«Химическое вооружение — война с собственным народом (трагический российский опыт)»

16.4. ШИРОКАЯ СОВЕТСКАЯ «ОБЩЕСТВЕННОСТЬ»

Как известно, после бурных и тяжелых лет, связанных с революцией 1917 г. и последовавшей Гражданской войной, первые ростки общественной жизни вернулись в Советский Союз не сразу. Во всяком случае Всероссийское общество охраны природы, а также кружок юных биологов Московского зоопарка считают 1924 г. датой своего рождения.

Ясно, что и такое большое и очень секретное спецдело, как химическое вооружение страны, тоже потребовало серьезного общественного прикрытия. И на просторах Большой Зоны благонамеренная часть советской интеллигенции сделала немало, чтобы помочь Красной Армии заполучить химоружие.

Поначалу она даже должна была помогать тому, чтобы население страны собирало деньги на химическое вооружение своей армии.

Товарищ А.С. Бубнов (член РВС СССР, начальник политуправления РККА) «озаботился» — провел рекламную кампанию в «свободной» прессе. А правительство, в свою очередь, «согласилось» с предложением армии. И 13 мая на заседании высшего военного совета страны — РВС СССР — под председательством военного министра страны Л.Д. Троцкого был утвержден Совет «общественной организации» «Доброхим» «с привлечением отдельных выдающихся работников по химии…». Само эпохальное событие состоялось 19 мая 1924 г. В тот день РВС СССР под председательством всесильного Л.Д. Троцкого утвердил «Основные положения «Доброхима» в виде первого чернового проекта, подлежащего дальнейшей обработке» — больше писать, похоже, было некому³⁷².

Так было положено начало работы «общественной» организации, которая должна была, по мысли создателей, помочь стране подготовиться к химической войне. А вечером в тот же день, 19 мая, в престижном зале Большого театра в Москве «общественность» осуществила предписанное — образовала «Общество друзей химической обороны и промышленности («Доброхим»)». Фундамент заложил академик В.Н. Ипатьев, сделав доклад на тему «Развитие химической промышленности как базы для химической обороны страны». А нарком Л.Д. Троцкий — большой энтузиаст химоружия и химической войны — в своей речи провозгласил зажигательный лозунг: «Мы хотим создать газовую ограду, в которой будет строиться новое общество»³⁷².

С самого начала «друзей» у военной химии оказалось чрезвычайно много, и это неудивительно, если учесть появление на свет сразу же после майского собрания инструктивного письма, в котором секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Андреев (1895-1971) директивно повелел: «ЦК предлагает всем партийным организациям всячески содействовать организации на местах соответствующих отделений «Доброхима»³⁷².

Вопрос о власти в те годы решался просто. Руководство в президиуме совета новой «общественной» организации «Доброхим» счел необходимым взять на себя лично военный нарком и председатель РВС СССР Л.Д. Троцкий. Его заместителями стали В.Н. Ипатьев (первый руководитель военно-химического дела СССР, настоящий академик-химик) и М.В. Фрунзе — в ту пору заместитель Л.Д. Троцкого по армии и по РВС СССР. Членами президиума стали такие известные «общественники», как П.А. Богданов (председатель ВСНХ РСФСР), И.С. Уншлихт (до 1923 г. — заместитель председателя ВЧК-ГПУ, а с 1924 г. — заместитель председателя РВС СССР)… Что касается тех, кто не успел войти в первую когорту «общественников», то среди них развернулось соревнование за то, чтобы не опоздать.

Впрочем, недолго музыка играла. В 1925 г. в высших сферах было решено провести реорганизацию, после чего две «общественные» организации — «Доброхим» и «Добролет» — стали одной, то есть союзом обществ «Авиахим». Так было удобнее. А еще через несколько лет к ним присоединили «Общество содействия обороне» (ОСО). С тех пор долгие десятилетия новая «общественная» организация под именами ОСОавиахим и ДОСААФ, как умела, обслуживала нужды армии. Общественной она не стала до самого крушения советской власти. Что до смысла реорганизации 1925 г. (химия + авиация = «Авиахим»), то затеяна она была исключительно для того, чтобы в новое руководство не вошел только что снятый с поста председателя РВС СССР Л.Д. Троцкий. Его тогда уже готовили на вылет из властной колоды.

Сервильность в характере «Авиахима» проявилась в первые же годы и не исчезала больше никогда. Начальники разного уровня, возглавлявшие его под видом общественности, занимались прямым обслуживанием интересов армии, а также… подковерной борьбой друг с другом. Одним из первых примеров такого рода был упоминавшийся выше сбор в 1927 г. со всего советского народа крупной суммы денег, срочно потребовавшихся для строительства и передачи армии здания военно-химического института (ИХО им.ОСОавиахима).

Подчеркнем в связи с этим, что на нужды подготовки к химической войне было построено в те годы не одно, а два здания. Второе — для Химического института им. В.Я. Карпова, где под руководством его директора А.Н. Баха разрабатывались технологии производства всех видов ОВ, которые заказывала армия. За заслуги в этом деле в 1929 г. А.Н. Бах был наделен званием полного академика АН СССР. В свою очередь, «молодой» академик исполнил свой «гражданский» долг, провозгласив 8 июля 1930 г. на XVI съезде ВКП(б), что победу в будущей войне будут определять «не металл, а химическая продукция, не штыки и снаряды, а отравляющие газы»⁴¹.

Попутно следует отметить, что больше такие демарши благонамеренной интеллигенции уже не поручали. Во всяком случае в марте 1939 г. с трибуны последнего предвоенного партсъезда — XVIII съезда ВКП(б) — «предостерегал» международное сообщество уже не академик, а герой. Это был герой Гражданской войны и народный комиссар обороны маршал Советского Союза К.Е.Ворошилов. Именно ему было поручено сообщить, что Красная Армия готова «ответить на удар врага химсредствами тем же химическим ударом». Сообщил он и о том, что за 5 лет химические войска «численно выросли вдвое».

Упомянем, далее, о послевоенном событии, которое относилось к иным временам (временам борьбы за мир) и в котором химический генерал и член АН СССР были соединены в одном лице. Речь идет об А.Д. Кунцевиче, получившем звание член-корреспондента АН СССР в 1981 г. — в эпоху, когда ВХК уже не доверял свои дела чуждым академикам, которых нужно было приручать, а стал раздавать академические звания только своим — от младых ногтей — химическим генералам. В том самом 1981 г. А.Д. Кунцевич был удостоен звания Героя Социалистического Труда, хотя установить содержание этого самого труда не так-то просто. То было время активных взаимных обвинений. СССР подвергался критике Запада за испытания химоружия в Афганистане. В свою очередь, США стали мишенью советской пропаганды за налаживание производства бинарного химоружия. Числились за Западом и другие прегрешения, В общем, в рамках той пропагандистской дуэли советский ВХК использовал А.Д. Кунцевича в процессе трехходовой комбинации^{896,1032,1033}.

Сначала секретариат ЦК КПСС (генеральный секретарь — Л.И. Брежнев) постановлением от 12 февраля 1982 г. решил организовать серию мероприятий против развертывания выпуска в США новых видов химоружия бинарного типа⁹¹⁹. Одно из них состоялось 11 марта, когда группа советских руководящих товарищей устроила пресс-конференцию с выдвижением «химических» обвинений против США, причем, на удивление, они особенно удались заместителю начальника химических войск СССР генералу А.Д. Кунцевичу. Это понравилось где надо, и решением секретариата ЦК КПСС от 22 марта 1982 г. А.Д. Кунцевичу поручили выступить в образе члена АН СССР «на страницах одного из массовых западноевропейских журналов»⁸⁹⁶, разумеется, с целью «объективного информирования общественности Запада» по проблемам миролюбия СССР в области химоружия и с рассказом «о масштабах и опасности для человечества развертываемой Соединенными Штатами подготовки к химической войне». В начале мая 1982 г. появилось еще одно постановление, которым секретариат ЦК КПСС утвердил «инициативу «советских ученых» насчет выступления «против американских планов производства новых видов химического оружия»¹⁰³³. Исполнено было по высшему классу. 8 мая советские ученые солгали так, как было велено («СССР никогда и нигде не применял химического оружия и не передавал его другим странам»). А решение КПСС об «объективном информировании… Запада» эффектно исполнил известный западногерманский журнал («Spigel», 12 April 1982), долгие годы не без успеха исполнявший некоторые деликатные поручения КГБ (говорят, со временем в редакции разобрались с тем, кто в «независимом» журнале столь истово реализовывал задания чуждой партии, к тому же несвоей страны). Что до лжи «прикладного» члена академии, то была она высшей пробы («Советскому Союзу нет необходимости обязательно отвечать на эскалацию химического оружия эскалацией в той же области», то есть с использованием химоружия бинарного типа). И не единственной. Чтобы расставить все по местам, напомним о другом событии того же периода — постановлении ЦК КПСС и СМ СССР 1981 г. об утверждении лауреатов Государственной премии СССР как раз за создание и внедрение в производство новейшего вида химоружия⁸⁰⁶.

Искусственную «общественность» мобилизовывали многократно и позже. В частности, в 1985 г. на Западе состоялась приватная встреча 30 специалистов из многих стран, посвященная формированию взглядов на будущее химическое разоружение. Озабоченную советскую общественность представлял химический генерал А.В. Фокин, выступивший в образе важного ученого из Академии наук СССР⁷⁵². Даже в 1989 г., в несколько более свободную эпоху, решением ЦК КПСС двум организациям — Советскому комитету защиты мира и Академии наук СССР — было велено поддержать заключение Конвенции о запрещении химоружия и провести в связи с этим нужные партии и правительству мероприятия. Одним — провести международную конференцию антивоенных движений, другим — создать комитет ученых-химиков, выступающих за химическое разоружение⁹⁰². Что и было исполнено с должным тщанием.

В конце XX века в СССР/России пришло, однако, время возникновения элементов реальной общественной жизни. В частности, антихимическое движение родилось в 1989 г. — в дни ныне широко известного Чапаевского протеста⁸¹². И было оно на самом деле общественным, поскольку не зависело от воли бюрократии — армии, партии и правительства, а также прикормленной ими «общественности». Что до «академика» (химического генерала) А.Д. Кунцевича, то он не выдержал испытания при контактах с реальным общественным движением: и в тот раз, и всякий иной раз он оказывался с другой стороны баррикады — там, где обитают химические и иные генералы. Не с обществом, а с властью.

Разумеется, и в XXI веке власть (политический класс России) имеет и собственную «общественность» — кто-то должен исполнять ее задания.

*   *   *

Такова картина событий, связанная с созданием в нашей стране и многолетним функционированием одного из наименее известных обществу политико-хозяйственных архипелагов — военно-химического. Как ни прискорбно это признавать, но и на этом архипелаге не обошлось без обычных советских бед — без эгоизма и недомыслия «защитников Отечества«. С немалыми последствиями для экологии страны. Как и можно было ожидать, уход ВХК со сцены нашей жизни проходит тяжело. Не хочет он уходить в небытие. Цепляется за любую соломинку. И будет цепляться за свои кресла, привилегии, тайны и остальную бутафорию еще много-много лет.

Так что обществу нашему придется набраться терпения. Чтобы хотя бы к столетию начала первой регулярной химической войны избавиться от своих «борцов за народное счастье« военно-химического пошиба.