II.3. ДЗЕРЖИНСК
Производства стойких ОВ на заводе N 96 (нынешнее ПО «Капролактам») были налажены много позже заводов N 51 (Москва) и N 102 (Чапаевск). Однако их технологическое оформление было осуществлено на уровне относительно неагрессивных производств 20-30-х гг. Нарушения правил техники безопасности оставались здесь основным источником поражений работников ипритом. Наиболее серьезная причина состояла в нарушении герметичности аппаратуры, арматуры и коммуникаций. Помимо очевидных технических, была также организационная причина — именно спеццеха ощущали острую нехватку спецодежды101.
Из воспоминаний И.Б.Котляра:
«Технология была примитивной, без современных технических средств защиты. Атмосфера цеха была насыщена ипритными парами, частые проливы убирались древесными опилками, а затем пол дегазировали хлорной известью. Ни противогаз, ни резиновые комбинезоны, ни сапоги и перчатки не спасали от кожных поражений, острых отравлений глаз и дыхательных путей. Поэтому каждая смена имела двойной состав. Одни работали, а другие лечились»85.
О состоянии техники безопасности можно судить по такому факту: в 1942 г. на заводе было 2397 случаев спецпоражений от иприта и 89 от люизита. В результате этого обновляемость персонала была близка к фронтовой. В 1943 г. число спецпоражений снизилось: от иприта — 494, от люизита — 23.
В том же 1943 г. была освоена вакуумная заливка в снаряжении боеприпасов. Резиновые шланги для передачи и налива иприта и люизита были заменены на жесткие стационарные приспособления.
Из воспоминаний И.Б.Котляра:
«Запомнился один случай, когда рабочий по фамилии Борисов начал вытирать крышку облитого ипритом аппарата, не надев защитной одежды. При этом еще и ложился грудью на аппарат. Он скончался через несколько дней. Вымирание пострадавших в этом цехе началось уже после войны, в основном в 50-е, 60-е и 70-е годы (в зависимости от глубины отравления и образа жизни). Умирали от сердечно-легочной недостаточности, которая медленно, но неизбежно прогрессировала. И не поддавалась никакому лечению».
Большая часть первичных поражений стойкими ОВ падает на 1941-1942 гг., когда проходило технологическое освоение производства. В основном они относились к работникам, работавшим с ипритом, меньше — с люизитом. Были допущены серьезные недостатки в организации работы санпропускников, в частности недостаточно эффективная вытяжка воздуха из “грязной” половины и недостаточный подпор воздуха на “чистой”. Душ работал столь примитивно, что большая часть попавшего на кожу иприта уносилась рабочими домой. Одежда после 1-2 дегазаций начинала разрушаться. Воздух цехов на наличие паров иприта и люизита контролировался чрезвычайно плохо. Медицинский персонал был мало знаком со спецификой поражений стойкими ОВ.
Из отчета:
“В декабре 1943 г. была большая вспышка гриппа. Гриппозная инфекция протекала у рабочих спеццехов значительно тяжелее и вызвала у них резкое ухудшение течения процесса в бронхо-легочном аппарате и целый ряд осложнений”.
В годы войны смертность на заводе N 96, связанная с выпуском иприта, последовательно нарастала: 1941 г. — 2, 1942 г. — 10, 1943 г. — 7, 1944 г. — 13, 1945 г. — 15. В основном это были люди, еще не успевшие стать профинвалидами. В послевоенные годы смертность резко возросла, в основном за счет профинвалидов, поразившихся ипритом в прошлом: 1946 г. — 11 (неполный учет), 1947 г. — 24 (профинвалиды 1 группы — 11, 2 группы — 11, 3 группы — 2).
Из хроники бед (по приказам ПГУ МХП СССР):
“17/X-1943 г. вследствие неоднократных интоксикаций ипритом умер шофер цеха “Водосток” завода N 96 тов.Стрелков П.С. ВКК дала заключение о переводе тов.Стрелкова на работу вне контакта с токсическими веществами, однако он продолжал работать на прежнем рабочем месте и работал с 7/VI по 30/VI по 13 часов в сутки, с 1 по 15/VII по 14 часов в сутки. Начальник цеха “Водосток” тов.Иванов, не выполнивший решения ВКК о Стрелкове, применявший удлиненный рабочий день на вредных работах, с работы снят и привлечен к уголовной ответственности”.
“Фактом крайней безответственности является случай, имевший место на заводе N 96, когда 16/IV-1943 г. к цеху N 25 была подана цистерна якобы с купоросным маслом. Фактическое содержание цистерны, оказавшееся люизитом, было установлено только тогда, когда получила серьезное поражение работница Буданова. Такой же случай имел место 10/VIII-1942 г.”
Производство иприта в годы войны породило тяжелую социальную проблему, не нашедшую решения до наших дней.
В 1945 г. после постановки цехов на консервацию на заводе было осмотрено 1580 человек, связанных с работами с ипритом, из которых практически здоровыми оказалось лишь 290. Профбольными (легкое и среднее заболевание) было квалифицировано 846 человек, инвалидами 1 и 2 групп — 270, 3 группы — 174.
На конец 1947 г. обозначился рост числа профинвалидов: 1 группы — до 25, 2 группы — до 449, 3 группы — до 240 человек. Это произошло за счет больных с легким и средним заболеванием, их осталось 555.
Всего с 1941 г. по март 1949 г. на учете в спец-ВТЭК, работавшей при МСЧ завода N 96, состояло 1329 профинвалидов, в том числе: мужчин — 959, женщин — 370. Большинство из них имеют отношение к производству иприта — 569 (цех N 3) и к его розливу по боеприпасам — 557 (цеха NN 16,19 и 21). Меньшинство связано с деятельностью люизитных цехов — 41 (цеха NN 13-15). Остальные стали инвалидами в обслуживающих подразделениях — ремонтном, транспортном и т.д. Профессионально наибольший процент пострадавших попадает на аппаратчиков и слесарей. Наиболее значительная группа профинвалидов, пораженных ипритом, имела возраст от 30 до 40 лет (526). Было немало профинвалидов в возрасте до 20 лет (42, в том числе 32 женщины) и особенно много в возрасте до 30 (366, в том числе 196 женщин). Две последние категории, по-видимому, составляют основу той небольшой группы профинвалидов, которые выжили до наших дней. Их около ста человек.
Планом на 1946-1950 гг. предусматривалось провести работы по улучшению условий техники безопасности с учетом необходимости транспортирования продукта под вакуумом; провести работы по механизации в цехах снаряжения боеприпасов, в том числе оборудование их автоматическими станками налива; провести работы по замене временных зданий цехов снаряжения на капитальные, в первую очередь временных зданий снаряжения ХАБ-200 (цех N 18).
Более половины персонала в цехах завода N 148 по производству синильной кислоты и снаряжению ее в химические боеприпасы составляли женщины. Условия труда на заводе (нынешнем ПО «Оргстекло») улучшались медленно, по мере совершенствования технологического процесса производства.
Концентрация синильной кислоты в годы войны составляла в основных цехах 0,01-0,0001 мг/л: в цехе N 1 — до 0,009 мг/л, в цехе N 2 — от 0,07 до 0,09 мг/л, в цехе N 3 (танковое отделение) — до 0,02 мг/л, в цехе N 7 — до 0,007 мг/л, в цехе N 8 — до 0,001 , в цехе N 13 — до 0,01 мг/л. Наибольшее число пострадавших (80%) наблюдалось среди слесарей и аппаратчиков.
В настоящее время ПДК для синильной кислоты в воздухе рабочей зоны составляет 0,3 мг/м3 (0,003 мг/л).
Отмечено много причин острых отравлений синильной кислотой:
- на участке ручной загрузки цианплава в бункер выделяющаяся пыль разлагалась под действием углекислого газа в присутствии влаги с образованием синильной кислоты;
- на участке выщелачивания не обеспечивалась герметичность;
- пары синильной кислоты выделялись на участке нейтрализации шлама, производившегося открытым способом;
- на участке образования синильной кислоты она попадала в воздух помещения кабин через неплотности аппаратуры;
- на участке розлива синильной кислоты по боеприпасам она поступала в атмосферу через неплотности вытяжных шкафов (прокладки, краны, вентили, штуцеры); на этом же участке происходили и аварийные выбросы синильной кислоты при переполнении тары.
