ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Когда опыты с химическим оружием в Кузьминках были, наконец, прекращены, полигон оставался белым пятном для москвичей вплоть до начала 1990-х годов, когда свидетелей почти не осталось. Или черной дырой?
При очередном расширении Москвы, случившемся на рубеже 1950-1960-х годов, Кузьминки и Очаково вошли, наконец, в городскую черту.
Чем все это обернулось для нынешних жителей Москвы? Это несложно понять из заключительной фразы доклада 20 декабря 1937 года наркома обороны К.Е.Ворошилова, направленного главе Советского правительства В.М.Молотову: «…эта территория должна быть взята под особое наблюдение и пользование ею людьми (заселение, устройство общественных гуляний, постройки и проч.) необходимо категорически запретить». Это — о той части полигона в Кузьминках, которая впоследствии «отошла городу».
Мы не знаем, расслышал ли это предостережение второй человек страны. Что до многочисленного племени московских градоначальников, управлявших ею в последующие 60 с лишним лет, то до них те запретительный фразы если и дошли, то вряд ли были услышаны.
Во всяком случае ныне по бывшему химическому полигону в Кузьминках спокойно разгуливают москвичи, не смущаясь вонью, которая прорывается из ядовитой преисподней, особенно летом или после дождя. С густо удобренных мышьяком лесных угодий грибы спокойно перекочевывают на рынки Москвы. А в недочищенном от химического оружия озере (его легко найти на любой нормальной карте Москвы), где топили химическое оружие и после «очистки», москвичи купаются, ловят рыбу. На берегу озера прогуливаются, катаются на велосипедах. Мы не можем сказать, что людей этих очень уж много, потому что вонь — на любителя. Рыболовы и купальщики не знают о том, что при очистных работах осени 1937 года со дна озера было извлечено далеко не все, что было набросано за 1925-1937 годы. Тем более эти люди не знают, что после 1938 года, а особенно в дни войны то озеро было самым соблазнительным местом для сокрытия достижений и неудач военно-химических профессионалов.
То же относится к судьбе военно-химического института на Богородском валу. После его перевода в 1960-х годах в Саратовскую область в пос.Шиханы институт ИХО-НИХИ-ЦНИВТИ получил новое имя, а его прежняя территория была отправлена «на гражданку» и в экологическом смысле была напрочь забыта. Во всяком случае у нас нет данных о реабилитации зараженной территории после перехода ее к новому хозяину.
А вот территорию склада в Очакове армия до наших дней оставляет за собой. Что, впрочем, не прибавляет определенности в отношении ее нынешнего экологического благополучия.
Кстати, дома, составляющие одну из сторон улицы Головачева в Москве, стоят непосредственно на территории, которая раньше называлась военно-химическим полигоном. Да и лейб-овощесовхоз «Белая дача» — совсем рядом, равно как и охраняемый бравыми милиционерами подземный водозабор. И совсем некстати оказалось то, что часть территории полигона перешагнула через кольцевую дорогу Москвы — вряд ли об этом знает хоть кто-нибудь.
Однако, в отличие от людей — обычных и «профессионалов» — рядовое дерево российских просторов — береза повислая, — которая растет на самом урезе лесного озера, оказалась более информированной. Отбросив по старости свою вершину в связи с тяготами жизни на свалке химического оружия, эта березка подсказала, где можно найти иприт с первой попытки. Как упоминалось: в грунте под березой был найден живой иприт — королевское ОВ, оружие первой мировой войны, созданное по заказу Советской власти и закопанное ею же. Для «профессионалов» это могло оказаться потрясением, но иприт за 70 лет ничуть не изменился, даже атомы хлора в нем не гидролизовались под дождями.
В общем, иприту, который был найден осенью 1998 года в Кузьминках на берегу озера, бывшего ранее объектом опытов военных химиков, впору искать место в книге рекордов Гиннеса. А нам — приступить к размышлениям об ответственности тех, кто ковал химический щит Родины.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |