17.4. НА «ХИМИИ» В ДЗЕРЖИНСКЕ
Город большой химии — это не всегда хорошо. А в советском государстве это может быть и очень плохо. В Дзержинске (Нижегородская обл.), где многие годы действовало три завода химоружия, масштабы экологических бед были не менее значительными, чем в Чапаевске37.
Производства стойких ОВ на заводе № 96 (нынешнее ПО «Капролактам») были налажены много позже, чем выпуск иприта на первых заводах — № 51 (Москва) и № 102 (Чапаевск). Однако их технологическое оформление было осуществлено на уровне производств 20-30-х гг. А нарушения правил техники безопасности оставались на заводе № 96 основным источником поражений работников ипритом. Причем наиболее серьезная причина состояла в негерметичности аппаратуры, арматуры и коммуникаций. Однако, помимо очевидных технических, была также серьезная организационная причина — именно спеццеха ощущали острейшую нехватку спецодежды551.
«Производство иприта, куда нас направили, было довольно примитивным, без современных технических средств защиты. Воздух в цехе был насыщен парами иприта; частые проливы убирали с помощью древесных опилок, а затем пол дегазировали хлорной известью. Ни противогаз, ни резиновый комбинезон, ни сапоги и перчатки не спасали от поражений кожи, слизистой глаз и дыхательных путей. Поэтому каждая смена имела двойной состав. Одни работали, а другие лечились…«556
Выявилось все это сразу же после начала Великой Отечественной войны, когда заводы химоружия встали на трудовую вахту. И положение дел с техникой безопасности на заводе № 96 было столь же ужасающим, как и на заводе № 102 в Чапаевске. Поэтому нет необходимости излагать хронику событий столь же подробно. Остановимся на отдельных вехах.
Уже в приказе НКХП от 10 февраля 1942 г. нарком М.Ф. Денисов был вынужден констатировать, что на заводе № 96 «нет надлежащего ухода за вентиляционными установками, не соблюдаются правила по дегазации спецодежды, несвоевременно и не тщательно устраняются дефекты аппаратуры,.. контроль очистки выбросных газов и сточных вод поставлен неудовлетворительно»557. Для начала расплатились главным инженером завода Н.А. Гольдбергом (у директора была фамилия, политически не очень подходящая для снятия с работы, — Каганович). Однако это действие не могло помочь делу — техника производства в принципе была антигуманной.
Тяжелые происшествия следовали одно за другим. Так, 10 июня 1942 г., после взрыва, произошедшего в результате технологических нарушений в одном из цехов, уже новому главному инженеру завода было указано в приказе, что «учет травматизма и заболеваемости не налажен». 16 апреля 1943 г. к одному из цехов была подана цистерна якобы с серной кислотой. На самом деле там был люизит, и это выяснилось лишь после того, как тяжелое поражение получила работница Буданова, которая попыталась работать с люизитом, как с серной кислотой. В приказе-разборе по ПГУ НКХП было указано, что этот случай был не первый (предыдущий произошел 10 августа 1942 г.). В очередном приказе по ПГУ обсуждалась смерть от отравления ипритом П.С. Стрелкова — шофера цеха «Водосток», где работали со сбросами токсичных сточных вод из ипритного цеха. Она случилась 17 октября 1943 г. Как оказалось, этому шоферу по медицинским показаниям была разрешена работа только вне контакта с токсичными веществами. Тем не менее его продолжали держать на прежнем рабочем месте и заставляли работать по 13-14 часов в сутки547.
В целом большая часть первичных поражений стойкими ОВ падает на 1941-1942 гг., когда проходило технологическое освоение производств СОВ одновременно с выполнением тяжелых заданий (в 1941 г. было произведено 3421,4 т иприта Левинштейна и 1020,9 т люизита). В основном они относились к работникам, имевшим дело с ипритом, меньше — с люизитом (XXI). Недостатки в обеспечении безопасности людей при производствах СОВ были столь велики, что по результатам 1942 г. дирекция завода была вынуждена констатировать773, что «состояние здоровья рабочих и ИТР цеха № 3 плохое, назрела необходимость постепенной замены» (цех № 3 — это производство иприта). К тому же секретность в предвоенные годы была организована столь тщательно, что медицинский персонал до начала войны не был ознакомлен со спецификой поражений людей стойкими ОВ.
«Запомнился один случай, когда рабочий по фамилии Борисов начал вытирать крышку облитого ипритом аппарата, не надев защитной одежды. При этом еще и ложился грудью на аппарат. Он скончался через несколько дней. Вымирание пострадавших в этом цехе началось уже после войны, в основном в 50-е, 60-е и 70-е гг. (в зависимости от глубины отравления и образа жизни). Умирали от сердечно-легочной недостаточности, которая медленно, но неизбежно прогрессировала. И не поддавалась никакому лечению«556.
О состоянии техники безопасности на заводе в процессе войны можно судить по следующим фактам.
В декабре 1942 г. в совместном химико-медицинском приказе были скрупулезно перечислены причины множества случившихся профотравлений: негерметичность аппаратуры, многочисленные аварии, сопровождающиеся загазованностью цехов, неэффективность работы вентиляции или ее отсутствие, неудовлетворительное состояние средств защиты рабочих, проведение ремонтно-монтажных работ без предварительной дегазации, неудовлетворительное медицинское обслуживание рабочих в санпропускниках и т.д. В том приказе были указаны и «меры по устранению», а также довольно жесткие сроки566.
В мае 1944 г. Горьковский НИИ труда и профзаболеваний подвел некоторые итоги. Ипритом была загрязнена атмосфера не только в самих цехах №№ 3, 16 и 19 (производство иприта и разливка его по боеприпасам), но и вокруг них. В результате через приточную вентиляцию в цеха и коридоры поступал «свежий» воздух, который уже был загрязнен ипритом. Герметичность аппаратуры и коммуникаций была чрезвычайно низкой. Вентиляция или работала очень плохо, или просто отсутствовала. Уборка и дегазация аппаратуры и помещений выполнялись некачественно. Ремонтные работы велись без проведения дегазации. Неудовлетворительно работали санпропускники. Душ был такой, что рабочие не смывали иприт с себя, а до 60% иприта уносили домой на себе. Медицинский персонал не знал, как и от чего лечить пострадавших от иприта (таковы были последствия режима секретности тех лет)564.
Результат был прогнозируемым551. Если в первом полугодии 1941 г. на заводе № 96 было зарегистрировано 152 случая профотравлений, то во втором полугодии — 2150. В 1942 г. на заводе было зафиксировано 2397 случаев поражений от иприта и 89 — от люизита. В некоторые месяцы профотравлениям подвергалось до 50% рабочих спеццехов. В результате обновляемость персонала была в цехах СОВ близка к фронтовой. В 1943 г. число поражений удалось несколько снизить: от иприта — до 494, от люизита — до 23548,564. Динамика профзаболеваемости работников такова: в 1942 г. появилось 1797 новых профбольных, в 1943 г. — 265, в 1944 — 84, в 1945 г. — 20. Одновременно с этим вроде бы снижением шел рост обострений хронических профзаболеваний за счет ранее отравленных людей: 1943 г. — 496 случаев, 1944 г. — 795, 1945 г. — 466773. Смертность, связанная с выпуском иприта, в годы войны последовательно нарастала: 1941 г. — 2, 1942 г. — 10, 1943 г. — 7, 1944 г. — 13, 1945 г. — 15. В основном это были работники, так и не успевшие стать хотя бы профинвалидами. В частности, все 10 человек, погибших в 1942 г. от отравления, профинвалидами стать так и не успели605. Среднее число рабочих на заводе составляло: в1942 г. — 4443 человека, в1943 г. — 4917, в1944 г. — 4804.
«В декабре 1943 г. была большая вспышка гриппа. Гриппозная инфекция протекала у рабочих спеццехов значительно тяжелее и вызвала у них резкое ухудшение течения процесса в бронхо-легочном аппарате и целый ряд осложнений«564.
К сожалению, как и в Чапаевске, безопасная техника в Дзержинске пробивала себе дорогу очень трудно. Лишь в 1943 г. была, наконец, освоена вакуумная заливка при снаряжении боеприпасов. А постоянно срывавшиеся резиновые шланги для передачи и налива иприта и люизита были заменены на жесткие стационарные приспособления. Однако прошлого уже не вернешь. В начале 1945 г. на заводе было 430 специнвалидов спеццехов: 5 инвалидов 1-й группы, 287 — 2-й группы, 138 — 3-й группы. На 1 января 1946 г. их число возросло до 530: 10 инвалидов 1-й группы, 380 — 2-й группы, 140 — 3-й группы773.
Производство иприта в годы Отечественной войны породило тяжелейшую социальную проблему, связанную с инвалидизацией хронически отравленных людей. Однако она так и не нашла решения вплоть до конца XX века, когда некоторые из пострадавших были еще живы.
В 1945 г. после постановки цехов на консервацию на заводе было осмотрено 1580 человек, которые были задействованы на работах с ипритом и из которых практически здоровыми удалось признать лишь 290. В качестве профбольных (легкое и среднее заболевание) были квалифицированы 846 человек, а в качестве профинвалидов 1-й и 2-й групп — 270, 3-й группы — 174. Подчеркнем, что смертность работников завода в послевоенные годы не снизилась, а резко возросла, в основном за счет профинвалидов, которые были поражены ипритом во время войны: 1946 г. — 11 (цифра занижена из-за неполноты учета), 1947 г. — 24 (инвалиды 1-й группы — 11, 2-й группы — 11, 3-й группы — 2). Немало смертей падало на профинвалидов в возрасте 23-24 года605.
В рамках медицинского обследования, последовавшего за постановлением СМ СССР от 1 июля 1947 г., был осмотрен 1461 работник завода. У 1177 из них были обнаружены явные признаки интоксикации, причем 732 были признаны нуждающимися в санаторно-курортном лечении. А 566 человек пополнили ряды профинвалидов1023. Таким образом, на конец 1947 г. количество профинвалидов завода № 96 резко возросло: 1-й группы — до 25, 2-й группы — до 449, 3-й группы — до 240 человек. Это произошло за счет тех, кому раньше приписывали легкое и среднее заболевание, их осталось 555605. Всего с1941 г. по март1949 г. на учете в спец-ВТЭК, работавшей при МСЧ завода № 96, состояло, по официальным данным, 1329 профинвалидов, в том числе: мужчин — 959, женщин — 370.
Необходимо вновь подчеркнуть опасность СОВ, которая была установлена «опытным путем», — хронические поражения проявлялись не сразу. За 4 года после окончания войны, когда выпуск полностью прекратился, число профинвалидов по СОВ на заводе № 96 не снизилось, а выросло на 95%. Большинство из них имеют отношение к выпуску иприта — 569 (цех № 3) и к его разливу по боеприпасам — 557 (цеха №№ 16,19 и 21). Меньшинство же связано с деятельностью люизитных цехов — 41 (цеха №№ 13-15). Остальные стали инвалидами в обслуживающих подразделениях — ремонтном, транспортном и т.д. Профессионально наибольший процент пострадавших попадает на аппаратчиков и слесарей. Наиболее значительная группа профинвалидов, пораженных ипритом, имела возраст от 30 до 40 лет (526). Было немало профинвалидов в возрасте до 20 лет (42, в том числе 32 женщины) и особенно много в возрасте до 30 (366, в том числе 196 женщин). Две последние категории, по-видимому, составили основу небольшой группы профинвалидов, доживших до наших дней605.
К сожалению, это наследие войны так и не стало стимулом к улучшению условий труда. Планом на 1946-1950 гг. предусматривалось выполнить работы: по улучшению условий безопасности с обеспечением транспортирования СОВ под вакуумом; по механизации в цехах снаряжения боеприпасов, в том числе оборудование их автоматическими станками налива ОВ; по замене временных зданий цехов снаряжения на капитальные, в первую очередь временных зданий снаряжения ХАБ-200 (цех № 18)432.
Однако небрежность в исполнении правил техники безопасности, которая была характерной для горячки военных лет, сохранилась и в послевоенные годы. В результате возникла новая, уже послевоенная статистика несчастных случаев: в 1947 г. на заводе № 96 пострадало 159 человек, а в 1948 г. — уже 192547. Приведем несколько примеров. Декабрь 1945 г. — три случая отравления ипритом (все с утратой трудоспособности). Январь 1946 г. — три случая хронического бронхита у рабочих, отравленных ипритом. Январь 1946 г. — отравление токаря, который шел по двору мимо цеха, где прорвалась хлорная линия. Февраль 1947 г. — отравление слесаря, который шел мимо неисправной цистерны с хлором. Май 1947 г. — групповое отравление хлором 28 человек, 13 из них — с госпитализацией (на хлорной линии был использован не тот вид прокладки). Декабрь 1949 г. — острое поражение кожи ипритом у 6 человек, хроническое — у 13 человек. В 1949 г. два человека утратили трудоспособность от поражения кожи люизитом. Январь 1950 г. — 6 человек пострадали от острого отравления ипритом, 3 — от хронического573. Продолжать перечисление можно бесконечно.
И в дальнейшем дела на заводе обстояли тоже не лучшим образом: в 1949 г. было зафиксировано 10 острых и 44 хронических отравлений, а в 1950 г. — 10 острых и 90 хронических отравлений. Конечно, завод № 96 имел широкий химический профиль. Однако в 1949-1950 гг. на нем фиксировались отравления людей именно ипритом и люизитом. В частности, в 1949 г. от иприта получили острое отравление 4 человека, а от люизита — 2. В 1950 г. от иприта пострадали уже 11 человек. Отравления ипритом происходили в цехах № 16 и № 3. Причины те же, что и раньше. В одном из случаев колонна для очистки абгазов дала течь на месте фланцевого соединения, а последовавшие ремонтные работы привели к поражению рабочих. Были и другие нарушения техники безопасности574.
В 1956 г. 550 специнвалидов завода № 96, поверив в XX съезд КПСС, обратились в ЦК КПСС с жалобой на свою судьбу: они не могли работать в полную силу, а без работы они не могли прокормиться. В процессе разбора выяснилось, что по состоянию на весну 1956 г. на заводе № 96 числилось 970 профинвалидов и 1676 профбольных575. И властям пришлось решать вопрос об их трудоустройстве.
В цехах завода № 148 (нынешнем ПО «Оргстекло») отравления людей связаны, главным образом, с цехами по производству синильной кислоты (XV) и снаряжению ее в химические боеприпасы547,550,555,567. Условия труда улучшались столь же медленно, сколь медленно совершенствовался технологический процесс самого производства. Более половины персонала составляли женщины773.
В первую половину войны концентрация синильной кислоты составляла в атмосфере основных цехов 0,01-0,0001 мг/л: в цехе № 1 — до 0,009 мг/л (на площадке бункеров — до 0,02 мг/л), в цехе № 2 — от 0,07 до 0,09 мг/л (на площадке управления — до 0,05 мг/л), в цехе № 3 в танковом отделении — до 0,02 мг/л, а в отделении разлива — 0,005 мг/л, в цехе № 7 — до 0,007 мг/л, в цехе № 8 — до 0,001 мг/л, в цехе № 13 — до 0,01 мг/л567. Таким образом, превышение гигиенического стандарта было нормой (по состоянию на май1944 г. ПДК для синильной кислоты в воздухе рабочей зоны составляла 0,003 мг/л).
Официальные данные об отравлениях на заводе приводятся разные550,567. В 1944 г. считалось, что в 1941 г., по официальным данным, было отмечено 37 случаев острого отравления синильной кислотой, в 1942 г. — 30, в 1943 г. — 12, в I квартале 1944 г. — 10. Все эти события происходили в основных цехах — №№ 1-3,13 и в первых отделениях цехов №№ 7 и 8. И во всех случаях, кроме одного, виновником беды была синильная кислота. При этом 69 острых отравлений произошли из-за плохой герметичности аппаратуры и неисправности вентиляционной системы, 10 — из-за дефектного оборудования и нарушений технологического режима, 4 — из-за некачественной защитной одежды. Наибольшее число пострадавших (80%) наблюдалось среди слесарей и аппаратчиков567. Среди событий I квартала 1944 г. можно указать несколько случаев отравления, в том числе закончившихся смертью. Особенно тяжелым было групповое отравление синильной кислотой 7 человек во главе с начальником цеха № 13, случившееся 11 января (двое из них умерли)555,567. В выпущенном по ПГУ НКХП приказе было в очередной раз констатировано, что «на заводе отсутствовал контроль за нейтрализацией в производственных цехах сточных ядовитых вод»555. 17 февраля в цехе № 3 рабочий был облит синильной кислотой. 26 февраля несчастный случай произошел в железнодорожном отделе завода (оба февральских случая случились «из-за несоблюдения правил техники безопасности»)567.
В целом причины острых отравлений людей синильной кислотой, происходивших в годы войны, относились к одной группе — негерметичности и ненадежности аппаратуры и коммуникаций, неисправности и ненадежности очистных систем. На участке ручной загрузки цианплава в бункер выделяющаяся пыль в присутствии влаги разлагалась под действием углекислого газа с образованием синильной кислоты. На участке выщелачивания не обеспечивалась герметичность. Пары синильной кислоты выделялись также на участке нейтрализации шлама, производившегося открытым способом. На участке образования синильной кислоты она попадала в воздух помещения кабин через неплотности аппаратуры. На участке разлива ОВ по боеприпасам она поступала в атмосферу через неплотности вытяжных шкафов (прокладки, краны, вентили, штуцеры). На этом участке происходили также и аварийные выбросы синильной кислоты при переполнении емкостей550. После проведения некоторых мероприятий (герметизации аппаратуры, устройства вентиляции, организации стирки одежды после работы в цехах) положение несколько улучшилось. Однако именно в январе-феврале 1944 г. произошли острые отравления (в частности, 17 января пострадало 7 человек из-за неполной нейтрализации сточных вод в цехе № 13, 17 февраля один человек был облит синильной кислотой в цехе № 3)555.
Острые отравления синильной кислотой и многими другими веществами продолжались на этом заводе и многие годы после окончания войны. Например, считается, что в 1946 г. было 5 случаев (цехи №№ 2, 6 и 13): январь — 2 отравления синильной кислотой (слесарь чистил аппарат в чужом противогазе; аппаратчица цеха № 7 нарушила технологический режим); июнь — слесарь цеха № 2 эвакуировал синильную кислоту, произошел выброс, причем «пробило» коробку противогаза; август 1946 г. — рабочий цеха № 2 отравился синильной кислотой во время ремонта аппаратуры без защитной одежды. Дальше было то же самое. Февраль 1947 г. — отравление синильной кислотой двух работников цеха № 7 (нарушение технологического режима)573. 6 июня 1949 г. погиб аппаратчик Ф.М. Марьин (причина той беды фактически не известна — отравление «газом типа фосгена»). В 1949 г. всего пострадало 3 человека от жидкой синильной кислоты и 3 — от газообразной555.
Что касается общей статистики несчастных случаев по всему заводу, то и после войны она оставалась столь же неблагоприятной, как в войну: в 1947 г. пострадало 76 человек, в 1948 г. — 85547. Стоит напомнить и очередной грустный эпизод, связанный с гибелью 7 февраля 1951 г. аппаратчика от отека легких. Как было отмечено в секретной служебной переписке, отравился он «неизвестным газом»555. Этот случай не был ни первым, ни последним, равно как и не в первый раз никто не стал доискиваться до истинных причины трагедии.
Повторимся, что выше речь шла лишь об острых отравлениях синильной кислотой. Хронические отравления людей вряд ли кто-либо обсуждал.
На ЧХЗ им. М.И. Калинина положение было аналогичным. В частности, в далеком 1930 г. в одном из документов, посвященном поискам «вредителей»394, указывалось, что в карбидном цехе не работает установка цианида: как оказалось, в цехе «невозможная атмосфера из-за карбидной пыли». Нижеследующая цитата, относящаяся к более поздней эпохе, свидетельствует, что и на этом заводе отравления людей были постоянными.
«8 декабря 1967 г. имел место случай местной загазованности территории и проходной ЧХЗ им. М.И. Калинина фосгеном. В контакте с фосгеном находилось 78 человек. Все пострадавшие были госпитализированы. Симптомы воздействия газа были выявлены у 19 человек. После проведения лечения 18 человек выписаны. Один пострадавший, который имел ранее хроническое заболевание легких, оставлен в стационаре«555.
В послевоенные годы было то же самое. Февраль 1947 г. — отравление работницы хлором (выпускали в воздух, а его занесло в соседний цех). 1949 г. — отравление двух человек фосгеном (цех № 95) и 5 человек — хлором573.
* * *
В целом некоторое представление об уровне опасности при работе на заводах г.Дзержинска дает список веществ, от которых в 1949 г. получили острое отравление рабочие его химических заводов непосредственно на рабочем месте: иприт — 4, люизит — 2, фосген — 2, синильная кислота — 3, хлор — 8, дихлорэтан — 1, гексахлоран — 2, бензол — 2, анилин — 1, окислы азота — 10, гексоген — 7, тринитротолуол — 4 и т.д.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |