*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1420, 16 ноября 2005 г. *
*******************************************************************
Генетика и жизнь
РАЗМЫШЛЕНИЯ О ТРАНСГЕННОЙ КУКУРУЗЕ
ДЕТИ ТРАНСГЕННОЙ КУКУРУЗЫ
Веря в науку, доллары и здравый смысл, американские фермеры поставили
на себе масштабный эксперимент
— А она точно трансгенная? — переспросил я.
С того края поля — да, — ответил Рональд Фитчхорн. — А на этом краю я
посадил обычную кукурузу.
— А где граница?
Рон вгляделся в нескончаемые ряды светло-бурых стеблей.
— Как раз где-то здесь, где мы стоим. Да какая разница? Все равно при
уборке все пойдет в один бункер. Вот если посмотреть, сколько зерна на
каждом стебле, сразу станет ясно, где какая кукуруза…
— Владения Рона две тысячи акров, — то есть около 800 гектаров, -
расположены неподалеку от города Блумингтон в штате Иллинойс, который вместе
с еще 11 штатами Среднего Запада образует знаменитый Кукурузный пояс. Здесь
растет около 40% всей товарной кукурузы мира. «Царицу полей» здесь сеяли с
незапамятных времен, но в последнее десятилетие все больше площадей
приходится на ее генетически модифицированные (ГМ) сорта, составляющие уже
25 30% всех посевов кукурузы. Впрочем, другая главная культура этих мест -
соя — продвинулась в этом направлении еще дальше: по словам совладельца
семеноводческого хозяйства Hoblit Seed Джека Маккауна, около 95% всех
продаваемых его фирмой семян сои — трансгенные.
Как известно, в остальном мире отношение к ГМ-культурам весьма
противоречивое. Если бразильские крестьяне буквально вынудили парламент после
нескольких лет дискуссий разрешить наконец возделывание в стране трансгенных
культур, то, скажем, в Австрии их выращивание запрещено решением
общенационального референдума. Это, конечно, крайний случай, но во многих
странах мира — в том числе и в России — действует мощное движение противников
ГМ-технологий, всеми доступными способами предостерегающих доверчивого
потребителя против «еды Франкенштейна». Наверное, всем знакомы любимые
персонажи выпускаемой ими наглядной агитации: зубастые початки,
хвостато-пернатые едоки и алчный, циничный бизнесмен, который ради наживы
навязывает потребителям ГМ-продукты — в полной уверенности, что сам-то он
с ними никогда не столкнется.
Но фермеры Среднего Запада не сидят в офисах и виллах — они изо дня в
день роются в трансгенных семенах, как рылись в обычных, и дышат трансгенной
пыльцой, как дышали обычной. И никто не может их заставить купить и посеять
именно ГМ-сорта. По сути дела, американцы — и прежде всего американские
фермеры — поставили на себе масштабный эксперимент: как скажется на
человеческом организме и окружающей среде массовое и постоянное
взаимодействие с трансгенными растениями?
— Четыре пятых всех моих полей — это кукуруза, — говорит Рон Фитчхорн. -
А четыре пятых всей кукурузы — трансгенная. Была бы моя воля, я бы вообще
только трансгенную и сажал. Но в моем контракте записано, что я обязательно
должен делать рефьюджи.
Слово refuge по-английски означает «убежище», «пристанище». Так
называются небольшие участки традиционных сортов, которыми ученые рекомендуют
перемежать посевы культур, генетически устойчивых к вредителям. Дело тут не в
чрезмерном гуманизме и даже не в сохранении биологического разнообразия.
Главное — такая мера позволяет предотвратить (или по крайней мере сильно
отсрочить) появление насекомых, способных преодолеть генетическую защиту.
Давно известно, что многочисленные и быстро размножающиеся существа способны
выработать устойчивость к любому яду — в том числе и к тому, который
производит само растение. Однако такая адаптация обычно дается дорогой ценой:
ее носители начинают преобладать в популяции только при очень жестком отборе
в их пользу, а в отсутствие яда быстро вытесняются обычными сородичами.
Существование рефьюджей создает отбор, направленный против носителей
устойчивости и не позволяющий им распространиться в популяции. Выходит, что
«режим наибольшего благоприятствования» для вредителей в долгосрочном плане
работает против них же.
Но для Рона рефьюджи — это прямой убыток. По его словам, в обычный год
кукуруза на его ферме дает «на круг» 210 бушелей с акра (чуть больше 130
центнеров с гектара). В этом году Кукурузный пояс поразила сильная засуха, и
как результат — средняя урожайность упала до 170 бушелей. Но это — с
«трансгенных» акров. А там, где росли традиционные сорта, урожай оказался
ниже еще на 50 80 бушелей. Хотя высеянный Роном сорт устойчив вообще-то не
к засухе, а к западному кукурузному жуку. Но личинки жука повреждают корни
кукурузы, а размер и состояние корневой системы — главное, от чего зависит
устойчивость растения к засухе.
— Но ведь вы же, когда покупали семена, не могли знать, что будет такая
засуха?
— Конечно, не мог. В обычные годы урожайность традиционных сортов всего
на несколько бушелей ниже, чем у сорта, устойчивого к жуку. Но только если их
хотя бы дважды за сезон обработать инсектицидом. А это значит — расходы на
препарат плюс дополнительная трата топлива. ГМ-семена, конечно, стоят дороже
обычных, но даже при равной урожайности суммарные расходы получаются меньше.
А главное — труд. Я нанимаю одного сезонника весной, на посевную, и пятерых -
осенью, на уборочную, а летом-то я тут один. Вот я и хотел немного поубавить
себе работы, а получилось, что спас урожай.
— Но в Европе многие боятся покупать продукты из трансгенных растений…
— Это не наша проблема. Мы спрашивали ученых, университетских профессоров.
Они говорят, что до сих пор нет никаких данных, что ГМ-культуры чем-то
вреднее для человека или для природы, чем обычные. Мы верим науке, и пока это
так, мы будем сажать эту кукурузу. А если кто-то не хочет есть ГМ-продукты из
принципа — пожалуйста, но пусть тогда он платит нашим парням за
дополнительные обработки, за риск потери урожая, за то, чтобы они хранили
его отдельно от других+ Сейчас везде есть «органические» фермы, где все так
и делается. Правда, доля их везде очень мала, а доля их полей — еще меньше…
— Конечно! — словно бы продолжает мысль Рона его коллега из Огайо Фред
Йодер. — Много ли найдется охотников так надрываться? Я вам так скажу: я
фермер в четвертом поколении, я вырос на ферме и работы в поле не боюсь, но
вздумай я заняться «органическим» земледелием, мне пришлось бы продать три
четверти своей земли. Просто потому, что никаких сил не хватит все это
обработать. Понимаете, в «органическом» хозяйстве исключены не только ГМ-сорта,
но и любые химикаты. Тогда остается только один способ контроля сорняков:
бесконечное боронование. А это мало того что требует огромного труда, так
еще и облегчает эрозию почвы…
Владения Фреда площадью в 1400 акров лежат неподалеку от столицы Огайо -
города Коламбус. А рядом с ними как раз находится «органическая» ферма.
Каждый год сосед Френсис спрашивает Фреда, что тот собирается сеять на
прилегающих к его владениям полях. Если Фред сажает кукурузу, то Френсис -
сою и наоборот: чтобы «органические» питомцы Френсиса не переопылились
трансгенной пыльцой с полей Фреда. Френсису же приходится заботиться о
поддержании 50-метровой межи буферной зоны между их полями. Несмотря на
это, Френсис голосовал за Фреда, когда тот избирался президентом ассоциации
фермеров Огайо и одним из руководителей Национальной ассоциации производителей
кукурузы: разные способы ведения хозяйства не связаны с идейным противостоянием.
— Все понимают, что это просто бизнес, — говорит Фред Йодер. — Это
доллары и здравый смысл. Когда ГМ-семена только появились на рынке, многие
наши парни говорили, что никогда их не купят — не потому, что они трансгенные,
а потому, что такие дорогие. А теперь они же говорят, что не могут себе
позволить не сажать ГМ-сорта.
Позже, уже в Коламбусе, ответственный сотрудник компании Monsanto
(мирового лидера в области сельскохозяйственных биотехнологий — примерно 90%
всех площадей под трансгенными культурами в мире заняты ее сортами) Росс
Хейкс делился с нами радужными перспективами биотехнологического земледелия.
По оценкам компании, в ближайшие 4 года площадь под трансгенными культурами
возрастет почти вдвое — с нынешних 80 до 140 млн гектаров. Прирост дадут
страны Евросоюза (два года назад снявшего мораторий на регистрацию новых
ГМ-сортов), Восточной Азии, Латинской Америки…
— А Россия? — спросил я. — Почему вы так вяло работаете у нас?
— Нет, почему же? — не согласился Росс. — Мы довольно плотно работаем
с правительственными агентствами…
— А с общественным мнением? В России до сих пор нет ни гектара посевов
трансгенных культур, два несчастных сорта картофеля восьмой год ждут
государственной регистрации. А вот подозрительного отношения к трансгенным
технологиям — уже хоть отбавляй.
— Ну, видите ли… — немного смутился мой собеседник. — В каждой стране
наша компания старается действовать теми путями, которые здесь наиболее
эффективны…
Он не стал продолжать, но я уже понял: зачем убеждать тех, от кого ничего
не зависит? Трансгенные культуры придут в Россию, если это будет угодно
российским властям. И какие бы предрассудки ни питали к ним граждане, это не
заставит их читать этикетки на товарах в супермаркете: для массового
российского потребителя собственный выбор — задача непосильная.
Ну что ж, спасибо за откровенность.
Б.Жуков, «Новая газета», 10.11.2005 г.
http://2005.novayagazeta.ru/nomer/2005/84n/n84n-s25.shtml