*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1286, 26 января 2005 г. *
*******************************************************************
Бизнес и жизнь
Итоги года
ВОЗМОЖЕН ЛИ СОЦИАЛЬНО ОТВЕТСТВЕННЫЙ НЕФТЯНОЙ БИЗНЕС?
[Радио "Свобода", Запретная зона, 24.01.2005]
Ведущая Марина Катыс
Социально-ответственный бизнес или первый социальный отчет
ЮКОСа — 24 января 2005 года
Марина Катыс: Сегодня мы будем говорить о социальном отчете нефтяной
компании ЮКОС. Дело в том, что ЮКОС стал первой российской нефтяной
компанией, опубликовавшей социальный отчет, приближенный к
международным стандартам.
К сожалению, выход отчета совпал по времени с продажей основного
актива компании ЮКОС — <Юганскнефтегаза>.
Но сегодня мы не будем касаться так называемого <дела ЮКОСа>, а будем
говорить только о социальных и экологических программах компании. Рядом
со мной в студии Радио Свобода начальник Отдела корпоративной,
информационной политики нефтяной компании ЮКОС Татьяна Исмаилова и
руководитель Агентства социальной информации Елена Тополева.
И, естественно, первый вопрос — к Татьяне Исмаиловой. Почему ЮКОС,
несмотря на все обстоятельства жизни компании в течение последних двух
лет, продолжает уделять особое внимание социальной политике?
Татьяна Исмаилова: Социальный отчет стал результатом огромной работы,
которая велась последние три-четыре года. Какое-то время назад ЮКОС
осознал, что бизнес хорош тогда, когда он нужен обществу, конкретно людям
в регионах, бюджетникам в регионах, учителям, врачам, студентам, в общем -
всем тем, с кем компания соприкасается в процессе ежедневного своего
существования. Если бизнес нацелен только на прибыль — такой бизнес будет
испытывать очень большое давление со стороны общества, очень большие
риски. В том числе, это приводит к снижению стоимости бизнеса в
нормальной рыночной среде. Акционеры и инвесторы (может быть, не в
нашей стране, но инвесторы, которые работают на крупнейших
международных торговых площадках) тоже требуют, чтобы компании
раскрывали новую глубокую социальную информацию. Без этого, считают
они, бизнес неустойчив, он подвержен рискам.
Марина Катыс: Спасибо, Татьяна. И у меня вопрос к Елене Тополевой,
Агентство социальной информации. ЮКОС опубликовал свой первый
социальный отчет. А какие еще российские компании могли бы или готовы
рассказать о своей социальной активности?
Елена Тополева: Процесс подготовки социальных отчетов с ориентацией на
международные стандарты — явление для России достаточно новое.
Пионером тут стала иностранная компания БАТ, работающая в России. Но
первой российской компанией, подготовившей социальный отчет,
ориентированный на международные стандарты, стал ЮКОС. Можно назвать
еще и другие компании, такие как <Сибнефть>, <Альфа-банк> — они тоже
подготовили свои социальные отчеты. Но эти отчеты скорее ориентированы
не на международные стандарты, а подготовлены просто в свободной форме.
Сейчас приступили к подготовке своих социальных отчетов компании
<ЛУКойл>, <Вимм-Билль-Данн>, <СуАл>. Заявила о своем намерении
подготовить социальный отчет компания <УралСиб>, <ТНК-ВР> и некоторые
другие. Вот-вот выйдет отчет компании <Российские коммунальные
системы>.
Марина Катыс: Компании, которые уже изъявили готовность публиковать
свои социальные отчеты, — они это делают для того, чтобы получить очки на
международном рынке (потому что западный бизнес имеет такую традицию
достаточно давно), или же это действительно внутренняя необходимость -
публиковать свои социальные программы?
Елена Тополева: Я думаю, что тут нет одной единственной причины, которая
побуждала бы компании заняться процессом социальной отчетности. Таких
причин несколько. Вступление в западный рынок — да, это имеет значение
для многих компаний. Тем не менее, мы становимся свидетелями того, как те
компании, которые вроде бы и не очень заинтересованы в этом, тоже решают
заняться такой нефинансовой отчетностью. Очень многие опросы
общественного мнения свидетельствуют о большом недоверии, которое
население испытывает к бизнесу. И это, естественно, тревожит бизнес,
потому что очень часто бизнес много делает для населения и считает, что его
вклад значителен, но просто население об этом не информировано.
Марина Катыс: Спасибо, Елена Тополева.
И, Татьяна Исмаилова, — ЮКОС активно и последовательно поддерживает
развитие образования в России. Это и проект, связанный с Томским
государственным университетом, и Нефтеюганский корпоративный институт,
и три масштабных программы — Федерация Интернет образования, игра
<Новая Цивилизация> (очень интересная, за год ее посетили около 600 тысяч
визитеров) и поддержка Российского Гуманитарного университета.
Насколько я знаю, в 2001 году ЮКОС подписал с Новосибирским
государственным университетом соглашение о создании исследовательского
центра.
Зачем это нужно нефтяной компании? Казалось бы, университеты — это одно,
а разработка нефтяных месторождений и переработка нефти — это совершено
другое.
Татьяна Исмаилова: Я не согласилась бы с вами, потому что нельзя даже
потенциальных сотрудников компании ЮКОС рассматривать только в очень
узком профессиональном ключе. Требования к современным специалистам
гораздо шире, чем просто сумма профессиональных знаний. Мы хотели бы,
чтобы наши будущие сотрудники отвечали вызовам времени, чтобы они
были инициативны, чтобы они вписывались в корпоративную культуру. Эта
культура имеет западный стиль: нацеленность на результат, отсутствие такого
понятия, как интриги и не целевая растрата времени. Такие вещи
воспитываются с детства, но мы считаем, что эти усилия нужны обществу.
Марина Катыс: То есть это не есть инвестиции в будущее компании в виде
выращивания специалистов для себя же?
Татьяна Исмаилова: И то, и другое. То есть и то, что нужно ЮКОСу, и то,
что нужно стране, — здесь нет конфликта интересов.
Марина Катыс: Елена Тополева, Агентство социальной информации,
скажите, пожалуйста, а у других российских компаний, представляющих
крупный бизнес, есть образовательные программы?
Елена Тополева: Образовательные программы достаточно популярны у
нашего крупного бизнеса. Возьмем ту же самую компанию <Российские
коммунальные системы>, новую компанию. Впервые частный капитал
пришел в эту (до сих пор государственную) сферу и столкнулся с тем, что
абсолютно нет хороших кадров. Во что компания должна прежде всего
инвестировать? — В то, чтобы создать действительно профессиональные
кадры для этой отрасли, потому что иначе она просто не сможет эффективно
действовать.
Любая компания заинтересована в том, чтобы ее окружали люди, которые и
профессиональны, и образованны, и цивилизованны, и обладают
необходимыми лидерскими качествами. Таким образом, это воспитание не
только своих кадров, но и кадров в широком плане — нового поколения,
которое будет содействовать развитию того же бизнеса в долгосрочном
плане.
Марина Катыс: Спасибо, Елена Тополева. И у меня вопрос к Татьяна
Исмаиловой. ЮКОС финансирует и поддерживает региональную общественную
организация <Открытая Россия>. Сегодня фонд <Открытая Россия>
занимается отбором, координацией и реализацией проектов в области
просвещения и гражданских инициатив.
Вы могли бы сказать, во сколько этот проект обходится ЮКОСу?
Татьяна Исмаилова: Дело в том, что это распространенное заблуждение.
ЮКОС не поддерживает этот проект, и никакого отношения к этому проекту
он не имеет, за исключением опосредованной связи. В какой-то момент
акционеры ЮКОСа осознали, что все свои гуманитарные побуждения и
общественные интересы они должны реализовывать в другом месте, потому
что ЮКОС — это производственная компания, и она должна заниматься
только инвестициями такого рода, которые могли бы создать устойчивую
среду в регионах.
Все, что касается более широких общественных интересов — конечно, они
должны быть реализованы в другом месте, и таким местом для акционеров
стал проект <Открытая Россия>. То есть это — проект, который реализуют
акционеры на свои личные средства. Он продолжает существовать, в этом
проекте действительно поддерживаются важные гуманитарные проекты,
такие, например, как <Букер - Россия>.
Марина Катыс: То есть <Открытая Россия> — это чисто благотворительный
фонд на частные пожертвования, я правильно понимаю?
Татьяна Исмаилова: Абсолютно правильно.
Марина Катыс: Спасибо, Татьяна Исмаилова. У меня вопрос к Елене
Тополевой, Агентство социальной информации.
Я знаю, что вы вели совместный проект с ЮКОСом. Не могли бы вы
поподробнее рассказать, чему был посвящен этот проект?
Елена Тополева: Да, это был очень интересный проект, во многом -
пионерский, инновационный. Заключался он в том, чтобы поддерживать
местные инициативы в регионах присутствия компании. Поддержка ЮКОСа
выделялась не просто в качестве какой-то благотворительности. Сам способ
поддержки этих низовых проектов стимулировал людей, которые в них
участвовали, в проявлении их собственной инициативы. Потому что для того,
чтобы получить поддержку от компании, надо было принять участие в
конкурсе. Написать заявку, доказать, что организация, от имени которой ты
подаешь эту заявку, действительно мотивирована на то, чтобы выполнить
проект, на который она просит поддержку у компании ЮКОС — что у нее
имеются ресурсы, что у нее имеется собственный потенциал, желание и
возможности внести свой вклад в реализацию этого проекта.
Марина Катыс: Татьяна Исмаилова, если говорить подробнее об этих
маленьких, частных проектах, наверное, не таких значимых для компании
ЮКОС, которая является одной из крупнейших кампаний России — почему,
собственно, ЮКОС уделяет внимание тому, построен ли водопровод в каком-
то конкретном поселке (даже — в регионе его интересов) или нет?
Татьяна Исмаилова: В данном проекте речь шла как раз о некоммерческой
сфере. Нам пришлось, достаточно много заниматься обучением, потому что
люди вначале не верили в свои силы. За три года проведения конкурса
количество заявок и количество желающих увеличилось раз в пять.
Был еще один уникальный проект — как раз из области водопроводов. Мы
проводили два года подряд конкурс по развитию социальной инфраструктуры
в Самарской области. Звучит скучновато, но на самом деле мы объявляли
конкурс среди администраций. Самарская область очень большая, там более
30 местных администраций. Задача была — дать людям финансирование, но
не в полном объеме — 25 процентов они должны были привлечь сами. Они
должны были написать бизнес-проект строительства водокачки или каких-то
других важных инфраструктурных объектов. Но было условие — никаких
долгостроев, срок на строительство — один год. В общем — жесткие условия. В
результате у нас было 50 с лишним заявок, а победили 10. Сама церемония
практически была похожа на <Оскар>: были слезы, была радость, тетки и
дядьки, такие уже солидные чиновники, просто прыгали на сцене. Это было
просто замечательно! Это была такая новая эмоциональная струя в развитии
нашего процесса административного управления.
Марина Катыс: Вот что обошлось ЮКОСу предоставление этих грантов?
Каковы инвестиции компании в развитие этой социальной программы?
Татьяна Исмаилова: Бюджет составлял около миллиона долларов. Два года
подряд. 25 процентов суммы гранто-получатели должны были добыть сами,
поэтому была мотивация экономить деньги, тратить их рачительно и
представлять себе бизнес-результаты — какую услугу в результате получит
население, как эта услуга будет окупаться, как будут возвращаться деньги.
Все экономические показатели проекты должны были быть четко
представлены.
Марина Катыс: Если говорить о результатах конкурса 2003 года (сейчас уже
закончился 2004, начало 2005-го), вы отслеживали, как развиваются события
у этих гранто-получателей, насколько реализованы проекты, как они
работают?
Татьяна Исмаилова: Да, безусловно. Я думаю, что Самарская область
получила много полезных очень объектов, и люди говорят нам <спасибо>.
Марина Катыс: Елена Тополева, я знаю, что ЮКОС ведет большую
образовательную программу не только в Интернет-пространстве и в вузах, но
также существуют и лицеи, и ЮКОС-классы именно в регионах, где работает
компания. А это, как правило, удаленные регионы (как все
нефтедобывающие регионы), с не очень хорошим финансированием
образовательных программ. Я разговаривала с некоторыми своими
знакомыми и друзьями, они — педагоги и школьные психологи, которые по
своей специальности ездили в регионы, где работают эти ЮКОСовские
лицеи. И все они очень высоко оценивали и уровень обеспечения этих
лицеев, и то, как ведется там работа, и какие программы там осуществляются
(я имею в виду и психологические, и педагогические).
Какие может дать результаты такое взаимодействие большого бизнеса и
социально плохо обеспеченных слоев населения, например — через 10 лет?
Что будет с этими ребятами, которые сегодня учатся в лицеях ЮКОСа и в
ЮКОС-классах?
Елена Тополева: Ответ очевиден. Пока что существует очень большой
общественный конфликт, на который нельзя закрывать глаза. Период
<первобытного капитализма> (из которого, мне кажется, мы еще только
начинаем выходить), когда в погоне за короткой прибылью компании подчас
вообще забывают о своей социальной ответственности, минимальной
социальной роли, и существующий колоссальный разрыв в уровне жизни
людей — два этих фактора порождают не только недоверие, но и просто
агрессию населения по отношению к бизнесу. Агрессия не может быть
источником развития и гармонизации общественных отношений, поэтому
именно такая политика — важнейшая вещь, которая ведет вообще к
изменению вектора общественных отношений в целом. И дай бог, чтобы
такие инициативы вообще существовали.
Марина Катыс: Спасибо, Елена Тополева. И, возвращаясь к Татьяне
Исмаиловой, я знаю, что ЮКОС выделяет именные стипендии студентам.
Это, в частности, относится и к Самарскому государственному техническому
университету, и к Томскому и Новосибирскому университетам, и, по-моему,
даже в РГГУ это было, пока ситуация не обернулась таким образом, что
РГГУ оказался выведенным из-под опеки ЮКОСа. Как выбираются
стипендиаты этих именных стипендий?
Татьяна Исмаилова: По результатам учебы прежде всего. У нас есть целая
программа поддержки академических отличников — это не связано со
специальностью, на которой обучается студент. А есть программа поддержки
профильных студентов — она более прагматическая. Последние два года
компания начала очень активно развивать собственное научное направление.
Была приобретена одна из очень известных западных научно-внедренческих
компаний, и с помощью английских специалистов в Москве был создан
Центр собственных научных разработок, и он же — Центр подготовки
научных кадров. Это очень прибыльный вид бизнеса, очень нужным нам,
потому что сейчас нефтяные компании вынуждены закупать новые
технологии за рубежом. Этот центр должен был стать собственным
разработчиком и продавцом новых технологий.
Марина Катыс: И специалистов по этим технологиям.
Татьяна Исмаилова: И специалистов, да. Два года подряд уже были
завершены программы подготовки специалистов — бакалавры профильных
вузов после определенного конкурса отбирались и год проходили здесь
собственную магистерскую программу, причем преподавание велось
ведущими западными специалистами в сотрудничестве с западными
профильными вузами. У нас было уже два выпуска. Что будет дальше -
конечно, вопрос открытый.
Марина Катыс: Мы поговорили о социально ответственном ЮКОСе, а теперь
поговорим об экологически ответственном ЮКОСе. Это совершенно другая
тема хотя бы потому, что любая социальная активность компании, что
называется — с нуля в положительную сторону, а экологическая
ответственность подразумевает (особенно — для нефтедобывающей
компании), что есть некоторые негативные последствия ее деятельности, они
есть объективно, и вопрос в том — насколько компания ответственно
относится к тому, чтобы ликвидировать эти негативные последствия.
Что касается центральных российских средств массовой информации, то
когда по большому счету началась травля ЮКОСа, никто не вспомнил ни о
социальной активности ЮКОСа, ни об образовательных программах. ни о
том, сколько денег ЮКОС вкладывает в сохранение здоровья населения в тех
регионах, где он работает.
Но, тем не менее, экологические обвинения в адрес ЮКОСа прозвучали. Они
носили крайне анекдотический характер, но я хочу напомнить слушателям,
что — как выяснилось в феврале 2003 года — у компании ЮКОС <отсутствуют
документы на охрану атмосферного воздуха> (это из программы <Сегодня>
канала НТВ). А также было предъявлено обвинение <в бессистемной случке
кроликов в подсобных хозяйствах дочерних компаний <Саханефтегаз>,
принадлежащих ЮКОСу>, и требование (несмотря на 60-градусные морозы,
это было в феврале 2003 года) в месячный срок озеленить территорию одного
из принадлежащих ЮКОСу предприятий. Мне трудно как-то комментировать
то, что подвигло соответствующие организации предъявить такие претензии
нефтедобывающей компании ЮКОС, но других серьезных обвинений с
экологической точки зрения в тот момент в адрес ЮКОСа не прозвучало.
Хотя у экологов претензии к ЮКОСу были. Достаточно вспомнить, что в
ноябре 2002 года, когда серьезно обсуждался проект строительства трубы
(тогда еще ЮКОСовский проект) в Приморский край из Сибири через озеро
Байкал, тогда был серьезный конфликт ЮКОСа с неправительственной
организацией <Байкальская экологическая волна>. Сейчас уже и ЮКОС не
тот, и трубу будет строить, как мы знаем, <Транснефть>, и споры и претензии
к <Транснефти> сегодня гораздо более серьезные, чем были к проекту
ЮКОСа. Но, тем не менее, тогда такие претензии у экологов к ЮКОСу были.
А сегодня, когда ЮКОС позиционируется как экологически ответственная
компания, что сегодня для ЮКОСа экологическая безопасность компании?
Татьяна Исмаилова: Это очень серьезная работа, которая была проделана
буквально за последние три года. Когда в нефтяные компании, которые были
созданы в 1993 году, а потом приватизированы (не только ЮКОС, но
практически все крупные нефтяные компании, все были в одинаковых стартовых
позициях), пришли новые команды, они увидели жуткие результаты
коммунистического хозяйствования. Это нефтешламные полигоны, которые
совершенно никаким образом не рекультивировались. Мы знаем, что территория
Севера (в частности — Нефтеюганск, там, где работает <Юганскнефтегаз>, это
пойма Оби) — это очень хрупкая экологическая система. Там велось бурение
безобразно, квадратно-гнездовым методом. Все подводные трубопроводы
строились таким образом: вначале русло реки отводилось по другой линии,
клалась труба, а потом возвращалось русло, — это совершенно варварский
метод.
Нельзя было бессистемно подходить к этой работе. Мы постепенно, за три
года, пришли к тому, что экологические службы компании были соединены в
один Экологический центр, то есть проблема экологической безопасности
стала проблемой, которой занимается высшее руководство. И стола возможно
рассматривать все экологические инвестиции с точки зрения инвестиций всей
компании, а не <затыкания дыр>.
Была построена большая двухуровневая система оперативного реагирования,
своего рода МЧС внутри компании. Если где-то происходит разрыв
трубопровода — аварийная бригада всегда готова, в любое время дня и ночи,
выехать и ликвидировать этот разрыв. Если происходит более серьезная
авария, связанная с разливом нефти — ее ликвидируют другие, уже более
серьезные бригады, но тоже — в оперативном режиме.
Были проведены масштабные учения на нефтеперерабатывающих заводах, на
которых люди обучались координировать все силы.
Неслучайно в социальном отчете есть целая большая глава об экологии,
потому что это тоже очень важная часть именно социальной ответственности.
В соответствии с международными рекомендациями, собираются определенные
цифры, высчитываются динамики, и картина становится гораздо более ясной
для высшего руководства, чем для экологов-производственников. Они как бы
отвечают за <свое>, а руководители компании отвечают за то, чтобы бизнес
был более устойчив, его результаты — более общественно благоприятны.
Мы выпустили первый отчет, и это стало диагнозом, в том числе — и по
экологической части. Не все гладко в отчете. Социальный отчет — это рассказ
не только об успехах, но и раскрытие информации о проблемах, и рассказ о
том, что мы собираемся делать, чтобы эти проблемы в будущем решить. Если
посмотреть цифры, то здесь есть больные точки, связанные именно с
экологическими моментами работы компании, но уже есть новые технологии,
есть новые планы и уверенность в том, что как раз эти проблемы будут
решаться с опережающей скоростью.
В частности, пойма Оби и Приобское месторождение, где работает
<Юганскнефтегаз>, у нас стали полигоном самых передовых экологических
технологий. Там была внедрена проводка подводных труб без этой
варварской технологии, а с помощью специальных автоматизированных
методов наклонного бурения труба кладется под дном реки. Практически
исправлена уже большая часть трубопроводов. В три раза увеличилось
количество трубопроводов, которые продиагностировали и
реконструировали. В два раза увеличилась площадь земель, которые
возвращены в народное хозяйство за последние два года, по сравнению с
2001 годом.
Наметилась устойчивая динамика по снижению отходов. Уровень
использования нефтяного газа — очень больная проблема, потому что мы
знаем, что все горят факела. Мы поставили задачу — утилизировать нефтяной
газ и направить его на полезные нужды. За эти два года утилизация
увеличилась в 1,5 раза. Приобское месторождение перешло на технологию
безотходного бурения, то есть все шламы перерабатываются, и производится
кирпич (и в настоящее время).
В Нефтеюганске существовала совершенно вопиющая проблема, которая
была решена буквально в самом конце прошлого года. Город все время
своего существования пил буквально ржавую воду — из всех кранов текла вода
бурого цвета. Сделать было ничего невозможно, пока ЮКОС не поставил на
рельсы огромный проект строительства нового водовода. Он обошелся
больше чем в 5 миллионов долларов. И ленточку перерезали в декабре
прошлого года, фактически месяц назад.
Марина Катыс: Спасибо, Татьяна Исмаилова.
За 10 лет компания ЮКОС, получив в наследство советский способ эксплуатации
нефтепроводов и <качалок> по добыче нефти, достигла определенного уровня.
Компания начала инвестировать в социальные программы, она действительно
стала вести работы по рекультивации земель и по замене старых трубопроводов.
И вот — происходит продажа <Юганскнефтегаза>, основного предприятия ЮКОСа.
На фоне разрезанной ленточки в связи с пуском нового водопровода в
Нефтеюганске все это выглядит грустно, потому что нет уверенности в том,
что у компании хватит сил и средств продолжать в том же масштабе социальные
программы, которые она начала, и так же экологически ответственно
относиться к окружающей среде, как она это делала последние несколько лет.
Татьяна Исмаилова: Да, мы уже были вынуждены сообщить о том, что
последний конкурс социальных проектов останавливается, и мы прекратили
финансирование досрочно.