UCS-INFO.525

« Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск »

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
* Сообщение UCS-INFO.525, 3 декабря 1999 г. *
*******************************************************************
Экологическая правозащита

СУД НАД А.НИКИТИНЫМ: КОНЕЦ ВТОРОЙ НЕДЕЛИ

ДЕНЬ 7 (1 декабря 1999 г.)

Пресс-релиз объединения Bellona, 1-12-1999
ПОКАЗАНИЯ ДАЕТ НОРВЕЖСКИЙ СОТРУДНИК «БЕЛЛОНЫ»
===========================================
«Показания Томаса Нилсена, сотрудника головного офиса «Беллоны»
в Осло, а также соавтора доклада «Северный флот», были основным
событием сегодняшнего заседания суда. Председательствующий судья
хотел выяснить, были ли у «Беллоны» какие-либо иные намерения при
работе над проблематикой Северного флота, кроме того, чтобы помочь
разрешит потенциально опасную ситуацию в области обращения с
радиоактивными отходами и отработавшим ядерным топливом.
===========================================
Для того, чтобы помочь судье разобраться в причинах, побудивших
«Беллону» начать работать с Россией в целом и, в частности, с Северным
флотом, Томасу Нилсену пришлось совершить краткий экскурс в историю
организации. Нилсен рассказал, что «Беллона» начала работать в России
после падения «железного занавеса» в начале 90-х г.г. Целью «Беллоны»
являлось выделить из слухов и домыслов об экологической обстановке в
России факты, поскольку только реальные факты позволили бы оценить
ситуацию и выработать конкретные решения, под которые можно было
получить конкретное финансирование Западных стран.
В 1994 году «Беллона» выпустила свой первый доклад по обстановке
на всех радиационно-опасных объектах Кольского полуострова. Доклад
помог привлечь международное внимание к этим проблемам и инициировать
конкретные проекты, профинансированные правительствами Западных стран.
Среди инициатив «Беллоны» можно выделить проект по приведению в
безопасное состояние плавтехбазы «Лепсе» — плавучего хранилища
поврежденного ядерного топлива, которое находится у причала базы
атомных ледоколов в двух км от Мурманска.
Но «Беллона» осознавала, что гражданская часть проблематики является
минимальной по сравнению с Северным флотом, в распоряжении которого
находилось около 150 атомных подводных лодок.
В конце 1994 года «Беллона» начала работу над докладом по Северному
флоту. Для того, чтобы быть наиболее точными и корректными в изложении
фактов, «Беллона» заключила контракт с Александром Никитиным, бывшим
офицером-подводником, заинтересованным работать над проектом, который
привел бы к конкретным решениям проблем в области радиационной
безопасности на Северном флоте. В феврале 1996 года Александр Никитин
был арестован ФСБ и обвинен в измене родине за участие в составлении
доклада.
Прокурор пытался ставить ловушки
———————————————
Прокурор Александр Гуцан, задавая Нилсену свои вопросы, уделил
особое внимание источникам финансирования «Беллоны», обстоятельствам
встречи с Никитиным и другими консультантами доклада — на все вопросы
были даны исчерпывающие ответы. Гуцана также интересовал вопрос,
почему «Беллона» уделяет столько внимания проблемам радиационной
безопасности и не работает с промышленным загрязнением от
горнодобывающих комбинатов на Кольском полуострове. Нилсен ответил,
что уровень производства на этих предприятиях заметно снизились -
снизились и выбросы. «Беллона» же уделяет главное внимание проблемам
радиационной безопасности, поскольку при аварии последствия будут куда
серьезнее, чем от промышленных загрязнителей. Прокурору также объяснили,
что офис «Беллоны» не расположен по одному адресу с норвежскими
спецслужбами, как это сообщалось в некоторых российских СМИ. Для
подтверждения можно обратиться в посольство РФ в Осло, представители
которого посещали офис «Беллоны».
Подводя итоги дня, адвокат Никитина Юрий Шмидт заявил, что такой
подробный отчет о деятельности «Беллоны», который судья потребовал от
Томаса Нилсена является хорошим сигналом. По словам Шмидта, это
показывает, что судья пытается установить истину по делу Никитина. Что
касается прокурора, то, по мнению Шмидта, у него определенно возникнут
трудности при составлении обвинительной речи, поскольку говорит ему не
о чем.
Завтра, 2 декабря, показания в суде будет давать Вячеслав Перовский,
один из консультантов по докладу «Беллоны», сотрудник института Минатома
в Санкт-Петербурге».

Репортаж из зала суда:
ТОМАС НИЛСЕН БЫЛ ВЕЛИКОЛЕПЕН. ПРОКУРОР ЗАДАВАЛ ВОПРОСЫ
ОТ ВЕЛИКОЙ ТОСКИ
===========================================
«(Санкт-Петербург) Городской суд. Все те же мрачные коридоры, все
те же бойкие сталинистки, толпящиеся у зала, где судят Юрия Шутова,
за бандой которого числится восемь убийств. Из питерских журналистов
у зала, где судят Александра, лишь автор этих строк. Должны допрашивать
двух свидетелей, но их и в помине нет.
===========================================
В 12.25 нас допускают в зал и Томас Нилсен, элегантный, как рояль,
занимает место за трибуной. Переводчица Анжелика Бэккэн садится рядом с
ним на стул. Мы все превращаемся в одно большое трепещущее ухо. Судья
очень доброжелательно начинает расспрашивать про жизненный путь Нилсена,
его образование и как он докатился до такой жизни, что стал работать в
«Беллоне». А дальше судья Голец совершает ход, который лично я
расцениваю, как знак явной расположенности к Никитину. Он просит Томаса
рассказать о том, чем занимается «Беллона», почему именно Кольский
полуостров так беспокоит норвежцев. И тут Томас запевает песню о родной
и любимой организации. Честно говоря, еще ни на одной из многочисленных
пресс-конференций, которые собирались после дня ареста Александра, я не
слышал такой подробной информации о работе «беллоновцев». Многочисленные
имена, фамилии, воинские звания начальников Северного флота, мурманских
начальников, с которыми норвежцы работали. Радиоактивные отходы.
Отработавшее ядерное топливо, береговые хранилища, подземные хранилища.
Проект «Лепсе». На минуту у меня появилось ощущение, что я нахожусь на
международном экологическом семинаре и все мы — «зеленые», все друг
другу братья и сестры и понимаем с полуслова. Но нет — вон стриженый
ежиком затылок прокурора, вот клетка из толстых стальных прутьев, под
гербом России сидит судья и заседатели.
Врезался в память один из вопросов Юрия Шмидта и ответ Томаса
Нилсена.
— Арест и судебное преследование Александра Никитина сказалось ли
отрицательным образом на России?
— Несомненно! Напугались люди не только в России. Были напуганы и
многие в Европе. Как можно давать деньги на проекты в страну, в которой
потом даже не узнаешь, что произошло с проектом и его участниками.
Было видно, как не терпится прокурору вступить в бой, как он по
третьему разу подчеркивает подготовленные вопросы. После десятиминутного
перерыва он двинулся на приступ. Но говорил опять так тихо, что половины
было не слышно. Но из того, что мы расслышали, было ясно, как божий день,
что сказать прокурору совершенно нечего. Он, правда, прочитал кое-что
об экологической ситуации на Кольском полуострове и решил загнать Томаса
в угол вопросами, из которых бы всплыло — проблемы кислотных выбросов
комбината «Печенганикель» намного масштабнее опасности, исходящей от
хранилищ и реакторов с отработавшим топливом. Томас спокойно парирует:
— Объемы производства комбината упали, резко снизились и выбросы. А вот
отработавшее ядерное топливо будет опасно для всего живого сотни тысяч
лет. У России и Норвегии одно общее море. И рыбу мы там ловим вместе.
Прокурор Гуцан все пытается навести тень на плетень — а кто вас
познакомил с Никитиным, а оказывают ли норвежские официальные структуры
вам денежную помощь? А американские? И получая четкие, обстоятельные
ответы спрашивает все тише, все неувереннее. И, наконец, иссякает.
Брифинг был необычно коротким. Мы и так все видели, все слышали.
Юрий Шмидт очень метко заметил по поводу вопросов прокурора:
— Гуцан задавал их от полной тоски. Что же он все-таки будет говорить
в своей речи?
И действительно — что?»
В.Терешкин

ДЕНЬ 8 (2 декабря 1999 г.)

Репортаж из зала суда:
ВЯЧЕСЛАВ ПЕРОВСКИЙ: ЭВОЛЮЦИЯ СТУКАЧА. ОН УТВЕРЖДАЕТ — СЕВЕРНЫЙ
ФЛОТ САМЫЙ ЧИСТЫЙ ФЛОТ В МИРЕ. НА КОЛЬСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ ВСЕ В
ПОЛНОМ АЖУРЕ
===========================================
«(Санкт-Петербург) Двое суток город терзал ураган, по ночам оконные
рамы бились так, будто ведьмы пытались вломиться в дома. Выли коты, с
крыш срывало листы жести, рушились рекламные щиты. А Финский залив с
ревом шел на город, норовя погрузить его в пучину вод. Утром я подходил
к зданию суда с тяжелым сердцем. Мне предстояла встреча с Вячеславом
Перовским, одним из консультантов доклада «Беллоны». В начале октября
1996 года, когда Александр сидел в тюремной камере ФСБ, в газете
«Вечерний Петербург» появился огромный материал Евгения Соломенко о
деле Никитина. В нем было написано, что Александр принес главы будущего
доклада на экспертизу Вячеславу Перовскому. Прочитанное настолько
потрясло его, что он бросился в приемную ФСБ — принимайте меры.
===========================================
Пятнадцатого октября того же года я встретился с Вячеславом
Перовским. Передо мной сидел человек с изможденным лицом, на голове
у него была вязаная шапочка, которую он не снимал. Он рассказывал, что
когда он был на симпозиуме в Москве, у него разгромили квартиру. Не
ограбили. Разгромили. А потом какой-то пьяный на улице попросил у него
закурить, получив отказ, догнал и ударил ногой в голову так, что
операция по трепанации черепа длилась восемь часов.
— Одно лицо в моем институте (ВНИПИЭТ) порекомендовало мне войти в
плотный контакт с «Беллоной». Я вошел и доложил — «Беллона» делает
чистое дело — На суде я назову то лицо, сейчас не могу. Поверьте.
Я не сам пошел в ФСБ. Меня вызвали в первый отдел института, нужна
консультация, там были сотрудники ФСБ, они вывели меня на улицу,
посадили в машину и отвезли на Литейный, 4. Допрос длился очень долго.
Домой я вернулся поздно ночью. Когда на допросе я услышал запись
телефонного разговора с Сашей, сказал им — чтобы вы ни делали, я
полностью разделяю взгляды Никитина! — рассказывал мне Перовский.
А потом были интервью с ним в газетах, на телевидении, где он
утверждал: «Беллоне» нечего было делать на Кольском полуострове,
Никитин разгласил гостайну».
Кассета с диктофонной записью той встречи и двадцать две страницы
записи от руки остались у меня в архиве. Кассета была заботливо обернута
бумагой, на ней было написано: «Вячеслав Перовский». В понедельник,
тридцатого ноября я положил кассету на стол. Во вторник, первого ноября,
когда стал собираться на судебный процесс, обнаружил, что кассета
исчезла. Перерыл всю комнату. А потом вспомнил, что именно тридцатого к
нам домой приходил вызванный женой телефонный мастер. «Мастер» был на
все руки. Но я то какой придурок — выложил на стол, да еще и надписал!
В зале суда сидели двое свидетелей. Одним из них был Перовский. Я
поздоровался с ним за руку, недаром ведь принял крещение в апреле 97
года. Через пять минут Вячеслав вышел из зала, я подошел к нему с
диктофоном, и напомнил избранные места из того давнишнего интервью.
И не удержался от вопроса:
— Что же произошло с вами, что заставило так измениться?
— Мое отношение к Александру и «Беллоне» изменилось. Я почувствовал,
что эта организация вместо просветительской функции берет на себя
функцию давления на тех, кто принимает решения. И Никитин и «Беллона»
сеют панические настроения, создают обстановку неизбежного
катастрофизма. На Северном флоте никогда не будет Чернобыля!
— Но Александра судят не за посев панических настроений, а за измену
Родине в форме шпионажа и разглашение гостайны.
— Пусть рассудит суд, — подвел он черту и пошел к тяжелым дверям зала.
Мы ждали окончания заседания долгих два часа. Наконец, появились
измотанные адвокаты и Александр. Первым стал рассказывать Юрий Шмидт:
— Перовский совершенно явно натаскан на то, чтобы говорить о «Беллоне»
и Александре гадости. Самым его выдающимся заявлением стало — слушайте
и не падайте со стульев — от Северного флота не исходит никакой
экологической угрозы региону. На фоне всех других экологических угроз
это одна сотая, даже одна тысячная процента!
— Если принять эти слова за правду, — отметил Александр Никитин, — то
«Беллона» плохо работала. Значит, 99,9 процентов радиоактивных отходов,
облученного топлива находится где-то на Кольском полуострове и надо
искать — где. Перовский договорился до того, что Северодвинск, город,
где каждый день идут потенциально опасные работы по выгрузке и загрузке
ядерного топлива, совершенно безопасен.
Дальше Юрий Шмидт пояснил, что на самые простые вопросы защиты
Перовский отвечал — у меня провалы в памяти. Самый взрывной момент
наступил, когда Вячеслава спросили про его участие в написании главы
4 и 7 доклада. Он не отрицал, что именно он их автор. И тогда Шмидт
зачитал заключение 1 экспертизы, где значилось, что именно в этих главах
содержатся совершенно секретные сведения.
— Мы не успели услышать ответа Перовского, — улыбался Шмидт, — вскочил
прокурор Гуцан и заявил — в отношении Перовского дело прекращено по
амнистии в связи с достижением последнего пенсионного возраста. Мы
лишились дара речи: все постановления по делу должны быть в 25 томах.
Этого документа мы в глаза не видели! Стали задавать уточняющие вопросы
Перовскому, а он, прежде чем ответить — смотрит на прокурора.
После такого прокола Гуцан разразился речью. Он обвинил Шмидта в
нарушении адвокатской этики, мол, часть вины Никитина пытается взвалить
на беднягу Перовского, который агнец невинный попался в сети к коварной
«Беллоне». На что Шмидт, никогда не лазающий в карман за словом, врезал
прокурору под дых:
— Адвокат не может быть обвинителем. Никакой вины у Никитина нет. А
посему и перекладывать нечего.
На этом заседание и закончилось. Я не видел, как уходил из зала
Вячеслав Перовский. Не знаю, на чем они его подловили, что посулили,
чем запугивали. Одно я знаю совершенно точно — этот человек предал.
Господи, на все воля твоя — не дай мне упасть столь же низко.
Никогда».
В.Терешкин

Комментарий президента объединения Bellona
КАК МОЖНО ИЗМЕНИТЬ СОЗНАНИЕ ЧЕЛОВЕКА
===========================================
«Как так получилось, что один из консультантов к докладу «Беллоны»
«Северный флот» стал одним из свидетелей со стороны ФСБ против
Александра Никитина? Эффект «холодного душа», к которому привело дело
Никитина, материализовался — именно то, чего и добивалась ФСБ.
===========================================
Господин Перовский принимал участие в операции по ликвидации аварии
в хранилище отработавшего ядерного топлива Северного флота в губе
Андреевой, которая произошла в 1982 году. Именно он предоставил в
распоряжение «Беллоны» фотографии и информацию по этой аварии. Сегодня
он поступает как трус, но винить его персонально очень трудно.
Мы все были удивлены после сегодняшнего заседания Городского суда
Санкт-Петербурга. По словам адвоката Никитина Юрия Шмидта, прокурор
Гуцан поведал в ходе заседания о том, что против Перовского было
возбуждено уголовное дело за его участие в составлении доклада «Северный
флот», но позже по этому делу была объявлена амнистия. Но в материалах
дела Никитина (объемом в 5 тыс. страниц) нет ни одного упоминания об
этом эпизоде. Это является своего рода правовой сенсацией и является
нарушением права обвиняемого на справедливый суд. Защита Никитина должна
была быть извещена об обвинении против Перовского и об амнистии по его
делу. Эти факты существенно снижают доверие к Перовскому как свидетелю
против Никитина. Сегодня судья Голец потребовал от прокурора
предоставить все документы по делу Перовского к завтрашнему заседанию
суда.
Но ни один, даже самый справедливый, судья в мире не сможет избавить
Перовского от того страха, который поселился в нем. Когда несколько лет
назад мы встретили его и он начал с нами работать у него был страх только
за ту обстановку, которая сложилась на Северном флоте в области обращения
с радиоактивными отходами. Сегодня он опасается за совсем другое.
Я встретил господина Перовского на его квартире в Санкт-Петербурге,
когда Никитин был уже арестован и находился в следственном изоляторе
ФСБ. В то время его волновали два события. Я не хочу сказать, что ФСБ
организовало инцидент, когда в отсутствие Перовского его квартира была
перевернута верх дном, но ничего не было украдено. Я не намекаю на то,
что именно ФСБ организовала несколькими днями позже нападение на
Перовского в парке, когда его сильно избили, но опять же ничего не
украли. Я просто хочу сказать, что все это вызвало у нас сильные
подозрения и нам стало страшно.
Перовский сидел на кровати. Я передал ему полную версию доклада
«Северный флот». Перовский судорожным движением засунул его под подушку.
Через некоторое время он схватил его и, пролистав в течение нескольких
минут, опять сунул под подушку. Это повторилось несколько раз, и мне
стало его искренне жаль.
Я не знал до сегодняшнего дня, что Перовский находился под обвинением.
Если бы мы знали об этом, то, разумеется, «Беллона» оказала бы ему
всяческую поддержку. Но вместо этого, он молчаливо согласился с
обвинением против него, а потом также молчаливо принял амнистию. Сегодня
он выступил в качестве свидетеля обвинительной стороны против Александра
Никитина. Против человека, о котором Перовских заявил в интервью
сегодня, что ему его очень жаль и что он надеется, что Никитин выйдет из
этого всего с минимальными потерями.
Вячеслав Перовский и Александр Никитин являются в этой истории
пострадавшими, но между ними существует большая разница. Александр
Никитин может ходить с гордо поднятой головой, но при этом рисковать
быть приговоренным к 12 годам тюрьмы за шпионаж. Перовский остался с
нечистой совестью, получив «заработанную» амнистию.
То, что совершает ФСБ вызывает шок: секретное обвинение, секретный
приговор и свидетель, которого заранее хорошо проинструктировали, что
говорить. Все это напоминает правовой беспредел советских времен.
Правовая система России сегодня не должна закрывать глаза на подобного
рода практику.
Теперь, когда мне известно о том, что на самом деле произошло с
Перовским, я понимаю, почему у него так резко изменилось отношение к
происходящему».
Ф.Хауге

ДЕНЬ 9 (3 декабря 1999 г.)

Пресс-релиз: СУД ЗАТЯГИВАЕТСЯ
===========================================
«Сегодня прокурор Гуцан воспользовался своим правом и вызвал
дополнительных свидетелей. Таким образом, решение суда откладывается
на конец декабря.
===========================================
Прокурор изъявил желание выслушать эксперта, который делал заключение
по экономическому ущербу, нанесенному докладом «Беллоны» (20 тыс. долларов
США), а также двух экспертов из Восьмого управления Генштаба Минобороны
РФ, которые оценивали доклад на предмет содержания в нем гостайны. В
целом работа суда будет строиться следующим образом: 6, 7 и 9 декабря
суд продолжит изучение материалов дела; 14-16 декабря в суде будут
давать показания эксперты из Москвы. Заключительные выступления защиты и
прокурора намечены 20-22 декабря. После этого судье потребуется неделя
на принятие решения по делу.
На пресс-конференции после сегодняшнего заседания Александр Никитин
заявил, что будет подготовлен подробный анализ того, как начиналось это
дело. «Показания Перовского продемонстрировали, что дело началось с
подделки документов и подлога,» — сказал Никитин.
Шмидт заявил, что говорить об этом он будет в своей заключительной
речи, и отказался от дальнейших комментариев».

Репортаж из зала суда:
В БОЙ ЗА НИКИТИНА ВСТУПИЛ КОНТР-АДМИРАЛ МОРМУЛЬ.
И послал прокурора Гуцана в глубокий нокаут. Доклад «Беллоны»
популярен в морских штабах.
===========================================
«(Санкт-Петербург) Контр-адмирал Мормуль производит впечатление
небольшой, обветренной всеми морскими ветрами скалы. Мощь, надежность,
верность. На его родном Дону до октябрьского переворота такие мужики,
как он, становились атаманами. Которым верили, за которыми шли в бой.
Это он вместе с контр-адмиралом, Героем Советского Союза Леонидом
Осипенко и контр-адмиралом, Героем Советского Союза Львом Жильцовым
написал знаменитую книгу «Атомная подводная эпопея. Подвиги, неудачи,
катастрофы». Ни одно издательство СССР в том далеком 1989 году не
осмелилось ее напечатать. Зато опубликовали во Франции, Испании,
Чехословакии.
===========================================
Это к нему пришли с обыском фээсбешники в октябре 1995 г. Ему
трепали нервы на допросах. Он выдержал все. И пришел в петербургский
городской суд, и вошел в зал. В его неторопливой походке читалось:
сначала я тебя, прокурор, долбану обычной торпедой, а потом врежу
ядерными. Мормуль знает, что такое прокурор и приговор не из газет.
Советская власть подыскала контр-адмиралу, награжденному двенадцатью
правительственными наградами, подходящую статью УК. И пришлось ему
похлебать тюремной баланды вдосталь.
Жизнь любит контрасты, любит сталкивать лоб в лоб. Вчера здесь был
жалкий стукач Перовский. Изовравшийся, по-собачьи преданно заглядывающий
в глаза прокурору. В свое время он служил под командованием Мормуля, и
служил столь омерзительно, что при аттестации в характеристике
значилось: офицер, требующий за собой постоянный контроль, болезненно
самолюбив, специальные знания нужно совершенствовать и т.д.
Характеристика была подписана Мормулем. Те, кто хорошо помнят времена
совдепии, знают, что обычно таких готовят под увольнение. Перовского
не уволили. Может быть, спецотдел поспособствовал родному человечку?
Заседание закончилось в 13:15. Все сидящие за столом напротив
журналистов выглядят уставшими. Закончилась вторая неделя суда. Первым
слово по традиции взял Шмидт:
— С показаниями контр-адмирала мы были знакомы и примерно представляли
о чем пойдет речь. Защита выражает свое восхищение господину Мормулу,
за его спокойствие, ясность, твердость. Он написал сейчас третью книгу
о подводном флоте. И уверен, что этот труд способствует усилению
безопасности России. А не ее ослаблению. Контр-адмирал уверен, что
доклад «Беллоны» должен лежать на пульте каждой АПЛ. Один из ответов
контр-адмирала я использую в своей речи: описание аварий и катастроф
на атомном флоте должны стать уроком для следующих поколений подводников.
Если скрывать их, не анализировать из-за чего возникло ЧП, неминуемо
произойдут более страшные катастрофы. Мертвые должны хоть чему-то
научить живых.
А дальше Юрий Шмидт рассказал, что прокурор Гуцан долго морщил чело,
а потом спросил:
— А как там — на Западе, тоже публикуют информацию о катастрофах?
Тоже анализируют?
На что получил от контр-адмирала Мормуля сокрушительный нокаут:
— О каждом ЧП, в особенности, если при этом погибли люди, командование
сообщает в первую очередь семьям погибших. А потом обстоятельства
трагедии становится достоянием прессы, специалистов — во всех деталях.
Может быть поэтому после гибели «Трешер» и «Скорпион» подобных катастроф
у них не было.
Интересен один из ответов контр-адмирала журналистам:
— После ареста Александра Никитина во всех воинских частях,
специнститутах началось закручивание гаек, усиление режима секретности.
Людей удалось запугать, а органы получили мощную подпитку. Вновь
появились особые списки, особые отметки на пропусках. И в то же самое
время доклад «Беллоны» пользуется большой популярностью среди офицеров
в штабах соединений и в Главном штабе ВМФ. Ко мне постоянно обращаются
офицеры-подводники — нет ли еще одного экземпляра?
Постскриптум: Доклад «Беллоны» «Северный Флот» до сих пор в России
запрещен для прочтения. Сотрудникам ФСБ предписано изымать его у любых
лиц. Возвращаясь к принятому в США открытому разбору причин аварий,
контр-адмирал Мормуль в своей книге приводит потрясающий пример. Отец
атомных подводных лодок Хаймен Риковер после гибели «Трешер» и
«Скорпион», испытывая горькое чувство вины за погибших парней, стал
ярым противником гонки вооружений. В 1982 году герой нации подал в
отставку. И в своей последней речи перед Сенатом сказал:
— Мы все впали в забытье, чреватое всемирной катастрофой. Нас может
спасти лишь всеобщий отказ от любых вооружений. Будь моя воля, я бы
потопил все ядерные лодки — все до единой, которые я построил. Нет,
теперь я не горжусь своей многолетней службой на флоте!
Можете вы себе представить, что нечто похожее произнес, например,
Грачев? Или бывший командующий Северным флотом Олег Ерофеев? А ведь
этот офицер послал на смерть сначала К-429, и на ней погибло 16
человек. А потом погнал на лютую погибель К-278 «Комсомолец». И 44
человека отдало Богу душу».
В.Терешкин

Источник: The Bellona Foundation
Для дополнительной информации см. URL: www.bellona.no