« Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск »
*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.603, 26 апреля 2000 г. *
*******************************************************************
День Чернобыля
OБЛУЧЕН ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ
(прежде думай о Родине, а потом о себе?)
26 апреля 1986 года произошла самая страшная по своим последствиям
экологическая катастрофа за всю историю человечества — взрыв ядерного
реактора на Чернобыльской АЭС. Среди тысяч спасателей на ликвидации
последствий аварии работали более полутора тысяч ярославцев.
За успешно сданную сессию студенты расплачивались собственным
здоровьем
СЕССИЯ ЦЕНОЙ В ЗДОРОВЬЕ
Когда произошла катастрофа на Чернобыльской АЭС, ярославец Александр
Афанасьев учился в Белоруссии на третьем курсе факультета физвоспитания.
Вот-вот надо было сдавать зачеты. Впереди витала сессия. Однако сразу
после майских праздников в вузе его ждал сюрприз. Ректор собрал в зале
парней и объявил: «Родине нужна ваша помощь. Есть ли добровольцы?».
Студенты вначале не въехали: какая такая помощь и какие такие
добровольцы? Сессия на носу. Тем не менее ответ им понравился: всем,
кто поедет на спасательные работы, экзамены проставят автоматом.
Тогда никто из них не догадывался, чем может аукнуться эта погоня за
оценками. Поэтому из всех парней факультета физического воспитания
отказались ехать лишь двое.
Причем обещаниями поставить хорошие оценки начальство не ограничилось.
Говорили, что пару-тройку неделек все поработают, а потом поедут отдыхать.
Либо на Черное море, либо в страны соцлагеря.
От столь заманчивого по тем временам предложения, естественно, грех было
отказываться. И скоро группа студентов оказалась в Гомельской области, в
деревне Соболя, всего в 18 километрах от взорвавшегося чернобыльского
реактора…
К тому времени на ближайших к АЭС территориях начались эвакуационные
мероприятия. Большинство сельчан уже съехало, и Соболя напоминали деревню
на оккупированной территории. Повсюду сновали военные и милиционеры.
Гуляли бесхозные телята и поросята. Куры и гуси, оставшись без хозяев,
неслись прямо в кустах.
Вместе с присланными сюда же солдатами студентов поставили дезактивировать
почву. То есть снимать верхний слой земли, а затем насыпать свежий. Еще
приходилось помогать военным забивать зараженный скот электротоком. А также
эвакуировать оставшееся население. Жители деревни не понимали, отчего они
должны оставлять свои обжитые места, бросать хозяйство. Старшее поколение и
вовсе приходилось эвакуировать насильно.
«Заходим мы однажды с ребятами в один дом, — вспоминает Александр, -
а там никого. Звали мы звали хозяина, а он не откликается. Ну, думаем,
наверное, уже съехал. А потом кто-то дотронулся до чайника, а чайник-то
горячий. Значит, хозяин где-то рядом. Стали искать. По комнатам полазали,
в огороде — нигде нет. Еле-еле отыскали в подполье дедульку лет
семидесяти. Он, как наши шаги услышал, задумал там схорониться. Мы его
зовем наверх, а он ни в какую. Пришлось звать на подмогу солдат и с их
помощью вытаскивать упертого деда на свет».
Работали с семи утра и до позднего вечера. Уставали страшно. Но как бы
тяжело ни было, студенты не были бы студентами, если бы не находили еще
силы и погулять. «Нам было плевать, что на улице духота от радиации, -
говорит Александр, — что небо все занавешено какой-то пеленой. Тогда нас
это не пугало. Бывало, вечером после ужина брали из столовой закуску,
привезенную водочку и шли в поле куролесить. Играли в футбол, катались
на бычках…» Работа в Соболях напомнила о себе позднее, уже в 90-х годах,
когда Александр работал преподавателем физкультуры. До этого на здоровье
жаловаться не приходилось, парень был крепкий. Даже удостоверение
ликвидатора несколько лет не брал. Факт довольно редкий. К этому времени
многие однокашники Александра уже были на инвалидности, некоторые умерли.
В 1995 году Александру пришлось лечь на обследование в больницу, и
там поставили диагноз: радиационное поражение коленно-локтевых суставов.
В итоге — третья группа инвалидности. Хотели <наградить> второй, но он
отказался. Уж очень не хотелось оставлять привычную работу. Впрочем,
через некоторое время по состоянию здоровья все равно пришлось уволиться…
А насчет оценок тогда, кстати, не обманули. Правда, обещанный отдых вышел
несколько иным. По возвращении домой в том же 1986 году Александра и его
друзей действительно отправили, но только не на Черное море, а… в армию.
Именно в 1986 году генсек Михаил Горбачев надумал отменить отсрочки от
армии для студентов вузов. И ребята, только-только приехав с
ликвидационных работ, уже через месяц маршировали по плацу.
СМЕРТЕЛЬНУЮ ДОЗУ РАДИАЦИИ ПОЛУЧАЛИ В СЧИТАННЫЕ МИНУТЫ
Врач-радиолог Виктор Михайлович Молодкин оказался в Чернобыле
через полтора года после аварии. Судьба распорядилась так, что сразу
после катастрофы из двух имеющихся ярославских радиологов к реактору
сперва отправили врача железнодорожной больницы… Пробыв на
ликвидации всего неделю, через месяц он умер от развившегося
вследствие радиационного облучения гепатита.
— Виктор Михайлович, сейчас говорят, будто все сведения о вреде
радиоактивных веществ в то время содержались в строжайшем секрете и
людям часто не говорили о возможных последствиях для здоровья.
— Работники КГБ и политработники знали о воздействии радиации на
организм. Поэтому сами ближе чем на 30 километров, а это наиболее
опасное для жизни расстояние, подъезжали довольно редко. А врачам
предавать огласке полную информацию о реальном вреде радиации
действительно запрещали под предлогом сохранения боевого духа
ликвидаторов. Были запреты и со стороны Министерства здравоохранения -
не ставить в истории болезни диагноз «лучевая болезнь». Гепатит,
сердечная недостаточность — это пожалуйста.
Так и получилось, что о пагубных последствиях общения с радиацией
ликвидаторы узнавали из собственного опыта. Очень часто уже в то время,
когда помочь им было невозможно.
Люди, которые работали на уборке территории, обслуживании реакторов,
становились инвалидами в считанные дни. У них тут же обострялись
хронические заболевания. Особенно тяжело было курильщикам. Пневмонию,
тяжелые формы бронхитов они приобретали чуть ли не на следующий
день. Помню, как на ликвидацию приехал вполне здоровый мужчина. А уже
через неделю он умер от инфаркта миокарда. У другого на второй день
работы обострилось заболевание десен. За неделю он сам себе выдернул
18 зубов. Естественно, его пришлось комиссовать домой.
— А сколько каждый из спасателей должен был отработать на месте аварии
и прилегающих территориях?
— Как правило, все зависело от полученной дозы. Иногда покинуть место
аварии можно было даже через неделю. Зная об этом, многие ликвидаторы
записывались в группы так называемых смертников. Желая побыстрее попасть
домой, они просились работать в самый эпицентр катастрофы, чтобы
быстрей получить дозу. Неудивительно, что по приезде многие в скором
времени умирали.
— Насколько быстро, работая у реактора, можно было получить «свою
норму»?
— Скажу исходя из собственного примера. Однажды я пробежал через
реакторный зал, там, где уровень радиации наиболее высок. На это ушло
15 секунд. После измерения выяснилось, что я «схватил» 1.5 рентгена.
Иными словами, за считанные мгновения я «схватил» дозу в шесть раз
выше допустимой суточной.
— Но ведь каждый из ликвидаторов имел противогаз, защитный костюм…
— На самом деле спецодежда слабо защищает человека от радиации.
Мельчайшие ионы вредных веществ содержались в воздухе, и
полиэтиленовые костюмы защищали от них лишь отчасти.
А.Бердников
http://www.province.ru/publishing/index-izdanie.html?get=934571957&number
00.17&s=17&r=4