« Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск »
*******************************************************************
****** Х И М И Я * И * В О Й Н А **********************
*******************************************************************
*** Сообщение CHEM&WAR.10, 22 июня 1999 г. **
*******************************************************************
Экология химической войны
ДЛЯ КАЖДОГО НИЖЕГОРОДЦА ПРИПАСЕНА ПОРЦИЯ ЯДА
«Недалеко от Нижнего Новгорода после войны было захоронено
химическое оружие. Вместе с талой водой яды сегодня проникают в наши
кровь, печень, почки… И мы об этом даже не подозреваем.
ЗАХОРОНЕНИЯ МАССОВОГО ПОРАЖЕНИЯ
Места захоронений химического оружия были строго засекречены.
Народ, живший под боком таких захоронений, о них ни сном ни духом не
ведал. «Зеленые» поговаривают, что точного местонахождения некоторых
таких могил сегодня не знают даже в ФСБ!
Но время делает свое дело. Земля, хранившая столько лет в своих
недрах страшные яды, начала потихоньку избавляться от них. И
смертоносные ОВ (военная аббревиатура отравляющих веществ) стали
активно перебираться в окружающую природу. Только теперь существование
ядовитых могил и стало очевидным для специалистов.
По словам одного из ведущих российских экологов, доктора
химических наук Льва Федорова, химическое оружие закапывали здесь
без соблюдения положенных мер предосторожности. В частности, без
специальной глиняной подушки, препятствующей проникновению ядов в
почву и грунтовые воды. Поэтому сейчас с каждой весной боевые ОВ
постепенно размываются. И оказывают свое ядовитое действие на людей.
Сегодня уже ясно, например, что одно из таких захоронений
расположено у Белого моря. Так называется мертвое озеро, находящееся в
промышленной зоне между Нижним и Дзержинском. Белое море представляет
из себя свалку жидких отходов, куда в течение многих лет «Капролактам»
сливал разнообразные химикалии: хлор, каустик, трихлорэтилсвинец… В
Белом море недавно обнаружено мощное отравляющее вещество под
названием иприт. А значит, здесь расположены и захоронения этого
химического оружия.
Попадание на кожу полуграмма чистого иприта смертельно. Этот газ,
кстати, носит имя бельгийского городка Ипр, в котором немцы в 1915
году впервые в истории применили химическое оружие. Именно об иприте
писал Ремарк: «Отравленные газом еще несколько лет умирают от удушья
и рвоты, по кусочкам отхаркивая перегоревшие легкие».
Точно так же выхаркивали свои легкие дзержинцы, работавшие на
заводах во время войны. В те годы на химическом производстве не
соблюдались элементарные меры защиты. А производили здесь целый
арсенал химического оружия: иприт, люизит, хлор, синильную кислоту,
фосген. (Сейчас здесь, кстати, синтезируются в том числе и разные
взрывчатые вещества и гептил — ракетное топливо, в шесть раз токсичнее
синильной кислоты.) Химическое оружие дзержинские заводы стали массово
выпускать в 1939 году. И после войны это производство продолжалось не
один год. Захоронения химического оружия между Нижним и Дзержинском
медленно, но верно травят нас ежедневно.
КИСЛОТНЫЕ РЕКИ, ЩЕЛОЧНЫЕ БЕРЕГА
Минуя гигантскую городскую свалку Нижнего Новгорода у рокадной
дороги, полюбовавшись многочисленными трубами, извергающими
разноцветные дымы, и досыта нанюхавшись удушливой промышленной
«парфюмерии», мы оказались в небольшой деревеньке.
Деревенька звалась Петряевкой. Бабушки на лавочке, радующиеся
редкому майскому солнышку, уже побелевшие от цветения сады… Все
как обычно. Вот только деревеньки этой официально уже не существует.
Ну, нет ее на современной карте! Потому что жить в ней людям
противопоказано. Да и птицам не рекомендуется. Потому что расположена
она на территории промышленной зоны. Потому что все здесь — и
вспаханная в огородах под грядки земля, и зацветающие деревья, и
вода, и, может быть, даже старожилки-бабушки — пропитано ядами.
Расположена Петряевка у самого Белого моря. А чего стоит
протекающая здесь речка Волосяниха! Каких только химических молекул
в ней не водится. Здесь «ловится» и уже знакомый нам иприт. И его
товарищ по химическому оружию — люизит.
В бедной речке можно выловить не только химическое оружие, но и,
например, мирные пестициды (вещества, применяемые в сельском хозяйстве
для уничтожения вредителей). Так, содержание ДДТ в Волосянихе
превышает предельно допустимую концентрацию в самом русле раз в 20, в
устье — раз в 100, а в донных отложениях- более чем в 20 тысяч раз!
ДДТ в данном случае — это не группа Юрия Шевчука, а смертельно
опасный пестицид. Из-за своего вредоносного действия на все живое по
требованиям мирового сообщества он был запрещен еще в 1970 году. Но
еще лет 20 в нашей стране, то есть в Дзержинске, по данным Льва
Федорова, производился подпольно. И так же использовался. Теперь
экологи пытаются отыскать следы захоронений ДДТ. А вот ртутные
пестициды, тоже очень вредные соединения, не запрещены и синтезируются
в Дзержинске до сих пор.
Впрочем, и этим химическое богатство речки Волосянихи не
ограничивается. Ведь вот уже 60 лет она работает сточной канавой:
несет свои воды от «Капролактама» в Оку, в которой мы купаемся и
водами которой снабжается нижегородский водопровод.
И ПОЙМАЛ ДЕД РЫБКУ: НЕ ЗОЛОТУЮ, А РТУТНУЮ
Кстати, а не задавались ли вы вопросом: почему Дзержинск -
наиболее криминализированный город в нашей области? Официальные лица,
отвечая на этот вопрос, обычно пускаются в рассуждения о социальной
напряженности, безрадостной работе на химическом производстве… Все
так, но они не знают или не хотят говорить еще об одной особенности
Дзержинска. В его воздухе и его воде периодически зашкаливают
концентрации разнообразных ядовитых веществ. И химикаты, попадая в
человеческий организм, могут вызывать состояние неуправляемой
агрессии! Вот криминальные сводки Дзержинска и пестрят сообщениями о
драках, убийствах и прочей «бытовухе»!
За последние 5 лет число врожденных уродств в Дзержинске
увеличилось в 4 раза! Резко растет среди детей заболеваемость
бронхиальной астмой… А в Нижнем Новгороде медики отмечают, что
лейкозами (раком крови) чаще всего заболевают дети, живущие в
Автозаводском районе. Все из-за того же смертельно опасного соседства
с химзаводами.
Подстерегает нас еще одна опасность. Большинство дзержинских
токсинов обладают свойствами бионакопления. Плавает, например, рыбка в
речке, ест водоросли, пьет водичку и — собирает отовсюду ртуть! Ртуть
накапливается в ее организме годами. А потом рыбку выловит какой-
нибудь рыбак, и вот уже счастливое семейство собралось за обеденным
столом на уху…
А чтобы отравиться, много яду не надо. После операции «Буря в
пустыне» (война США с Ираком в 1991 году) американские ветераны вдруг
принялись болеть. У них началась депрессия, бессонница, ослабела
память, появились головокружения, нарушения координации, мышечные
боли, слабость, импотенция. После многолетних исследований медики
выяснили, что эти симптомы вызваны действием боевых отравляющих
веществ.
Оказывается, американские ВВС 10 марта 1991 года разбомбили
склады химического оружия на границе Ирака с Кувейтом. А находившиеся
в районе этих складов пехотинцы получили отравления. Американские
военные до сих пор отказываются признать связь этого недомогания с
участием пехотинцев в тех военных действиях: концентрация ОВ в районе
боевых действий была в тысячу раз ниже смертельной!
Однако американские военные ошибаются. Медики, в том числе и
российские, уже доказали: малые дозы могут оказаться штукой посильнее
фауст-патрона. Эти дозы тоже биологически активны и оказывают пагубное
воздействие на человека.
Так что даже в малых концентрациях дзержинские химикаты могут
быть опасны. А спокойные экологические сводки о токсинах, не
превышающих ПДК в воде и воздухе, не исключают вредного воздействия и
воздуха, и воды. Жители Дзержинска и Нижнего Новгорода оказались в
невольной роли подопытных кроликов некоего многолетнего
эксперимента…
ДЗЕРЖИНСК СПАСУТ СТАЛКЕРЫ
Еще лет пять назад в Дзержинске шла настоящая война. «Зеленые»
требовали объявить город зоной экологического бедствия и получить
таким образом деньги на ликвидацию нарастающей катастрофы.
Промышленники были категорически против. Они боялись, что объявление
«SOS» приведет к сворачиванию дзержинских производств и повлечет уже
социальную катастрофу.
Результаты превзошли все ожидания: химическая промышленность
обвалилась. Дзержинск обнищал. Ни копейки не получил он из Москвы и
на экологические программы. Хотя его товарищ по несчастью — город
Чапаевск, например, такие деньги уже имеет. А изношенное оборудование
дзержинских заводов и разнообразные ядовитые захоронения продолжают
угрожать людям.
Между тем у нас есть еще шанс выжить. Первый шаг, по мнению Льва
Федорова, — это узнать, наконец, где мы живем? Что за яды закопаны
недалеко от наших жилищ, какое влияние они оказывают?
И только когда мы узнаем, откуда конкретно нам грозит опасность,
мы сможем от этой опасности избавиться. Добиться денег из Москвы и
применить во благо ту часть из них, которую не успеют разворо-
вать…»
С.Гамзаева, «Дело» (Нижний Новгород), 27 мая 1999 г.
* * *
«Химическое» наследство в Дзержинске и Чапаевске, Березниках и
Волгограде, Заволжске и Новочебоксарске — это наследие производства
химического оружия военных и послевоенных лет. Найти в почве этих
городов «живой» иприт, остатки люизита и других ОВ — исключительно
вопрос желания или нежелания тех, кто отвечает у нас в стране за
экологическую безопасность (и аккуратно ходит в кассу за зарплатой).
Например, этим мог бы заняться В.В.Куценко, который в Госкомэкологии
России возглавляет управление экологической безопасности и не без
изящества носит форму генерал-лейтенанта (пришел он в свое время в
это ведомство в звании полковника химических войск).
Похуже дела обстоят с такими городами, как Павлодар (Казахстан),
Запорожье (Украина) и Славгород (Россия). В них собирались производить
новое химическое оружие уже в эпоху М.С.Горбачева. Производили или
нет? А если производили, то где отходы?
Ответов на эти вопросы нет.