ЗАКОПАЛИ ХИМИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ
Где и как происходило плановое — и массовое — уничтожение больших партий советского химического оружия? Чаще всего на это были отряжены полигоны и окрестности складов, баз и арсеналов его хранения.
К сожалению, военно-химическая служба нынешней России не предоставила обществу полного отчета о местах и этапах массового уничтожения химического оружия на территории бывшего СССР. Так что ему (обществу) приходится бродить в потемках и заниматься поисками самому.
«Существует проблема десяти регионов бывшего Советского Союза, где производилось уничтожение химического оружия. Наиболее потенциально экологически опасными являются места захоронения адамсита, 1000 т которого захоронено в Саратовской области в 1961 году. Все эти захоронения нуждаются в дополнительных обследованиях».
Первыми участками советской земли, где официально было предписано производить уничтожение химического оружия, стали два первых же военно-химических полигона — в Москве (Кузьминки) и в Саратовской области (Шиханы). Уничтожение химического оружия на полигоне в Кузьминках началось с 1924 года и продолжалось — с перерывами — несколько десятилетий.
Все тайное рано или поздно становится явным. Многие годы оставалось неясным, куда с четырех московских заводов — производителей химического оружия — девались отходы выпуска его опасной продукции. Для заводов ОВ в Чапаевске, Сталинграде, Дзержинске, Березниках было ясно, а для Москвы — нет.
Теперь мы знаем, что начиная с 1925 года, эти отходы закапывали на полигоне в Кузьминках. Жидкие отходы доставались Москве-реке (было и такое). Однако у нас нет никаких оснований отказываться от мысли, что немало было закопано прямо на заводских (и институтских) дворах. Такое было время.
«Начальнику ВОХИМУ т.Фишману
Настоящим просим Вашего разрешения на уничтожение на одном из Ваших полигонов испорченных смесей хлористой серы с римитом всего в количестве около 1500 кило с небольшим содержанием римита, получившихся у нас в результате опытных работ и чистки аппаратов…
Директор Ольгинского завода, 26 сентября 1927 года».
Приведенный выше для примера документ относится к захоронению отходов опытного производства иприта (в те месяцы его скрывали в документах под именем «римит») на территории полигона в Кузьминках.
Впрочем, был в истории Кузьминок период — второе полугодие 1937 года, — когда в силу людоедско-политических обстоятельств начальники в высоких московских кабинетах не только требовали закапывать химическое оружие в Кузьминках, но и обсуждали прямо противоположное. От этого периода нам остались две важные бумаги, которые нынешнее военно-химическое управление скорее всего по недосмотру не оставило в секрете на вечные времена (это противозаконно, но они это делают), а допустило к экспонированию среди рассекреченных документов военного архива России. Мы могли бы обойтись и без этих бумаг, однако они очень интересны для наших целей своими деталями.
Одна из них — это перечень того, что начальники ждали, когда исполняли приказ на раскопки. Вторая бумага — перечень того химического оружия, чье закапывание было документально оформлено. Эти тексты принципиально важно сравнить с тем, что фактически было найдено при раскопках.
Проблема химического оружия в Москве была секретом элиты высшего уровня. Полную картину событий мог знать лишь чрезвычайно узкий круг людей. Тем поразительнее читать в наши дни в текстах тех «приобщенных» людей такие фантастические откровения, возникшие после окончания раскопок, как «нигде не зарегистрированная яма, из которой извлечено 6 бочек с ипритом», «старый окоп, из которого извлечено 24 бочки с ипритом» и т.д. А ведь без их приказа ни одна бочка с ипритом не могла попасть в полигонную яму, к тому же нигде не зарегистрированную. Бочки с такими СОВ, как иприт и люизит, без приказа не пропадали. И не регистрировались они тоже очень строго по приказу.
Конечно, вряд ли лица, писавшие те потрясающие документы, стремились к интересу своих потомков. Равно как и нынешние креслопреемники тех лиц. Тем более их следует знать нынешнему обществу.
А теперь перелистаем отрывки из выживших документов 1937 года, которые тогда попали в руки высокой комиссии и были обобщены в одном из рапортов. Разумеется, основной их массив пока что «исчез», и можно понять активность предпоследнего наследника должности Я.М.Фишмана — генерала С.В.Петрова, — который очень возражает против попадания документов в руки «этих экологов». Итак…
В 1932 году начальник химического полигона в Кузьминках М.Л.Полеес заключил договор с заводом № 1 (нынешним ГОСНИИОХТом) о захоронении 100 тонн отходов производств ОВ. Место и способ их ликвидации не известны (не нам не известны, а высокой комиссии в 1937 году).
В 1933 году Дербеневский химзавод заключил с полигоном договор на уничтожение отходов выпуск дифенилхлорарсина, то есть ОВ, которое содержит мышьяк. Деталей нет.
В 1934 году заместитель начальника ВОХИМУ Ю.М.Иваницкий дал полигону распоряжение принять от НИХИ партию артиллерийских химических снарядов без всяких договоров. Судьба ее не известна.
Сами упоминания договоров понятны — уничтожения ОВ и отходов их производства было делом коммерческим. Военные этим доходом жили. Впрочем, отсутствие договоров — тоже не ошибка, а линия поведения. В том же 1934 году Главное артиллерийское управление РККА не только отправило на полигон в Кузьминках партию химических боеприпасов, но и указало в сопроводительном письме, как с ними поступить - «уничтожить путем подрыва или потопления в озере». То письмо любопытно не только упоминанием об озере (оно, кстати, имеется на любой карте Москвы), но и тем, что содержащаяся в нем фраза разъясняет причину отсутствия многих договоров: «Все расходы, связанные с этой работой, оплачены наличными».
В 1935 году большую партию отходов производства ОВ вновь завез на полигон нынешний ГОСНИИОХТ. Распорядился — устно — сотрудник ХИМУ.
В том же 1935 году заместитель начальника ХИМУ Я.М.Жигур велел не мешать тому, как на полигоне будет уничтожать отходы ОВ ВХА имени К.Е.Ворошилова. Просто не подходить и не интересоваться.
В 1936 году на горизонте вновь появились два завода ОВ (по документам появились; на самом деле они никуда не исчезали, уничтожая отходы выпуска ОВ без документов). Завод с Триумфальной площади (площади Маяковского; он уже носил респектабельное имя НИОПИК) расстался с отходами от выпуска ОВ. Дербеневский химзавод перебросил 20 машин отходов, содержавших мышьяк (кстати, по личному устному распоряжению начальника НИХИ РККА), однако о дальнейшей судьбе этого богатства бумаги умалчивают. Ну и так далее.
Как видим, мы имеем три абсолютно разных картины — скупые документы, попавшие в руки проверяющей комиссии в 1937 году, ожидания тех, кто исполнял приказ на раскопки, а также фактические результаты частичных раскопок на полигоне в Кузьминках, выполненных в октябре-декабре 1937 года.
Полигоном в Кузьминках дела с закапыванием химического оружия в Москве не ограничивались. Этим активно занимались и две другие военно-химические организации — военно-химический институт на Богородском валу (ИХО-НИХИ-ЦНИВТИ) и головной склад химического оружия в Очакове.
Во всяком случае, как следует из документов, в сезон 1925-1926 года на головном складе в Москве (Очаково) была выполнена масштабная операция по закапыванию в землю содержимого 5000 протекших химических снарядов калибра 76 мм, которые хранились в 250 ящиках. Расчет труда рабочих богат живописными деталями: 1) перевозка на тачках от места хранения к месту разрядки (не так уж и далеко — на расстояние 200 саженей от складского помещения; скорее всего, поближе к забору склада); 4) выливание жидкости; 5) выкапывание ям (всего 250 штук: одна яма на один ящик); 6) закапывание ям. На все про все ушло 852 человеко-дня. Так что нынешние жители Очакова могут даже поинтересоваться судьбой 250 ям, куда было слито содержимое 5000 потекших химических снарядов в далеком 1925 году, в соответствии с приказом по артиллерии Красной Армии за № 385.
Помимо захоронений, армия производила также затопления химических боеприпасов с самих ОВ на сухопутье — во внутренних водоемах (реках, озерах, болотах), а также в прибрежных водах морей в тех случаях, когда вывоз химического оружия был практически невозможен. Как уже упоминалось и как будет видно из дальнейшего, не обошла судьба и лесного озерка в Кузьминках.
Ясно, что масштабные операции по «ликвидации» химического оружия и отходов его выпуска, которые были осуществлены армией и промышленностью в прошлые годы, создали немало проблем для экологического благополучия Москвы и других пострадавших регионов. Особенно в отсутствие знания о факте и деталях этих варварских операций.
И среди химического генералитета иногда попадались люди, которые это понимали. Правда, очень редко.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |