17.9. МЕРТВЫЕ И ЖИВЫЕ
К сожалению, мертвых к жизни не вернешь. Даже их имена забываются быстро, особенно в не склонном к разговорам секретном подполье ВХК. А вот судьба людей, оставшихся в живых после опасных работ с химоружием и пополнивших ряды профессиональных больных, — это позор нашей страны.
Для начала — пример из зарубежного опыта. В США были опубликованы результаты подробного исследования влияния ОВ первого поколения — иприта (XX) и люизита (XXI) - на здоровье ветеранов многих стран, которые в прошлом так или иначе участвовали в операциях с этим химоружием734. Статистика такова: 1097 жителей США, которые участвовали в производстве иприта в предвоенные годы на Эджвудском арсенале, 495 жителей Японии, которые работали на заводе по выпуску иприта в 1929-1945 гг., 511 жителей Великобритании, трудившихся на производстве иприта в 1939-1945 гг. В зарубежной прессе (США и Швеции) изданы и подробнейшие исследования о последствиях применения гербицидного оружия на людей и природу. Это было описание событий, случившихся уже много позже Второй мировой войны661,740. Равным образом за рубежом была издана бездна книг о других ОВ и других событиях подготовки разных стран к химической войне. Более того, в США, например, по каждому токсичному веществу издано описание — токсикологический профиль. И ОВ исключения не составили. Например, имеется детальное обобщение знаний об иприте735.
У нас в Советском Союзе/России ничего такого не было и нет. В отличие от стран Запада у нас в стране обобщение данных о влиянии ОВ на людей и природу отсутствует. Причина одна — потрясающая безответственность нашей бюрократии. Безответственность, доходящая до наглости. И перед войной, и во время войны такого явления, как забота со стороны государства о здоровье отравленных участников производств ОВ, просто не существовало. Обращаясь к конкретике, мы, как и ранее, рассмотрим проблему на примере «заботы» государственной бюрократии отдельно на примере двух групп пострадавших советских людей — от ОВ первого и от ОВ второго поколения.
Множество людей пострадало в городах, где в 20-50-х гг. осуществлялось опытное и полномасштабное производство ОВ первого поколения и снаряжение ими боеприпасов, — в Чапаевске, Сталинграде (Волгограде), Дзержинске, Березниках, Кинешме (Заволжске), Москве, Новомосковске, Кирово-Чепецке и других. Однако люди, не канувшие в Лету, а чудом сохранившиеся после производства иприта и люизита в годы войны, привлекли к себе внимание властей не сразу, а с 60-х гг. были забыты46.
После войны люди, потерявшие свое здоровье при производстве иприта и люизита, были брошены. И лишь в 1947 г. они получили, наконец, правовой статус. Он определялся постановлением СМ СССР от 1 июля1023. В документе был принят ряд решений «в целях улучшения медицинского обслуживания и продовольственными товарами инвалидов 1, 2 и 3 групп, получивших инвалидность в связи с работой в цехах по производству стойких ОВ и на снаряжении химбоеприпасов на предприятиях МХП, а также лиц, частично утративших трудоспособность при работе в указанных цехах». Минздраву СССР и МХП СССР было предписано, наконец, всех их найти, где бы они ни работали, а также взять на учет, обеспечив «систематическое медицинское наблюдение за ними и надлежащее лечение». За теми, кто был переведен в связи с профзаболеванием на инвалидность или на другую работу, было возвращено то спецпитание, которое они получали раньше в спеццехах и которого были лишены после войны. При Горьковском НИИ ГТП в 1947 г. был организован стационар для больных с тяжелой формой профзаболеваний (с усиленным питанием). МХП было предписано в 1948 г. на базе дома отдыха организовать спецсанаторий «Зеленый город» на 100 коек. ВЦСПС поручили организовать в 1947 г. на Южном берегу Крыма спецсанаторий на 100 коек для бесплатного лечения работников и инвалидов спецпроизводств (им стал санаторий «Карасан»)605. Тем документом начал решаться, наконец, и вопрос о пенсиях. Во изменение постановления СТО от 2.X.1936 г. за № 365-88 для 1500 человек, работавших и работающих в цехах с СОВ и ставших инвалидами вследствие профзаболеваний, было установлено, что пенсии назначаются независимо от стажа работы: при полной утрате трудоспособности (1 и 2 группы инвалидности) — в размере фактического заработка, но не свыше 600 руб. в месяц; при частичной утрате трудоспособности (3 группа инвалидности) — в размере фактического заработка, но не свыше 300 руб. в месяц. Выполняли то решение о пенсиях, конечно, люди — винтики системы. Не все, кто остался к тому времени жив, были разысканы, не всем инвалидам 1 и 2 групп ее сохранили, некоторым врачи ВТЭК возвратили статус инвалида 3 группы и… необходимость работать. А о профбольных просто не вспоминали. Были среди врачей и обыкновенные моральные уроды. В 1948 г. один из врачей института им. Обуха, приехавший инспектировать санаторий, заявил на собрании больных, что если увеличить стоимость питания в санатории до 40 руб., то больные могут лопнуть605.
Отдельно следует остановиться на бесславной эпопее, когда люди, ставшие профбольными при работе с ипритом и люизитом на «химическом фронте» в годы Великой Отечественной войны, выразили пожелание считаться инвалидами той войны — не профинвалидами, а именно инвалидами войны. Хотя бы символически. К осени1994 г. в Чапаевске среди ветеранов ипритно-люизитного фронта их осталось лишь порядка 120-130 человек (15 вне Чапаевска и 109 в самом Чапаевске, к новому году список сократился на 3 фамилии, в августе умерла автор списка М.А. Плотущихина, потом пришли новые смерти), в Березниках — около 25, в Дзержинске — примерно 100 человек.
А.В. Яблоков — министрам труда и социальной защиты:
«Мне представляется справедливым, если работники химических спецпроизводств, получившие профинвалидность и профзаболевание в результате поражения стойкими ОВ — ипритом и люизитом, будут приравнены по статусу к инвалидам и участникам войны. К сожалению, из многих десятков тысяч людей, работавших в самых тяжелых условиях, которые только можно представить, осталось лишь около 300 человек. Полагаю, что выполнение просьбы этих людей не было бы обременительным для государственного бюджета«.
Замминистра труда В. Январев — А.В. Яблокову:
«Минтруд России, рассмотрев Ваше письмо о приравнивании по статусу к инвалидам и участникам войны работников химических спецпроизводств, получивших профинвалидность и профзаболевание в результате поражения стойкими ОВ — ипритом и люизитом, сообщает следующее. Вопросы приравнивания этих работников к тем, кто получил ранение, принимая непосредственное участие в боевых действиях по защите Отечества, вызывают отрицательную реакцию общественности«
Замминистра Минсоцзащиты С. Киселев — А.В. Яблокову:
«Предложение о распространении на рабочих и служащих, работавших в годы Великой Отечественной войны на предприятиях, производящих химическое оружие и получивших профзаболевание и профинвалидность, всех установленных для инвалидов Отечественной войны льгот, не может быть поддержано. Принятие его будет социально несправедливым по отношению к участникам войны, принимавшим непосредственное участие в боевых действиях. Распространение льгот вызовет негативную реакцию со стороны рабочих и служащих других отраслей промышленности«.
Госчиновники из Минтруда и Минсоцзащиты РФ, похоже, уже давно профессионально контужены, если способны увидеть различие для конкретного человека между двумя видами боевого воздействия — ранением и отравлением, демагогически сославшись к тому же на мифическую общественность. Для горстки иприт-люизитных профинвалидов война закончилась там же, где и началась, — они глотнули секретного химоружия не от врага, а от Отечества в связи с подготовкой к борьбе с врагом, и не в траншеях, а на рабочем месте.
А.В. Яблоков — министру Минздравмедпрома Э. Нечаеву:
«К сожалению, не получают достаточного внимания и помощи органов здравоохранения те 300 профинвалидов, которые в годы войны участвовали в производстве иприта и люизита. Может быть, Минздравмедпром России найдет возможным проведение специального совещания по этому вопросу при участии Минтруда России и Минсоцзащиты России с обязательным привлечением организаций, объединяющих пострадавших от этого производства, для рассмотрения возможности отнесения профинвалидов и участников производства иприта и люизита в годы Великой Отечественной войны (ВОВ) к инвалидам и участникам ВОВ?«
Замминистра В. Агапов — А.В. Яблокову (28 марта 1995 г.):
«Исчерпывающей информацией о данной категории лиц Министерство не располагает и данный вопрос не входит в его компетенцию«.
Ответ г-на В. Агапова комментариев не требует: кого посадили на охрану здоровья, того и терпим. Важно, однако, иметь в виду, что именно госчиновник В. Агапов персонально отвечал тогда за отказ Минздрава начать рассекречивание архивных документов, касавшихся здоровья обсуждаемых профинвалидов. Он «не располагал информацией» и не усвоил обязанностей, вытекавших из закона «О государственной тайне», а также ответственности за его невыполнение (см. УК России и др.). Потом были другие с тем же, впрочем, менталитетом.
РЕЗОЛЮЦИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ КОНФЕРЕНЦИИ «ДНИ ВОЛГИ-94« ПО ПРОБЛЕМЕ ХИМИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ (15.10.1994 г.):
«II.4. В связи с тем, что во время Второй мировой войны при производстве иприта и люизита и снаряжении их в боеприпасы применялись бесчеловечные технологии, участники данных работ, ставшие профессиональными инвалидами, должны немедленно получить давно заслуженные статус и права инвалидов войны«856.
РЕШЕНИЕ МЕЖВЕДОМСТВЕННОЙ КОМИССИИ ПО ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СБ РФ (24.1.1995 г.):
«7. Минздравмедпрому России, Минтруда России и Минсоцзащиты России рассмотреть вопрос о возможности отнесения профинвалидов и участников производства иприта и люизита в годы Великой Отечественной войны (ВОВ) к инвалидам и участникам ВОВ.«665
Чугунное Российское государство все-таки сэкономило и не снизошло до признания горстки ипритно-люизитных профинвалидов инвалидами Великой Отечественной войны даже в связи с 50-летием Победы. Впрочем, поезд тот уже ушел — ныне их осталось всего-то несколько человек551.
Обращаясь к проблеме профессиональной заболеваемости при производстве ФОВ — зарина (XXIII), зомана (XXIV) и V-газа (XXV), - напомним для начала реальное положение дел на взгляд так называемых профессионалов — тех, кто вел открытый разговор между собой 11-12 октября 2001 г. на научной конференции «Медицинские аспекты радиационной и химической безопасности» в С.-Петербурге1027. Как оказалось, и через полвека после начала работ с ФОВ специалисты, строго говоря, не знают, что делать. И отмеченные на конференции беды1027 неудивительны, а являются следствием собственных ошибок системы секретной медицины Советского Союза/России. Нелишне будет в связи с этим указать, что впервые клан тайной медицины сподобился хоть как-то информировать общество об остром воздействии ФОВ на людей лишь через много десятилетий после того, как это ведомство было поставлено на это дело1042. А теперь рассмотрим, как фактически обстоит дело с теми, кто пострадал от слабого профессионализма этих «специалистов», приняв, впрочем, во внимание факт отсутствия в числе докладчиков на эту прискорбную тему фамилии П.Е. Шкодича (Волгоград).
Болезни:
«… К настоящему времени стало очевидным, что у людей, профессионально контактирующих с ОВ, в отдаленном периоде формируются изменения в организме, позволяющие выделить их в отдельную нозологическую единицу и классифицировать как «хроническую интоксикацию«. Прежде всего это относится к работе с ФОВ, в частности с VX, воздействие которого на организм работающих и может привести к инвалидизирующим последствиям. Диагностика хронических интоксикаций при воздействии факторов слабой интенсивности требует большого опыта специалистов, что привело к принятию решения об установлении такого диагноза только в специализированных учреждениях… «.
А.Е. Сосюкин, В.Н.Комаревцев, Ю.И. Мусийчук, В.П. Козяков, с.340-3411027.
Ошибки:
«…Условно врачебные ошибки можно разделить на несколько групп: ошибки при установлении диагноза острого, хронического и отдаленных последствий острого отравления; ошибки использования холинолитических препаратов при лечении острых отравлений и при подборе терапии отдаленных последствий острых отравлений. Ошибки при диагностике острых отравлений нервно-паралитическими ядами наиболее часто встречаются при установлении легкой степени интоксикации, которая проявляется неспецифическими симптомами, характеризующимися расстройством функции таких систем, как: зрения (миотическая форма), дыхания, сердечно-сосудистой системы, желудочно-кишечного тракта, высшей нервной деятельности. В подавляющем большинстве случаев эти нарушения не сопровождаются снижением активности холинэстеразы крови и воспринимаются как обычная соматическая патология. Сложность диагностики отдаленных последствий острых отравлений и установления факта хронического отравления ФОВ заключается в полиморфизме клинических проявлений, свойственных психоорганическим, вегетативным расстройствам и проявлениям периферических нейропатий различного генеза.
При лечении острых отравлений легкой степени тяжести врачи, не умеющие отличать атропиноподобные симптомы от клинических проявлений интоксикации нервно-паралитическими ядами, как правило, прибегают к неоправданному повторному назначению холинолитиков… «
Н.В. Саватеев, Ю.И. Мусийчук, В.П. Козяков, с.341-3421027.
Прошлое и будущее:
«Организация и ведение специализированного медико-гигиенического регистра для… групп, ранее работающих [с] VX, является определяющим в установлении причин развития у них профессиональных заболеваний и сохранении здоровья персонала будущих объектов уничтожения химического оружия, т.к. до настоящего времени не существует в полной мере надежных методов оценки механизмов развития интоксикации VX и прогнозирования отдаленных последствий химической нагрузки этим веществом на организм работающих.
Об этом свидетельствуют результаты комплексной оценки состояния здоровья людей, ранее работавших с VX, высокая распространенность среди них соматических заболеваний (более 90%), пограничных психических расстройств различной степени выраженности (более 85%) и, что особенно тревожно, хронических интоксикаций (более 20%). Данное обстоятельство демонстрирует недостаточную эффективность профилактики, в том числе позднее проявление химических воздействий и интоксикаций на здоровье людей в условиях бывшего производства. Особую опасность для здоровья представляют даже кратковременные воздействия высокими концентрациями этого ОВ, которое обладает, по данным комплексных клинико-гигиенических исследований, физиологически кумулятивным действием.
Чрезвычайно важным является то, что даже через несколько лет после разобщения с токсическим фактором и сохранении некоторое время относительно удовлетворительных показателей здоровья многие из ранее работавших с ОВ (VX) становились затем профбольными, а проводимое этим лицам лечение оказалось мало эффективным«.
М.Ф. Киселев, Г.Н. Галкин и др., с.145-1461027.
Субъективно пострадавшими при выпуске ФОВ — ОВ второго поколения — чувствуют себя все, то есть примерно 8000 человек: 5000 человек, кто участвовал в работах с зарином и зоманом в Сталинграде (Волгограде), и 3000 человек, кто работал с советским V-газом в Чувашии. И это их самоощущение подкрепляется серьезными объективными данными науки, которая, как мы видели, уже доказала влияние на здоровье людей малых доз ОВ, в особенности ФОВ. Если исходить из цифр, появившихся в результате состоявшегося опыта над людьми и сообщенных на конференции в С.-Петербурге в октябре 2001 г.1027, то 90% участников производства ФОВ с соматическими заболеваниями — это 7200 человек, 85% людей с психическими расстройствами — это 6800 человек, а 20% людей с хронической интоксикацией — это 1600 человек551.
Директор ГСНИИОХТа И.В. Мартынов (1965 г.):
«Учитывая относительно высокие кумулятивные свойства V-газа, можно считать, что ПДК данного ОВ в воздухе производственных помещений при 4-часовом рабочем дне должна составлять не более 1.10-9 мг/л«203.
Руководитель производства V-газа А.Г. Шкуро:
«К сожалению, за время работы производства нам не удалось полностью избежать профзаболеваний работников. До 1987 г. обращений по этому поводу в медсанчасть не было, кроме тех случаев, что были связаны с пожаром. Люди стали обращаться позже, когда уже цех бездействовал. По-видимому, микроскопические дозы вещества с годами накапливались в организме и начали проявлять себя по прошествии времени«
«Грани«, Новочебоксарск, 27 октября 1992 г.
Работница производства V-газа М.С. Светлакова:
«Диссертации в НИИ по нашим проблемам уже защищены. Ситуация с больными третьего производства «Химпрома« никак не вписывается в научные труды. Академики полагали, что работа с данным боевым ОВ могла дать медицине больных только с острыми отравлениями. Таковых оказалось крайне мало. Зато «неприятным сюрпризом« для ученых явилось открытие — VX способен аккумулироваться в организме человека, а, следовательно, вызывать хронические заболевания. Людей, потерявших здоровье на третьем производстве, гораздо больше, чем можно предположить. Чем старше человек, тем труднее дифференцировать старческий склероз сосудов от нашего профессионального недуга. А разве мало среди нас пожилых людей, которые подорвали свое здоровье на «Химпроме« в молодые годы, а теперь безуспешно пытаются доказать это медикам?«.
«Грани«, 24 сентября 1994 г.
Итак, недостатки системы официальной государственной заботы о тех, кто был поставлен на выпуск ФОВ, обозначены. Цифры тоже названы, и они дают представление о масштабах беды. Остается задать вопрос, а скольким из этих людей фактически присвоено звание профбольной? Ведь все они получили свои соматические заболевания, психические расстройства и хроническую интоксикацию на рабочем месте, эти болезни стали следствием их профессиональной деятельности . К сожалению, эти и прежние данные науки оказались вне интересов «врачей», чьей обязанностью было назначение пострадавшим квалификаций профбольной и профинвалид551. Это легко видеть на примере судьбы рабочих Чувашии, которые были отравлены советским V-газом на ЧПО «Химпром». В Минздраве России лишь 19 человек считались получившими острое поражение при производстве химоружия — все в легкой степени. Из 3000 человек в регистр профбольных третьего производства, который ведется в С.-Петербургском НИИГП, попало лишь около 200 человек48. Только они преодолели первый барьер на пути к минимуму социальных льгот, положенных при занесении их государством в графу «профессиональный больной«. Причем далеко не все были участниками каких-либо инцидентов на рабочем месте. Среди профбольных немало работников лаборатории, в помещении которой — официально — не регистрировалось никаких превышений концентрации V-газа над нормой.
«Мы ждали откровенного разговора давно. Недавний приезд директора Санкт-Петербургского НИИГП озадачил профбольных. Пришло к Ю. Мусийчуку очень много народу. Он обратился к многочисленной аудитории: «Ой, сколько мы вас наплодили«.
«Грани«, Новочебоксарск, 24 сентября 1994 г.
Многие профбольные пробовали преодолеть второй барьер и получить скорбное звание «профессиональный инвалид«, однако особенности этой борьбы наталкивают на мысль о справедливости мудрости древних об игольном ушке и верблюде. Остальные безуспешно пытались преодолеть первый барьер48,1043. Впрочем, не все. Множество людей уже умерло, так и оставшись незамеченными спецврачами и государством.
«226 работников предприятия, в том числе бывших, в порядке возмещения вреда получают до 50 тысяч рублей в месяц. В 1994 г. прошли обследование в НИИГП г.Санкт-Петербурга 35 человек, из них 10 установлено профзаболевание.
Генеральный директор В.Г. Шкуро«.
Учитывая скорость, с какой устанавливается профзаболевание этим людям, нельзя не понять, почему их оскорбляет безразличное отношение к ним и их нуждам органов здравоохранения и социального обеспечения815,867.
В конце 90-х гг. выяснилось, что бывший «Химпром» (наименования все время изменяются) не имеет возможности осуществить меры по социальной защите и медицинской реабилитации даже для тех из них, кто имеет статус профбольного и чьи права будто бы были гарантированы правительственными постановлениями. Поэтому расширение круга этих людей было сознательно приостановлено. Нельзя исключить, что цифра 10 — это результат обыкновенного квотирования, и что именно на этом уровне решались вопросы расширения круга профбольных.
Осталось напомнить, что при принятии в 2000 г. закона «О социальной защите граждан, занятых на работах с химическим оружием»975 дивизии отравленных рабочих из Волгограда и Новочебоксарска были из него исключены и забыты властью. Похоже, навсегда.
* * *
Выше был представлен лишь первый опыт рассмотрения многочисленных поражений людей, которые были поставлены волею судьбы на опасную работу по созданию химоружия и которые не были защищены от отравы ни техникой, ни приборами, ни законами, ни тем более советской бюрократией, гордо именовавшей себя «государством рабочих и крестьян«. Этот опыт надобно продолжить. Пренебрежение советской власти интересами своих сограждан не должно остаться без должной оценки. Хотя бы нравственной. Советский государственный химический терроризм не должен остаться в безвестности.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |