непонимание того, насколько важно было законодательное обеспечение всего процесса химического разоружения и насколько изменилось наше общество. Прохождение закона «Об уничтожении химического оружия» через Федеральное собрание РФ — индикатор не только мощи ВХК, но и степени игнорирования властью интересов населения.
Предыдущие три версии этого закона крутились по Государственной Думе давно и без особого успеха, хотя по качеству они были все же получше. Там еще упоминались права местных органов власти и общественных организаций, там еще областные власти имели право контролировать перевозки химоружия в пределах своей территории, там еще премьер-министр должен был отвечать за организацию уничтожения химоружия, там еще орган охраны природы страны мог лишить военно-химический склад права на работы в случае возникновения угрозы для людей, ну и так далее — там много чего было хорошего, но все это исчезло при последней чистке.
Последнюю, кастрированную, версию закона изобрели большие мудрецы из бюрократического аппарата. Она должна была решать триединую и не решаемую задачу: 1) Конвенция о запрещении химоружия18 не должна быть ратифицирована, иначе американцы замучают с проверками, какая «химическая» грязь и где плохо лежит (и все эти О.Шенкаревы и прочие А.Пискуновы успешно сорвали ратификацию Конвенции, разумеется, в интересах нашей «национальной безопасности»), 2) если деньги на кормление военно-бюрократического аппарата, паразитирующего на химоружии, нельзя получить под не ратифицированную Конвенцию о запрещении химоружия18, то их можно добыть под «внутренний» закон, не поддающийся заокеанскому контролю, 3) самое главное — держать от этого дела подальше не только иностранцев, но и свое население, живущее возле складов и заводов химоружия.
Последняя версия закона решала эти задачи. Она была очень «гладкой», и в случае принятия не позволяла никому из непосвященных задавать неудобные вопросы, однако она была социально и экологически не ориентированной и ее было трудно протащить через парламент России без ущерба для имиджа протаскивающих, особенно в разгар избирательной кампании. Однако в сентябре 1995 года президент Б.Н.Ельцин внес именно этот правительственный проект закона «Об уничтожении химического оружия» в Государственную Думу, а его аппарат начал настаивать на его скорейшем прохождении.
Поначалу случился сбой. 22 ноября состоялась попытка ВХК провести этот проект через Государственную Думу в первом чтении. К тому времени он уже не получил одобрения Комитета по экологии и комитета по делам женщин, семьи и молодежи. А в его защиту выступил лишь комитет по обороне (основные лоббисты — ракетный генерал А.Пискунов и армейский лоббист и политолог А.Арбатов). Остальные комитеты практически отмолчались.
Докладчик от имени президента П.П.Сюткин после рапорта о «широком комплексе работ по подготовке к выполнению международных обязательств» не мог не отметить, что реализация возможна лишь «при одобрении и поддержке общественности и населения… мест», однако он не обмолвился о том, что ни одобрения, ни поддержки населения не имеется ни от одного региона. Докладчик от комитета по обороне ракетный генерал А.Пискунов, чтобы разжалобить депутатов, солгал, что «безопасное хранение химического оружия практически уже невозможно, поскольку многие виды изделий находятся в аварийном состоянии» (это заявление явно противоречило многочисленным заявлениям химических генералов — С.В.Петрова, 1990 год229; И.Б.Евстафьева, 1991 год295; Ю.В.Тарасевича, 1994 год291 — о том, что имеющиеся на вооружении нашей армии химические боеприпасы могут пролежать еще несколько десятилетий).
Тем не менее законопроект был поставлен на голосование, но не получил поддержки: «за» было только 62 депутата.
24 ноября группа заинтересованных депутатов Государственной Думы вновь попыталась поставить законопроект на обсуждение. В результате этого демарша обсуждение было назначено на 6 декабря.
После этого с депутатами была проведена «работа». И в дальнейшем — во время реального первого чтения, проведенного не 6, а внезапно 5 декабря, — сбоев уже не было. И можно только удивляться тому, что народные избранники так увлеклись законотворческим процессом, что не заметили допущенного ими нарушения только что (23 ноября) вошедшего в силу закона «Об экологической экспертизе» — применение закона «Об уничтожении химического оружия», безусловно, должно было оказать влияние на окружающую среду многих регионов, а потому тот проект в принципе не мог даже рассматриваться в Государственной Думе без предварительной экологической экспертизы. На это им был вынужден указать впоследствии член Совета Федерации РФ Е.И.Салов. Впрочем, без последствий.
К тому же внесенный на рассмотрение проект закона «Об уничтожении химического оружия» был концептуально непригоден. Укажем лишь на некоторые принципиальные недостатки: президент России лично устанавливает весь порядок уничтожения химоружия (премьер-министра от этого освободили) и при этом он, равно как и премьер-министр и вообще не названное в проекте закона министерство обороны (реальный обладатель химоружия), не будут нести ответственности за «результаты»; местные органы самоуправления, несущие ответственность за жизнь и здоровье людей непосредственно вокруг складов хранения химоружия, как субъект правоотношений из проекта закона исключены (в предыдущей версии о них говорилось); общественные организации как субъект правоотношений из закона полностью исключены (в первых версиях их роль прописывалась); Минприроды не имеет права останавливать работу объектов по уничтожению химоружия в случае угрозы отравления людей (раньше такое право было для него предусмотрено; государство берется возмещать гражданам ущерб, полученный при отравлении в результате чрезвычайных ситуаций, но не желает возмещать ущерб от отравления, полученного во время нормальной работы объектов… Ну и т.д.
Не удивительно, что внесение концептуально ущербного проекта закона на первое чтение напоминало войсковую операцию. С утра 5 декабря 1995 года отечественные представители международного Зеленого креста прислали факсом на имя председателя Государственной Думы И.П.Рыбкина сообщение, что он (Зеленый крест) «с обеспокоенностью воспринял слушания в Государственной Думе, прошедшие 22 и 24 ноября по вопросу о проекте Федерального Закона «Об уничтожении химического оружия», на которых было блокировано его прохождение в первом чтении». Чтобы у И.П.Рыбкина, комитета по обороне и всей Государственной Думы не было сомнений, в факсе напоминалось, что Зеленый крест на своих октябрьских слушаниях принял решение о том, что Дума должна «ускорить принятие закона». Поправок не предлагалось — проект их устраивал в этом виде. К тому же в послании И.П.Рыбкину Зеленый крест заявил, что такого же мнения, как и Зеленый крест, будто бы «придерживается население регионов, где хранится химическое оружие».
Зеленокрестный демарш пошел лоббистам на пользу. После его оглашения председателем Думы И.П.Рыбкиным волнений в зале заседаний не возникло, и к обеду 5 декабря проект закона был протащен. Произошло это на сутки раньше, чем планировалось. А те участники будущей так и не состоявшейся дискуссии, в том числе депутаты от «на все согласного» населения, которые готовились к обсуждению 6 декабря, в момент голосования в зале просто не присутствовали.
Конечно, общественные организации пытались не допустить принятия закона, противоречащего интересам населения, что-то писали И.П.Рыбкину, убеждали всяких там депутатских помощников и референтов (сами депутаты сгинули в округах подновлять свой имидж перед грядущими выборами).
Повторное рассмотрение закона официально планировалось на 6 декабря. Мы тоже готовились и на вечер 5 декабря я даже выпросил 15 минут на радио, чтобы в прямом эфире передать «народным» депутатам свою тревогу, попытаться их остановить в неправедном деле. Но где нам против банды, сплоченной десятилетиями кормления при власти! Придя вечером 5-го на радио, я выяснил, что чуток припоздал. Оказывается, наши народные депутаты не стали ждать завтрашнего числа и заранее, днем 5 декабря, в 14 часов 42 минуты протащили закон. Голосовали «за» все известные народу руководящие «товарищи» от КПРФ (Г.А.Зюганов, А.И.Лукьянов, В.В.Семаго, В.И.Зоркальцев, И.М.Братищев, В.И.Илюхин), и их нимало не интересовало мнение какого-то там «координатора» О.А.Шенкарева. Впрочем, будем справедливы — «за» никудышный закон бодро проголосовали не только «товарищи», но и «женщины», «жирики», «демократы», ну и так далее536. Продали жителей районов хранения химоружия все.
Хотя после всего этого концептуальные изменения в проекте закона были невозможны, его улучшения были еще реалистичны. Однако между первым и вторым чтениями все было сведено к аппаратным обсуждениям, которыми были подменены заседания специально созданной рабочей группы. Она включала и двух представителей общественных организаций (от Зеленого креста и от Союза «За химическую безопасность»), но ее для содержательного обсуждения не собирали ни разу — только на первое организационное заседание. А когда я как один из этих общественников внес предложения по улучшению проекта закона в рабочем порядке, они были просто утоплены.
Пришлось попытаться пойти обходным путем. Однако были отброшены и поправки комитета по экологии Государственной Думы, которые содержали идеи общественных организаций, были оформлены его специальным решением и имели, в отличие от общественных организаций, легитимный характер. Более того, председатель комитета по экологии Т.В.Злотникова была просто отстранена от обсуждения поправок на пленарном заседании Государственной Думы, для чего в комитете был проведен «переворот» и поручение доложить поправки было от Т.В.Злотниковой («Яблоко») передано депутату Г.И.Бердову (КПРФ)468.
На каком-то этапе властям показалось, что председатель рабочей группы по проекту закона авиационный генерал Н.М.Безбородов, который представлял комитет по обороне, недостаточно эффективно реализует интересы ВХК. И он был безжалостно заменен на сухопутного генерала А.М.Макашова (КПРФ), также трудившегося в комитете по обороне, который и провел закон через все рифы на уровне закулисного «продавливания»468.
Вот так, на уровне продавливания, проект закона прошел второе и третье (27 декабря 1996) чтения.
Зато законодательные органы субъектов РФ отнеслись к проекту закона очень серьезно: Кировская областная Дума внесла поправки в ст.1,3 (2 поправки), 5,7-9 (4 поправки),13,14 (2 поправки),15 и предложила внести отдельную статью о правах общественных организаций; Саратовская областная Дума внесла поправки в ст.1,2,5,6,8,10,11,13-15,20,22-26 и предложила ряд дополнений концептуального характера; Государственный Совет Удмуртии внес поправки в ст.2,4,8,9,13,16 и предложил возвратить раздел о правах местных органов самоуправления; Брянская областная Дума внесла поправки в ст.2,4,9 и несколько концептуальных дополнений; Законодательное собрание Пензенской области внесло поправки в ст.1,9,13-15,20.
Совет Федерации обнаружил антисоциальную направленность закона «Об уничтожении химического оружия» немедленно (обсуждение состоялось 23 января 1997 года). Как сообщил член Совета Федерации РФ Е.И.Салов, статьей 15 закона предусмотрены, например, меры для защиты людей и окружающей среды только на случай возникновения чрезвычайных ситуаций при перевозке химоружия, но они не распространяются на другие ситуации. Законом не предусмотрены условия и гарантии, обеспечивающие полноценный контроль со стороны субъектов РФ за обеспечением безопасного уничтожения химоружия. Тем самым нарушаются права субъектов РФ, причем не только тех, где имеется химоружие и где предполагается его уничтожать, но и сопредельных, поскольку экологические системы административных границ не признают. А подытожил свое выступление депутат от Адыгеи Е.И.Салов так: «…закон не имеет необходимой социальной и экологической ориентации и может привести к негативным последствиям. Второго Чернобыля, на этот раз химического, Российской Федерации не надо». Член СФ от Чувашии В.С.Шурчанов продолжил анализ: «В основе всей формулы Закона должна быть реальная оценка — утечка отравляющих веществ, вред здоровью граждан, загрязнение окружающей среды… Закон нужно отклонить,.. создать согласительную комиссию и рассматривать в пакете с другими законами, обеспечивающими социальные гарантии тем, кто уже пострадал при производстве химического оружия».
И закон был остановлен и отправлен в согласительную комиссию Совета Федерации и Государственной Думы.
К тому времени перечень разногласий сократился до 125 позиций (после первого чтения на законопроект поступило около 250 поправок и потом число их росло), однако достижение согласия по ним уже не предвиделось470.
Чтобы избежать провала, не потерявший былого влияния ВХК подрядил верного генерала А.М.Макашова преодолеть вето Совета Федерации с помощью четвертого чтения в Госдуме. В процессе того «преодоления» эгоизм парламентариев, их нежелание вдуматься в существо требований населения были столь велики, что «на вахту» встали все цвета политического спектра страны (от левой КПРФ с сателлитами до крикливого ЛДПР, правительственного НДР и даже «демократического» ДВР). С ними оказались и депутаты тех территорий, которые пострадали от слабого закона468.
Федеральный закон «Об уничтожении химического оружия» вступил в силу 2 мая 1997 года361.
Между тем социально ориентированные поправки, проигнорированные Госдумой, не были избыточными. Они были абсолютно необходимы, чтобы сделать уничтожение химоружия «проходимым» в регионах, где без согласия с населением этот процесс немыслим. Укажем поправки, которые были разработаны комитетом по экологии Госдумы и общественными организациями и которым не нашлось места в тексте закона «Об уничтожении химического оружия»: 1) о праве граждан, проживающих в местах нынешнего хранения и будущего уничтожения химоружия и не желающих подвергаться неоправданному риску, на отселение за счет средств федерального бюджета; 2) о заключении между жителями (районов складирования и уничтожения химоружия) и Минобороны РФ «гражданских соглашений», которые бы определяли взаимные обязательства и способствовали «мирному» проведению работ468.
Были и другие поправки, однако отклонены были все. При мотивировании отклонения генерал С.В.Петров не скрывал причин — в письме на имя депутата Т.В.Злотниковой от 18 июня 1997 года он по-солдатски определенно указал, что отселение граждан из ЗЗМ «потребует расходования значительных финансовых средств». И все.
Можно понять генерала А.М.Макашова, стремившегося к реваншу после «битвы» 1989 года. Он командовал тогда Приволжским военным округом со столицей в Самаре, и Чапаевский протест случился в зоне его ответственности. Однако, осуществив пожелание властей отклонить социальные поправки к закону «Об уничтожении химического оружия», генерал добавил к информационным «минным полям» на пути к миру без химоружия новые — социальные. На них процесс разоружения может взорваться, когда дойдет до конкретного дела468.
Впрочем, позиция властей — не только следствие нежелания считаться с естественными нуждами населения. Она явно скрывает и эгоистичные мотивы — попытки скрыть экологически опасные действия, попытки экономить в процессе химического разоружении за счет природы и здоровья населения.
Разумеется, впоследствии, когда вставал вопрос об отселении людей из очень опасной ЗЗМ объектов химоружия, пропагандист небрежно указывал, что «российское законодательство не устанавливает правовые нормы, регулирующие добровольное переселение граждан из одних районов Российской Федерации в другие, да еще за счет средств федерального бюджета». Пропагандист сообщал также, что вопрос «отселения граждан с территории ЗЗМ в другие районы Российской Федерации за счет средств федерального бюджета носит демагогический характер и вреден по своей сути». Более того, этот пропагандист не поленился солгать в тексте, изданном по линии Зеленого креста, что отселение будто бы «не отвечает интересам граждан, проживающим и работающим на территории зон защитных мероприятий»616. Не будем заблуждаться. Именно этот пропагандист в ранге представителя конвенциального комитета в течение нескольких лет бегал по коридорам Государственной Думы, с тем чтобы не пропустить в законы о химоружии ни одной поправки в интересах граждан.
В заключение не будет лишним упомянуть, что у закона «Об уничтожении химического оружия»361 было продолжение. Когда осенью 2000 года Конгресс США обусловил свою финансовую помощь на химическое разоружение России необходимостью внести поправки в российские законы (в США не понравился запрет на перевозки химоружия между субъектами РФ, зафиксированный в законе России, хотя аналогичный запрет в американских законах их очень даже устраивал и никто отменять его не собирался)595, власти России отнеслись к заокеанскому требованию со всем вниманием.
Дальше все прошло, как в кино. Государственная Дума 31 октября 2001 года поддержала в третьем чтении инициативу правительства о разрешении опаснейших перевозок химоружия по России, Совет Федерации отнесся к этому с одобрением 14 ноября 2001 года, ну а президент России своим решением от 29 ноября 2001 г. все это утвердил. Так что именно этим числом теперь датируется закон «О внесении изменений и дополнения в Федеральный закон «Об уничтожении химического оружия»369, которым был продемонстрирован уровень заботы законодателей России об экологическом благополучии своих сограждан.
Впрочем, старались все они исполнить заокеанскую волю напрасно. Через несколько лет стало ясно, что перевозка артхимбоеприпасов из Кизнера в Щучье, ради которой и затевалось кастрирование закона «Об уничтожении химического оружия», неосуществима599. И все вернулось на круги своя.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |