IV.3. ДОКОНВЕНЦИАЛЬНАЯ ЛИКВИДАЦИЯ СОВЕТСКОГО ХИМИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ
Процесс советского химического вооружения напоминал кругооборот веществ в природе.
В 1931 г. начальник ВОХИМУ Я.Фишман в докладе о состоянии военно-химического дела писал о неудовлетворительном состоянии арсенала химических боеприпасов294. Как оказалось, 420000 снарядов, оставшихся от первой мировой войны, потеряли свои боевые качества и нуждались в переснаряжении. Однако и более свежие боеприпасы — вновь налитые артхимснаряды вновь полученным ипритом — при хранении тоже дали течь и были переснаряжены. Речь идет о большой партии в 60000 шт. 76 мм и 20000 шт. 122 мм артиллерийских снарядов, снаряженных ипритом, очевидно, в Москве (Очаково) и Чапаевске. Других пунктов снаряжения тогда не существовало.
По прошествии многих лет, когда страна вроде бы уже подготовилась дать отпор агрессору химическими средствами, положение осталось тем же. В феврале 1939 г. начальник ХИМУ П.Мельников докладывал министру обороны К.Ворошилову, что за 1938 г. на ЦВХП Шиханы было уничтожено 100000 снарядов и бомб и 20 вагонов отходов ОВ. План на 1939 г. был еще больше — уничтожение 200000 тысяч снарядов295.
Таким образом масштабные операции по уничтожению советского химического оружия, которые были осуществлены армией в прошлые годы, создают немало проблем для благополучного экологического будущего многочисленных регионов бывшего Советского Союза.
В первую очередь встает вопрос об объемах.
Количество ОВ, уничтоженных в прошлые годы, может быть оценено из сравнения данных об объемах производства в СССР химического оружия первого поколения и нынешних запасах, предъявленных мировому сообществу17,18. Оно указывает на большую недостачу:
- по иприту недостача достигает 99%,
- по люизиту — двух третей,
- по адамситу — 100%.
То же самое относится к тому химическому оружию, которое было захвачено Советским Союзом в ходе второй мировой войны в качестве трофея и перевезено в СССР. По этой категории оружия оперировать количествами еще труднее, поскольку судьба химического оружия, захваченного не только во вторую, но и в первую мировые войны, еще не освещалась.
Таким образом, необходимо проанализировать пути и темпы вывода из оборота негодного и избыточного химического оружия, не располагая при этом никакими официальными данными.
Подобного рода оценки происходили в армии неоднократно, однако они до настоящего времени не рассекречены. Об одной из таких переоценок имеется лишь краткое упоминание.
Из печати:
«По приказу маршала Советского Союза Р.Малиновского от 16 декабря 1949 года была проведена проверка на складах, где хранились трофейные вооружения немецкой, итальянской, румынской и японской армий: в основном авиационные бомбы, артиллерийские снаряды, противопехотные мины и отравляющие газы в баллонах. Проверку закончили к началу октября 1950 года, при этом было обнаружено несколько тысяч зарядов, не соответствующих стандартам безопасности. Через месяц было принято решение о затоплении боеприпасов в море. Для захоронений, по предложению маршала Р.Малиновского, было выбрано три региона: районы Белого и Баренцова морей, а также Балтийского моря. Один из самых больших складов располагался на станции Обозерская Архангельской области. Большая часть боеприпасов — противопехотные мины и артиллерийские снаряды — вывезены и затоплены в Белом море. Но около 200 т боеприпасов, в основном авиационные бомбы массой от 50 до 100 кг, содержащие иприт, люизит, производства 1938-1939 годов были переправлены в порты Лиепая и Клайпеда для затопления в Балтийском море. Часть боеприпасов производства 1941-1943 годов, хранившихся на складах на станции Леонидовка, были направлены в Таллинский порт»192.
Изменения в объеме и качественных характеристиках запасов ОВ и химических боеприпасов происходили по нескольким причинам.
Во-первых, ОВ первого поколения и в первую очередь основа советского химического арсенала — иприт Левинштейна — неизбежно старели. В промышленности Советского Союза, в отличие от западной, из-за призрачной экономии иприт не подвергался перегонке, а потому даже в стабилизированной форме не мог храниться больше 5-10 лет. Это легко видеть, например, на судьбе партии в 1320 т иприта, которая по постановлению правительства была изготовлена в 1936 г. на заводе N 91 в Сталинграде и отправлена на склады ЗАБВО и ОКДВА для укрепления дальневосточных рубежей СССР175,188. К 1940 г. 98 т иприта, хранившиеся на складе N 300 Тихоокеанского флота, пришли в негодность и в первые дни войны были затоплены в Японском море81. Вряд ли дожили до Победы остальные запасы иприта из той партии выпуска 1936 г. (места хранения — склад N 147 на разъезде Лесной Читинской области187,188, склад N 148 в г.Свободный Амурской области188 и т.д.). Не говоря уж об иприте выпуска 1933-1935 гг. В 1938 г. в армии была издана и утверждена приказом по ХИМУПРу НКО за N 002 инструкция по уничтожению ОВ. До этого химическое оружие ликвидировалось без инструкций.
Во-вторых, боеприпасы с СОВ и НОВ при некачественном изготовлении или же ненадлежащем хранении ржавели и подтекали, и их приходилось переснаряжать или уничтожать. Некоторые приходилось уничтожать потому, что снималась с вооружения техника, которая была нацелена на применение хранившихся боеприпасов.
Наконец, в-третьих, в XX веке неоднократно изменялись представления о характере применения химического оружия на театре военных действий, изменялись и приоритетные ОВ, выпускаемые промышленностью. Это в свою очередь требовало пересмотра объемов и номенклатуры хранимых запасов.
Помимо общей, существовала также локальная проблема ликвидации малых количеств химического оружия. Как правило, это были аварийные боеприпасы. Ликвидация химических боеприпасов с ОВ первого поколения осуществлялась эпизодически, обычно на военных базах хранения или недалеко от них путем подрыва с последующим сжиганием296 или же затопления с предварительным расстрелом104,264. Лишь в начале 80-х гг. этот процесс начал приобретать цивилизованные формы, когда в Советской Армии появился передвижной комплекс, первоначально разработанный для других целей и испытывавшийся для уничтожения аварийных химбоеприпасов с ОВ второго поколения69,90.
Вывод из оборота основного массива ОВ первого поколения, произведенных в Советском Союзе, имел временную зависимость11,192 и организационно осуществлялся различным образом.
Запасы стойких ОВ кожно-нарывного действия — иприта, люизита и их смесей, которые сохранились к концу войны, были ликвидированы главным образом в два приема. Основной массив иприта (чуть меньше половины накопленных за все годы 80 тыс.т) в боеприпасах и в розлив был ликвидирован во второй половине 40-х гг. На рубеже 50-60-х гг. были уничтожены оставшиеся примерно 20-25 тыс.т иприта, не расфасованного по боеприпасам, и примерно столько же — в боеприпасах. Запасы люизита (около 14 тыс.т, в основном в виде боеприпасов с люизитом и с иприт-люизитными смесями) ликвидировались во все послевоенные массовые кампании уничтожения, хотя главным образом в конце 40-х гг.
На рубеже 50-60-х гг. было произведено захоронение половины накопленных за все годы запасов адамсита (3,2 тыс.т по данным124; назывались и другие количества этой партии адамсита — 1 тыс.т141). Захоронение было произведено в бочках на ЦВХП Шиханы. Остальной адамсит были ликвидирован (затоплен), по-видимому, в виде боеприпасов, например ядовито-дымных шашек, в разные сроки.
В 1990 г. армия Советского Союза объявила17,18 о наличии на ее складах (в чистом весе, без учета веса металла):
- 8 тыс.т СОВ первого поколения (иприта, люизита и их смесей) и
- 32 тыс.т ОВ второго поколения (зарина, зомана и V-газа).
Таким образом, объявленный мировой баланс по ОВ (без Ирака и государств, возможно, располагающих значительно меньшими арсеналами ОВ) складывался к 90-м гг. следующим образом:
- Советский Союз — 40 тыс.т запасов ОВ17,18 (годом раньше признавалось существование «до 50 тыс.т» ОВ71);
- США — 32 тыс.т71.
Недостача чрезвычайно больших количеств ОВ и снаряженных ими химических боеприпасов, таким образом, очевидна107. Однако, никаких других, помимо17,18, официальных данных о количестве и способах выведения «недостающих» ОВ из армейского оборота (это были войска РХБ защиты, авиация, артиллерия, флот) не сообщалось.
История по генералу С.Петрову (1990 г.):
“Вопрос. Хотел бы, Станислав Вениаминович, вернуть наш разговор к запасам предвоенных и военных лет. Вы сказали, что те боеприпасы устарели не только морально, но и физически. Почему же их уничтожение будет начинаться только сейчас, а не произошло много раньше?
С.Петров. В те далекие годы это оружие делали так, что оно может храниться еще долго-долго с абсолютной гарантией безопасности. А вот почему раньше не начали уничтожать? Мир тогда висел на волоске, и считалось нецелесообразным расставаться с таким грозным, как бы сейчас назвали, “оружием устрашения”18
Итак, официальных данных о динамике производства и уничтожения советского химического оружия не только не имеется, но их, возможно, общество и не получит, если учесть решимость, с которой начальник химических войск изображает положение вещей, не имеющее даже отдаленного сходства с реальной действительностью. Картина событий, таким образом, может быть реконструирована лишь на основе неофициальной информации — сообщений печати и воспоминаний очевидцев.
Уничтожение химического оружия, в том числе захоронение и затопление, происходило во все временные периоды существования Советской Армии. Описаны действия Тихоокеанского флота по затоплению в первые военные дни 1941 г. иприта, утратившего боевые свойства81. Известны также случаи затопления иприта в период второй мировой войны (Черное море — 1942 г.297). Причина — требования хода боевых действий.
Существовало, однако, по крайней мере четыре наиболее мощных волны ликвидации химического оружия Советского Союза. Они были связаны главным образом с военно-политической и, в меньшей степени, с технической необходимостью107.
Первая, особенно мощная ликвидация химического оружия, происходила непосредственно после второй мировой войны, в 1946-1950 гг. В этот период Советская Армия избавлялась от накопленных к тому времени уже излишних запасов химического оружия, к тому же в основном низко качественных. Именно в этот период была затоплена в Японском море большая партия иприта из дальневосточных запасов. Количественно называются 30 тыс.т298, хотя не очень ясно, к чему относится этот вес — к боеприпасам или же к самим ОВ.
Вторая волна уничтожения относится к 1956-1962 гг.107,124. В эти годы началось перевооружение — переход с химического оружия первого на оружие второго поколения. В армию начали поступать из Сталинграда боеприпасы, начиненные зарином. Соответствующие изменения в стратегии ведения химической войны потребовали освобождения складов — артиллерийских и авиационных. Боеприпасы с ОВ первого поколения (несколько десятков эшелонов) были отправлены на затопление в северные моря. К началу 1961 г. на складах армии оставалось 15200 т иприта (по-видимому, в основном в Чапаевске-Покровка), 6500 т люизита (в основном в Камбарке) и 860 т их смесей. Ранее эти ОВ предполагалось применять против вероятного противника с помощью наземых машин, поэтому они оказались не снаряженными в химические боеприпасы. Армия полагала, что уничтожение иприта путем сжигания экономично и безопасно, и это было сделано. Сжигание люизита к тому времени считалось уже опасным, и запасы люизита и части иприт-люизитных смесей дожили до наших дней.
Третья волна относится к избавлению от химических боеприпасов с ОВ первого поколения в 70-е гг. в связи с поступлением на склады первых партий боеприпасов с V-газом из Новочебоксарска. Очевидно, они были затоплены107.
Наконец, последняя волна относится к 80-м гг. В эти годы США уже объявили о дислокации своих 8 баз хранения химического оружия на континенте. В преддверии неизбежного декларирования химического арсенала Советская Армия произвела в 1987-1989 гг. масштабные перевозки химических боеприпасов с баз, где оно хранилось в последние годы117, на те 5 артиллерийских и авиационных (из 7 армейских баз), на которых предполагалось продемонстрировать мировому сообществу и будущим зарубежным контролерам химическое оружие второго поколения61. Процесс этот затянулся и закончился лишь в начале 90-х гг. Одновременно не мог не возникнуть соблазн «подчистить» арсеналы советского химического оружия до размеров, которые бы были сопоставимы с американскими107. По-видимому, именно после этой «чистки» химические боеприпасы с ОВ первого поколения практически исчезли. Стойкие ОВ остались главным образом на двух базах химических войск, где хранились в цистернах последние десятилетия.
В зависимости от характера и ведомственной принадлежности армия и промышленность Советского Союза использовали для ликвидации больших количеств химического оружия несколько методов58. В их число входят107:
- сжигание и/или захоронение ОВ, в том числе в составе боеприпасов в районе баз хранения и военно-химических полигонов во многих точках бывшего Советского Союза (Камбарка, Горный, Чапаевск-Покровка, Арысь, Шиханы, Леонидовка, Москва и т.д.)79,263,299; в целом число точек может доходить до 10141;
- сжигание и захоронение ОВ, в том числе снаряженных в боеприпасы, в районах заводов по производству химического оружия (Чапаевск, Дзержинск и так далее);
- затопление химических боеприпасов и емкостей с ОВ советского производства и трофейными ОВ в морях; осуществлялось в Балтийском, Баренцовом, Белом, Карском, Охотском, Черном, Японском и, возможно, в других морях; всего это, по-видимому, не менее 12 крупных морских акваторий, хотя конкретных точек может быть сотни102,192,300; имеются указания на затопление химических боеприпасов в реках и болотах.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |