ГЛАВА 3.
ЭКОЛОГИЯ БИОЛОГИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ
3.2. ЭПИДЕМИЯ «СВЕРДЛОВСК-1979″
В апреле 1979 года в Чкаловском районе Свердловска (Екатеринбурга), расположенном в южной части города, случились события, забыть которые мы не сможем даже при жесточайшей информационной блокаде. Ничего не подозревавшие жители попали в облако биологического оружия, погубившего множество людей. Вылетело то облако из недр 19-го военного городка — секретного микробиологического центра Министерства обороны Советского Союза (в/ч 47051).
Эти события не были локальной трагедией. И они не были лишь биологической, генетической и экологической катастрофой для жителей тех мест. Эти события, известные в настоящее время как «эпидемия сибирской язвы в Свердловске в 1979 году», было крупнейшей биологической катастрофой века, которая сопровождалась множеством прямых и отложенных последствий [8,9,13,17,18,25,45-47].
Она же была прямым доказательством готовности Советского Союза к масштабной биологической войне.
3.2.1. ХРОНОЛОГИЯ БЕДЫ
По сообщению самого осведомленного лица из числа тех, кто мог и хотел сообщить правду о тех трагических событиях, все случилось в пятницу 30 марта 1979 года на подземном заводе по производству сухой формы (спор) сибирской язвы, которая производилась в Свердловске для пополнения военных арсеналов Советского Союза. Как сообщил один из создателей советского биологического оружия полковник К.Б.Алибеков, во второй половине дня был временно удален засорившийся фильтр. Из-за недоразумения следующая рабочая смена не сделала необходимых действий, а продолжала работать в ночь на 31 марта уже без фильтра. Через несколько часов отсутствие фильтра было замечено, после чего был поставлен новый [10].
Так в одночасье район Свердловска превратился в испытательный военно-биологический полигон.
Разные источники называют разные причины беды (ниже они будут подробно разобраны). Разные источники называют также и другие сроки ее начала — и утро понедельника 2 апреля [159], и 3 апреля [166], и ночь с 3 на 4 апреля [165]. Назывался даже и такой несусветный срок, как 13 апреля, причем достаточно осведомленным лицо [20].
Одно время наиболее подходящей представлялась версия КГБ о том, что выброс случился ранним утром, поскольку именно утром в понедельник 2 апреля с 7 до 8 часов дул северный ветер, который хорошо объяснял причину смертности людей, проживавших к югу от военных городков [21]. Однако ни КГБ, ни метеорологи не сообщали о других сроках, когда также дул северный ветер (мы не знаем, например, о направлении ветра в ночь с 30 на 31 марта).
Итак, именно неаккуратная работа завода биологического оружия оказалась причиной того, что из подземной штольни, которая соединяет военные городки № 19 и № 32, вырвалось облако биологического оружия, накрывшее южную часть Свердловска [46]. Облако смертоносного аэрозоля направилось на юг и юго-восток от военного городка № 19 в Чкаловском районе города. Под него попали часть военного городка № 32, жилой массив «Вторчермет», поселок керамического завода, частные дома, множество учреждений, многочисленные детские сады и школы, несколько колоний для заключенных. Поскольку территория военно-биологического центра Свердловск-19 в зону поражения не попала, его обитатели наблюдали за происходящим со стороны. Первыми кандидатами на поражение от патогенного облака были все, кто в те дни оказались на накрытых им улицах — работники заводских смен, дети, спешившие в детские сады и школы, заключенные, военнослужащие городка № 32 (Свердловская мотострелковая дивизия, курсы молодого бойца, курсы переподготовки офицеров запаса [46]).
Итак, хронология событий такова.
30 марта 1979 г. — выброс спор сибирской язвы из комплекса Свердловск-19 с подземного завода по изготовлению сухих форм (спор) сибирской язвы [10].
2 апреля — первая смерть человека от сибирской язвы, работника городка Свердловск-19 Ф.Д.Николаева [10].
Днем 2 апреля — перевод офицерского состава городка № 32 на казарменное положение [46].
Днем 3 апреля — смерть козы семьи Игнатьевых, в дальнейшем пало много собак и овец.
3-4 апреля — сплошная диспансеризация и вакцинация научного персонала военного городка № 19 [21,166]. Жившие на территории городка военные строители вакцинации не подлежали.
4 апреля — прибытие в Свердловск Героя социалистического труда (1978 г.), начальника 15-го управления Генштаба Вооруженных сил СССР генерал-полковника Е.И.Смирнова.
4 апреля — прибытие из Москвы специалистов минздрава СССР — заместителя министра здравоохранения, главного государственного санитарного врача СССР генерала П.Н.Бургасова, а также главного инфекциониста минздрава СССР В.Н.Никифорова. Их командировал министр здравоохранения Б.В.Петровский для борьбы с эпидемией, о которой еще не знали врачи пострадавшего города. Генерал П.Н.Бургасов пробыл в Свердловске до 14 мая, В.Н.Никифоров — до конца эпидемии.
Днем и вечером 4 апреля 1979 г. — появление первых больных и умерших гражданских лиц, прежде всего среди рабочих керамического завода. Они закончили свою жизнь в морге 20-й больницы с диагнозом «пневмония» [17,18,25].
Начиная с 5 апреля 1979 г., в течение трех недель в районе катастрофы умирало ежесуточно по 5 и более гражданских жителей города. Они прошли через морги 24-й, 20-й, 40-й и других больниц. Снижение смертности приходится лишь на третью декаду апреля [8,9,17,18,25].
10 апреля 1979 г. — первое вскрытие, выполненное гражданскими врачами в городской больнице № 40 (более ранние данные о вскрытиях погибших, проведенных в военном городке Свердловск-19, скрыты от общества и поныне).
10 апреля 1979 г. — придание диагнозу «кожная форма сибирская язвы» официального статуса среди гражданских медицинских кругов города (авторство диагноза приписывается Ф.А.Абрамовой [166]).
12 апреля 1979 г. — выделение в 40-й городской больнице корпуса для организации специального отделения на 500 коек — таково максимальное число больных, которые ожидались в пик эпидемии [17].
13 апреля 1979 г. — появление в газетах Свердловска скромных публикаций с предостережением жителей против заражения кожной формой «сибирской язвы» в связи с потреблением мяса павших животных [218].
13 апреля 1979 г. — начало организованных похорон погибших. Они были сосредоточены в 15-м секторе Восточного кладбища. В числе первых похороненных: Ф.Д.Николаев (офицер Свердловска-19, родился в 1912 году, на постаменте написано, что он умер 9 апреля, однако считается, что именно с этого человека начался счет смертям [10,166]), И.Я.Ретнев (прапорщик военного городка № 32, родился в 1938 году, умер 9 апреля), Д.Е.Виноградов (керамический завод, родился в 1927 году, умер 9 апреля), М.Ф.Марков (керамический завод, родился в 1932 году, умер 9 апреля), С.В.Захаров (керамический завод, родился в 1934 году, умер 9 апреля), В.Д.Иванов (мясокомбинат, родился в 1930 году, умер 10 апреля), Ф.З.Даянов (родился в 1936 году, умер 10 апреля)…
21 апреля 1979 г. — начало сплошной вакцинации гражданского населения и обеззараживания территории Чкаловского района и возникновение второй волны смертности среди гражданских лиц. В числе погибших: И.В.Макаров (родился в 1931 году, умер 24 апреля), майор В.М.Санников (родился в 1947 году, умер 25 апреля)…
12 июня 1979 г. — смерть последнего погибшего в районе эпидемии «сибирской язвы».
Ноябрь 1979 г. — публикация в журнале, издававшемся в Западной Германии советским эмигрантом на русском языке; сообщено, что в апреле на военном заводе в пригороде Свердловска из-за взрыва смертоносные бактерии попали в атмосферу [10].
Май 1980 г. — сообщение советского научного «Журнала микробиологии, эпидемиологии и иммунологии» об отдельных случаях заболеваний сибирской язвой в Свердловске в 1979 году [219].
12 июня 1980 г. — сообщение ТАСС о том, что события 1979 года в Свердловске были связаны с «естественной вспышкой сибирской язвы среди домашних животных».
Август-ноябрь 1990 г. — попадание в советскую печать первой информации о реальном источнике смертоносного облака — военном городке Свердловск-19 [17,18].
4 апреля 1992 г. — подписание Б.Н.Ельциным закона Российской Федерации «Об улучшении пенсионного обеспечения семей граждан, умерших вследствие заболевания сибирской язвой в городе Свердловске в 1979 г.» [220].
Весна 1998 г. — размытие в результате дождей свалки со складированными отходами от обеззараживания территории в районе эпидемии в Свердловске. Отходы попали в реку [167,168].
3.2.2. ДИАГНОЗ
Вокруг установления и узаконения диагноза людей, пострадавших во время эпидемии в Свердловске в 1979 году, было чрезвычайно много политики. Слишком много даже для очень опасного события, если бы оно не затрагивало основы стратегических интересов великой державы.
Течение болезни
Начало болезни во время эпидемии было достаточно обычным: температура, сухой кашель, озноб, головокружение, головная боль, тошнота, слабость, боли в груди, плохой аппетит, в конце — рвота с кровью. У многих пострадавших трупные пятна развивались еще до их кончины, медицинский персонал наблюдал эти пятна, разговаривая с еще живыми людьми.
Течение болезни было «ураганным», а смерть наступала в различных местах — на улице, дома, в очереди на прием к врачу.
У одних заболевших от начала болезни до летального исхода проходили те 2-3 дня, что характерны для легочной формы сибирской язвы. При их вскрытии обнаруживалось кровоизлияние в легкие и головной мозг — картина известной инфекционистам «шапки Мономаха» (почернение тканей от лопнувших кровеносных сосудов).
У других заболевших болезнь продолжалась 3-4 дня, а кровоизлияние было тотальным: поражались все внутренние органы, включая конечности. Этот ход болезни более характерен для геморрагических лихорадок — заболеваний, вызываемых вирусами Марбурга и др. [46].
Кожная форма сибирской язвы
Диагноз «кожная форма сибирской язвы» стал официальным в медицинских кругах города 10 апреля и был положен в основу лечения госпитализированных. От непосвященных болезнь скрывали под названием «сепсис 002″ (по некоторым источникам, «сепсис 022″). Однако, первая «профилактическая» публикация в газетах появилась лишь на 11-й день после начала эпидемии, когда погибло уже несколько десятков человек. Жителям было рекомендовано соблюдать осторожность с рыночным мясом ослабленных по весне животных и беречь себя от заражения «сибирской язвой» [218].
Несмотря на многочисленные смерти и официальный статус диагноза «сибирская язва», его не позволили вписывать в свидетельства о смерти граждан, которые погибли, по официальным сообщениям, от этой болезни. Стандартные записи были иными — ОРЗ, пневмония, бактериальная пневмония, отравление неизвестным ядом, сепсис, инфаркт и другие [8,17,47].
Подмена диагнозов происходила и в Свердловске-19. Офицера отдела материально-технического обеспечения Ф.Д.Николаева, который погиб первым, похоронили с диагнозом «пневмония» [166]. В истории болезни лиц, лечившихся в апреле 1979 года от сибирской язвы, «военные медики вписывают любые диагнозы, кроме верного, чтобы только увести следы в сторону от правды» [21].
В те дни гражданских жителей поражала необычность ситуации: мясом питалась целые семьи, а погибали в основном отцы семейств [20]. Кроме того, никто из родных у лиц, погибших в те дни, так и не увидел на телах карбункулов, характерных для кожной формы сибирской язвы.
Впоследствии высокопоставленные советские эпидемиологи И.С.Безденежных, В.Н.Никифоров написали: «Из мяса, взятого на исследование в двух семьях, где имелись больные, был выделен возбудитель сибирской язвы. В обоих случаях мясо было куплено у частных лиц. Штаммы возбудителя сибирской язвы, выделенные из мяса, не имели отличий от штаммов, выделенных от больных людей» [219].
Это было неправдой (ложью). Поиск возбудителя сибирской язвы — стандартная процедура, однако областная ветеринарная лаборатория не нашла возбудитель там, где было рекомендовано — в мясе, конфискованном у жителей района. На самом деле, как свидетельствует рядовой бактериолог — исполнитель тех анализов, — палочка сибирской язвы была найдена на лестничных перилах и в жилищах людей [18]. Возбудитель был обнаружен также на дорожном покрытии, в траве и т.д. [22]. Однако, население не было извещено о том, что палочку сибирской язвы не нашли в мясе животных, их убеждали в кожной форме болезни и… конфисковывали запасы мяса.
Впоследствии КГБ подготовил официальный список из 96 человек, которые считались заболевшими сибирской язвой в период между 4 апреля и 18 мая. Этот документ был создан в рамках официальной операции прикрытия для «ориентирования» медицинских кругов, в первую очередь зарубежных, и в этом своем качестве он полностью достиг цели [156,159].
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ:
«- До начала 90-х годов нам запрещали выходить за ограду: если кому-то надо было выбраться в город, приходилось за месяц до отъезда писать рапорт на имя начальника подразделения, — говорит Екатерина Лаврина, прожившая в Свердловске-19 долгие годы. — Разрешение получали не все. А в гости к нам даже родственники не могли приехать. Когда же у нас случилась утечка, наша швейная фабрика изготовила одинаковую одежду для жителей городка, чтобы по ней определять, где свои. Все ходили в одинаковых пальто, платьях, костюмах. Даже военным приказали ходить в «гражданке».
Здесь всегда хорошо зарабатывали. Сантехник мог получать до четырехсот рублей в месяц, инженеры — более восьмисот. Жителям городка выделяли спецпаек с красной и черной икрой, шампанским, шпротами. В городе выстроили свои госпиталь, роддом и загс. После двух дней, проведенных в городке, мне удалось познакомиться с полковником в отставке. Своего имени он просил не называть.
- Сейчас здесь практически никого не осталось, кто являлся непосредственным свидетелем тех давних событий, — поделился он. — Ведь на нашей территории погибло больше ста человек, хотя, по официальным данным, в военном городке умер всего один человек — сотрудник отдела материально-технических проблем Свердловска-19. Болезнь косила мужчин. Их жены тогда бились в истерике. Они не смогли похоронить своих мужей — кладбище располагалось за территорией Свердловска-19. А что творилось за пределами бетонных ворот, мы узнали лишь спустя несколько лет».
Магнитогорский рабочий, 28 ноября 2002 года
Поскольку документ КГБ готовился не для населения, а для медработников, в него были вписали лишь 17 человек с кожной формой болезни (все они остались живы). Остальным 79 была приписана не легочная (ингаляционная), а кишечная форма болезни. Легочная форма «не была обнаружена». 64 человека считаются погибшими в результате эпидемии — все они входили во вторую часть списка. Данные этого перечня остаются канонизированными до наших дней — и по числу погибших, и по форме болезни. И вполне позволяют военно-медицинскому генералитету не выходить за рамки первой (после модификации) версии: происхождение болезни — мясное, форма протекания — кишечная. То, что эта подмена удается им до наших дней, не удивительно — в СССР/России все данные о заболеваемости сибирской язвой остаются секретными, начиная с эпидемии 1927 года в Ярославле. Так что проверка невозможна.
Между тем, «сибирская язва», если она и существовала весной 1979 года в Свердловске, должна была быть не кожной, а легочной. И возбудитель попадал к людям не через мясо (и кишечник), а по воздуху (через легкие). Причем это воздушное (аэрозольное) путешествие возбудитель проделывал в первые дни апреля, то есть задолго до того, как генерал П.Н.Бургасов распорядился сжигать конфискованное у жителей мясо в печах керамического завода (создав тем самым повод для обвинения «несгораемых» спор сибирской язвы в склонности к воздушным путешествиям).
Легочная форма сибирской язвы
Диагноз «легочная форма сибирской язвы» появился в первые дни эпидемии. Его можно найти, например, в личных записях главного врача больницы № 24 г.Свердловска, которые случайно сохранились после массового изъятия (диагноз относился к А.А.Комельских, умершему 13 апреля 1979 года). Этот диагноз можно найти и в названии докторской диссертации Л.М.Гринберга, которая была защищена в 1995 году [221].
В прессе диагноз появился лишь в 1991-1992 годах, когда под напором фактов был полуофициально признан факт выброса в апреле 1979 года облака возбудителя сибирской язвы из вентиляционной системы Свердловска-19. Имелось в виду, что там хранились будто бы малые количества возбудителя сибирской язвы, которые использовались будто бы исключительно в связи с проводившимися работами по созданию вакцины против этой болезни.
Появление диагноза «сибирская язва» обычно приписывают патологоанатому 40-й городской больницы Ф.А.Абрамовой [47]. Однако, при этом не упоминают, не был ли этот диагноз «подсказан» военными, которые скрывали реальное положение дел. Во всяком случае трудно понять, почему патологоанатом, познакомившийся с болезнью ближе всех, не рассмотрел, хотя бы в порядке гипотезы, других заболеваний, способных дать аналогичную картину.
3.2.3. ПРИЧИНЫ
В Свердловске в 1979 году сложилась редкая для Советского Союза жизненная коллизия. При выяснении причин и обстоятельств эпидемии традиционный и несокрушимый тандем «армия+КГБ» в силу частного несовпадения интересов уступил место неожиданной конструкции «КГБ против армии”, разумеется, временной.
Утверждалось, что вначале об истинных причинах биологической катастрофы в Свердловске не знали ни всезнающий и всемогущий КГБ, возглавлявшийся будущим руководителем Советского Союза Ю.В.Андроповым, ни Свердловский обком КПСС во главе с будущим руководителем новой России Б.Н.Ельциным [17]. Это не помешало впоследствии генералу П.Н.Бургасову хвастаться, как он докладывал о ходе и деталях расследования лично Ю.В.Андропову из кабинета Б.Н.Ельцина, которого он предварительно выставлял из его кабинета [56].
Считалось даже, что ни первый секретарь обкома КПСС Б.Н.Ельцин, ни министр здравоохранения СССР Б.В.Петровский будто бы не посещали военного городка. Это неправда. Оба эти должностные лица не могли не нанести визит непосредственно в военно-биологический центр Свердловск-19 (тому есть свидетели). Хотя Б.В.Петровский побывал в военном городке лишь через месяц после начала событий, причем в официальной обстановке он предпочитает рассказывать не о сухопутном визите в Свердловск-19, а об облете района эпидемии на вертолете. А посещали эти высшие должностные лица Свердловск-19 именно потому, что твердо знали, откуда исходила смерть.
Организация-виновник
О реальной подоплеке событий знал лишь один человек — прибывший 4 апреля в Свердловск генерал Е.И.Смирнов — начальник 15 управления Генштаба, хозяин Свердловска-19. Именно ему руководство провинившегося военно-биологического института доложило о случившейся беде. Однако этот генерал не сделал ничего, чтобы органы власти (об обществе речи не было) хоть на шаг приблизились к правде. И тем более — начали спасать людей.
Генерал П.Н.Бургасов, также появившийся в Свердловске 4 апреля (с тайной подачи генерала Е.И.Смирнова, официально же он получил распоряжение от министра здравоохранения Б.В.Петровского), исполнял в то время должность заместителя министра здравоохранения СССР — главного государственного санитарного врача СССР. Он, возможно, не знал детально о подоплеке событий, но, безусловно, все понял и… предоставил им идти своим чередом. Дело в том, что еще в 1958-1963 годах П.Н.Бургасов работал в Свердловске, занимаясь секретными работами в области наступательного биологического оружия прямо в городке № 19 [8,166]. После чего был переведен в советский открытый истеблишмент и именно в этом качестве прибыл в Свердловск в апреле 1979 года. Генерал П.Н.Бургасов не стал посещать Свердловск-19 не потому, что не знал источника беды, а потому, что вскоре должен был ехать в зарубежную поездку, срывать которую ему не хотелось. А тайный визит к стенам военного городка № 19 он все-таки совершил и даже отобрал пробу грунта.
Заместитель председателя КГБ СССР генерал В.П.Пирожков прибыл в Свердловск одновременно с двумя медицинскими генералами. По-видимому, он еще не знал истинной картины событий, но на него по должности легло руководство выяснением всех причин и обстоятельств.
Естественно, КГБ не погнушался традиционной охоты на шпионов, которые (семейная пара из США) были отловлены и по всем правилам детективного жанра выдворены из СССР [21,22]). В дальнейшем в порядке продолжения этой линии прикрытия корреспонденту одной газеты было даже велено сообщить, что 5 апреля 1979 года «Голос Америки» будто бы сообщил о разработках биологического оружия в СССР и о выбросе штамма сибирской язвы в Свердловске, который и вызвал многочисленные случаи смерти [25]. Это была очевидная дезинформации — во всяком случае сама радиостанция «Голос Америки» проверила по моей просьбе свои архивы и того мифического сообщения от 5 апреля 1979 года не нашла.
Однако необходимо было выявить и истинные причины. И потом высшие руководители страны все знали однозначно, о чем свидетельствует нижеследующий диалог времен 1981 года.
РАЗГОВОР ЗНАЮЩИХ ЛЮДЕЙ:
Генерал В.А.Лебединский (15-е управление Генштаба):
«Как же много мер безопасности требуется для каких-то крошечных бактерий! На наших предприятиях это устроено несколько иначе».
Шахов (начальник оборонного отдела ЦК КПСС):
«И зря. Если бы Вы, товарищ генерал, не относились к этому с такой иронией, то аварии в Свердловске можно было бы избежать и Вы не погубили бы столько людей» [10].
Пока же военные биологи делали все, чтобы отвести подозрения подальше от себя.
В отсутствие информации от армии и достоверных данных от тайной агентуры был использован неизбежный в подобной ситуации пассивный медико-географический подход. Теперь уже ясно, что КГБ установил виновность военных биологов не благодаря помощи, а вопреки московским медицинским генералам Е.И.Смирнову и П.Н.Бургасову и свердловским военным биологам, допустившим в своей работе как минимум преступную халатность. Однако, для того, чтобы картина территориального распределения смертей на карте Чкаловского района уперлась непосредственно в военно-биологический центр Свердловск-19 [21,25], понадобились две недели наблюдения за гибелью нескольких десятков ни в чем не повинных гражданских людей. Впрочем, гражданские врачи догадались об истинном виновнике еще в начале эпидемии [17]. В частности, главный эпидемиолог Чкаловского района В.Н.Перлин, имевший доступ в военный городок № 19 до эпидемии и лишившийся его после начала трагических событий, в те дни не скрывал своего мнения о виновности военно-биологического центра [22].
Карта-обвинение (с истинными, несфальсифицированными, как это обычно происходит, координатами) была подготовлена генералом военной контрразведки А.Я.Миронюком и передана В.П.Пирожкову для доставки в Москву [21,47]. До наших дней данные этой секретной карты, обобщившей реальную картину событий, считаются государственной тайной и покоятся в архиве КГБ/ФСБ.
Следует подчеркнуть, что подобных карт и схем в те дни было немало, их рисовали даже рядовые врачи [17]. В частности, одну такую карту-обвинение день за днем готовил руководитель областного отдела здравоохранения Н.С.Бабич, который в рамках работы в областной чрезвычайной противоэпидемической комиссии обладал самыми полными данными. Довести до конца ему не удалось — карта была изъята органами КГБ во время обыска в его кабинете [33].
Много лет спустя, в 1994 году, аналогичную медико-географическую операцию проделал американский профессор М.Месельсон (Гарвардский университет, Бостон). В основу его усилий, закончившихся вполне наукообразной статьей в журнале «Science», были положены три группы данных. Во-первых, он использовал адреса погибших, однако не из фактического, а из официального списка (перечня тех 64 лиц, который был подготовлен КГБ для открытого использования в рамках разработанной им операции прикрытия [159]). Во-вторых, М.Месельсон использовал не реальную карту, а приобретенную в магазине общеупотребительную карту города. Соответственно, координаты на этой карте были искажены [43], поскольку других карт в СССР/России КГБ/ФСБ не дает никому, даже заезжему американскому профессору. В-третьих, он использовал официальные метеорологические данные, о достоверности которых говорить затруднительно, если учесть, что с этой проблемой столкнулся еще в 1979 году генерал КГБ А.Я.Миронюк [21].
Техническая причина
Существует множество версий относительно конкретного события, которое привело к выбросу патогенного облака в атмосферу Свердловска.
По данным КГБ, в понедельник утром 2 апреля работник Свердловска-19 будто бы приступил к работе, не включив предохранительные фильтры и защитные механизмы, в результате чего случился аварийный выброс [21]. Назывался выброс спор через лопнувший фильтр из-за повышения давления в вентиляционной системе [22] и даже через трещину в фильтре, образовавшуюся вследствие резкой оттепели. Источником беды назывался и функционировавший в Свердловске-19 так называемый «завод по производству сибиреязвенной вакцины», с которого будто бы и произошла утечка спор сибирской язвы [24].
В другом изложении речь идет о мастерской для изготовления образцов биологических боеприпасов, в которой, по утверждению генерала В.И.Евстигнеева, будто бы «на коленке» копировались бомбы США для последующих испытаний (на самом деле вряд ли сей генерал рискнет утверждать, что в его ведомстве работали с биологическими боеприпасами не технически аккуратно, а «на коленке» — слишком велик риск) [68]. Среди других причин называлась ошибка рабочих, допущенная при монтаже новой установки в сушильном цехе и вызвавшая неведомую аварию [166].
Пожалуй, самая экзотичная версия принадлежит последнему руководителю 15-го управления Генштаба В.И.Евстигнееву. Он заговорил о диверсии, осуществленной с целью компрометации деятельности военного городка № 19 [68].
Была и еще одна гипотеза, родившаяся в процессе расспросов обитателей военного городка №:19 «Не было аварийного выброса, как и не было случайной утечки. Была разгерметизация боеприпаса (точно не известно — бомбы или ракетной боеголовки) во время транспортировки к базам хранения. Утечка патогенного облака произошла из подземной шахты, расположенной в районе 32-го городка, часть подземного пространства которого использовалась военными в транспортных целях. На юге Свердловской области находились в то время (а, возможно, находятся и сейчас) базы биологического и химического оружия, подземные и наземные пути доставки бактериологических и химических боеголовок из 19-го городка к местам их постоянного хранения» [46].
Что касается конкретного виновника, то, по сообщению К.Б.Алибекова, им был начальник дневной смены на подземном заводе в Свердловске-19 подполковник Н.Чернышов. Он должен был лично сделать запись в рабочем журнале о неисправном фильтре и не сделал этого. Однако вместо наказания его просто перевели на завод в Степногорск [10].
Впрочем, по-видимому, была организована также версия-прикрытие. Во всяком случае в прессе появились данные о военном биологе-лейтенанте, который будто бы и был виноват в аварии и на неаккуратность которого и была списана неготовность государства защитить своих сограждан от опасных опытов с патогенами: «Я работал старшим техником спецлаборатории НИИ в 19-м городке. Занимался оборудованием. Был такой лейтенант Халявко — мой сосед. Как-то за рюмкой водки он рассказал мне, что этот выброс — его рук дело. ночью его группа проводила испытания, произошел выхлоп в атмосферу, фильтры не сработали. Вскоре после этого Халявко был убит при загадочных обстоятельствах» [47].
В заключение этого раздела упомянем свидетельство сержанта батальона охраны, который стоял на посту в военном городке Сверловск-19 во время аварии. Он утверждает, что около трех часов ночи он увидел зарево, услышал хлопок, после чего возникло задымление. По словам этого свидетеля, их подняли по тревоге на усиление постов. Официально им сказали, что случился обыкновенный пожар в результате аварии на объекте. Пожар ликвидировала своя пожарная команда, поскольку людей из города для тушения пожаров привлекать запрещалось. Однако во время пожарных работ их пожарные находились в защитной одежде.
Осталось понять, было ли трагическое событие 1979 года случайностью или же оно было следствием реальной системы работы в институте-заводе Свердловск-19. В пользу последнего свидетельствует факт, относившийся уже к 1980-му году. Тогда бригада рабочих перевозила 250-литровые контейнеры ТР-250 с сухой рецептурой спор сибирской язвы в бункеры для хранения. В какой-то момент тележка подскочила на кочке, контейнер свалился с тележки и раскрылся. После этого контейнер был закрыт и транспортная операция продолжилась [10].
Возбудитель
«Опытным путем», то есть в эксперименте на собственном здоровье, население Свердловска узнало в процессе эпидемии несколько фактов, важных для понимания существа дела. Как оказалось, вырвавшееся из-под контроля биологическое оружие уничтожает людей почему-то избирательно: в основном — мужчин зрелого возраста, много меньше — женщин [17,18]. Адрес, где обитают такие скопления мужчин, достаточно очевиден — это армии, состоящие из профессионалов-мужчин. Их, таких армий, в мире не так много. Одна из них — армия США.
Важно иметь в виду, что в процессе эпидемии не были затронуты некоторые группы риска. Совсем не погибали дети — ни один ребенок или подросток не только не умер, но даже не заболел [46]. Утверждение генерала В.И.Евстигнеева о существовании в числе погибших детей [68] — это по меньшей мере неправда: в официальном списке, который был подготовлен КГБ, дети не значатся. Смертность же среди стариков была ничтожной, однако по прошествии многих лет и в отсутствие документов ее уже нельзя отличить от естественной.
Таким образом, обращаясь к возбудителю, необходимо отметить то, что ныне уже очевидно: биологическую катастрофу в Свердловске не мог вызвать естественный штамм сибирской язвы, распространяющийся через мясо животных и приводящий к кожной форме этого заболевания. В принципе в естественных, даже самых неблагоприятных, условиях возбудитель сибирской язвы может быть опасным для людей более века. Ныне уже известно, что источников этой опасности на территории бывшего СССР (в основном в форме захоронений погибших животных) было около 50000, причем все они были внесены в специальный «Атлас стационарно неблагополучных по сибирской язве пунктов», изданный в 1975 году и многие годы остававшийся не доступным населению [41]. Однако трудно было приспособить эти источники к эпидемии, которая случилась в 1979 году в Свердловске.
Таким образом, нельзя отбросить без обсуждения естественное предположение, которое высказывалось в прессе неоднократно, что военные биологи создали штамм бактерии сибирской язвы, которая поражает в основном мужчин зрелого возраста.
Отметим, далее, что имеющиеся факты противоречат идее, что эпидемию вызвала будто бы только лишь легочная форма сибирской язвы, возбудитель которой распространяется по воздуху аэрозольным путем и который будто бы случайно вышел из-под контроля военных биологов в городке Свердловске-19.
Трудно, таким образом, отказаться от предположения, что речь может идти о неизвестном виде биологического оружия, одним из элементов которого могла быть легочная форма сибирской язвы. Однако разгерметизироваться тогда мог и кассетный боеприпас, в котором в разных ячейках кассеты содержались различные возбудители, например сибирская язва и вирус Марбурга. Гражданские эпидемиологи в горячке эпидемии могли не заметить (или не знать), что тотальное внутреннее кровотечение и скоротечная смерть характерны не только для легочной формы сибирской язвы, но и для геморрагической лихорадки, вызываемой вирусом Марбурга (его инкубационный период доходит до 5-7 дней, что могло бы объяснить растяжку эпидемии на много дней). Ограничиться диагнозом сибирской язвы и не искать других причин было для 1979 года вполне логично. Но не для наших дней.
С предположением о «вирусном участии» в эпидемии вполне согласуется тот факт, что в Свердловск в 1979 году была завезена антивирусная (и еще не отработанная) вакцина из Новосибирска. Именно она, как указывают очевидцы, и была использована для вакцинации взрослого населения Чкаловского района.
3.2.4. ОПЕРАЦИЯ ПРИКРЫТИЯ
Сокрытие информации о масштабной экологической катастрофе в Свердловске началось немедленно после ее начала. После установления истинной причины контрразведка начала проводить широкомасштабную операцию прикрытия, продолжающуюся до наших дней.
Первый этап
В основу первой операции прикрытия легла «мясная» версия событий. По свидетельству генерала КГБ А.Я.Миронюка, «была разработана целая программа по дезинформации общественного мнения в стране и в мире. Под контроль взяли почту, связь. прессу. Работали с иностранной разведкой. Не знаю, в курсе ли был академик Бургасов, но свою часть «программы» он выполнил отлично» [21]. Еще бы не выполнить, если ему (академику и знатоку сибирской язвы [222]) подсунули данные об «обнаружении» в «26 населенных пунктах вдоль Челябинского тракта, соединяющего Свердловск и Челябинск,.. 27 случаев заболевания скота сибирской язвой» [171]. И он не только охотно проглотил эту чекистскую стряпню, но и столь же охотно понес ее дальше во время своей поездки в США в 1988 году [10]. Кстати, впоследствии от всей этой брехни насчет пресловутого «Челябинского тракта» открестился самый знающий человек — главный ветеринар Свердловской области, Как оказалось, за 20 лет работы на этом посту сибирская язва не попадала от скота в пищевую сферу ни разу [155].
В самом Свердловске операция прикрытия осуществлялась без особых изысков. Через две недели после начала событий в прессу были переданы рекомендации жителям остерегаться заражения сибирской язвой от мяса больных животных [218]. Несколько раньше на стенах домов появились красочные плакаты с нарисованной коровой и подписью «сибирская язва».
БУДНИ ОБМАНА:
«БЕРЕГИТЕСЬ ИНФЕКЦИИ! Из-за неблагоприятных погодных условий осенью и зимой 1978-1979 года в некоторых районах нашей области среди овец и крупного рогатого скота к концу зимовки оказалось немало ослабленных животных. У них повышена восприимчивость к инфекциям. В связи с этим, несмотря на ежегодные профилактические прививки скота против инфекционных заболеваний, в некоторых районах в начале весны возможны случаи заражения животных (прежде всего овец, находящихся в личной собственности) инфекционной болезнью — сибирской язвой.
Для предупреждения заражения сибирской язвой необходимо строго соблюдать правила личной гигиены при уходе за животными, ни в коем случае не покупать на рынке или у случайных лиц неклейменое мясо, шерсть и невыделанные шкуры. Молоко больных животных нельзя использовать в пищу ни в каком виде. Нельзя также забивать скот и разделывать туши павших животных без разрешения ветеринарного надзора» [218].
В связи с торжествами по случаю 1 мая 1979 года жители города, где бушевала эпидемия одного из опаснейших заболеваний, не получили ни слова официальной информации [18]. Более того, с жителей, в чьих семьях были погибшие во время эпидемии «сибирской язвы», КГБ взял расписки, что они осведомлены о возможности привлечения к уголовной ответственности при разглашении самого факта смерти члена семьи [47]. Ну а военные биологи из городка № 19 под видом КГБ изъяли в семьях погибших практически все свидетельства о смерти [6,47].
И никого не смущало несуразица происходящего. «Сибирская язва» не вызывала язв, которые бы позволили хотя бы формально грешить на дохлую корову — форма болезни на самом деле оказалась не кожной, а легочной. Палочку сибирской язвы в мясе коров не сыскали, зато нашли на перилах и в жилищах. «Инфекция» не хотела распространяться при контакте людей, и врачи-эпидемиологи, щеголявшие среди испуганных сограждан в эффектных противочумных скафандрах, потом прекратили этот маскарад. Семьи тоже не вымирали — в основном мужчины-кормильцы.
Поскольку областная ветеринарная лаборатория не нашла возбудитель кожной формы сибирской язвы в мясе, конфискованном в семьях погибших, КГБ попытался этот возбудитель им подкинуть. Провокация не удалась.
Иллюзию того, что в городе свирепствует эпидемия кожной формы сибирской язвы, поддерживал В.Н.Никифоров, посылая в семьи погибших бригады для дезинфекции и конфискации мяса в противочумных скафандрах [166]. Среди своих, в специальном корпусе больницы № 40, нужды в спектакле не было, и он разрешил не пользоваться противочумной одеждой — в отличие от кожной, легочная форма болезни не передается от человека к человеку, так что среди своих в декорациях не было необходимости.
По-видимому, наиболее изощренным элементом операции прикрытия можно считать распоряжение о сжигании конфискованного мяса в печах керамического завода. Поскольку споры сибирской язвы в огне не горят (так активно провозглашает генерал В.И.Евстигнеев [68]), это распоряжение эпидемиологов-инфекционистов П.Н.Бургасова и В.Н.Никифорова создавало правдоподобное объяснение причин гибели людей, проживавших в основном на территории между Свердловском-19 и керамическим заводом. Между тем трудно назвать этих лиц не знающими специфики болезни, с которой они так активно «боролись», если учесть, что именно перу П.Н.Бургасова принадлежали фундаментальные монографии по сибирской язве [222]), а перу В.Н.Никифорова — толстенная докторская диссертация на ту же самую тему (защищена в 1963 году [223]).
Правда о реальном характере событий в Свердловске скрывалась даже от врачей и эпидемиологов области, которые с риском для жизни участвовали в борьбе с эпидемией [17]. Кстати, ни одного из них не наказали за крупнейшую из известных эпидемий последних десятилетий — прямое доказательство того, что виновники были абсолютно точно известны [33].
Ну а чтобы о выбросе биологического оружия не догадались жители своей страны и разведки «вероятного противника», КГБ провел тотальное изъятие всех документальных материалов — медицинских карт, списков и личных записей медицинского и любого иного персонала [17,20,21]. Эта операция не обошлась без обысков у высокопоставленных медицинских руководителей Свердловска [33].
ИЗ ПРАКТИКИ ЗАМЕТАНИЯ СЛЕДОВ:
«В кабинет зав. облздравотделом явился начальник областного УКГБ с пистолетом и в сопровождении двух крепких ребят с наручниками. В мешки сгрузили из сейфа все до одной истории болезни, дневники, карты и отчеты по язве.
Опыт двухмесячной работы, уникальная практика спасения безнадежных больных (удалось ведь вытянуть нескольких человек!) были навсегда похоронены в недрах КГБ» [33].
Впоследствии изъятые документы не возвратились в нормальный оборот. Упоминается об их сожжении [21,27]. В частности, последние оставшиеся документы были уничтожены в соответствии с постановлением СМ СССР от 4 декабря 1990 года № 1244-167 за подписью Н.И.Рыжкова «О работах по спецпроблемам» [27,33].
Краеугольный камень в информационную блокаду заложили очень высокие должностные лица (и явно «светочи научной честности») советской эпидемиологии В.Н.Никифоров и И.С.Безденежных, которые закрепили «мясную» версию в более чем популярной статье в серьезном научном журнале: «Спорадическим заболеваниям сибирской язвой в одной из районов Свердловска предшествовала вспышка сибирской язвы среди сельскохозяйственных животных в индивидуальных хозяйствах прилегающих районов». Разумеется, легочная форма в статье вообще не обсуждалась. Не упоминалась и масштабная смертность людей, отмечались лишь «единичные заболевания сибирской язвой среди людей» [219].
В рамках информационной блокады до 1990 года в советскую печать не был допущен ни один серьезный материал о событиях 1979 года. Даже в ответ на официальный запрос народного депутата министр обороны СССР маршал Д.Т.Язов в письме от 2 июня 1990 года писал исключительно о «мясном», происхождении болезни, подчеркивая, что в военном городке «патогенные микроорганизмы не используются» [25] (впрочем, впоследствии бывшего министра дезавуировал военно-биологический генерал В.И.Евстигнеев, снизошедший до признания «всего нескольких ампул возбудителя сибирской язвы» [68]).
На Западе происходило то же самое. Респектабельный советский генерал-академик П.Н.Бургасов вовсю озвучивал «мясной» миф в зарубежных странах [10,21], и, что удивительно, он был воспринят благосклонно [159].
В связи с этим стоит напомнить, что еще в 1926 году энтузиаст биологической войны Красной Армии Я.М.Фишман в своем докладе в РВС ответственно успокаивал: «Болезнь, вызываемая бактерией «АВС» [так в те годы в секретных документах шифровалась сибирская язва - Л.Ф.], распространена и в нормальное время среди домашнего скота. Человек редко ей заражается, так как болезнь эта в отношении людей не эпидемична« [90]. Так что и специалист по сибирской язве советский генерал-академик П.Н.Бургасов [222], и его зарубежные, в первую очередь американские [159], слушатели очень уж хотели не отступать именно от «мясной» версии свердловской беды.
Второй этап
Впрочем, в шитье таких сложных узоров не всегда удается скрыть белые нитки. Одной из «ниток» была байка, с помощью которой во время своего визита в США в 1988 году генерал П.Н.Бургасов пытался оживить «мясную» версию. Он рассказал про изготовителей костной муки на Арамильском мясоперерабатывающем комбинате в одном из сельских районов Свердловской области, которые будто бы не заметили костей зараженной сибирской язвой коровы, ну и т.д. Неудобство состояло, однако, в том, что этот участок области, в отличие от самого Свердловска, не был закрыт для посещения иностранцами. Это промашка завершилась тем, что корреспондент «The Wall Street Journal» задал несколько прямых вопросов обитателям тех мест. Как оказалось, в деревне Арамиль вообще нет мясоперерабатывающего комбината. Что касается комбината хлебопродуктов, то он не производит костную муку, а потребляет ее, причем без ущерба для сограждан [155].
Так несостоятельность «мясной» пропагандистской версии стала очевидной для недоверчивого Запада.
В СССР «мясная» версия лопнула в ту же историческую эпоху — после того, как в 1990-1991 годах во взбаламученной переменами стране на страницы печати попали первые сомнения специалистов. Авторы статей, менее скованные цензурой и особенно самоцензурой, начали излагать более реальную картину событий 1979 года [17,18,25]. Они и сообщили о выбросе биологического оружия из военного городка Свердловск-19, а также о его сексо-избирательном действии.
Вследствие возникших изменений в общественном мнении, в 1991-1992 годах КГБ СССР/России ввел в действие второй этап операции пропагандистского прикрытия. Теперь выброс патогенного облака из вентиляционной системы Свердловска-19 не отрицался. Однако при этом все время подчеркивалось, что речь идет будто бы о небольших количествах возбудителя сибирской язвы, которые оказались у военных биологов исключительно в связи с оборонными работами, в том числе работами по созданию вакцины против сибирской язвы.
В число «активных мероприятий» КГБ/ФСБ по продвижению второго этапа входила серия почти правдивых (хотя и противоречивых) публикаций в «Известиях» [20-24]. В Свердловске был создан документальный телефильм «Генералы и сибирская язва», имитировавший глубину и честность при изучении прискорбных событий. В печати России пронесся шквал заказных публикаций на темы «сибирской язвы» и «оборонных работ», откуда заинтересованные зарубежные ведомства могли узнать много нового и интересного для себя. Например о том, что после 1979 года оборудование и персонал из Свердловска были вывезены куда-то в мифическое место под Иркутском [21], а не во вполне реальные учреждения военно-биологического комплекса — в Сергиевом Посаде и Кирове, Степногорске и Оболенске. Вскоре дезинформацию пришлось опровергать [22].
Неплохо поработал на вторую версию операции прикрытия и Б.Н.Ельцин, который в бытность свою первым секретарем Свердловского обкома КПСС «абсолютно честно» не знал о существовании в своей вотчине секретного военно-биологического центра. Не говоря уж о существе проводившихся работ. Разумеется, подобные заявления Б.Н.Ельцина нельзя принимать всерьез. Именно он и только он один из всех высших руководителей области имел право и обязанность знать о государственных секретах столь высокого уровня, как биологическое оружие — больше они не доверялись никому, даже второму и третьему секретарям обкома. А помогал ему самый секретный отдел Свердловского обкома КПСС — оборонный.
По прошествии многих лет на основе архивных данных, которые предоставил КГБ, свердловский ученый Л.М.Гринберг написал докторскую диссертацию с включением в нее только 42-х тщательно отобранных случаев гибели людей от «чистой» сибирской язвы [221]. Впрочем, даже эта отобранная группа оказалась сексо-ориентированной — среди погибших оказалось лишь 9 женщин. К тому же даже эта «чистота эксперимента» на спасла от недоразумений: впоследствии в США нашли в рассмотренных диссертантом культурах тканей погибших не по одному, а в ряде случаев несколько (от 2 до 4) штаммов возбудителя сибирской язвы [68].
В рамках второго этапа операции прикрытия пришлось пожертвовать репутацией генерала П.Н.Бургасова, запятнанного первой — «мясной» — версией [21]. Однако в наши дни удивительным анахронизмом выглядит то упорство, с которым за «мясную» версию держатся многочисленные иные — генерал контрразведки В.П.Пирожков и генералы биологической войны В.А.Лебединский и В.И.Евстигнеев (последний, будучи профессионалом, даже дал наукообразное обоснование: возбудитель будто бы попадал в кровь пострадавших в результате «эрозии пищевода») [10,23,68].
Для достижения доверия и открытости сторон, которые прежде участвовали в противостоянии, в рамках второго этапа были устроены взаимные научные визиты американских профессоров и свердловских врачей [159]. Теперь уже американская профессура переориентировала свою — американскую — общественность с «мясной» версии эпидемии на трагическую случайность во время «оборонных» работ с сибирской язвой. В частности, профессор М.Месельсон убеждал со страниц своей печати, что преобладание мужчин среди погибших возникло потому, что под облако сибирской язвы будто бы попала утренняя смена рабочих, состоящая из мужчин. О детях на утренних дорогах профессор забыл.
После всего этого в прессе России вновь настала информационная блокада, которую удалось прорвать лишь в начале 1998 года.
Третий этап
В существе третьего этапа операции прикрытия трагедии 1979 года можно сориентироваться по мере ее проведения.
В любом случае ясно, что он включает сокрытие полной правды о том, что применительно к эпидемии в Свердловске речь идет не об оборонительных работах, а исключительно о создании наступательного биологического оружия. Причем в масштабах, недоступных пониманию даже для разведок Запада, не говоря уж о жителях СССР/России. Естественно, армия избегала и продолжает избегать любых упоминаний о масштабном военном подземелье, которое было построено в первые послевоенные годы и которое простирается далеко за пределы Свердловска-19 и используется не только военными биологами. Не желает армия и раскрытия того, где именно на территории Свердловской области хранилось биологическое оружие (помимо самого подземелья). Точно так же армия старается избежать каких-либо упоминаний об испытаниях биологического оружия на территории Свердловской области, хотя об этом знают уже не только слишком поздно прозревший Б.Н.Ельцин [163], но и многие менее значительные фигуры.
Ясно, что госбезопасность стремится в интересах армии скрыть также данные о «вирусном следе» из Новосибирска, о том, что работы в Свердловске-19 велись не только с возбудителем сибирской язвы, но и с чумой, туляремией и многими другими опасными патогенами. Да и многие другие всплывшие детали так и остаются непроясненными, в значительной степени благодаря усилиям армии и спецслужб.
3.2.5. ЛИКВИДАЦИЯ ПОСЛЕДСТВИЙ
Возвращаясь к вышесказанному, отметим, что в начале апреля 1979 года в Свердловск прибыл представительный генералитет — В.П.Пирожков от госбезопасности, Е.И.Смирнов от армии, П.Н.Бургасов от здравоохранения. Однако, несмотря на гигантские масштабы несчастья, чрезвычайной государственной комиссии никто образовывать не собирался. Напротив, масштаб событий был сознательно смазан тем, что управление ликвидацией последствий эпидемии осуществлялось в те дни по обычной схеме — созданием областной чрезвычайной противоэпидемической комиссии. Вышеупомянутые государственные генералы и один партийный (первый секретарь областного комитета КПСС Б.Н.Ельцин) в работе комиссии не участвовали — они ограничились раздачей указаний отдельным членам комиссии.
Что касается опыта реальной деятельности советского государства по ликвидации последствий эпидемии в Свердловске, то он показал, что ни армия, ни гражданская санитарно-эпидемиологическая служба не были готовы к противостоянию болезни, которая обрушилась на Свердловск. В процессе эпидемии всем этим ведомствам и службам на практике пришлось заняться той самой защитой крупного населенного пункта от биологического оружия, о которой много лет они вели лишь теоретические разговоры и формальные учения. Так высветилась полная неготовность служб к этой самой защите.
Организация
В первую очередь заключение о полной неготовности относится к санитарно-эпидемиологической службе города и всей страны.
Санитарно-эпидемиологическая служба СССР/России не проводила ни в 1979 году, ни в более поздние годы работ по медико-географическому или какому-то иному выявлению причин эпидемии, хотя была обязана это делать по своему статусу. Немало претензий относится и к реальной организации работ по ликвидации последствий «эпидемии сибирской язвы».
Достаточно вспомнить более поздние сетования медицинского генерала В.И.Евстигнеева: «мы только потом, к примеру, узнали, что туши погибших животных свозили к печам керамического завода, чтобы их сжечь. Каждый военный медик знает: зараженное язвой мясо бессмысленно жечь даже напалмом — споры возбудителя огнем в толще туши не уничтожишь… Сибирская язва она же в огне не горит! Через трубу ее споры могло куда угодно занести. Сама спора живет сотни лет» [22]. Дело в том, что всю работу по ликвидации последствий эпидемии в Свердловске в 1979 году возглавлял медицинский генерал П.Н.Бургасов, исполнявший в ту пору обязанности главного государственного санитарного врача, и решение о сжигании мяса в топках было его личным решением — в те жестокие дни без приказа не делалось ничего.
Отличие этих двух медиков — в принадлежности к разным поколениям военных биологов: медицинский генерал П.Н.Бургасов познавал азы «санитарии» в Свердловске-19 в 1958-1963 годах, а на пути будущего генерала В.И.Евстигнеева в Генштаб городок № 19 оказался только лишь в 1985 году. Попутно отметим, что трубу крематория в городке № 19, в котором сжигали трупы подопытных животных (в том числе зараженных спорами сибирской язвы) видно было и из военного городка № 32. Так что свидетельства ее функционирования (обязательно ночью) имеются. Кстати, после начала «эпидемии сибирской язвы» в 1979 году эта труба начала работать много более интенсивно.
На благополучии жителей Свердловска серьезно сказался и факт существования в стране не одной, а двух санитарно-эпидемиологических служб. Одна из них — общая (ее возглавлял тогда выпускник «секретной медицины» главный государственный санитарный врач СССР генерал П.Н.Бургасов — большой знаток сибирской язвы [222] и вообще вопросов профилактики инфекционных болезней [224]), однако эта открытая служба, имея обязанности расследовать эпидемии и возглавлять работы по ликвидации их последствий, не имела права надзора за секретными объектами ВПК, в том числе военно-биологическими, военно-ядерными и военно-химическими. В то же время секретная служба (Третье главное управление при минздраве СССР), имея и права, и квалификацию, не имела обязанностей по отношению к гражданскому населению. Именно эта параллельная служба вела с 1960-х годов надзор за объектами, связанными с подготовкой к ядерной, биологической и химической войне. И именно она могла квалифицированно анализировать случавшиеся аварии и катастрофы. Поэтому каждый раз, когда на аварию на объект военно-биологического или военно-химического комплекса посылали представителя несекретной санитарно-эпидемиологической службы (случалось это нередко), это значило, что государство имеет целью не установление истины, а сокрытие ее.
События в Свердловске относились к этому классу. Поэтому министру здравоохранения СССР еще до того, как об эпидемии узнали местные власти, было рекомендовано послать в пекло событий не полномочного представителя Третьего главного управления при минздраве СССР, а не наделенного правами генерала П.Н.Бургасова. Поэтому начальник 15-го управления Генштаба генерал Е.И.Смирнов оставался во время событий «за кадром», заботясь не о судьбе жителей, а лишь об обеспечении интересов секретного объекта минобороны СССР и сохранении тайны подготовки страны к биологической войне. С помощью КГБ.
Вакцинация
Как уже упоминалось, вакцинацию собственного военно-биологического персонала в городке № 19 армия провела немедленно после начала событий [21,166].
Остальные жители Свердловска немедленной вакцинации не подлежали. К числу не подлежавших немедленной вакцинации относились две категории военных — все военные из городка № 32 и солдаты стройбата городка № 19, которые проживали прямо на его территории. Не подлежало немедленной вакцинации и гражданское население Свердловска, которое не вакцинировали даже после 10 апреля, когда диагноз «кожная форма сибирской язвы» приобрел официальный статус среди медицинского руководства города и области, — ограничивались лишь лечением выявленных пострадавших [8,47].
В порядке профилактики медицинскому персоналу и гражданскому населению стали давать тетрациклин: по 2 таблетки 6 раз в день в течение недели [46]. Военным из городка № 19 давали по 2 пузырька олететрина. Тем, кому не хватило, давали тетрациклин. Впоследствии врачи сказали, что эта олететрино-тетрациклиновая профилактика была ошибкой (обыкновенной перестраховкой).
Так, вольно или невольно, жители города (и гражданские, и даже военные) оказались подопытными кроликами — к удовлетворению военных биологов, для которых каждое испытание биологического оружия на живых людях было необходимо, как воздух.
Работы по ликвидации последствий «биологической атаки» (вакцинация населения и обеззараживание территории) начались лишь после 21 апреля, когда контрразведка выявила действительного виновника трагедии — военных биологов из городка № 19 [8,47].
Каждый вакцинируемый из числа гражданских лиц получал по три прививки [18,47], что не характерно для обычной сибиреязвенной вакцины. Однако, похоже, людей вакцинировали не от сибирской язвы, а совсем от иной болезни, название которой и поныне не сообщено обществу [8]. Вакцина прибыла скорее всего не из Тюмени или Тбилиси, как писала пресса [25,46], а из-под Новосибирска (оттуда, где разрабатывалось биологическое оружие не на основе бактерий, как в Свердловске, а на основе вирусов) [46]. Состав вакцины не известен поныне, что исключает возможность лечения тех людей, которые от нее пострадали [46]. Многих из тех гражданских лиц, кому трижды вводили вакцину, потом настигали различные патологии. Часть из них стала инвалидами [47]. В целом в результате вакцинации погибло не менее 7 человек [25].
Военных из городка № 32 начали вакцинировать лишь тогда, когда эпидемия пошла на убыль (через месяц и три недели после начала). Вакцина была военного происхождения и вводилась безыгольным инъектором. Вакцинировали военные биологи из 19-го городка. Вполне возможно, что эта вакцина действительно была последней (секретной) версией вакцины против сибирской язвы, которую армия разработала для своей защиты в предвидении биологической войны.
Дезинфекция
В конце апреля началось обеззараживание территории, накрытой облаком биологического аэрозоля (предлогом-прикрытием была подготовка к празднику 1 мая). В мероприятиях участвовали многочисленные группы людей — заключенные, работники предприятий. Военнослужащие городка № 32 дезинфицировали свою территорию.
В процессе дезинфекционных мероприятий снимался верхний слой почвы, собиралась пыль с улиц и дорог, обрабатывались крыши, стены домов, улицы мыльным раствором. Попутно был снесен целый поселок частных домов. Широко использовалась техника — моечные машины, бульдозеры, вертолеты [17,18,25]. В процессе работ район несчастья стал, наконец, почти полностью асфальтированным. В частности, территория керамического завода, где умерло более 20 человек (в основном, это слесаря, вдыхавшие пыль во время ремонтных работ), обеззараживалась в течение трех месяцев [8]. В число мероприятий входила обработка всех поверхностей каустиком [25].
Имеются свидетельства об одном из видов дезинфекции, который осуществляли в гражданских кварталах ночами — с половины третьего до половины пятого ночи. Улицы поливали с вертолетов неизвестной жидкостью оранжевого цвета. Возможно, это был секретный состав, который военные биологи пропагандируют как результат своей деятельности по организации противоэпидемических мероприятий в стране на случай биологического нападения «вероятного противника». Имеются свидетельства, что после этой дезинфекции на улицах города находили дохлых голубей.
Куда делись зараженные отходы? Бытовые отходы силами гражданских лиц вывозили на действовавшую в то время Седельниковскую свалку, ныне заброшенную и всеми забытую. Почва силами военных захоранивалась в окрестностях поселка Рудный [45]. Весной 1998 года свалку в Седельникове напомнила о себе, когда ее размыло и содержимое попало в реки — с немалыми экологическими последствиями [167,168].
В процессе «обеззараживания» в воздухе неизбежно оказались новые порции опасного биологического аэрозоля. В результате возникла новая вспышка эпидемии, унесшая, по официальным данным, жизни еще 18 человек [22,47]. Гибель людей от сибирской язвы прекратилась лишь в первой половине июня.
Пожалуй, единственная группа людей, которая чрезвычайно мало участвовала в работах по обеззараживанию городской территории — это военные Свердловска-19. Тем самым ставятся под сомнение их «успехи» в разработке способов дезинфекции территории и зданий при заражении биологическим оружием (это — их дежурное пропагандистское блюдо). На этих «успехах» настаивал маршал Д.Т.Язов в упомянутом ответе на депутатский запрос: «В этом учреждении ведутся работы в области противобактериологической защиты войск и населения, в частности, разрабатываются методы и средства дезинфекции местности, военной техники, вооружения и сооружений, средства защиты людей от биологических аэрозолей и быстрого обнаружения вредных веществ в окружающей среде» [25].
Впрочем, в Свердловске-19 велись интенсивные работы по обеззараживанию, однако относились они к своим помещениям и своему оборудованию. По данным КГБ, продолжалось это 5 долгих лет [22].
| « Назад | Оглавление | Вперед » |