«Приняв кинжал, запомни для начала —
Нет места лучше ножен для кинжала».
Расул Гамзатов, «Мой Дагестан»
Глава 13. ХРАНЕНИЕ ХИМИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ
Зарождение системы складирования химоружия, в частности ОВ, датируется временами Первой мировой войны. Тогда этот вид оружия существовал в российской армии в рамках общей системы работы с артиллерийскими боеприпасами и отдельно не выделялся. В таком виде склады перешли в Красную Армию. После чего неимоверно разрослись количественно и изменились качественно. Важнейшие документы, касающиеся регулирования многочисленных и достаточно трудных проблем хранения химоружия, появились в Советском Союзе лишь после Гражданской войны. Сама же советская система хранения химоружия обществу не была известна никогда.
13.1. СКЛАДСКАЯ СИСТЕМА
Царское военное складское наследие советской власти было обширным не только в смысле количества самих складов, но и в смысле содержимого.
И неприятности, связанные с этим наследством, начали осознаваться уже в начале 1918 г. 22 марта 1918 г. был образован армейский хим-ЧК на манер многочисленных ЧК, коих в те годы было великое множество (история оставила печально известный ЧК Ф.Э. Дзержинского, хотя существовали и другие — ЧК по ликвидации безграмотности, ЧК по заготовке валенок, лаптей и полушубков и т.д.; будущий первый начальник ВОХИМУ РККА Я.М. Фишман с января 1918 г. занимал должность заместителя председателя ВЧК по борьбе с пьянством и погромами). Название того хим-ЧК было таково — Чрезвычайный комитет по эвакуации, обезвреживанию и уничтожению взрывчатых и удушающих веществ при Военно-Техническом комитете Московского областного комиссариата по военным делам. Вслед за созданием органа появились и практические идеи, в том числе в отношении эвакуации[457].
Поначалу решение нашли слишком простое. 16 мая 1918 г. Совет ГАУ Красной Армии (в те дни любые вопросы решались Советами, причем самого разного уровня) принял решение об организации в Уфе Центрального склада удушающих средств. На том складе предполагалось организовать разливочную и снаряжательную станции ОВ, пересмотр и разрядку химснарядов, прибывающих с крупного склада артхимснарядов в Лихославле (Тверская обл.). Предполагалось и размещение всего химоружия, которое планировалось переместить из района Москвы. Всего на складах Москвы и ее окрестностей в то время насчитывалось 420 вагонов артхимснарядов и 50 вагонов ОВ в баллонах. Вскоре, однако, переменчивое военное счастье повернулось к Красной Армии другой стороной, и о хим-ЧК стали забывать, а военно-химические дела вошли в иное, более организованное русло. Во всяком случае до практической реализации решения о создании склада в Уфе дело не дошло[457].
Между тем реальные проблемы у Красной Армии были, по меньшей мере, троякими — необходимо было воссоздать картину размещения царских складов боеприпасов по всей стране, оценить содержимое каждого склада, а также предотвратить связанные с их существованием взрывы и пожары. Один из первых пересчетов химического содержимого царских артскладов состоялся в начале 1919 г.[458]. Потом он осуществлялся неоднократно[458,461,462]. После одной из таких оценок официально считалось, что по состоянию на 15 июля 1919 г. на складах хранилось полностью снаряженных артхимснарядов: калибра 3 дм — 22397 шт., калибра 6 дм — 5479 шт.[458]. Немалую часть этого имущества составляли трофейные и вообще старые артхимснаряды, и в силу неизвестности и старости они представляли особенную опасность[458].
Картина размещения складов, хранилищ, арсеналов, баз размещения и хранения химоружия на территории России-СССР-России претерпевала в течение XX века неоднократные изменения. И каждая группа складов имела свою индивидуальную историю.
Сразу же по окончании Гражданской войны РВС СССР констатировал наличие в стране более 70 артиллерийских складов и их отделений. В свою очередь, ГАУ РККА выяснило, что, по крайней мере, в 65 складах находились на хранении химические боеприпасы. И практически в одном хранился основной запас баллонов с ОВ (Москва-Очаково, будущий склад № 136).
После переучета часть артскладов и их отделений прекратила свою жизнь, например, склады в Архангельске, Вятке, Глазове, Ельце, Иванове, Киржаче, Коврове, Костроме, Купянске, Лихославле, Моршанске, Москве-Сокольники, Муроме, Орле, Софрине, Сухоне, Туле, Шилово, Шуе и некоторые другие (табл. 1.1). Причем некоторые даже после состоявшегося в 1926 г. переучета и получения общеармейского порядкового номера (например, склады № 47 в Москве-Лефортово и № 43 в Казани). Причины упразднения — обычные: близость к железной дороге (Лихославль, Селещино, Вятка, Глазов), ветхость построек (Вятка, Моршанск), невозможность подвести железную дорогу (Екатеринослав), невозможность восстановления после взрыва (Георгиевск), стратегические соображения (Орша). Случалось и обратное. Склад в Коломне (в Песках), в частности, после упразднения снова понадобился и дальше жил под № 61. Добавим к названным склады артвооружения в Одессе, Владивостоке, Севастополе. В этих портах тоже хранились химбоеприпасы, однако впоследствии эти склады жили исключительно военно-морской жизнью и данных о них очень мало, чтобы обсуждать «химическую» составляющую.
А вот остальные артиллерийские склады времен Гражданской войны и первых послевоенных лет после переучета получили в конце 1926 г. свои общеармейские номера и в том или ином виде дожили до Второй мировой войны. Назовем некоторые города, которым досталась честь приютить эти артсклады: Александров (артсклад № 65), Балаклея (29), Брянск (44), Буй (50), Вязьма (119), Иркутск (41), Калуга (66), Карачев (28), Киев-Печерск (64), Коломна-Пески (61), Кременчуг (27), Куженкино (39), Курск (48, в дальнейшем 311), Москва-Очаково (136), Москва-Лосиноостровская (36), Нежин (63), Новочеркасск (21), Можайск (67), Ржев (40), Ростов-Ярославский (51), Омск (25), Пермь-Бахаревка (59), Полтава (72), Рыбинск (34), Рязань (35), Самара (26), Саранск (62), Селещино (142, в дальнейшем 276), Серпухов (45), Сызрань (22), Тамбов (35), Торопец (55), Тбилиси (24), Чапаевск (433), Челябинск (58), Ярославль (71) и другие. Склады эти расстраивались, укреплялись, охранялись. И через них непрерывно проходили артхимбоеприпасы. Добавим к этому списку артсклады, которые в качестве самостоятельных единиц появились несколько позже: Кухеты (58), Медвежий стан (70)… В табл. 5.4 обобщены данные об артиллерийских складах предвоенных лет, где хранились артиллерийские химические боеприпасы.
Основная часть запаса артхимснарядов после Гражданской войны была сосредоточена в двух складах (в Москве-Очаково и в Перми-Бахаревка), а по мелочи еще в некоторых. Причем часть из них, по приказу РВС 1922 г., было решено «в мирное время… держать в запасе… в вполне готовом виде». Было определено и общее количество химических снарядов, которые должны были быть всегда готовы к немедленному использованию, — 20 тыс. шт.
Одно время даже возникла идея создания специализированного склада для хранения только артхимснарядов. Однако в конце 1923 г. было решено поступить прямо наоборот. Как сказал полковник А.А. Дзержкович на заседании соответствующей комиссии, имея в виду общую стратегию внедрения химоружия в армейскую практику, «со временем химснаряды будут храниться в артскладах вместе с другими снарядами». И было решено, что «химснаряды из Очаковского Главартсклада химических веществ должны быть переброшены в артсклады округов, фронтов и армий в количествах, потребных для боевых комплектов»[461].
Сколько? Количество химических снарядов, которые предполагалось хранить на общих артиллерийских складах, было значительным. Назовем цифры из доклада начальника Штаба РККА Б.М. Шапошникова «Об установлении процента снарядов для дальней стрельбы и процента осколочно-химических снарядов», который был направлен наркому обороны К.Е. Ворошилову в апреле 1929 г.: для 76 мм пушек — 20% химических снарядов и 5% осколочно-химических, для 107 мм пушек — 37% химических снарядов и 10% осколочно-химических, для 122 мм гаубиц — 30% химических снарядов, для 152 мм гаубиц — 35% химических снарядов, для 152 мм пушек — 15% осколочно-химических снарядов. Имелось в виду положить эти соотношения «в основу исчисления потребности РККА на первый период войны»[463].
Положение с авиационными химическими бомбами было аналогичным. Во всяком случае постановлением СТО СССР от 14 октября 1931 г. было предписано НКВМ «предусмотреть повышение удельного веса химических и осколочно-химических бомб к общему числу авиабомб с 17 до 25%».
Таким образом, не будет преувеличением полагать, что в предвоенные годы примерно четверть артиллерийских и авиационных боеприпасов в армии имела химическое наполнение. Все эти решения имели принципиальное значение для будущего страны. Ныне мы вынуждены — в целях чисто экологических — разыскивать все артиллерийские и авиасклады Страны Советов, потому что через все эти склады боеприпасов прошло химоружие.
Идея рассредоточения артхимснарядов и авиахимбомб по всей армии оставалась нормой долгие десятилетия — вплоть до 29 сентября 1986 г., когда было принято постановление ЦК КПСС «О мероприятиях, связанных с созданием специализированных баз хранения химического оружия»[482]. Только после этого авиационные, артиллерийские и ракетные химические боеприпасы были из нескольких десятков арсеналов вновь сосредоточены в 5 специально выделенных складах (из 7, специально выделенных для работ по уничтожению химоружия).
В качестве примера «химической» складской активности тех лет укажем обсуждение судьбы трофейных английских артхимснарядов для 115 мм гаубиц. К 1928 г. они хранились на 7 складах — в Сызрани (склад № 22), Кременчуге (27), Рязани (35), Ростове-Ярославском (51), Перми (59), Саранске (62) и Москве-Очаково (136). Было решено с этим наследием Первой мировой войны поступить дифференцированно: годные — израсходовать в соответствии с армейским планом боевой подготовки, негодные — уничтожить, а снаряды в наполнении таким ОВ, как иприт, передать в распоряжение ВОХИМУ РККА для сравнения со свежеизготовленными отечественными ипритными снарядами.
В 30-х гг. количество складов, где хранились артиллерийские (в том числе артиллерийские химические) боеприпасы, резко возросло. По состоянию на 1 апреля 1935 г. в армии имелся 71 артиллерийский склад — аппетиты у армии росли, соответственно, размножались и склады. Обычно эта активность обосновывалась необходимостью укреплять границы (восточные, западные, южные, северо-западные), приблизить боеприпасы к расположению войсковых соединений и к их военным лагерям, иметь нужный набор складов в каждом вновь образованном военном округе…
Важно иметь в виду, что в артиллерийских складах хранились не только артхимбоеприпасы наряду с обычными артснарядами. По мере поступления в армию авиационных химических бомб их тоже размещали в артскладах. Летом 1934 г. уже в 35 артскладах Управления артбаз ГАУ осуществлялось хранение также и авиахимбомб. Назовем эти склады: Арысь (артсклад № 42), Балаклея (29), Биробиджан (31), Брянск (44), Буй (50), Закопытье (65), Иркутск-Батарейная (41), Калуга (66), Карачев (28), Киев-Печерск (64), Кременчуг (27), Куженкино (39), Курск (48), Кухеты (58), Кушелевка (54), Мончалово (35), Москва-Лосиноостровская (36), Нахабино (38), Нежин (63), Новочеркасск (21), Можайск(67), Омск (25), Пермь-Бахаревка (59), Полота (69), Полтава (72), Рыбинск (34), Самара (26), Сейма (53), Сунгач (23), Сызрань (22), Ташкент (20), Тбилиси (24), Торопец (55), Уссурийск (47), Хабаровск-Красная речка (74).
А во второй половине 30-х гг. в Красной Армии были созданы также и многочисленные специализированные авиационные склады, которые хранили, среди прочего, также и авиационные химические боеприпасы (табл. 5.9). Склады те были ориентированы на оба основных операционных направления — и западное, и восточное.
Само хранение химоружия на военных складах создавало немало хлопот для работавших там людей.
«Командиру в/ч № 6739, ст. Дивизионная
Для отработки учения с подразделениями по приказу НКО № 090 от 30 июня 1939 г. и ЗабВО от 31 июля 1939 г. на тему „Преодоление УЗ, зараженного боевым СОВ“ Вам потребуется 500 кг иприта. По данным начальника химической службы майора Подвального около 800 кг у Вас имеется, который обратите на учебную практику. По опорожнении тару прошу возвратить на склад № 147 — разъезд Лесной.
Начальник отдела химических войск ЗабВО полковник Довгаль».
Вряд ли имеет смысл спрашивать у нынешней военно-химической службы Армии России, как 800 кг иприта оказались на ст. Дивизионная около Улан-Удэ, и что за воинская часть оказалась его обладателем. Ответа не будет. И не только потому, что не захотят ответить, а потому, что не хватит потенциала найти ответ.
«Начальнику ХИМУ РККА
Копия: ВВС РККА
Для работы с ОВ… склад до настоящего времени не имеет инструкции для производства работ — прием, отправка, контрольный просмотр, уничтожение — и склад при указанных выше работах, помимо выдачи спецодежды, верхнего и нижнего белья, производит обмывание лиц, производивших работу, что связано с большими затруднениями, особенно в зимнее время, т.к. склад специального помещения для обмывки не имеет и обмывку производит вне территории склада, для чего все лица вывозятся за территорию склада, и после обмывки и переодевания вновь завозятся в территорию, после чего уходят на обед, а если рабочий день кончился — домой.
Прошу о срочной высылке инструкции по работе с ОВ и сообщить, обязательно ли обмывание, если никакой течи ОВ не было.
Начальник склада № 50 полковник Яковлев, 5 ноября 1938 г.».
«Начальнику склада № 50
Указания для производства работ с химическими бомбами имеются в „Наставлении по хранению и сбережению боеприпасов“, изд.1937 г. После окончания каждой работы с бомбами, снаряженными стойкими ОВ, все работающие лица подвергаются обязательной санитарной обработке.
Начальник 3 отдела 3 управления В и МТС ВВС РККА
полковник Гнипенко, 9 декабря 1938 г.».
Обращаясь к качеству хранения химоружия, следует признать, что оно не могло быть лучше, чем допускал менталитет управленческого слоя страны. Не говоря уж о финансовых возможностях.
Строительство складских помещений далеко не всегда согласовывалось с планами производства ОВ и тем более с боевой активностью страны. Вот как выглядела картина хранения ОВ на армейских складах по состоянию на февраль 1937 г. ОВ хранились тогда самым различным, иногда просто неприемлемым образом: бочки с ипритом, люизитом, дифосгеном, а также баллоны с фосгеном — в каменных или деревянных необогреваемых хранилищах со стеллажами; иприт — также в железнодорожных цистернах в специальных железнодорожных тупиках; часть иприта — в стационарных цистернах в отапливаемых землянках.
Если наше рассмотрение сделать более детальным, то выяснятся мало симпатичные вещи. Для этого достаточно рассмотреть практику хранения ОВ в ОКДВА, где химоружия было больше всего и где оно должно было находиться в готовности к отражению «происков агрессора». По состоянию на июль 1937 г. иприт находился в ОКДВА не только и не столько в подвижных отапливаемых и стационарных цистернах на складе № 148 в Свободном (Амурская обл.). Он хранился также непосредственно в многочисленных воинских частях, которые были нацелены на работу с химоружием, — в отдельном танковом батальоне 12-й стрелковой дивизии (бочки с ипритом изготовления 1934 г.), отдельной химической роте 20-го стрелкового корпуса (изготовления 1934 г.), отдельном танковом батальоне 35-й стрелковой дивизии, 23-м отдельном химическом взводе (изготовления 1932 г.), отдельной химической роте 18-го стрелкового корпуса, 22-м отдельном химическом взводе (бочки 1934 г., помещение — дощатый склад), 50-й авиабригаде (полуземляной склад), 3-й эскадрилье легких бомбардировщиков, других авиабригадах. Бочки иприта были розданы по частям в 1935–1937 гг., и их дальнейшую судьбу проследить практически невозможно, хотя исполнительные начальники химической службы частей могли расстаться с бочками с загустевшим ипритом самым простым способом — закопать в соответствии с действовавшими тогда инструкциями[486,488,493,497].
И так по всей стране. Часто склады были переполнены настолько, что ничего больше принять не могли.
Судьба запасов каждого типа ОВ не могла быть безоблачной. Но особенно трудной она была у иприта (XX) — основы советского химического арсенала. Дело в том, что в советской промышленности, в отличие от западной, из-за призрачной экономии иприт Левинштейна перед сдачей армии не подвергался перегонке, а потому даже в стабилизированной форме он не мог храниться больше 5 лет.
«Протокол совещания при ВОХИМУ по вопросу течи
артхимснарядов ипритного снаряжения, 3 августа 1929 г.
… Заключение:
1. иприт при хранении в железной таре не является абсолютно стойким веществом;..
6. технический иприт, уже находясь на складах ВОХИМУ, а также подлежащий изготовлению, хранить в железных бочках существующего образца, периодически выпуская из них давление, памятуя, что ориентировочный срок хранения иприта около 5 лет…»
Это легко видеть на примере судьбы большой спецпартии иприта, которая была изготовлена в конце 1936 г. на заводе в Сталинграде ценой здоровья всего цеха и отправлена в ЗабВО, ОКДВА, ТОФ для «укрепления» дальневосточных рубежей СССР. К 1940 г. 98 т иприта, хранившиеся на складе № 300 Тихоокеанского флота (Кнорринг), пришли в негодность и в первые дни Великой Отечественной войны были затоплены в Японском море. Вряд ли дожили до Победы и остальные запасы иприта из той партии (места хранения — склад № 147 на станции Лесная Читинской обл., склад № 148 в Свободном Амурской обл., склад № 301 в Воздвиженском Приморского края и т.д.). Не говоря уж об иприте выпуска предыдущих лет.
Во всяком случае нет сомнения в происхождении 946 бочек с ипритом, которые осенью 1937 г. были выкопаны из земли на военно-химическом полигоне в Кузьминках (Москва)[625]. Они попали туда по приказу — после того, как после 5-летнего хранения на складе № 136 (Москва-Очаково) иприт перестал быть пригодным для армейских целей[468].
За качеством иприта на армейских и мобилизационных складах страны должно было осуществляться постоянное наблюдение. Делалось все это не зря — многие ОВ тех лет не могли долго храниться. Отголоском этого может служить приказ по военно-химическому управлению от 2 ноября 1940 г. В нем шла речь о поощрении работников, которые создали способ удаления осадка иприта из подземных цистерн на складе № 140 (Красная речка-Хабаровск).
А за несколько лет до начала Отечественной войны в армии установилась практика опытного хранения ОВ на военно-химических складах. Перед самой войной, 20 ноября 1940 г., распоряжением военно-химического управления эта практика была расширена. К тому времени опытное хранение осуществлялось на складах №№ 58 (Кухеты), 137 (Ржаница), 140 (Красная речка-Хабаровск), 147 (Лесная), 276 (Селещино), 415 (Арысь) и ряде других.
Приказом наркома обороны СССР от 8 марта 1940 г. было введено в действие «Положение о химических складах НКО мирного и военного времени», которое предписывало серьезно расширить диапазон складских работ. Было установлено, в частности, что центральные и окружные склады-мастерские осуществляют также и «производство работ по разливке и смешиванию БХВ.»[480]
Между тем армия вела активную «химическую» жизнь, так что иприт не мог находиться в условиях, благоприятных для лучшей сохранности. Приведем несколько примеров. С 1934 г. на авиабазе № 146 в Красноярске находились запасы иприта, необходимые для тренировки базировавшейся там авиабригады. Понять людей, решивших хранить иприт непосредственно возле самолетов, можно — во всем Красноярском крае в те годы не было ни одного химического склада. И эти запасы действительно использовались при работе на авиационном полигоне, находившемся к северу от Красноярска. В сентябре 1940 г. встал вопрос о вывозе с базы на какой-либо химический склад оставшихся 19 т иприта. Однако в переписке совсем не упоминалась судьба того иприта, который уже испортился. А ведь бочки с негодным ипритом не могли не быть закопанными или на складе, или на авиационном полигоне — таковы были правила.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |