23.3. УДОБНО ЗАКОПАТЬ ТАМ, ГДЕ ХРАНИШЬ
Выше уже описывалось сонмище военных складов, покрывавших всю страну от Львова до Владивостока и активно оперировавших артхимснарядами, авиахимбомбами, бочками с ипритом, люизитом, смесями иприта и люизитом, дифосгеном, равно как баллонами с хлором, фосгеном и синильной кислотой. Приводилось и множество свидетельств того, что перед складами непрерывно вставала проблема уничтожения ОВ и химических боеприпасов и что разрешалась она экологически неприемлемыми способами.
Обратимся к документам. Как уже упоминалось, в августе 1935 г., то есть еще до скандала с полигоном в Кузьминках 1937 г.617-626, начальник Штаба РККА маршал А.И. Егоров в письме, посвященном судьбе артхимснарядов времен Первой мировой войны, констатировал, что «ежегодно значительное количество их уничтожается и закапывается в землю вследствие опасности дальнейшего хранения в складах»469. Придадим этой констатации реальный масштаб на основе ряда документов 1928-1935 гг. Из них следует, что в те годы старые (дореволюционные) артхимснаряды хранились (а после «протечек» и иных неприятностей — закапывались) по крайней мере на 18 складах по всей стране: №№ 22 (Сызрань), 25 (Омск-Московка), 27 (Кременчуг), 28 (Карачев), 29 (Балаклея), 34 (Рыбинск), 35 (Рязань), 39 (Куженкино), 44 (Брянск), 51 (Ростов-Ярославский), 58 (Кухеты), 59 (Пермь-Бахаревка), 62 (Саранск), 63 (Нежин), 66 (Калуга), 70 (Медвежий стан), 72 (Полтава), 136 (Москва, Очаково).
На самом деле, однако, круг поисков закопанного химоружия должен быть серьезно расширен. Дело в том, что в 1918-1924 гг. химические снаряды, которые достались Красной Армии от прошлого (свои и трофейные), хранились, по крайней мере, в 65 артиллерийских складах. Всего артскладов было в те годы более 70, включая непосредственно расположенный в Кремле (Москва), однако мы упоминаем лишь те, где постоянное или временное хранение химбоеприпасов можно документировать (московский Кремль от подозрений пока свободен). Назовем места размещения этих складов: Александров (будущий артсклад № 65), Архангельск, Буй (50), Вязьма (119), Владивосток (42), Вятка, Георгиевский, Глазов, Екатеринбург, Екатеринослав, Иваново, Елец, Иркутск-Батарейная (41), Казань-Аракчино (43), Калуга (66), Карачев (28), Киев-Печерск (64), Киржач, Ковров (69), Коломна (61), Кострома, Куженкино (39), Кременчуг (27), Купянск, Курск (48; будущий артсклад № 311), Лихославль, Можайск (67), Моршанск, Москва-Лефортово (47), Москва-Очаково (136), Москва-Раево (36), Муром, Нахичевань, Нежин (63), Николаев, Новочеркасск (21), Одесса, Орел, Орша, Коломна-Пески, Пермь-Бахаревка (59), Ржев (40), Ростов-Ярославский (51), Рыбинск (34), Рязань (35), Самара (26), Саранск (62), Саратов, Селещино (142/276), Серпухов (45), Софрино, Сталинград (61), Сызрань (22), Сухона, Тамбов (35), Ташкент (20), Тбилиси-Навтлуг (24), Торопец (55), Томылово (433 в Чапаевске), Тула, Харьков, Челябинск (58), Чита (57), Шилово, Шуя, Ярославль (71). На самом деле число складов, где в те годы хранились артиллерийские химические боеприпасы, много больше.
Из сопоставления второго списка с предыдущим следует, что о судьбе дореволюционных запасов химоружия в немалом числе складов нам пока не известно. Таким образом, по состоянию на 1935 г. — момент, когда маршал А.И. Егоров озаботился судьбой закапывавшегося старого химоружия469, число складов такого оружия следовало считать не менее 71.
Разумеется, наш анализ не должен замыкаться только лишь на трофейных артхимбоеприпасах времен Первой мировой войны, а должен включать также склады, где хранились химбоеприпасы того же типа, но более позднего, рабоче-крестьянского (и много менее качественного) изготовления. Другими словами, к упомянутым 71 складу (в том числе к 39 складам, которые после Гражданской войны были более или менее постоянными и потому обрели в РККА номера №№ 20-22, 24-29, 34, 35-Тамбов, 35-Рязань, 36, 39-41, 43-45, 47, 48, 50, 51, 55, 57, 58-Кухеты, 58-Челябинск, 59, 62-67, 70-72, 119, 136, 236, 433) следует присовокупить большую группу иных, где в 30-х гг. хранились химические боеприпасы.
Приведем этот дополнительный перечень из 140 складов, где в 30-х гг. хранились артиллерийские и/или авиационные химические боеприпасы: №№ 12 (Софийск-на-Амуре), 18 (Керчь), 20 (Ташкент), 21 (Обор-Кругликово), 23 (Сунгач), 27 (Балта), 30 (Тальцы), 31 (Биробиджан), 32 (Арга), 33 (Софийск-на-Амуре), 35 (Мончалово), 38 (Нахабино), 42 (Арысь), 46 (Котово), 47 (Уссурийск), 53 (ст.Сейма, Володарск), 54 (С.-Петербург-Кушелевка), 57 (Лесная), 61 (Ростов-на-Дону), 65 (Закопытье), 68 (Обор-Кругликово), 69 (Полота), 73 (Смоленск), 73 (Кнорринг), 74 (Хабаровск-Красная речка), 75 (С.-Петербург), 76 (Леонидовка), 77 (Благодатное, г.Хорольск), 82 (Кукелево), 85 (Раздольное), 86 (Нерчинск), 87 (Талово), 89 (Галенки), 94 (Омск-Московка), 98 (Занадворовка), 100 (Вятское-на-Амуре), 108 (Моховая Падь), 109 (Шерловая гора), 113 (Арсаки), 114 (ОКДВА), 115 (ОКДВА), 118 (Галенки), 135 (Партизан), 142 (ВМС), 143 (ВМС), 146 (ВМС), 151 (Петровск-Забайкальский), 152 (разъезд 71), 153 (Бырка), 154 (Уруша), 155 (Завитинск), 156 (Бабстово), 157 (Малмыж-на-Амуре), 159 (разъезд Халкидон), 275 (Крулевщизна), 313 (Бырка), 314 (Нерчинск), 315 (Кнорринг), 316 (Завитинск), 317 (Бабстово), 318 (Малмыж-на-Амуре), 319 (Раздольное), 373 (Баку-Насосная), 379 (Левашово-Сертолово-Осиновая Роща), 380 (Толмачево-Луга), 381 (Новгород-Григорово), 386 (Орша-Червено), 387 (Минск-Колодищи), 388 (Осиповичи), 389 (Бобруйск), 390 (Жлобин), 391 (Лепель), 392 (Речица-Калинковичи), 434 (Чернигов), 435 (Овруч), 435 (Коростень), 436 (Белая Церковь), 437 (Житомир), 438 (Умань), 439 (Калиновка), 439 (Жмеринка), 440 (Шепетовка), 441 (Гречаны), 441 (Винница), 442 (Бердичев), 442 (Чуднов-Волынский), 443 (Белозерье), 454 (Верхутино), 493 (Ретиховка), 504 (Чесноково-на-Амуре), 575 (Благодатное, г.Хорольск), 576 (Городок), 577 (Гомель-Прибор), 578 (Конотоп), 579 (Томичи), 580 (Харьков-Васищево), 582 (Михановичи), 583 (Ново-Сысоевка), 591 (разъезд 116 км Зап.ж.д.), 611 (ЗакВО), 614 (Морино), 615 (Великие Луки-Опухлики), 616 (Витебск), 617 (Уречье), 618 (Рославль), 620 (Днепропетровск-Сухачевка), 621 (Кунгур), 647 (Сарны), 649 (Ровно), 655 (Чертков), 662 (Полонное), 667 (Улан-Батор), 718 (Лозовая), 721 (УрВО), 727 (СибВО), 730 (Ичня), 737 (Казинка), 738 (Глотовка), 773 (Артемовск), 829 (Львов-Клепаров), 830 (Черкассы-Волынские), 831 (Ивано-Франковск), 832 (Куровичи), 838 (Гайновка), 843 (Бронно-Гура), 847 (Пинск), 856 (Гродно), 899 (Лида), 959 (Одесса), 960 (Вознесенск), 973 (ОдВо), 974 (ОдВО), 975 (II ОКА?), 976 (Посьет, бывший № 31), 977 (Соловьевск), 981 (С.-Петербург), 982 (Выборг), 987 (Беличи-Коцюбинское), 1011 (Запорожье), 1021 (ЗабВО), 1022 (ЗабВО), 1428 (ЗабВО), 1467 (Великие Луки).
Правила 20-30-х гг. требовали, чтобы «потекшие» авиационные и артиллерийские химбоеприпасы закапывались485,486,488,490,493,497,634. Рациональнее было делать это на территории военных складов, где они хранились. Их уже названо 214.
К сожалению, артиллерийскими и авиационными складами, где ОВ хранились в химических боеприпасах, дело с закапыванием химоружия не ограничивалось. Сами ОВ в основном хранились не на складах ГАУ и ВВС, а на военно-химических складах (центральных, окружных и, что особенно опасно в смысле экологических последствий, войсковых): в виде бочек с ипритом и люизитом, в виде баллонов с синильной кислотой и фосгеном, в виде ЯД-шашек.
Сделаем поэтому еще одно обобщение. Крупные склады, где в предвоенные годы хранились ОВ различных типов, находились в очень многих местах. Всего их было не менее 28: №№ 20 (Ташкент), 25 (Омск-Московка), 41 (Иркутск-Батарейная), 136 (Москва-Очаково), 137 (Ржаница), 138 (Тверь), 139 (Чита), 140 (Хабаровск-Красная Речка), 141 (Ростов-Ярославский), 147 (Лесная), 148 (Свободный), 150 (Сунгач), 276 (Селещино), 300 (Кнорринг), 301 (Воздвиженский), 302 (С.-Петербург), 303 (Шиханы), 396 (Белозерье), 405 (Ильино), 415 (Арысь), 587 (Львов), 626 (Бердск), 691 (Ревда), 692 (Новочеркасск), 693 (Тбилиси-Навтлуг), 833 (Лида), 840 (Барановичи), 946 (ПриВО), в том числе 23, не упоминавшиеся в списках артиллерийских и авиационных складов.
Потом началась Большая Война.
Приведем, далее, примеры из богатой складской практики тех лет.
В марте 1920 г. начальник ГАУ РККА А. Зотов после личного осмотра склада огнеприпасов в Торопце (Тверская обл.) распорядился «уничтожить… химические снаряды, дающие утечку, закопав их для этого в землю на глубину не менее 1,5 аршина»4.
В сентябре 1923 г. в связи с протечкой 33-линейных английских артхимснарядов, хранившихся в Пермском, Глазовском и ряде других складов, Артком постановил, что снаряды «с протекающей жидкостью или издающих запах горького миндаля (или горчицы)… подлежат уничтожению путем закапывания их в землю на глубину в два аршина».
В феврале 1924 г. на складе артиллерийских боеприпасов в Иркутске (Батарейная) была найдена партия потекших 76 мм химических снарядов, и они были «уничтожены закопкой в землю»635.
В июне 1924 г. комиссия из Москвы, которая работала на Ржевском артскладе (Тверская обл.) в связи с необходимостью разгрузки его от уже ненужного имущества обнаружила партию германских химических («газовых») мин калибра 75 ммв количестве примерно 1200 шт. Хранились они «на открытом воздухе», причем часть из них была «снаряжена газами». Было предписано складу мины те «зарыть в землю на глубину два аршина вне района склада вблизи проволочных заграждений».
Однако, несмотря на то, что еще в 1923 г. из Москвы были «даны полномочия начальникам артскладов на самостоятельное уничтожение опасных огнеприпасов», у некоторых складских работников возникали сомнения. Во всяком случае в апреле 1924 г. VIII секция Арткома РККА по инициативе Шуйского склада (Ивановская обл.) обсуждала судьбу химснарядов, которые хранились в нем и которые в случае протекания «зарывались в землю». Склад считал, однако, что в будущем «поступать таким же образом… невозможным из опасений отравить местность, окружающую зарытые в землю химснаряды», и спрашивал указаний. Указания Москвы были адекватны вопросу: «закапывание негодных и протекающих снарядов производить не следует». Это указание вряд ли кто расслышал, и реальная жизнь продолжалась своим чередом: каждый склад поступал по-своему.
В ноябре 1924 г. начальник артиллерийского отдела ПриВО в своем письме в Москву обобщил практику закапывания химоружия на конкретном примере. Как оказалось, «в Пермском артскладе ежемесячно обнаруживаются в среднем 3-4 штуки (в иные месяцы и больше) протекающих химснарядов, которые… приходится не разряжая закапывать в землю, уничтожая тем самым корпуса снарядов». Последнее соображение особенно важно, поскольку изданный в 1923 г. «Порядок хранения химических снарядов в артиллерийских складах» требовал сдачи корпусов артхимснарядов после их освобождения от ОВ в народное хозяйство — страна нуждалась в снарядной стали.
В октябре 1926 г. комиссия РВС по упорядочению артскладов обсуждала хранение артснарядов на складе в Тбилиси. («После взрыва в складе № 24, который был в июле 1925 г., склад в настоящее время приведен в порядок… производились раскопки по изысканию зарытых аэробомб»).
В декабре 1928 г. начальник склада № 34 (Рыбинск, Ярославская обл.) докладывал в Москву о результатах осмотра хранившейся там партии 76 мм химических снарядов. Вопросов не задавалось — просто было доложено, что «протекающие снаряды закопаны в землю».
В октябре того же 1929 г. из БВО со склада № 28 (Карачев, Брянская обл.) в Москву было доложено, что с несколькими сотнями 76 мм артхимснарядов, которые потекли в 1928-1929 гг., поступили просто: они «не разряжались и закопаны в землю».
В 1933 г. на складе № 140 (Хабаровск-Красная речка) проблем с закапыванием ОВ не было: когда в 1933 г. лопнул обруч на одной из бочек с ипритом (XX), то, как написано в документе, «все вещество (120 кг) ушло в землю«. Окончание этой истории в документе не отражено — им никто не заинтересовался.
В конце августа 1938 г. на артскладе № 53 (Сейма) была обнаружена протекшая авиахимбомба типа ХАБ-200. Москве сообщалось, что та бомба была «временно зарыта на площадке «С» в землю» на территории склада до принятия решения. Москва, разумеется, распорядилась обеспечить «срочное уничтожение негодной бомбы». Конец не известен635.
В 1939 г., как уже упоминалось, при строительных работах на складе № 31 (Биробиджан) были выкопаны около 100 авиахимбомб, из которых около 20 были начинены ипритом. С немалыми бедами для персонала632.
Важно иметь в виду, что в 1939-1940 гг. артиллерийские склады страны получили множество указаний об изъятии из обращения отдельных элементов боеприпасов и даже целых выстрелов. По одному из документов 1940 г. по войскам прошло указание об изъятии из обращения всех 76 мм осколочно-химических снарядов «снаряжения до 1937 г. включительно всех партий и заводов». А документом 1939 г. предписывалось изъять «осколочно-химические снаряды всех калибров (76 мм,107 мм,122 мм и 152 мм), за исключением осколочно-химических 122 мм снарядов снаряжения 1936-1937 гг.». По одним видам этого негодного артимущества приказывалось произвести уничтожение подрывом на месте, по другим — отправлять на артсклад № 53 в Сейме (а все негодные авиационные боеприпасы отправлялись на склад № 50 в Буй). Конечно, вряд ли неисправные артиллерийские химические снаряды где-либо пытались подрывать на месте на территории самих складов. И трудно себе представить, чтобы их в массовых масштабах отправляли на выделенные склады — неисправные изделия требовали выполнения особо строгих правил на путях-дорогах. Так что у этого вида неисправной химической продукции могла быть одна судьба — быть закопанными на территории складов и/или полигонов.
Есть и еще один вопрос. Перед самой войной шла активная переписка ХИМУ РККА с химическим и некоторыми другими складами (№№ 58, 137, 140, 141, 276, 147, 150, 396, 302, 303, 626, 693 и др.) по поводу долговременного опытного хранения стойких ОВ в бочках. А потом началась война. Ясно, что складам №№ 136 (Москва), 137 (Брянская обл.), 138 (Тверь), 276 (Полтавская обл.), 302 (Ленинградская обл.) и 396 (Черкасская обл.) после 22 июня 1941 г. пришлось туго. И далеко не факт, что все бочки с ипритом (XX) и люизитом (XXI) с этих складов были вывезены в тыл, а не закопаны на месте.
В еще большей степени это соображение относится к бесчисленным складам артиллерийских и авиационных боеприпасов, а также ОВ, которые перед самой войной были размещены недалеко от западной границы. Скажем, только на территории Белоруссии военно-химическое имущество находилось в складах Барановичей и Бобруйска, Бронной Горы и Верхутино, Гайновки и Городка, Гродно и Жлобина, Закопытья и Крулевщизны, Лепеля и Лиды, Минска и Михановичей, Осиповичей и Пинска, Полоты и Прибора, Разъезда 116 км Зап.ж.д. и Червено. Что можно сказать о судьбе никому неведомого химоружия, если столица Белоруссии Минск была сдана немцам в течение недели!?
То же самое касается военно-химического склада № 587, который был образован перед самой войной в только что возвращенном Львове — трудно себе представить, чтобы кто-то вспомнил в первые часы войны о каком-то мало кому известном химоружии, когда вокруг рушилось все.
В заключение отметим, что перед Отечественной войной было создано много новых складов, номера которых пока установить не удалось. В частности, в СКВО образовались два центральных артсклада — в Моздоке и в Котлубани.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |