*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1378, 3 сентября 2005 г. *
*******************************************************************
Жизнь без лекарств
НОВЫЕ ЛЕКАРСТВА — ЭТО ХОРОШО ИЛИ ПЛОХО?
Головоломка из лекарств
Пациенты болеют и даже гибнут от неустановленных причин, а виной тому -
современная, супероснащенная и всесильная медицина
Скандал, разразившийся на днях с фармацевтическим концерном Merck,
продемонстрировал, насколько опасно в наше время принимать современные
лекарства и вообще — обращаться к врачам. Напомним, что Merck производит
противовоспалительный препарат «Виокс», названный в ходе рекламной кампании
«супераспирином». Выяснилось, что его длительное применение часто приводит к
развитию гипертонии, а также в несколько раз увеличивает риск развития
инфаркта миокарда. Настолько часто, что в данный момент против компании
подано более 4 тысяч исков общей суммой несколько миллиардов долларов, и в
начале этой недели ее руководители объявили, что готовы выплатить компенсации
пострадавшим — тем, кто принимал препарат в течение 18 месяцев и более. Один
лишь пример: вдове умершего пациента в Техасе определена компенсация 253 млн.
долларов.
Жертвы прогресса
Ситуация с «Виоксом» беспрецедентная, но в то же время, по мнению
крупнейшего международного медицинского журнала Lancet, является закономерной
для современной медицины. Журнал считает, что здесь объединились сразу
несколько проблем — и недостаток контроля у производителя (на рынок был
выставлен недостаточно проверенный препарат), и преступная халатность и даже
коррупция. «FDA — агентство по контролю за качеством продуктов и лекарств США
слишком часто рассматривает производителей лекарственных средств как источник
дохода, а не как отрасль промышленности, чья продукция требует надзора», -
осторожно выражается журнал. Но даже если оставить за кадром преступный
умысел и халатность, подобные ситуации в современной медицине происходят
сплошь и рядом — только очень редко дело доходит до судебных разбирательств.
Пациенты недомогают, болеют и даже гибнут от неустановленных причин, а виной
тому — современная, супероснащенная и всесильная медицина.
Неправильный подбор лекарственных препаратов является сегодня главной в
«реестре» врачебных ошибок (30 процентов). В этом единодушны и эксперты
Российской медицинской ассоциации (РМА), и специалисты Института медицины
США, и авторы British Medical Journal. Специалисты российского Центра по
изучению побочных действий лекарств проанализировали 565 историй болезни и
пришли к выводу, что чаще всего ошибка кроется в комбинации из нескольких
препаратов, которые не всегда совместимы друг с другом. Кроме того, врачи
нередко ошибаются при дозировке лекарств, не учитывают переносимость и
возможные аллергические реакции, которые препарат может вызвать, забывают
спросить у больного, какие еще лекарства он принимает, и, наконец, самая
примитивная и грубая ошибка — назначают не то лекарство.
«Фарминдустрия создает сегодня все больше и больше лекарств, которые
действуют более «узко» на различные функции организма и количество которых,
на мой взгляд, уже достигло критической отметки. Врач вынужден при назначении
лечения изобретать многоступенчатую комбинацию лекарств: одни дополняют друг
друга, другие смягчают последствия от приема основных препаратов, набирается
иногда до десятка. Трудно не ошибиться, составляя такой «пазл». Поэтому в
какой-то степени современные врачи стали жертвами прогресса», — считает
вице-президент РМА профессор Юрий Комаров.
Результат превзошел все ожидания: по данным ВОЗ, смертность от лекарств
сегодня занимает 5-е место, уступая только травмам, сердечно-сосудистым
заболеваниям, болезням системы кровообращения и раку.
Но прогресс проявляется не только в развитии фарминдустрии. Свежий номер
того же British Medical Journal предостерегает пациентов от прохождения
«избыточных диагностических процедур», результаты которых часто противоречат
друг другу и затрудняют постановку диагноза. Основной вывод журнала весьма
неожиданный: чем дальше развивается медицина, тем больше у врача шансов
ошибиться.
Активность против усталости
Действительно, классическим образом врачебной ошибки считается тампон,
забытый хирургом в брюшной полости больного после операции. Но, по данным
ВОЗ, на такой откровенный «брак» приходится менее одного процента в общем
спектре врачебных ошибок. Они становятся гораздо более разнообразными, и
распознать их не так просто. Во времена СССР официальным критерием врачебной
ошибки считалось расхождение прижизненного и посмертного диагнозов.
Назывались «четыре кита» — неправильная постановка диагноза, неправильно
подобранное лечение, осложнения при переливаниях крови, неправильные
действия хирурга во время операции. Но это уже результат, по которому трудно
определить причину ошибки: от усталости, от незнания, от излишнего знания,
от амбиций, от ограниченности средств и техники, напротив, — от их
избыточности и так далее. British Medical Journal считает, что часто ошибки
случаются из-за излишней активности медиков: назначают ненужные обследования
и даже операции, которые в лучшем случае окажутся бесполезными, прописывают
лишние лекарства.
Противоположная крайность тоже «чревата осложнениями». Сегодня в США
официально зафиксировано новое заболевание — «синдром перегорания», страдают
которым исключительно медики. Психологическое тестирование врачей Калифорнии,
проведенное Институтом медицины США, показало, что в таком состоянии
пребывает примерно половина врачей штата. Сказывается не только ритм работы
и рост количества информации, но и боязнь ответственности за неправильные
действия.
Именно поэтому ВОЗ рекомендует национальным учреждениям здравоохранения
улучшить подготовку врачей и даже предлагает отнести эту профессию к
профессии повышенного риска и ввести самый настоящий «летный»
профессиональный отбор.
Е.Кокурина, МОСКОВСКИЕ НОВОСТИ, No 34 за 2005 год (02.09.2005)
http://www.mn.ru/issue.php?2005-34-12
Какова ошибка — таков и врач
По мнению старшего научного сотрудника Кардиокомплекса Минздрава РФ
Александра АГАПОВА (в свое время он готовил к операции на сердце Бориса
Ельцина), ошибка не является показателем несостоятельности врача.
— Александр Александрович, каково ваше определение врачебной ошибки?
— Официально это просчеты лечащих врачей, которые реально ухудшили состояние
пациента — или из-за неправильных действий, или из-за отсутствия этих
действий. Но случается, что действия врача расходятся с трафаретом — принятым
на сегодняшний день лечением. И если врач отходит от этого трафарета, он
автоматически делает ошибку. Даже если больной при этом выживает и врач в
данном случае — «победитель». Стандарты устаревают, а порой они просто
гораздо более примитивны и не могут учесть все сложности и парадоксы
человеческого организма. Что делать врачу, который привык думать? Ведь
официально бездействие тоже является ошибкой. Тот, кто действовал по этим
нормам, зная, что существуют более современные средства, — разве он не нанес
вред больному «отсутствием действий»? Но большинство врачей у нас
предпочитают не рисковать и действовать по трафарету. Так проще избежать
ошибки в официальной ее трактовке.
Подобная дилемма возникает и при постановке диагноза: если ставишь просто
«артериальная гипертония» — наверняка не ошибешься. Если конкретизируешь, то
вероятность ошибки увеличивается. Но в первом случае возможностей помочь
больному гораздо меньше, чем во втором.
Многие ошибки, отраженные в официальной статистике, являются следствием
повышенной ответственности и заинтересованности врача. Вообще разница в
частоте и грубости ошибок очень велика между врачами и «неврачами». Мы очень
часто называем врачами «техников-смотрителей». Никому не придет в голову
назвать летчиком-испытателем заправщика самолета, командира полетов или
диспетчера. Так и врачом не стоит называть специалиста, который очень хорошо
знает, к примеру, как лечить сложные нарушения ритма сердца, но вызывает
консультантов из другой больницы, если у пациента заболел живот. Врач, в
отличие от узкого специалиста, должен знать медицину в целом и какую-то
область немного глубже. Иначе возникает ассоциация с группой ботаников,
которые рассматривают каждый свою часть цветка: тычинку, пестик, стебель, не
замечая, что растение умирает из-за недостатка воды.
— Так можно ли вообще вывести объективную статистику?
— На столе у каждого американского врача лежит Reference Book — книга, где
подробнейшим образом, поэтапно написано, как лечить различные заболевания,
что делать при возникновении осложнений и т. д. Если следовать формальному
подходу, то получается, что медициной может заниматься каждый человек,
имеющий эту книгу и умеющий читать. И как это ни парадоксально, объективную
статистику можно вывести, только если считать ошибками отклонения от уставных
норм. Это пока единственный объективный критерий, к сожалению, имеющий
отдаленное отношение к здоровью пациента.
— Наверняка и у вас случались ошибки. Какого рода — «от горя» или «от ума»?
— Одна из них как раз может послужить хорошей иллюстрацией к нашему
разговору. Я сделал ангиографию (сложное обследование коронарных сосудов)
32-летнему молодому человеку, тогда моему ровеснику. Ему отказали практически
все крупные светила в других центрах — считали, что больному уже не поможешь,
и, следовательно, эта процедура, которая обычно предшествует операции на
сердце, не нужна. По сути, оставили его умирать, а я хотел использовать все
шансы. Во время ангиографии парень у меня умер: у него оторвался тромб и
развился инфаркт. Ошибка в том, что я взял на себя слишком много
ответственности и проявил необоснованную смелость: если отказались другие
крупные специалисты, мои учителя, то они, видимо, знали, что делали. Но
вдруг: Замечу: больной бы умер в любом случае, но не у меня, а через
несколько дней в троллейбусе, и тогда моей вины в этом уже бы не было.
Е.Кокурина, МОСКОВСКИЕ НОВОСТИ, No 34 за 2005 год (02.09.2005)
http://mn.ru/issue.php?2005-34-13