*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1042, 15 сентября 2003 г. *
*******************************************************************
Как живешь, город?
В МОСКВЕ ИМЕЕТСЯ ЭКО-НАЧАЛЬНИК
Радиостанция Эхо Москвы Интервью
13.09.2003, [12:15-13:00]
В гостях: Леонид Бочин
Ведущий: Ксения Ларина
13 сентября 2003 года
В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» Леонид Бочин — глава
Департамента по охране окружающей среды правительства Москвы.
Эфир ведет Ксения Ларина.
К.ЛАРИНА — Мы сегодня объявляем горячую линию, наш пейджер работает.
Вопросы, которые вы задаете на пейджер, не пропадут всуе, поскольку, по
нашей традиции, когда закончится программа, мы их распечатаем и Вам лично
отдадим, а уж ваш Департамент будет с этими вопросами работать. Вопросы типа
«Его (имеется в виду Ваша, Бочина) экологическая позиция и политика сильно
вредят в Москве. Она абсолютно лицемерна. И думает ли он честно вести себя
по отношению к московской экологии впредь?», уважаемая Нина и все те, кто
хотят задавать вопросы такого типа, такие вопросы мы принимать не будем,
вопросы типа «доколе». Что тут отвечать? В принципе, можно свою
экологическую позицию заявить, Леонид Арнольдович, пожалуйста.
Л.БОЧИН — Два момента хотелось бы сказать. Во-первых, по поводу работы с
информацией, которая приходит на пейджер, и письменные запросы. У нас
отработана такая традиционная схема, когда выезжают на место события наши
инспектора вместе с экологической милицией и обязательно в присутствии
заявителя отрабатывают эту проблему. И только при наличии заявителя идет
обратная связь, и окончательно руководство Департамента принимает некое
решение. Что касается вопроса «доколе», «сколько можно занимать лицемерную
позицию», то это из разряда лозунгов предвыборного плана. Я не собираюсь
баллотироваться в разные уровни депутатских корпусов, поэтому подыгрывать
девушке не хотелось бы. Это на уровне «ты дурак» — «нет, ты сам дурак».
Беспредметная беседа.
К. ЛАРИНА — Давайте тогда начнем вот с чего. Меня, например, лично
интересует то, что касается работы экологической милиции. Какие полномочия у
этого органа, сколько там, вообще, человек, и можно ли ее вызвать?
Л. БОЧИН — Ее можно вызвать. Она имеет круглосуточные телефоны не только в
самом управлении, но и во всех территориальных образованиях. Имеются в виду
округа и управы. Имеются специальные отделы экологической милиции, которые
работают в круглосуточном режиме и обязаны оперативно реагировать на звонки,
запросы, фиксируя различного рода сообщения в специальном журнале.
К. ЛАРИНА — Какие штрафные санкции они применяют?
Л. БОЧИН — Штрафные санкции они применяют в строгом соответствии с
действующим административным кодексом РФ, законом номер один о штрафных
санкциях в сфере благоустройства г. Москвы и специальных экологических
законов, которые принимал наш город, где прописаны полномочия экологической
милиции. Если говорить конкретно об их прямых функциях, то я их вижу
следующим образом. Задача экологической милиции, располагающей оружием,
следственным аппаратом, оперативными службами и службами дознания, -
выявлять экологические правонарушения, выявлять преступников, которые
совершили эти экологические преступления, и доводить дело до суда. Вот
силовая часть экологических проблем, связанных с нарушением природоохранного
законодательства.
К. ЛАРИНА — Случались ли уже на Вашей памяти иски от физических лиц на
какие-то конкретные предприятия, которые нарушают экологию?
Л. БОЧИН — Встречались на нашей памяти и иски физических лиц, и юридических
лиц.
К. ЛАРИНА — И как?
Л. БОЧИН — С разным успехом проходит судебное горнило, сразу могу сказать.
Но с точки зрения критической массы, конечно, это единичные случаи, к
большому сожалению.
К. ЛАРИНА — А почему?
Л. БОЧИН — Не могу сказать.
К. ЛАРИНА — Не слишком популярно. Я ссылаюсь на опыт Америки, мы даже видим,
какое количество художественных фильмов по этому поводу.
Л. БОЧИН — Согласен с Вами. Это общенациональная проблема, связанная с
экологическим воспитанием, с экологической пропагандой. К сожалению, здесь
РФ мало чем может похвастать. Если мы видим отдельные ролики на ТВ либо в
СМИ, то это, как правило, либо «Гринпис», либо наш Департамент, который
занимается активной экологической пропагандой. Сейчас на экраны выйдет целая
серия роликов, и радио, и видео. И плакаты уже размещены на улицах города.
Это достаточно сложное, с точки зрения рекламной продукции, социальной
рекламы, произведение. Тем не менее, мне кажется, мы нашли точечный эффект,
который приглашает самих жителей, гостей столицы к уважению природных
сообществ, к пониманию проблем сохранения братьев наших меньших, помощи этим
братьям нашим меньшим. И сейчас, когда мы активно внедряем программу
восстановления биоразнообразия, которое в той или иной степени находится в
тревожных ситуациях, будь то зайцы, птицы, белки, строим вольеры в парковых
зонах, и серые цапли уже появились, и черные коршуны, достаточно уникальные,
но характерные для природы города, в рамках этого города, с известными
антропогенными и техногенными нагрузками, мне представляется, что тем самым
мы еще вносим воспитательную лепту в то, как важно соседствовать и человеку,
и животному в этом городе. А мы имеем все-таки одну треть территорий,
занятых природным комплексом, и у нас есть все возможности, для того чтобы в
этом огромном мегаполисе с 70 промышленными зонами и с тысячами предприятий
создать очаги если не первозданной природы, то по крайней мере той, с
которой население может быть рядом, выезжая за пределы Москвы.
К. ЛАРИНА — Подышать чуть-чуть, что называется.
Л. БОЧИН — Не только подышать, но и видеть братьев наших меньших.
К. ЛАРИНА — Теперь по поводу экологической экспертизы. Вопрос, который очень
часто задают нам наши слушатели. Когда, в принципе, она должна проводиться,
если речь идет о каких-то застройках и о стройплощадках, когда новый объект
запускается?
Л. БОЧИН — Есть две линии фронта. Первое. Градостроительная документация -
это градостроительная документация района, микрорайона, префектуры, в целом
на город, это генеральный план развития города, градостроительный план
развития округа, района, — является предметом обязательной экологической
экспертизы, которую проводит федеральное министерство природных ресурсов.
Никаких вопросов здесь нет. Но если эта экспертиза прошла на град. план
района, если функционально зафиксирована жилая зона, либо зона общественного
центра, либо резервная территория природного комплекса зафиксирована этом
плане, то уже повторная экспертиза на точечные строительные объекты не
требуется. По крайней мере, законодательство РФ на этот счет не имеет
внятной позиции. И когда эта ситуация попала под судебное разбирательство,
то определением Верховного суда РФ было признано, что подлежит…
К. ЛАРИНА — Повторной?
Л. БОЧИН — Не повторной, а предметом государственной экологической
экспертизе, все достаточно специально уполномоченным органам правительства
Москвы.
К. ЛАРИНА — То есть нельзя сделать так, чтобы жители могли потребовать
повторную экологическую экспертизу, когда у них возникают сомнения?
Л. БОЧИН — Всегда можно. Более того, федеральный закон о государственной
экологической экспертизе предусматривает возможность апелляции через суд или
в добровольном порядке проведения повторной экологической экспертизы. Более
того, законодательство предусматривает, что может быть организована
общественная экологическая экспертиза. Вся беда в том, что потом федеральные
чиновники легко заматывают этот вопрос, и она никак не является предметом
рассмотрения в суде, как альтернативная оценка того или иного строительного
объекта. Таких прецедентов за последние 10 лет я не видел, когда бы
общественная экологическая экспертиза (я говорю сейчас о г. Москве) была бы
противопоставлена в судебных обсуждениях государственной экологической
экспертизе и признана более авторитетной.
К. ЛАРИНА — А с другой стороны, бывали случаи, когда, допустим, утверждается
какой-то строительный объект, который прошел экологическую экспертизу, и она
неблагоприятна, что отменялось строительство на этом месте?
Л. БОЧИН — Есть два состояния государственной экологической экспертизы,
отрицательное и положительное. Если она положительная, то заключение есть.
К. ЛАРИНА — А если отрицательная?
Л. БОЧИН — А инвестор или застройщик отклонился от проекта, то всю
ответственность, включая уголовную, несет застройщик и инвестор. Речь идет о
расширении площадей, ранее заявленных, и всех чудесах, которые мы недавно
обсуждали на правительстве.
К. ЛАРИНА — Я постараюсь задать как можно больше вопросов с пейджера в
прямом эфире. «Громадное количество машин, россияне из других городов,
жители СНГ регистрируют в Москве…» «Рынки давно пора закрыть» и, вообще,
все, что касается рынков в Москве, что касается Вашего ведомства, Вы можете
по этому поводу сказать.
Л. БОЧИН — Что касается упорядочивания колхозно-рыночной торговли, то эта
программа в городе принята, и она поэтапно реализуется, причем достаточно
динамичными темпами. Продажа с контейнеров, с лотков, вне кассовых операций,
вне контроля практически исчезает из нашей жизни. Сейчас строятся
цивилизованные рынки, где торгуют в том числе и колхозной продукцией, и
продукцией сельхозназначения, и иными видами продуктов. Все они обязательным
порядком проходят цивилизованный санитарно-эпидемиологический контроль,
имеют внятное состояние, с точки зрения контроля за оборотом ресурсов. И
такой пример, здесь, недалеко от «Эха Москвы» находится Дорогомиловский
рынок. Два года назад это был, вообще, рассадник всей антисанитарии и всех
чудес, которые можно было себе представить. Сейчас это под куполом.
К. ЛАРИНА — Цивильное место.
Л. БОЧИН — Да, достаточно упорядоченное. Другой вопрос, кто там торгует, но
это уже тема, имеющая к нам отдаленное отношение.
К. ЛАРИНА — «Что вы делаете для улучшения качества бензина автотранспорта
Москвы? Елена».
Л. БОЧИН — Здесь три направления. Первое. Мы правительством города ввели
специальный экологический знак для АЗС и собираемся его в ближайшее время
начинать присваивать. Речь идет о тех АЗС, которые гарантируют качество
бензина, не искусственно подогнанное октановое число, а реальный состав
моторных топлив, дизельные топлива, содержащие минимальный процент серы,
тоже крайне важно, с точки зрения экологических последствий. Это первое
направление. Второе направление связано с более активным переводом
автомобилей на газовое топливо, с более активным и динамичным строительством
газовых заправок и всей инфраструктуры, которая сопровождает этот процесс.
Наконец, третье. Мы здесь находимся в достаточно серьезных лидирующих
позициях. Мы организовываем сейчас производство большого объема
диметилэфира. Это топливо будущего, которое без установки нейтрализатора
позволяет достичь уровня выбросов, соответствующих «Евро-3″, современной и
перспективной мере европейского сообщества, ориентирующейся на 2005 год, а
при наличии нейтрализатора обеспечивает уровень выбросов на «Евро-4″, на
который Европа только собирается выходить на 2010 год. Сейчас мы до конца
года должны перевести полторы сотни «бычков» на диметилэфировое топливо.
Готовится к запуску большое производство, сначала опытное, потом
промышленное производство диметилэфира. И, я думаю, что такая программа
где-нибудь к 2006-2007 году полностью начнет работать в городе.
К. ЛАРИНА — А третье?
Л. БОЧИН — Третий вопрос связан с контролем за уровнем выбросов автомобилей.
К сожалению, эта тема преимущественно федерального уровня, постановление
правительства России предусматривает такой контроль раз в год только при
санитарном контроле, что является полнейшей фикцией. А те мобильные группы,
которые раньше останавливали автомобили, замеряли через газометры уровень
токсичности и дымности, этим постановлением выведены из рабочего состояния.
И мы видим сейчас, когда огромные армады грузовых автомобилей, в том числе
иногородних, чадят в нашем городе, управы на них нет никакой, и федеральный
центр благополучно храпит.
-
К. ЛАРИНА — Я изучаю ваши вопросы на пейджер. Вы тут просите телефоны,
которые мне сейчас дадут. Горячая линия — это ваш департамент, Леонид
Арнольдович? В любое время можно звонить с жалобами? 947-00-12. И
экологическая милиция, телефон 254-75-56. Давайте вернемся к тому, на чем мы
закончили. Говорили мы о проблемах, связанных с выбросами автомобилей, и
закончили на третьем пункте, на третьей проблеме.
Л. БОЧИН — Да. Здесь надо еще напомнить, что мы оснастили весь муниципальный
транспорт нейтрализаторами, которые как минимум наполовину снижают уровень
выбросов вредных веществ в атмосферу, 26 тыс. автомобилей мы оснастили,
которые регулярно курсируют по улицам города. Чтобы закончить эту тему, надо
сказать о том, что европейские страны уже много лет назад перешли на
промышленную установку специальных дожигателей либо нейтрализаторов, которые
существенным образом снижают уровень выбросов в атмосферу. Есть такие
европейские законы, т.н. «Евро-1″, «Евро-2″, «Евро-3″, «Евро-4″, которые я
уже упоминал. У нас к этому только готовятся, и достаточно долго. Причем
здесь есть элемент воинствующего цинизма, ибо, когда мы пытаемся
экспортировать наши автомобили, мы их оснащаем нейтрализаторами, щадя
здоровье зарубежного потребителя и жителя. Для внутреннего потребления
сгодится и то, что есть. Это я хочу особо подчеркнуть. И вроде бы
проскользнуло в прессе, что в правительстве России готовится некое
постановление, которое обяжет все наши автомобильные гиганты со следующего
года выпускать автомобили, оснащенные нейтрализаторами.
К. ЛАРИНА — А эти куда денутся?
Л. БОЧИН — С этими вопрос открытый. За рубежом…
К. ЛАРИНА — А почему вообще нельзя запретить им, чтобы они въезжали в центр
города? Есть третье кольцо, в конце концов.
Л. БОЧИН — Мы как раз готовим пакет документов на уровне города, мы нашли
правовые основания для этих решений по созданию т.н. безвыхлопных зон в
городе, где системами автоматического контроля за воздухом фиксируются
достаточно тревожные ситуации. Такие зоны мы будем объявлять зонами
безвыхлопными, либо экологически безопасными. И там будет ограничено
движение автомобилей, то есть автомобили, которые будут иметь специальный
экологический знак и соответствовать по уровню выбросов как минимум
«Евро-2″, по характеристикам, будут допускаться в эти зоны. Все остальные -
извините.
К. ЛАРИНА — И правильно, потому что, насколько я знаю, во всех странах, в
Европе и в Америке, вы нигде в центре города не увидите огромный
рефрижератор или грузовик. Даже вспомните фильм «Брат-2″, где его подвозит
до Чикаго водитель и останавливается прямо перед городом и говорит: «Дальше
мне нельзя». Никто же не ропщет. Объедешь, ничего страшного.
Л. БОЧИН — Либо объедешь, либо имей экологически безопасный автомобиль. Для
нас это вопрос достаточно внятный и понятный. Европейские столицы ввели
серьезные ограничения. В Лондоне ввели пятифунтовый въезд в центр города и
собрали средства, для того чтобы развивать общественный транспорт. Более
того, искусственно ограничивают количество автостоянок при новом
строительстве, порядка 5-6 автомобилей на 16-20-этажный дом в Лондоне. Более
нельзя. Поэтому любой житель, который приобретает квартиру в Лондоне,
понимает с точки зрения обременений, связанных с автомобилем.
К. ЛАРИНА — И вопрос пробок так же решается?
Л. БОЧИН — Совершенно верно, т.н. перехватывающие парковки. Еще один, на мой
взгляд, интересный пример. Правительство Баварии фирмам, которые хотят
разместить в центре Мюнхена или других крупных городов свои торговые,
офисные либо иного назначения здания, разрешают им минимум мест под
парковку. Вся остальная цена за единицу автомобилей, которая положена по
нормативу, идет в денежном виде в специальный фонд, который, в конечном
счете, перераспределяется на строительство перехватывающих парковок и на
развитие общественного транспорта. Все столицы мира поняли, что бороться с
увеличением количества автомобилей транспортными магистралями — где-то
должен быть предел. Либо в этой части, либо в этой.
К. ЛАРИНА — Короче, не надо изобретать велосипед, все уже изобретено, стоит
только проявить политическую волю.
Л. БОЧИН — И политическую волю, и разум, с точки зрения бригады
автовладельцев, а сейчас все прирастают политические армии, движения,
которые говорят: «чем меньше правил, тем лучше для нас». И когда отменена
принудительная эвакуация, только потому что та, которая была, была сделана
некорректно, то это, в свою очередь, породило ту вакханалию, которую мы
видим с вами с окна Нового Арбата.
К. ЛАРИНА — Сейчас все тротуары заставлены.
Л. БОЧИН — Ибо когда автомобилист бросает своего «железного коня» там, где
он хочет, и ему за это светит штраф в размере 50 рублей в соответствии с
Административным кодексом, то мы здесь выглядим, даже на фоне всей Европы,
дикарями. Ибо принудительная эвакуация стоит довольно дорого, и только таким
образом можно воспитать культуру автомобилиста как такового. У нас
крайности.
К. ЛАРИНА — Пойдемте дальше по вопросам. Я не знаю, насколько это к Вам
вопрос, связанный с бездомными собаками.
Л. БОЧИН — Не к нам, но проблема эта существует.
К. ЛАРИНА — А к кому, кого позвать? Кто этим занимается?
Л. БОЧИН — Есть специальный отдел городской фауны в Департаменте
жилищно-коммунального хозяйства, который непосредственно регулирует
животных. Со своей стороны скажу, что мы подключили сейчас иной конструкции
разработки городского закона о животных, ограничивая только собаками и
кошками, чтобы не распыляться. И готовим городскую программу животных, где
предусмотрены должны быть и ветеринарные клиники, и всякие пункты
передержек, и много чего другого. Сейчас, к сожалению, это все развивается в
стихийном варианте, что не красит наш город.
К. ЛАРИНА — Здесь очень много вопросов, связанных с конкретными районами. Я
думаю, что стоит их объединить в один вопрос. Наверняка Вы сможете ответить
точно. Самые неблагоприятные в экологическом смысле районы г. Москвы.
Л. БОЧИН — Они традиционно известны. Это Южный, Юго-Восток, где
сконцентрирована такая сложная для экологии промышленность,
нефтеперерабатывающий завод, ТЭЦ и прочие сложные производства. А
противоположная часть — это Северо-Запад, Запад и Юго-Запад. Здесь
преимущественно мощные зеленые массивы, водные артерии. Конечно, с
экологической точки зрения — минимум предприятий — он наиболее
предпочтительный. Хочу подчеркнуть, что важно и для риэлторов, и для
строительных, инвестиционных компаний, и для жителей, у нас есть система
государственного экологического мониторинга, который имеет самое современное
оборудование по замерам качества воздуха, длящееся в режиме довольно
продолжительном. Мы имеем наиболее объективную информацию о состоянии
загрязнения атмосферы. И можно обращаться к нам на этот счет, мы дадим
наиболее объективную, правдивую информацию. Все остальное от лукавого. Когда
вы читаете рекламу, что дом строится в экологически чистом районе, это
предмет рекламного продвижения квартир, не более того.
К. ЛАРИНА — Понятно. Следующая группа вопросов связана с московскими
водоемами, в том числе и с Москвой-рекой. Может быть, несколько слов скажете
об этом?
Л. БОЧИН — Несколько раз в прессе промелькнули такие «страшилки», связанные
с возможностью проявления кино- и фотопленки в Москва-реке. Я готов с этими
авторами вместе ее проявить и даже заплатить им за качество этих
видеоснимков.
К. ЛАРИНА — То есть такого качества вода, что можно проявлять фотопленку?
Л. БОЧИН — Так утверждают.
К. ЛАРИНА — Это как с «Фантой», в которой можно растворить расческу?
Л. БОЧИН — Видимо, да. Так утверждают некоторые авторы недобросовестных
материалов, включая инспекторский состав министерства природных ресурсов,
который вроде как проверил Москву-реку. Здесь несколько интересных позиций.
Вы знаете известную литературную композицию, связанную с унтер-офицерской
вдовой, которая сама себя высекла. Лицензию на водопользование дает
федеральное министерство. Нормирует уровень загрязнение воды федеральное
министерство. И когда оно нормирует по факту сброса, по количеству,
вдумайтесь, какой стимул может быть у предприятий. Третий вопрос.
Федеральное министерство почему-то считает, что вода в Москва-реке должна
соответствовать нормативам рыбохозяйственного назначения. То есть там, где
промышленно разводят стерлядочку и прочие виды рыб. Понятно, что сейчас
новый этап в министерстве природных ресурсов, люди пришли новые. Но могли бы
почитать хотя бы правила, которых никто не отменял. Т.н. правила по охране
поверхностных вод. Москва-река относится к этой категории. Там написано, что
нормативы рыбохозяйственного назначения определяются действительно
федеральным органом, но утверждается субъектом РФ, то есть правительством
города. Я хочу заверить всех радиослушателей, что такого не было никогда.
Если не утверждены нормативы рыбохозяйственного назначения, значит, мы
другую точку отсчета вынуждены применить.
А другая точка отсчета — это нормативы культурно-бытового назначения,
гигиенические нормативы, которые определяют речку для купания и для прочих
развлекательных задач. Она соответствует по большинству показателей: по
тяжелым металлам, по нефтепродуктам нормативам культурно-бытового
назначения. Мы не в восторге от состояния Мовквы-реки. Мы много получаем
прелести с Московской области. Мы тоже сбрасываем не подарок вниз по
течению, но если мы берем всю Москва-реку за единицу или за 100 единиц, то
где-то порядка 20-30% мы привносим загрязнения из того подарка, который
имеем по отношению к входу Москва-реки. Вообще, это бассейновый принцип, и
это отдельная тема как таковая. Мы занимаемся контролем водо-охранных зон
Москва-реки, сейчас идет программа реабилитации малых рек: Сетуни, Сходни,
Яузы, «невиражки».
К. ЛАРИНА — Неглинку не достанете?
Л. БОЧИН — Все достанем. Все реки занесены в программу реабилитации. Там,
где это возможно, может быть, и вытащить их из коллекторного состояния. Идет
активная работа по очистке русел, в том числе Яузы. Желающие могут проехать
сейчас в район Свиблово, посмотреть, что мы сделали с Монастырскими прудами,
как реабилитирован тот участок Яузы около Монастырских прудов и усадьбы
Свиблово, как благоустроен родник прекраснейший и какая живность появилась
на прудах: и лебеди, и уникальные декоративные утки, которых никогда не
увидите даже в зоопарке. То есть это такое мини-естественное состояние,
народ там не изводится, он постоянно гуляет там, мы в День города сдавали
эту зону. Таких прудов в первом эшелоне нашей работы в каждой префектуре по
одному. Сейчас идет второй и третий этап организации конкурсного
проектирования по реабилитации прудов. Это экологическая реабилитация. То
есть мы не бетонируем и не делаем индустриальную форму этих прудов. Идет
активная очистка иловых, донных отложений, все это вытаскивается оттуда,
запускаются потом рыбы, запускается туда разная живность, водоплавающие
птицы. И мы тем самым возвращаем те живые природные уголки, которые были бы
на радость жителям.
К. ЛАРИНА — Когда нальете воду в Патриаршие пруды?
Л. БОЧИН — Как только закончится этап.
К. ЛАРИНА — Как по тому анекдоту, «если будете хорошо себя вести».
Л. БОЧИН — Этап политических спекуляций.
К. ЛАРИНА — Понятно. Здесь очень много благодарностей в адрес одной
экологической милиции. Я, наверное, все-таки их прочту. Мне всегда приятно,
когда приходят не только жалобы, но и благодарности.
Л. БОЧИН — Особенно в адрес милиции.
К. ЛАРИНА — Да. «Экологическую милицию УВД Северного округа, в частности
подполковника Волкова, который очень оперативно и внимательно отнесся к
просьбе жителей ул. Алабяна, д.3. Мария Александровна». Я надеюсь, что
услышит и подполковник Волков. Я думаю, что УВД Северного округа и
экологическая милиция тоже будет об этом знать, Леонид Арнольдович передаст
благодарность от жителей. Очень много конкретных жалоб на мусорные свалки в
черте Москвы. Я думаю, что по каждому поводу надо либо разбираться, либо вам
же звонить, уважаемые друзья, по тем телефонам, которые я объявляла.
Л. БОЧИН — Совершенно верно. Перманентное состояние со свалками. Их убирают.
У нас есть такой регламент. Мы каждую весну делаем вертолетные облеты
города, надземная служба фиксирует местонахождение этих свалок, объемы.
Дальше экологическая милиция включается в поиски того, кто этот подарок за
зиму и за осень сделал. После реабилитации мы сейчас планируем все эти
места, которые были раньше свалками, засаживать деревьями. И второй момент -
это делать невозможным заезд туда автотранспорта, чтобы это не повторялось.
Вообще, количество несанкционированных свалок в городе имеет устойчивую
тенденцию к сокращению. Сейчас их уже даже меньше десяти осталось. Но мелкие
навалы мусора, а жителям все равно, как классифицируются эти свалки, иногда
еще есть. И продукт этот недобросовестных торговцев, как правило, которым не
хочется платить деньги за вывоз мусора за пределы Москвы. Они так чудят. Я
только могу предупредить, что каждый из них получит по заслугам, и эти
«праздники» не окажутся безнаказанными.
К. ЛАРИНА — Я надеюсь, что Вы не высший суд имеете в виду, а все-таки
что-нибудь более конкретное?
Л. БОЧИН — Зачем так сразу?
К. ЛАРИНА — Еще два вопроса по заводам. «Когда закроют мусоросжигательный
завод в Чертаново? И планируется ли вывод Московского нефтеперегонного
завода? Ольга».
Л. БОЧИН — Что касается Чертановского мусоросжигательного завода, если речь
идет о Бирюлевском, то его не предполагается закрывать, его предполагается
серьезным образом реконструировать, заменив технологическое оборудование на
одно из самых современнейших. И сейчас комплекс городского хозяйства занят
тем, что подбирают эффективные инвестиционные схемы, связанные с элементами
концессии, для того чтобы реконструировать и на этом месте создать
эффективный мусоросжигательный завод. К слову сказать, мусоросжигание как
таковое не является каким-то подпольным видом деятельности.
Мусоросжигательные заводы есть во всех крупнейших городах мира, только в
центре Токио их три. Я неоднократно наблюдал их работу и внутри, и снаружи.
В центре Европы, в Мадриде, в Вене существуют такие мусоросжигательные
заводы. Ничего страшного нет, это объективная необходимость. Ибо существует,
к слову сказать, в Евросоюзе такой принцип. Все, что нельзя переработать,
сжигается. Все, что нельзя сжечь, захоранивается. Поэтому доля т.н.
полигонного захоронения имеет тенденцию к снижению, к сжиманию. И Евросоюз
принял такие целевые ориентиры, чтобы к 2010 году количество таких
захоронений через полигоны в земле сократить до минимума. Я не помню, то ли
3%, то ли 5% во всем объеме мусора.
К. ЛАРИНА — А нефтеперегонный завод?
Л. БОЧИН — С ним я бы не стал торопиться. Нужно говорить о его
технологическом обновлении с точки зрения влияния Капотни на жизнь горожан.
Но нельзя забывать, что 3 млн. «железных коней», которые в городе, плюс
нефтеперерабатывающий завод производит самое экологически безопасное
топливо. Дизтопливо с самым низким уровнем серы и приемлемый экологически
бензин, включая 98-й, который с точки зрения автомобильных выбросов нас
вполне устраивает. Что мы взамен получим от вывода?
К. ЛАРИНА — Вопрос.
Л. БОЧИН — Другая тема связана с тем, чтобы элиминировать или существенным
образом сократить вредное воздействие этого нефтеперерабатывающего завода,
усилить санитарно-защитную зону. Наверное, вокруг этой санитарно-защитной
зоны сделать мощные посадки зеленых насаждений, и многое другое требуется на
этот счет.
К. ЛАРИНА — Очень много вопросов связано с вырубкой деревьев и с мусором.
«Как препятствовать замусориванию лесопарков г. Москвы? Дмитрий». Это к
вопросу культуры опять-таки.
Л. БОЧИН — Не культуры, а оперативного реагирования.
К. ЛАРИНА — Мы сами это все делаем. По поводу вырубки деревьев тоже вопросов
очень много. Наверное, стоит посоветовать что-то нашим слушателям, что
делать, когда вы это видите.
Л. БОЧИН — Есть санкционированная вырубка и несанкционированная.
Санкционированная вырубка происходит только тогда, когда некий инвестор,
застройщик предполагает разместить свой будущий объект на какой-то
территории. Выезжает специальная комиссия и формирует перечетную ведомость.
В этой перечетной ведомости, номерной, контролируемой, фиксируется
количество зеленых насаждений на этой территории. Те, которые высохли — это
одна судьба. Те, которые подлежат пересадке — это другая судьба. И те,
которые обречены на вырубки, потому что иной посадки дома нет возможности
сделать, а у нас достаточно густо растущая зелень, особенно внутри дворовых
территорий. Но инвестор в обязательном порядке должен в другом месте
посадить два дерева вместо одного вырубленного.
К. ЛАРИНА — Можно и самим посадить. Я, например, березку посадила около дома
и горжусь этим.
Л. БОЧИН — Можно и так. Так что мы где-то порядка 50 тыс. деревьев в год
теряем, включая те, которые называются сухостойными. И минимум 60 тыс.
сажаем, и более 200 тыс. кустарников. То есть мы идем постоянно в плюсе, в
приобретении по отношению к потерям.
К. ЛАРИНА — Здесь есть вопрос очень серьезный, у нас времени почти нет,
только если в два слова скажете по этому поводу. «Парк Березовая роща вдоль
ул. Куусинена после анализа почв был признан опасным для прогулок, в
особенности для детей. Знаете ли Вы об этом? Александр Александрович».
Л. БОЧИН — Слышал я об этом. Я не могу сказать, что я знаю, кто делал этот
анализ почв, есть ли акты этого анализа почв, и насколько они опасны для
детей. Может быть, это тоже из разряда «страшилок»? По крайней мере, мы
готовы послать туда лабораторию, сделать экспресс-анализы состояния почв. Но
здесь тоже проблема и жителей, и их собачек, которые вносят неоценимый вклад
в загрязнение нашей почвы.
К. ЛАРИНА — Леонид Арнольдович, Вы поняли, что неизбежна встреча наша с
Вами, поскольку вопросов огромное количество. Я предлагаю через какое-то
время нам вновь встретиться и пройтись уже по тем вопросам, которые сегодня
были. Вы их изучите за это время, может быть, какие-то вещи более подробно
узнаете. Ладно?
Л. БОЧИН — Да. В связи с проблемой экологии мы обречены на регулярность
общения.
В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» был Леонид Бочин — глава
Департамента по охране окружающей среды правительства Москвы.
http://www.echo.msk.ru/interview/2.html