ВВЕДЕНИЕ
Химическое оружие изначально не могло не оказать мощного воздействия на биосферу — людей и природную среду.
Как и ядерное оружие, оно никогда не было лишь средством поражения войск вероятного противника. Будучи неточечным средством поражения, химическое оружие рассматривалось и фактически было оружием массового уничтожения и поражения, причем захватывало в сферу своего действия гражданское население.
Химическое оружие — оружие XX века1-12, хотя некоторые вещества, использованные впоследствии как отравляющие, были найдены еще в XIX веке. Первые международные договоренности, касающиеся ограничения химического оружия, также относились к прошлому веку7.
Существование на вооружении Советской Армии химического оружия официально не признавалось13-15 и стало очевидным лишь после объявлении об остановке его производства16. Общество снабжалось лишь пропагандистской и не всегда достоверной информацией о химическом оружии Запада7.
Первая, чрезвычайно скупая информация о количестве и качественных характеристиках арсенала химического оружия Советского Союза была сообщена лишь в начале августа 1990 г.17,18. Автор этих сообщений, начальник войск РХБ защиты генерал С.Петров, за последующие годы не добавил ни одного нового слова о советском химическом оружии, хотя довольно детально изложил советской общественности данные об иракском19, причем задолго до его уничтожения.
Причиной признаний была не добрая воля властей, а неизбежность.
Позади был 1989 г. — год взрыва общественной активности Чапаевска и других городов Самарской (Куйбышевской) области, население которых не согласилось на функционирование возле их дома в условиях полной неизвестности «спецпредприятия по уничтожению» химического оружия20-33 (Впрочем, проблемы Чапаевска так и не были замечены генералами-теоретиками подготовки к химической войне12).
Позади был всплеск экологической активности жителей южной части Волгограда34,35. Не назвав вслух производившееся там химическое оружие, они тем не менее дали властям сигнал и предостережение.
Позади был Вайомингский меморандум, по которому в конце 1989 г. руководители Советского Союза «конфиденциально» передали в США информацию о химическом оружии СССР — производственных объектах, местах складирования, характеристиках36-41. Президент России подтвердил в дальнейшем правовой статус этого меморандума40. О содержании договоренностей жителей России не известили42.
Позади было заключенное в июне 1990 г. соглашение Буш-Горбачев по химическому оружию38. А также гибель месяцем раньше морских звезд Белого моря, напомнившая о возможном существовании в биосфере иприта и других забытых обществом отравляющих веществ (ОВ)43.
Зарождавшаяся гласность в вопросах химического оружия17,18оказалась псевдогласностью. Официальная информация давалась главным образом генералитетом17,18,41,44-66. Сводилась она в основном к обсуждению запасов, уцелевших к моменту декларации об остановке производства химического оружия16, а также размеров ассигнований, необходимых химическому генералитету для безбедного существования в процессе его уничтожения. С другой стороны, пропагандистские публикации не содержали попыток самостоятельного взгляда на проблему, ограничиваясь критикой Запада да транслированием идей генералитета и просьб о бюджетных ассигнованиях15,55,62,67-76. Общей картины не могли изменить редкие содержательные публикации77-79,425.
Обе группы публикаторов по существу устранились от реалий, связанных с экологическим и медицинским ущербом, связанным с подготовкой Советского Союза к полномасштабной химической войне.
Политика взяла верх над экологией.
Таким образом, предлагавшаяся обществу информация оказалась недостаточной, даже несмотря на появление редких воспоминаний непосредственных участников событий, освободившихся, наконец, от проклятья «подписки о неразглашении«80-88. За исключениями89, имеющаяся информация пока не дает представления об историческом аспекте проблемы химического вооружения, который в силу неизбежной экологической ориентированности прямо связан с будущим, с оценкой экологических последствий химического противостояния, ликвидацией экологического ущерба11. То же относится к технико-экологической информации, излагаемой в общедоступном химическом журнале многочисленными представителями неназванных организаций90,91,421.
Представленная обществу информация15,17,18,38,41,44-76,92,93оказалась сомнительной и противоречивой25,32,80-88,94-112 и не очень стыковалась с данными Запада113-117. По качеству и убедительности она не превосходила западные источники, корректность которых — по разным причинам — была не всегда очевидной. Создавалось впечатление, что от общества что-то скрывается. Даже официальный открытый доклад советской стороны Конференции по разоружению в Женеве118 на территории Советского Союза был засекречен.
Все это стало особенно нетерпимым после 13 января 1993 г., когда в Париже была заключена5,119,120 международная Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении121.
Официальный подход к выполнению Конвенции по химическому оружию сводится к ликвидации самого оружия, что позволяет решить военную и политическую задачу отказа от целого класса оружия массового уничтожения119. Однако уничтожением имеющихся запасов химического оружия не исчерпывается проблема выхода России из длительного химического противостояния. В первую очередь это касается преодоления связанных с химическим вооружением последствий для людей и природы.
Эта проблема не только не предлагается к решению, она просто не поставлена ни одним государственным органом России в качестве приоритетной национальной задачи11,102,103,122. Последние варианты программ уничтожения химического оружия в России и даже концепций этих программ123-126 таких целей перед обществом не ставят. Первые, секретные и полусекретные, судя по реакции населения Чапаевска20-33, Чувашии40,127-136 и Удмуртии370,371,376,380-382,384 тоже. На существование проблемы не указали ни комиссии, проводившие экологические экспертизы проектов и программ уничтожения химического оружия137-139, ни большие и малые форумы140-143. Не очень много добавляет и специальная экологическая информация144-151. Между тем число случаев, когда общество сталкивается с забытым армией и вообще бесхозным химическим оружием, нарастает непрерывно242,248-251,409,422.
В области химического разоружения политика по-прежнему не допускает экологию на принадлежащее ей место в жизни общества.
Вот почему понадобилось вновь пересмотреть всю проблему химического вооружения-разоружения, главным образом с позиций экологических интересов общества. Нельзя допустить, чтобы баланс сил в дуумвирате «политика и экология» склонялся в пользу первой. Нельзя допустить, чтобы жертвой сиюминутной политики стали химическая безопасность России, решение приоритетных национальных задач.
При подготовке настоящей монографии автору оказывали посильную помощь множество людей — О.Т.Алексеева, Г.А.Андреева, М.А.Беденчук (Ушенина), И.П.Блоков, Б.И.Богачкова, В.В.Бойцов, В.М.Ведерников, Ю.В.Вобликов, Л.Е.Воробьева, Н.М.Годжелло, В.Н.Долгов, Л.К.Комогорцева, И.Б.Котляр, В.А.Котовец В.М.Лупандин, В.Ф.Меньщиков, В.Ф.Петренко, В.Г.Петров, М.А.Плотущихина, М.С.Светлакова, Е.А.Сиволодский, В.Н.Степанова, Б.Т.Суриков, К.П.Терсков, Г.А.Тиханкин, В.В.Умнов, А.Б.Царева и многие-многие другие. Бывшая работница Чапаевского завода Мария Артемьевна Плотущихина в этот период отметила свое 80-летие и вскоре умерла, так и не дождавшись от Родины заслуженного звания инвалид Отечественной войны. Выражаю им, а также тем, чьи имена называть пока преждевременно, искреннюю благодарность.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |