«Химическое разоружение по-русски»

            19.5.   ХИМИЧЕСКИЕ АВАРИИ И РОССИЙСКИЕ НАЧАЛЬНИКИ

Итак, аварии различной тяжести с выбросом ОВ в окружающую среду в процессе химического разоружения у нас не исключены — такая мы замечательная держава. Поэтому следует внимательнее приглядеться к тому, как разные слои нашей бюрократии обсуждают эту тяжкую проблему. И учитывают.

Выше уже отмечалось, что во времена Чапаевского протеста выяснилась абсолютная неготовность создателей объекта уничтожения химоружия тех лет к оценкам различного рода аварий и более серьезных событий.

Дело в том, что экспертная комиссия, назначенная Госкомитетом СССР по охране природы после первого апрельского митинга 1989 года в Чапаевске, в мае выдала такой вот результат — цех «при безаварийной эксплуатации является экологически безопасным»⁵⁸². Однако реально возможные аварийные ситуации в проекте вообще проработаны не были, равно как и не были оценены последствия разрушения склада хранения химоружия. Кстати, посетившие Чапаевск западные специалисты нашли, что решения вопросов безопасности очень сомнительны («Chemical and Engineering News»(USA). 13 August 1990, p.19).

Роль непросчитанных аварий возводимого завода была по существу отражена лишь в письме председателя Госкомприроды СССР Ф.Т.Моргуна, при котором он направил «Акт экспертной комиссии»⁵⁸² в правительство. Там было указано, что в ходе экспертизы попутно на химическом заводе в самом Чапаевске (бывшем заводе химоружия № 102) было «выявлено наличие двух 5-тонных емкостей жидкого хлора, не обеспеченных средствами дегазации и не отвечающих требованиям техники безопасности. Авария с этими емкостями может привести к выбросу хлора в атмосферу, уничтожению  всего живого в г.Чапаевске и близлежащих окрестностях».

Созданная вскоре правительственная комиссия по оценке экологической безопасности объекта в Чапаевске во главе с Н.П.Лаверовым была вынуждена изучать материалы Минобороны СССР и МХП СССР о запроектных аварийных ситуациях и, как следствие, о принятых этими ведомствами «дополнительных мерах, исключающих возможность возникновения запроектных аварий»⁵⁸³. Впрочем, общественность так и не познакомилась с теми материалами, если они реально существовали. В 1993 году группа руководящих лиц из химических войск России лишь констатировала, что интересы населения, проживающего в районе объекта уничтожения химоружия, и специалистов резко различаются²⁵⁹. И только в 1995 году были опубликованы данные в отношении организации безопасности на объекте в Чапаевске, но относились они уже не к тому проекту, который вызвал неприятие населения, а к тому, который потом стал фигурировать в качестве учебно-тренировочного объекта²⁶¹.

После Чапаевского протеста и армия, и вся государственная бюрократия, наконец-то, «пошли в школу» и начали учиться оценивать безопасность важных промышленных объектов, в том числе химических, в духе новой эпохи^{739,740,742,744}. К тому времени в мире на смену концепции абсолютной безопасности пришла другая — концепция приемлемого уровня риска. Так что теперь наша секретная бюрократия уже не могла использовать старые секретные отчеты, касающиеся безопасности химических объектов.

В общем армия начала учиться просчитывать сценарии, которые бы позволяли сводить к минимуму затраты на ликвидацию последствий аварий на объектах, выделенных для работ с химоружием^739,744. И создала в 1989 году даже шибко секретную и достаточно обширную методику для таких расчетов⁷⁴⁰.

Ну а другие ведомства использовали более короткую методику, которая бала подготовлена в 1990 году «для широкой публики»⁷⁴².

Методика 1990 года была разработана геофизической обсерваторией им. Воейкова Госкомгидромета СССР и штабом ГО СССР с использованием данных государственного НИПИ азотной промышленности и продуктов органического синтеза⁷⁴². Она была нацелена на прогнозирование масштабов заражения в случае выбросов сильнодействующих ядовитых веществ (СДЯВ) в окружающую среду при авариях (разрушениях) на химически опасных объектах и транспорте. Эта методика была рекомендована для использования везде, где это необходимо (в министерствах и ведомствах, штабах ГО всех уровней), в случае планирования мероприятий по защите населения от СДЯВ и принятия мер после аварии. И хотя она является обобщением большого экспериментального материала, однако при прогнозе последствий аварий на объектах работ с ОВ ее необходимо применять с осторожностью. Потому что она, как и всякая универсальная методика, позволяет прогнозировать последствия аварий только на типовых объектах. К тому же эта методика ограничена рамками конкретных сценариев аварийных ситуаций, то есть выбросом СДЯВ в атмосферный воздух в газообразном, парообразном или аэрозольном состояниях⁴⁶³.

Возвращаясь от теории к реальной практике, к сожалению, приходится убеждаться в том, что, несмотря на хождение военных и цивильных лиц из ВХК «в школу риска»^{681,739-742,744}, корректные оценки опасности различный аварий на объектах химоружия не стали так уж им близки. В частности, приходится размышлять на тему, а научил ли чему-нибудь противоречивый опыт прежних лет разработчиков проектов, а также многочисленные органы, поставленные на обеспечение безопасности? Немного научил, но далеко не сразу и не в полном объеме. Так, лишь в 1993-1995 годах были изданы три выпуска «Российского химического журнала», целиком посвященные проблеме уничтожения химоружия и содержавшие даже специальный раздел «Проблемы технической безопасности уничтожения химического оружия»^259-261.

Таким образом, лишь в 1993 году, кандидат технических наук С.В.Петров поделился с общественностью мыслями об «основных проблемах уничтожения химического оружия в Российской Федерации». А доктор химических наук В.И.Холстов пересказал, наконец, то, что он недавно узнал сам, — «пути решения проблемы обеспечения безопасности опасных веществ за рубежом». В свою очередь действительный член РАЕН И.Б.Евстафьев изложил читателям мысли по поводу «прогнозирования масштабов разрушений химических боеприпасов при запроектных авариях». А лицо без научного звания Ю.В.Тарасевич рассказало о «методологических подходах к разработке системы чрезвычайного реагирования на объектах по хранению и уничтожению химического оружия»²⁵⁹. Конечно, эти лица написали указанные тексты не сами, а в соавторстве с другими менее именитыми людьми. А для читателей они были интересны тем, что оказались на поверку генералами и руководителями химической службы армии России. А вот многие остальные авторы разнообразных текстов по безопасности химического разоружения остались в тени, не поделившись своим должностным положением. И это — в «открытом» обществе.

Конспирация продолжилась и в 1994 году. В спецвыпуске журнала доктор химических наук В.И.Холстов, лицо без научного звания Ю.В.Тарасевич и их соавторы рассказали об «организации вычислительной системы поддержки принятия решений в аварийных ситуациях на объектах по хранению и уничтожению химического оружия»²⁶⁰. А в следующем спецвыпуске за 1995 год они же поделились мыслями о «путях решения проблемы безопасности объектов по уничтожению химического оружия»²⁶¹. Впрочем, в 1995 некоторый прогресс все же проявился — очень дотошной «оценкой последствий возможных аварий на объекте по хранению люизита в районе г.Камбарки» поделилась группа авторов с шведскими именами, которые не стали скрывать, что служат они в Институте исследования проблем национальной обороны Швеции²⁶¹. И в том же выпуске химического журнала опытом «защиты населения от утечек токсичных веществ при транспортировке военных грузов» поделился не скрывший своей должности гендиректор департамента по перевозке опасных грузов Канады Дж.А.Рид²⁶¹.

Привели ли все эти тексты к изменению общей ситуации в организации систем безопасности химического разоружения? Стали ли красивые выкладки нормой при решении практических вопросов химической безопасности?

Не очень. Укажем в качестве примера результаты расчета последствий проливов ОВ на складах химоружия РФ, выполненного лицами и организациями разного уровня ответственности.

В табл.19 приведены данные прогноза территорий заражения при авариях с химоружием, оформленные в 2002 году в отчете⁶⁸¹, который ГСНИИОХТ заказал мало кому известному АОЗТ НИЦ «Сфера» (за работу было уплачено 0,8 млн рублей на 8 исполнителей, а лицензию на право работать по столь скользкой теме у них вряд ли кто спрашивал; впрочем, их адреса, похоже, совпадают).

    Таблица 19

ГЛУБИНЫ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ПАРОВ ОВ ПРИ АВАРИЯХ⁶⁸¹

ОВ	Глубина распространения (в км) паров ОВ при проливе
	0,1 т	0,5 т	1,0 т	10 т	50 т
Отклонение от нормы (превышение ПДК)
Люизит Зарин Зоман V-газ	0,01 1,0 0,6 0,01	0,02 2,9 1,0 0,01	0,04 10,8 3,6 0,01	0,9 91,6 80,5 0,22	1,7 200 100 1,0
Госпитализация на срок до двух недель
Люизит Зарин Зоман V-газ	0,01 0,2 0,01 0,01	0,01 0,16 0,04 0,01	0,01 0,36 0,09 0,01	0,04 2,04 1,0 0,01	0,31 34,9 4,7 0,02
Смертельные поражения
Люизит Зарин Зоман V-газ	0,01 0,01 0,01 0,01	0,01 0,01 0,02 0,01	0,01 0,01 0,04 0,01	0,02 0,02 0,8 0,01	0,18 0,15 1,5 0,01

Хотя посочувствовать той самой «Сфере» стоит — трудности в расчетах ей встретились немалые, и ее обитатели окунулись в справочники. Так вот, из части III «Справочника по химическим технологиям», изданного Военной академией химической защиты еще в 1969 году, «сферяне» выяснили, что, оказывается, «пары всех ОВ тяжелее воздуха». Это им помогло, но только на начальных этапах расчета испарения ОВ с зеркала разлива разных размеров. А потом оказалось, что «имеющаяся в наличии справочная литература не содержит физико-химических свойств отравляющих веществ», так что необходимые для расчета величины «были получены расчетным путем».

В общем мы не будем воспроизводить многочисленные математические формулы и наукообразные заключения. Достаточно иметь в виду, что в конце концов для расчета распространения разлитого ОВ была использована хорошо известная и ГСНИИОХТу, и «Сфере» (и по документам, и скорее всего лично) армейская методика 1989 года⁷⁴⁰. И, как справедливо отмечают авторы расчета, — это не более чем демонстрация работоспособности примененной ими методики.        Впрочем, сами цифры могут быть и иными в зависимости от того, какие условия будут заложены в расчеты изначально.

Дело в том, что результаты расчетов могут изменяться при использовании принципиально разных методик, в некоторых из которых допускаются явные упрощения^740-742. Эту противоречивость продемонстрировала, в частности, в мае 2001 года комиссия по общественной экологической экспертизе документов, которые были представлены на планируемый в Мирном (Марадыковском) объект по уничтожению химоружия⁶⁰¹. Взяв за основу две существенно разные методики расчета, общественники получили для пролива 2 т зомана такие результаты для одного и того же уровня опасности: глубина заражения по одной методике — 8,54 км, а по другой — 42,12 км; площадь заражения по одной методике — 18,29 км², а по другой 888,75 км².

Как видим, реальная жизнь может добавить к расчетам «знатоков из сфер» очень трагические краски. Что касается конкретного расчета⁶⁸¹, то приложение его к объектам хранения химоружия привело к следующим оценкам масштабов поражений людей при крупных авариях на них  (табл.20).

Таблица 20

ПРОГНОЗИРУЕМЫЕ МАСШТАБЫ ТОКСИЧЕСКИХ ПОРАЖЕНИЙ
СРЕДИ НАСЕЛЕНИЯ ПРИ АВАРИЯХ НА СКЛАДАХ ХИМОРУЖИЯ⁶⁸¹

Склад химоружия	Количество жителей, (тыс. чел.)		Масштабы поражений (тыс.чел.) с тяжестью поражений
	в10 км	в100 км	смерте- льные	требуют гос- питализации	пороговые
Леонидовка	9,6	1540,7	0,05	0,1	6,0
Речица (Почеп)	23,0	2487,3	до 0,05	до 0,05	22,0
Мирный (Марадыковский)	5,9	1109,4	до 0,05	0,1	17,0
Плановый (Щучье)	14,5	1414,4	0,1	0,15	55,0
Кизнер	28,0	1417,2	до 0,05	0,13	32,0
Камбарка	19,6	1690,1	0,3	0,5	2,0
Горный	8,2	988,1	до 0,05	до 0,1	1,0

Для полноты картины приведем также данные официальной инструкции Медбиоэкстрема⁷²⁹. Как оказалось, даже их скромные оценки демонстрируют высокий уровень опасности, возникающей при пожарах и взрывах с вовлечением ФОВ. Так, облако воздуха, зараженного ФОВ, при нейтральном состоянии приземного слоя атмосферы высотой 750 м, скорости ветра 3 м/с и температуре воздуха 20^оС движется со скоростью 3-6 м/с, в результате чего опасность поражения людей на расстоянии2 км от места выброса создается уже через 6-10 мин. К проливу ФОВ на грунт авторы документа относятся более спокойно, поскольку пролив 4-5 кг зарина, снаряженного в боеприпас, по оценке, создает возможность смертельного поражения людей якобы на удалении до500 м от места аварии. К сожалению, эти выводы относятся лишь к артскладам химбоеприпасов в Кизнере и Плановом-Щучьем. Между тем в авиабоеприпасах, которые хранятся на авиахимскладах в Речице-Почепе, Леонидовке и Мирном-Марадыковском, содержится не по 4-5 кг зарина, а в 10 раз больше (по47,8 кг).

После всех этих оценок вряд ли стоит обсуждать еще и цифры, сообщаемые сотрудником Института проблем управления РАН А.В.Толстых и его ООО «РОСТ»⁷⁴⁵. К сожалению, при работе в рамках данной тяжелейшей темы все зависит от цели — получить достоверную оценку риска для людей или же отработать деньги. К прискорбию, иногда эти цели не совпадают.

« Назад

Оглавление

Вперед »