В 1941 г. был отмечено 37 случаев отравления синильной кислотой, в 1942 г. — 30, в 1943 г. — 12. После проведения ряда мероприятий (герметизации аппаратуры, устройства вентиляции, организации стирки одежды после работы в цехах) положение несколько улучшилось. Однако именно в январе-феврале 1944 г. произошло три случая отравлений со смертельным исходом (в первом погибло 7 человек из-за неполной нейтрализации сточных вод в цехе N 13).
Острые отравления синильной кислотой случались на этом заводе и после войны (1946 г., цехи N 2, 6 и 13; 1952 г., цех N 13).
Серьезной оценки влияния производств ОВ на заводах N 96 (“Капролактам”), N 148 (“Оргстекло”) и ЧХЗ на экологическое благополучие Дзержинска не проводилось. Можно лишь попытаться воссоздать первичную картину событий.
Очистка воздуха, загрязненного ипритом, действовала на ПО «Капролактам» неэффективно, существовали крайне примитивные и маломощные вентиляторные установки. Кроме того, происходил значительный унос в атмосферу щелочи вместе с ипритом, оказавшимся непродегазированным. Загрязненный ипритом воздух через приточную вентиляцию вновь поступал в цеха, а также в помещения управленческого персонала. Загрязнение атмосферы ипритом в годы войны распространялось в радиусе 5-7 км от завода.
Вопрос о более эффективной дегазации иприта в абгазах, чем щелочная, был поставлен лишь в 1959 г. Тогда же были приняты меры безопасности — установка автоматических газосигнализаторов об опасных концентрациях и обеспечение выброса абгазов через трубу высотой 50 м.
На заводе интенсивно выбрасывались и другие вредные продукты. Например, концентрация олефинов в абгазах производства иприта по Зайкову всегда была не менее 80%. Таково условие получения этого иприта.
Из воспоминаний И.Б.Котляра:
“Мне всегда импонировала страстная любовь Михаила Валериановича к природе (речь идет о М.Хрулеве, главном инженере завода N 96 — Л.Ф.). В годы войны, когда на Аварийном поселке завода уже ничего не могло расти, он ежегодно с упорством высаживал вдоль дома, в котором проживал с семьей, с десяток саженцев различных деревьев. Летом они обычно распускались, и жители поселка смотрели на них с надеждой, а вдруг зазеленеет наша улица. Но в следующем году все деревца погибали”88.
В 50-х гг. на заводе N 96 была сооружена печь, использованная для утилизации отходов иприта и люизита (корпус N 530). Тем самым были обречены на риск заболевания раком все работники и окрестные жители, которые попали в зону влияния выбросов печи сжигания.
Загрязнение воздушной среды жилых поселков ПО «Оргстекло» в военные и послевоенные годы связано с выбросами синильной кислоты. После войны к ним добавился фтористный водород. Выбросы эффективной очистке не подвергались. По данным обследования 1951 г., выбросы газовоздушной смеси, содержавшей синильную кислоту, были таковы. Цех N 2 выбрасывал ее с высоты 12 м, цех N 11 — 42 м, цех N 13 — 26 м от уровня земли. 240000 м3/сутки газовоздушной смеси, выбрасывавшейся цехом N 11, содержали 0,002 объемных % синильной кислоты, которая улавливалась скруббером, орошаемым щелочью, лишь на 90 %. 3600 м3/сутки газовоздушной смеси цеха N 13, содержали 20 г/м3 синильной кислоты. Даже в 1963 г. от синильной кислоты не очищались выбросы от производств акрилатов, цианурхлорида, симазина.
Санитарно-защитные зоны вокруг химических заводов Дзержинска не создавались и они отсутствовали даже к началу 60-х гг., когда по нормам тех лет (Н-101-54) они должны были составлять 1000 м, а в особых случаях (производства ОВ — один из них) — 2000 м. Завод N 96 («Капролактам») находился в плотном окружении жилых поселков: на север поселок «Красный химик» — 1090 м, на юг поселок Ляхановка — 1800 м, на северо-запад — поселки Пионерский и Аварийный (соответственно, 1060 и 1010 м)8. Детский сад N 23 находился в 500 м от завода. Расстояние от завода N 148 («Оргстекло») до жилых поселков также было ничтожным: 50 м — к югу, 40 м — к западу.
Изучением загрязнения атмосферного воздуха городская СЭС Дзержинска начала заниматься лишь с 1957 г. Измерялись простейшие ОВ — хлор (ОВ первой мировой войны), фосген и синильная кислота, а также более специфичные компоненты — туман серной кислоты, ртуть, тетраэтилсвинец, фенол. Концентрации вредных веществ в атмосферном воздухе в начале 60-х гг. значительно превышали ПДК тех лет: по фенолу в 3-17 раз, по фтористому водороду — в 3 раза, по ртути — в 10 раз. Иприт, люизит, хлористый мышьяк и даже сам мышьяк целенаправленно не определялись никогда.
Из доклада:
“8 декабря 1967 г. имел место случай местной загазованности территории и проходной ЧХЗ им.М.И.Калинина фосгеном. В контакте с фосгеном находилось 78 человек. Все пострадавшие были госпитализированы. Симптомы воздействия газа были выявлены у 19 человек. После проведения лечения 18 человек выписаны. Один пострадавший, который имел ранее хроническое заболевание легких, оставлен в стационаре”.
Наибольшие загрязнения атмосферного воздуха такими токсическими веществами, как фосген и синильная кислота, обнаруживались в 500-1000 м от заводов, то есть в жилой зоне, а загрязнения более специфическими ингредиентами — в 2500-3000 м.
По данным начала 60-х гг., концентрация токсичных веществ в спальных помещениях детского сада N 23 находилась на уровне концентраций источника — цехов завода «Капролактам», а по некоторым — превышала.
В эти же годы стали очевидными отрицательные изменения в состоянии здоровья детей (отклонения в составе крови, метаболизме).
Из сообщения доктора медицинских наук В.М.Лупандина:
“Я посетил Дзержинск 5 декабря 1993 г. с группой сотрудников. Думаю, что Дзержинск — самый грязный в химическом отношении город мира, другого такого нет. Здесь на протяжении более 60 лет разнообразные химические вещества попадают в организм человека через атмосферный воздух, воду, пищевые продукты и грудное молоко. Основной механизм их воздействия на организм человека — внутриутробный: половые клетки (яйцеклетки и сперматозоиды), плацента (плацентарные гормоны, ферменты, новые плацентарные белки), половые органы. Основная патология — нарушение репродукции человека. Все 100% новорожденных имеют отклонения в состоянии здоровья. Поражены все органы и системы, но более всего центральная нервная система. На примере дзержинской популяции людей можно представить, что представляет собой “химическая зима” и чем она отличается от ядерной. При “ядерной зиме” прекращается жизнь, при химической — происходит химическое перерождение жизни: появление жизнеспособного потомства с измененными функциями центральной нервной и других систем”.
Автор справедливо не выделяет стойкие и нестойкие ОВ из общей совокупности химических загрязнений, воздействующих на население города.
Что касается этой “палитры”, то некоторое представление о ней дает, например, список веществ, от которых в 1949 г. получили острое отравление рабочие Дзержинска непосредственно на рабочем месте:
- иприт — 4,
- люизит — 2,
- фосген — 2,
- синильная кислота — 3,
- хлор — 8,
- дихлорэтан — 1,
- гексахлоран — 2,
- бензол — 2,
- анилин — 1,
- окислы азота — 10,
- гексоген — 7,
- тринитротолуол — 4 и т.д.
Сброс сточных вод химических предприятий Дзержинска в годы интенсивного производства ОВ предусматривал их поступление с промплощадок в р.Оку в основном через систему озер р.Волосянихи, использовавшихся в качестве отстойной системы. Канализационные системы были перегружены. Проблема очистки сточных вод от мышьяка не была поставлена даже при рассмотрении проекта реконструкции станции очистки спецстоков в 1952 г.
Из справки 1952 г.:
“ЧХЗ. Сбрасывает 2700 м3/час сточных вод, в том числе 1700 м3загрязненных. Сточные воды по трем промколлекторам выпускаются в бывшие торфяные карьеры за чертой завода, из них в озеро “Гнилое”, а из него в Оку.
Завод N 148. 18 цехов сбрасывают 600 м3/час сточных вод, из них 160 м3 условно чистых. Лабораторный химический контроль за составом цеховых сточных вод не организован. Очистных сооружений по очистке сточных вод на заводе не имеется. Спецстоки цехов 1,2,11,13 подвергаются нейтрализации на станции в цехе N 1, после чего спускаются в шламовое болото за территорией промплощадки.
Завод N 96. 27 производственных цехов сбрасывают в открытый водоем 5102492 м3/месяц сточных вод, из них 2866492 м3 условно чистых и 2236000 м3 загрязненных различными органическими и неорганическими соединениями в растворенном и взвешенном состоянии. Лабораторный контроль за составом цеховых и общезаводских сточных вод не установлен. Данных, характеризующих качественные и количественные показатели загрязнения сточных цеховых вод отдельными ингредиентами, на заводе нет.
Выпуск всех сточных вод осуществляется по 11 цеховым коллекторам в Волосяниху, откуда вместе со стоками заводов NN 148,506,365, пройдя 7 пойменных озер, поступают в р.Оку в 12 км выше водозабора автозаводского водопровода г.Горького. Река Волосяниха — это сточная канава протяженностью 12 км, шириной 2-12 м. Емкость системы озер 400000 м3..Движение сточных вод по озерам происходит не по длинной оси. Создаются застойные зоны, укорачивается возможный путь стоков. Река Волосяниха и озера не очищались от ила с момента ввода в эксплоатацию в 1939 г. Хозяйственно-питьевой водопровод — за счет грунтовых вод, не перекрытых водонепроницаемыми породами. Границы зоны санитарной охраны водопровода не утверждены”.
Стоки предприятий Дзержинска не могли не быть чрезвычайно опасными как для самой Оки, так и для питьевого водоснабжения Нижнего Новгорода. Показателем остроты проблемы могут служить, например, данные о содержании в них цианидов. Так, в 1953 г. концентрация цианидов достигала в стоках ЧХЗ 1,0 мг/л, а в речной воде в 4-х км ниже выпуска стоков она колебалась в пределах от 0,31 до 1,05 мг/л. С учетом ПДК на цианиды в водах рыбохозяйственного назначения (она составляла в 50-е годы 0,05 мг/л) этот результат означает,.что норма превышалась в 6-20 раз.
Серьезных данных о выбросах мышьяка в прошлые годы нет, известно лишь о двух эпизодических измерениях. В годы войны мышьяк был найден в водах р.Волосянихи даже в рамках весьма несовершенных измерений Института гигиены труда и профзаболеваний (г.Горький). В 1950 г. мышьяк в иле озера Долгое был обнаружен ЦЗЛ завода N 96.
Информация о захоронении твердых промышленных отходов на территории и вокруг заводов N 96, N 148 и ЧХЗ незначительна.
Известно, например, что в годы войны спецсвалка завода N 96, расположенная по рельефу выше р.Волосянихи, не имела ни ограждения, ни опознавательных знаков. Отходы спецпроизводств сбрасывались на эту свалку без дегазации. При изменении ветра “дыхание” свалки ощущали близлежащие цеха и корпуса, и это положение сохранилось на долгие годы. Влияние свалки на реки Оку и Волосяниху не исследовалось.
В те же военные годы большое количество тарных отходов производства люизита, загрязненных мышьяком (древесные опилки, клепка бочек, железные барабаны), было закопано на территории завода N 96 на глубину 4-5 м без какой-либо обработки. Операция с захоронением тары и древесных опилок, загрязненных мышьяком, была повторена в 1952 г. Количество белого мышьяка, по данным завода, составило 300-400 кг. Глиняный замок в котловане вновь сделан не был — исполнители акции сочли достаточной разницу между глубиной произведенного ими в песчаном грунте захоронения (7 м) и уровнем грунтовых вод (20 м). Помимо мышьяка, в котлован было захоронено немало других отходов спецпроизводств. Многочисленные протесты государственного санитарного инспектора г.Дзержинска М.В.Старковой не были ни учтены, ни даже услышаны.
Эти эпизоды ставят перед нынешним поколением жителей Дзержинска тяжелые вопросы. Тот факт, что грунты в Дзержинске песчаные, по существу исключает возможность утилизации промышленных отходов путем простого захоронения. Тем более, что для этих грунтов характерны карстовые явления.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |