VIII.9. Прокисшие СЕКРЕТЫ
Одно из препятствий на пути преодоления последствий подготовки к химической войне — сохранение режима секретности, сложившегося вокруг химического оружия.
До сих пор гражданам России не сообщено об обстоятельствах начала подготовки к химической войне. Не известно о наступательных целях химической войны, об оправданности выпуска самой большой в мире партии самого мощного химического оружия, о судьбе химического арсенала, который был создан ценой здоровья и жизней десятков тысяч людей. Сколь-нибудь подробные данные о химическом оружии России, доступные населению, просто отсутствуют. Американские партнеры российских военных по переговорам о химическом разоружении знают пока много больше граждан самой России41.
Из откровений генерала А.Кунцевича:
“Какие виды оружия были созданы с моим участием, это история узнает. При этом вряд ли узнает все. Не думаю, что в ближайшие годы мы и американцы в полном объеме раскроем друг перед другом все направления работ, которыми занимались”56.
На самом деле речь идет вовсе не об американцах. Ничего не рассказано жителям собственной страны — не только о разработках, но и о фактическом ходе производства химического оружия в Чапаевске, Сталинграде (Волгограде), Дзержинске, Березниках, Кинешме (Заволжске), Новочебоксарске, Москве, Вольске и других городах. Они не получили достоверной информации о здоровье и жизни людей, чьими руками военно-химический потенциал страны был создан. Не имеется корректных данных о последствиях производства ОВ — ни о заболеваемости, ни об экологической обстановке в этих городах, в особенности вблизи промплощадок соответствующих заводов.
Из переписки.
Из Совета Безопасности РФ — в архив ГАРФ (июль 1994 г.):
В связи с подготовкой проекта государственной программы уничтожения химического оружия РФ возникла необходимость в оценке экологических последствий подготовки к химической войне. Прошу Вас найти возможным рассекретить и представить в МВК по экологической безопасности копии архивных документов Минздрава СССР прошлых лет, которые содержат экологическую и медицинскую информацию по этому вопросу, в соответствии с приложением”.
Из ГАРФ — в Совет Безопасности РФ (февраль 1995 г):
“В соответствии с Вашим письмом архив обратился к заместителю министра здравоохранения РФ В.К.Агапову с просьбой прислать в архив экспертов для просмотра интересующих Вас дел и решения вопроса об их рассекречивании. До настоящего времени ответа на наше письмо из Минздрава РФ не получено”.
И не получат — ни архив, ни все общество. В.Агапов — руководитель секретно-медицинских дел Минздравмедпрома РФ, бывший начальник Третьего Главного управления при МЗ России (см. раздел VI.1). Поступки деятелей ВХК по вопросу, в котором они балансируют на грани нарушения УК России, — свидетельство не только реальной силы ВХК, но и меры его пренебрежения интересами общества.
Федеральное управление медико-биологических и экстремальных проблем при Минздравмедпроме РФ — наследник Третьего главного управления дрессировано на сокрытие медицинской и экологической информации настолько, что проделывает это даже в тех случаях, когда какая-то информация уже известна из других источников (при условиии, что наше общество уже созрело до этапа, когда официальная информация — это достоверная информация).
Из справки Роскомхимнефтепрома (январь 1995 г.):
“Минмедпром России (так в тексте — Л.Ф.) в лице бывшего Третьего управления был привлечен к вопросам медико-санитарного обеспечения работ по производству ОВ только с 1969 года… В процессе осуществления государственного санитарного надзора и проведения НИР по изучению условий труда и состояния здоровья работающих за прошедшее время выявлено, что наиболее неблагоприятными моментами на производствах ОВ были периоды остановочных, ремонтных и пуско-наладочных работ. В эти периоды наблюдалась загрязненность воздушной среды в технологических кабинах до 200-300 ПДК, а загрязненность поверхностей оборудования и строительных конструкций до 50-70 нормативных уровней… При пожаротушении (имеется в виду пожар 1974 г. на ЧПО “Химпром”) произошло загрязнение почвы веществом VX в районе склада готовой продукции. Заражение почвы наблюдалось на расстоянии до 84 м от очага загорания и на глубину до 1 м. До проведения дегазационных работ уровень зараженности почвы составлял от 7,1.10-6 до 7,5.10-3 мг/кг”172.
Из письма Третьего главного управления (июнь 1995 г.):
“По данным медсанчасти и НИИ Федерального управления за время эксплуатации производства ОВ загрязнение окружающей среды в районе расположения ЧПО “Химпром” веществом VX не было обнаружено”.
Пожалуй, для общества неосмотрительно доверять такому ведомству в вопросах здоровья людей и природы в связи с химическим оружием.
С этим же ведомством, равно как и с двумя другими “углами” ВХК -наследниками МХП СССР и МО СССР — связано то, что население страны официально так и не осведомлено ни о катастрофах, ни даже об авариях, связанных с созданием, испытанием, хранением и использованием химического оружия (раздел VI.7).
Плач общества по правде (из резолюций)
Конференция «Социально-экологические аспекты уничтожения химического оружия» (27-28 марта 1993 г.):
“Все сведения, касающаяся производства, испытания, хранения и уничтожения химического оружия, должны быть рассекречены и доступны специалистам, общественности и средствам массовой информации”.
Экопарламент Волжского бассейна и Северного Каспия по проблемам уничтожения химического оружия в бассейне р.Волга (1 июля 1993 г.):
“8. Рекомендовать Правительству РФ:
8.1. Рассекретить все документы, связанные с подготовкой к химической войне. Пересмотреть решение Правительства РФ от 30 марта 1993 года в части, касающейся ужесточения режима секретности в отношении вопросов разработки химического оружия”.
Общественная конференция «Дни Волги-93″ по проблеме химического оружия (14-16 октября 1993 г. ):
“1.Вся информация, касающаяся прошлого производства, испытания, хранения и уничтожения химического оружия, должна быть рассекречена и доступна специалистам, общественности и прессе”.
Общественная конференция «Дни Волги-94″ по проблеме химического оружия (15 октября 1994 г.):
“I.5. Государству в целом и отдельным ведомствам, в прошлом принимавшим участие в подготовке к химической войне, необходимо немедленно принять решение о рассекречивании всей информации о прошлом производстве, испытании, хранении и уничтожении химического оружия. Эта информация должна быть рассекречена и доступна специалистам, общественности и средствам массовой информации вне зависимости от отношения к этому вопросу других государств. Информация о новом химическом оружии России, не включенном в Конвенцию о химическом оружии, должна быть обнародована и это оружие должно быть поставлено под международный контроль. Секретное постановление Правительства РФ от 30 марта 1993 года в части, касающейся засекречивания информации о работах по химическому оружию, должно быть отменено как ошибочное и приводящее к катастрофическим последствиям для здоровья населения.
I.6. Генеральная Прокуратура РФ должна немедленно начать уголовное преследование руководителей Министерства обороны, Роскомхимнефтепрома, Минздрава и других министерств и ведомств, продолжающих скрывать от общества экологическую и медицинскую информацию, связанную с подготовкой к химической войне и с ее последствиями для природы и для здоровья населения. В противном случае экологическая общественность не сможет связывать себя с какими-либо подзаконными актами по дальнейшему сохранению указанной информации в тайне”338.
Известно множество попыток общества получить доступ к информации по химическому оружию, не имеющей технологического характера и принадлежащей ему по праву. Однако эта общественная активность какого-либо результата не принесла — власти заняли позицию глухой обороны и даже начали переходить в наступление.
Из постановления Правительства РФ от 30 марта 1993 г.
“Совет Министров — Правительство Российской Федерации постановляет: 1. Внести во Временный перечень сведений, составляющих государственную тайну, утвержденный постановлением Правительства РФ от 18 сентября 1992 г. N 733-55, следующие изменения и дополнения: раздел IX дополнитьпунктом 122 следующего содержания:
122. Сведения, раскрывающие содержание ранее осуществлявшихся работ в области химического или биологического оружия либо существо этих работ, достигнутые при этом результаты, а также сведения по рецептурам, технологии производства или снаряжению изделий. Председатель СМ — Правительства РФ В.Черномырдин”410.
Решение В.Черномырдина, находящееся в противоречии с Законом о гостайне, полностью остановило процесс рассекречивания в области химического оружия, даже экологической и медицинской информации. Однако Генеральная прокуратура, обладающая надзорным мандатом за законностью в стране, не обнаружила пока того, что населению видно невооруженным глазом.
Прокуратура — Совету Безопасности РФ (согласование не изменено):
“Правительство Российской Федерации вправе решать вопросы отнесенные к секретным сведениям, затрагивающие интересы безопасности государства, в т.ч. связанные с деятельностью по химическому оружию. Конституцией Российской Федерации, законом о Прокуратуре РФ органам прокуратуры не предоставлено право осуществлять надзор за законностью издания постановлений Совета Министров — Правительства РФ.Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации В.И.Давыдов. 6 декабря 1994 г.”
Главное в этом маловразумительном тексте все же видно — прокуратура России не надзирает за соблюдением законов. И трудно ожидать прогресса в химическом разоружении, если Правительство РФ и его министерства и ведомства (МО РФ, Роскомхимнефтепром, Минздравмедпром и многие другие) сохранят свою позицию властных органов, стоящих над законом, а прокуратура будет мириться с прямыми нарушениями действующего в РФ законодательства.
Мотивы общества, вынужденного защищаться самостоятельно, без опоры на бездействующую прокуратуру, очевидны. Отсутствие гласности применительно к химическому оружию прямо противоречит нормам экологической безопасности, поскольку инциденты с химическим оружием — прошлые и будущие — не могут не захватывать в свою орбиту ничего не подозревающее население.
Есть, однако, и не столь материальные мотивы. Десятилетиями советские власти вели международные переговоры о химическом разоружении, не снисходя до информации собственного населения359, а их редкие выступления носили исключительно пропагандистский характер360,361. Теперь же, когда Конвенция по химическому оружию уже подписана121 и ждет ратификации, население по-прежнему не информировано о деталях пути к компромиссу, позволившему достичь подписания документа. Как оказалось, эта скрытность властей не столь безобидна — именно она позволила реваншистским силам попытаться затормозить процесс ратификации Конвенции161,362 при активной поддержке из лагеря “неистовых экологистов”309.
Защитим наши химические секреты от нескромного японского взгляда:
“Группа японских тележурналистов и два их российских помощника были задержаны охраной объединения “Химпром” во время съемок объекта бывшей “оборонки”. Японские тележурналисты прибыли в Волгоград инкогнито, без необходимой для иностранных репортеров аккредитации. Выслушав объяснения телерепортеров, работники милиции сочли их неубедительными и напомнили гостям о существующем порядке работы на режимных объектах. Видеозаписи японцев были стерты”410.
В связи с этим прискорбным событием августа 1995 г. важно иметь в виду, что японцы вели съемки не на, а извне в прошлом режимного объекта, где потенциал химического нападения будто бы уже давно ликвидирован214. Не стоит забывать и о прекрасных снимках ВПО “Химпром” из космоса, которые были опубликованы еще в 1985 г.117. Кстати, американцы побывали внутри ВПО “Химпром” трижды, в том числе для проведения контрольных измерений.
Нежелание начать процесс реального рассекречивания документов — это прямой показатель психологической неготовности ВХК к работе с населением по химическому разоружению. Раскрытие информации о подготовке Советского Союза к химической войне — это единственный путь к корректной постановке задачи действительного химического разоружения как общенациональной задачи.
Без раскрытия информации о нашем химическом оружии можно лишь попытаться — с издержками — уничтожить само оружие и решить, таким образом, политические задачи бывших противников по холодной войне, главным образом, США. Однако таким способом невозможно обеспечить решение национальных задач России, то есть задач преодоления последствий подготовки к химической войне, которую предполагалось вести на чужой земле. Имеются в виду последствия, связанные с экологией и состоянием здоровья населения в собственной стране. И, уничтожив само химическое оружие, мы не решим задачу обеспечения химической безопасности страны.
Начало раскрытия информации может дать старт началу подготовки программы преодоления экологических и медицинских последствий прошлой подготовки к химической войне. Без рассекречивания это невозможно в принципе, равно как невозможно в принципе и своевременное уничтожение запасов химического оружия, сколько бы ни настаивали зарубежные партнеры. Не позволит население.
В марте 1994 г., незадолго до освобождения от государственного поста, генерал А.Кунцевич сообщил: «Требуется национальное согласие. Без участия регионов, без участия общественности, без взвешенного подхода национальную концепцию ликвидации химического оружия не создать. Но для этого нужна объективная и точная информация. Средства массовой информации не должны служить интересам отдельных экстравагантных личностей или каким-то убогим движениям«61.
За прошедшие полтора года ничего не изменилось. Достоверной информации по химическому оружию по-прежнему нет, и общество пока борется с засекречиванием даже экологической информации, принадлежащей ему по закону. Наследники генерала по-прежнему взывают к согласию, одновременно считая всех, кто не с ними, экстравагантными личностями и убогими движениями. А когда осенью 1994 г. одно экологическое движение устроило на Старой площади Москвы возле конвенциального комитета пикет с требованием о встрече с его руководителем, они были препровождены не в кабинет председателя, а в ближайший милицейский участок363. Мысли и предложения пикетчиков никого не заинтересовали.
Психологически власти России еще не созрели для решения проблем химического оружия. И это препятствие в химическом разоружении — главное.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |