VII.6. МОРСКИЕ ЗВЕЗДЫ И СТАРИК ЭЗОП
Манипуляция общественным сознанием через печать как метод работы ВХК в принципе общеизвестна, хотя и не всегда очевидна обществу. Проиллюстрируем эту деятельность на примере информационного (на самом деле пока что — пропагандистского) обеспечения химического разоружения.
Октябрь 1987 г. По указанию властей печать проинформировала население о мыслях генералов В.Пикалова и А.Кунцевича по поводу шага СССР к доверию, в сторону “большей открытости” перед Западом в отношении химического оружия44,68-70. Так население узнало то, что ему отныне разрешалось знать, — о существовании советского химического оружия и о Шиханах как полигоне для его испытаний. Сам доклад в ООН на эту тему118 до настоящего времени на территории СССР-России засекречен.
Февраль 1989 г. “Снята завеса секретности” со строительства завода по уничтожению химического оружия в Чапаевске71 (в Чапаевске уже появились первые протесты населения). Корреспондент ТАСС допущен на стройку не был.
Октябрь 1989 г. Раздался очередной пропагандистский залп в сторону США, оставляющих 2% количества своих ОВ “про запас”36(явное следствие двух событий — бесславного конца авантюры с заводом в Чапаевске31 и подписания в сентябре Вайомингского меморандума США-СССР37). О советском 2%-ном запасе, заложенном на хранение вне переданного в США, по меморандуму, официального списка 7 военно-химических баз, не упоминалось. Жителям СССР список баз не сообщили, а жителям России сообщили лишь в январе 1994 г.60,182.
Август 1990 г. Первая пропагандистская волна после подписания соглашения Буш-Горбачев по химическому оружию (июнь). Пора было выходить в народ17,18 и сообщить, наконец, новые официальные данные об общих запасах химического оружия (не 50 тысяч т февраля 1989 г.71, а 40 тысяч т). Возглавил выход лично генерал С.Петров.
Январь 1992 г. По поручению властей печать сообщила о прошлом производстве V-газа в Чувашии221. Осенью того же года предстояло информировать жителей Чувашии о будущем уничтожении фосфорных ОВ на том же месте и надо было начинать их готовить к неожиданности.
Апрель 1992 г. Первая пропагандистская волна после образования (февраль) Комитета по конвенциальным проблемам химического и биологического оружия при Президенте РФ38,50,73. С подачи властей печать выступила пропагандистом мыслей генералов И.Евстафьева, А.Кунцевича, В.Белоуса по общим вопросам химического разоружения и агитатором важности переработки люизита в мышьяк особой чистоты, которая принесет стране немалые выгоды, просто-таки обогатит38,73. О видах на здоровье жителей Удмуртии от будущих мышьяковых отходов не сообщалось.
Сентябрь-ноябрь 1992 г. Горячая осень химического разоружения. Жителям Чувашии сообщили о запланированном на их земле будущем уничтожении химического оружия74,75. Президента РФ удачно свозили в Новочебоксарск на “Химпром” (сентябрь127,128). Проект программы первоочередных работ по уничтожению химического оружия готовился к передаче в ВС РСФСР, ожидалось его положительное решение (октябрь75) при благожелательном отношении самого Президента РФ (ноябрь97). Протест жителей Чувашии, Удмуртии и Саратовской области и необходимость повторного (гласного) рассмотрения программы в ВС РСФСР не прогнозировались.
Февраль 1993 г. С подачи госбезопасности печать Чувашии проинформировала сограждан о пожаре 1974 г. в цехе по производству химического оружия на ЧПО “Химпром”226. Они об этом только что узнали96, и надо было как-то официально реагировать.
Январь 1994 г. Новое пропагандистское наступление работников Комитета по конвенциальным проблемам химического и биологического оружия60,182 - отклик на Постановление СМ РФ от 17 декабря 1993 г. об образовании правительственной комиссии по выбору районов для размещения объектов по уничтожению химического оружия. Здесь же было дано первое официальное сообщение о пунктах размещения в России баз хранения химического оружия (весьма запоздалое99,102,173).
Сентябрь 1994 г. Очередное официозное сообщение о мыслях генерала Ю.Тарасевича по поводу отсутствия денег на химическое разоружение, приправленное стенаниями ВХК на тему, “не ослабит ли ликвидация химического оружия обороноспособности России”62.
Май-июнь 1995 г. Отклик депутатов Госдумы на социальный заказ военных309,420.
Перечень пропагандистских действий ВХК можно расширить, однако и этот показывает, что жителей России устойчиво и вполне осознанно лишают информации о существе проблем химического оружия. Причем пропагандистские подходы ВХК были одинаковыми и до, и после осени 1992 г., когда произошел первый серьезный сбой, когда стало ясно, что старые подходы в работе с населением не только не пригодны, но и опасны для страны.
Из откровений генерала А.Кунцевича журналисту-лоббисту:
“Еще в конце 80-х у нас в стране была разработана программа уничтожения химического оружия. У нее имелся, на мой взгляд, один очень серьезный недостаток — она была достаточно затратной. В конце 1989 г. принимается решение более активно подключить к разработкам новой программы АН СССР. В рамках АН СССР был объявлен открытый конкурс на разработку технологии ликвидации химического оружия. И такая программа в рамках Госплана СССР была сверстана. Кстати, вы — первый из журналистов, кто узнает о ее существовании”63.
Такой вот был открытый конкурс, если генерал о нем счел возможным рассказать согражданам через прикормленного журналиста лишь через 4 года после “открытия”, да и то через полгода после того, как государство перестало нуждаться в его государственных услугах и надо было напомнить о себе.
Конечно, нельзя сказать, что печать глотала пропагандистское варево безропотно. Однако, целенаправленные действия самой печати по поиску и публикации достоверной информации в области химического оружия еще не стали нормальным общественным явлением. И хотя можно указать на несколько положительных примеров77-79, они лишь подтверждают главное — общество лишено добротного знания о многих аспектах проблематики химического оружия. В особенности это относится к фундаментальному — проблеме преодоления экологических и медицинских последствий подготовки к химической войне. Она была поставлена перед обществом11, однако не печатью и не государством.
Справедливости ради отметим, что в этой последней области все-таки был аспект, который разрабатывался именно печатью. Дело в том, что массовая гибель морских звезд в Белом море, случившаяся в начале мая 1990 г. на берегу Двинского залива396, оказала на общество влияние, более серьезное, чем даже протест в Чапаевске в 1989 г. (он, к сожалению, пробудил общественное сознание в основном лишь на территории, примыкающей к этому городу). К жизни была вызвана память общества.
Так родились воспоминания о прошлых затоплениях химического оружия у жителей Архангельска43,77, у генерала, слышавшего об этом из первых рук (от адмирала, информированного о затоплении химического оружия в Балтийском море в 1947 г.277), у военного моряка, лично это возглавлявшего80. Так родилась плодотворная активность «зеленых» по розыску различных свидетельств377 и «Комсомольской правды» по поиску очевидцев191.
Попутно, впрочем, родились и отрицательные явления. Так, возникла публицистика, не вносившая в исследование и решение проблемы ничего нового. В лучшем случае она способствовала самоутверждению пишущих284, в худшем — открывала новые фронты борьбы за деньги и фонды398 или откровенно обслуживала нужды властей. Появились и желающие подтолкнуть процесс с помощью лжи, например, с помощью сочинения и публикации фальшивок. Одна из них — грубо состряпанный “секретный документ” о затоплении химического оружия411. Родилась она где-то посреди между двумя малоопрятными лицами — журналистом желтого оттенка и отечественным резидентом амбициозной “зеленой” международной организации — скорее всего для ускорения подготовки к морской экспедиции с пропагандистским уловом (антиядерная ушла в небытие412, пора было браться за антихимическую). Фальшивка ничего доброго не дала, затруднив нормальную работу по поискам правды об экологически опасных затоплениях химического оружия в зоне экономических интересов России.
К сожалению, на нравах ВХК деятельность печати по обсуждению проблем химического оружия по существу не сказывается. Вот как доносил до своих сограждан представитель ВХК данные об ОВ, стоящих на вооружении Советской Армии.
Гласность по полковнику В.Емельянову (ВАХЗ):
“По зарубежным данным, иприт является ОВ”.
“По зарубежным данным, люизит — ОВ, обладающее кожно-нарывным, общеядовитым и раздражающим действием”.
“По зарубежным данным, зарин — ОВ, обладающее нервно-паралитическим действием”.
“За рубежом зоман рассматривают как ОВ”.
Это концентрированное бесстыдство (достаточно упомянуть, что лишь Россия обладает мощнейшими запасами люизита и зомана) относится не к 1987 г., а к 1990 г.413
Обстановка секретности, гипертрофированной до патологии, создает для общества множество исключительно вредных последствий. Более подробно этот аспект будет рассмотрен в разделе VIII.9. Здесь лишь укажем на то, что неоправданная секретность прямо ведет к деформации в экологических оценках реальных источников токсичных загрязнений, влияющих на повседневную жизнь и судьбы людей, а также последствий аварийных событий.
Не менее прискорбна и самоцензура органов печати и, как следствие, их стрельба по ложным мишеням. Насколько это серьезно, проиллюстрируем на примере событий в Волгограде.
Вот как, например, в книге западных авторов «Экоцид в СССР» описывается эпизод «экологического пробуждения» населения южной части Волгограда, резко выступившего против строительства цеха базудина на одном из химических заводов Волгограда: «Группа работниц нефтеочистительного завода и их подруги из южных районов обратили внимание на то, что на свет стало появляться тревожно большое число младенцев с врожденными уродствами, а также умственно отсталых людей. К концу 1987 г. они пришли к заключению, что виновато химическое загрязнение среды в высокоиндустриальном Красноармейске, в районе которого они жили и работали«35.
В качестве источников экологических бед авторы35 называют алюминиевый завод, металлургический завод «Красный Октябрь» и «химические комплексы» с их выбросами хлористого водорода. Этот диагноз был явно неубедителен. Нефтеочистительных и алюминиевых заводов в бывшем Советском Союзе очень много, а завод «Красный Октябрь» расположен в северной части Волгограда. Однако совокупность несчастий, обрушившихся на жителей Красноармейского района, уникальна.
Газета «Правда», обсуждавшая ту же проблему по горячим следам, еще во времена пика экологической борьбы в южном Волгограде34, приводила сравнительные данные городского мединститута о здоровье детей в Красноармейском и чуть более благополучном Центральном районах: «В Красноармейском районе показатели патологического состояния у новорожденных на 1000 родившихся составляют 70,3 против 44,2 в контроле. Чаще регистрировалась заболеваемость кишечными инфекциями — в 2,1 раза, конъюнктивитами — в 4,5 раза, отитами — в 3,2 раза, диатезами, дерматозами — в 2«.
Эти данные не могут не удручать, хотя подбор болезней столь общий, столь не привязан к «местным условиям», что невольно закрадывается подозрение о нежелании авторов говорить об истинном виновнике болезней. Газета сосредоточила свой удар на химическом объединении «Каустик», хотя роль “Химпрома” им. С.М.Кирова в тяжелейшем ухудшении экологической обстановки очевидна. Именно этот флагман производства ОВ расположен в нескольких километрах выше по течению Волги от Красноармейска (до 1920 г. это был древний город Сарепта, в 1931 г. Красноармейск вошел в черту Волгограда). Именно это предприятие в плановом порядке, в рамках допущенных и никем не контролировавшихся технологий сбрасывало свои отходы производств фосфорных ОВ (равно как и менее токсичных фосфорных пестицидов — меркаптофоса, хлорофоса и других) непосредственно в Волгу или сначала в усреднитель-накопитель («белое море») с последующим сбросом в Волгу. Именно у этого завода санитарные службы так и не добились прекращения сбросов высокотоксичных отходов, попадавших непосредственно в питьевое водоснабжение Красноармейского района, если всерьез и пытались это сделать.
Речь идет не о критике западных и отечественных авторов, а о выборе истинных целей. Западные авторы пишут, что экологические активисты «встряхнули» всю систему власти в районе Волгограда35. «Правда» говорит о том же самом: «Люди поверили своим руководителям, которые во время демонстраций и митингов в Красноармейском районе не испугались, не остались сторонними наблюдателями, а вышли на прямой, откровенный разговор с массами«34.
Так оно и было. Однако наиболее весомую, фундаментальную причину экологической катастрофы, разразившейся к югу от Волгограда, не назвали ни те, ни другие. Не сделали этого и власти.
И даже директор НИИ гигиены, токсикологии и профпатологии, в котором специально изучалось воздействие производств ОВ на состояние здоровья работников ПО «Химпром» и окружающую среду, назвал в грязи, накопившейся в «белом море» в южной части Волгограда возле “Химпрома”, лишь шесть химических ингредиентов: фенол, трибутилфосфат, хлороформ, четыреххлористый углерод, трихлорэтилен и метафос144.
Самые варварские ОВ XX века — фосфорные — оказались как бы вне поля зрения доктора медицинских наук П.Шкодича, который многие годы не только руководил в Волгограде институтом секретной медицины НИИГТП, но и участвовал в работе всех экологических комиссий города и области, регулярно делая для сограждан успокаивающие заявления.
Гласность времен старика Эзопа пока не уступила места нормальной свободе печати, характерной для зрелого демократического общества. По крайней мере по проблеме химического оружия.
Справедливости ради следует отметить, что власти как элемент нашего общества прогрессируют. Они прилагают немалые, порой, недюжинные усилия, чтобы с минимальными психологическими потерями выходить из трудных для себя ситуаций, не сделав при этом ни малейшего движения в сторону соблюдения интересов общества. Иллюстрацией может служить отношение властей к двум документам по химическому оружию, возникшим в течение 1994-1995 г. Один из них — это резолюция по проблеме химического оружия общественной экологической конференции “Дни Волги-94”, принятая в октябре 1995 г. в Нижнем Новгороде338. Второй — Концепция уничтожения химического оружия, подготовленная на ее основе (см. раздел VIII.11).
Родина слышит, родина знает.
“Комитет по конвенциальным проблемам химического и биологического оружия при Президенте РФ рассмотрел по поручению администрации Президента России резолюцию общественной конференции “Дни Волги-94” по проблемам химического оружия. Значительная часть положений, изложенных в указанной Резолюции, уже нашли отражение в решениях Правительства и Президента Российской Федерации. Заместитель Председателя Комитета В.Т.Заборня. 22.XI.94 г.”.
“Ваше письмо, направленное Президенту Российской Федерации Б.Н.Ельцину, по поручению рассмотрено Комитетом по конвенциальным проблемам химического и биологического оружия при Президенте Российской Федерации. Основные положения предлагаемой Вами “Концепции уничтожения химического оружия” в основном учтены в проекте Федеральной целевой программы уничтожения запасов химического оружия в Российской Федерации и в разрабатываемых в настоящее время мероприятиях по ускорению подготовки страны к химическому разоружению. Первый заместитель Председателя Комитета А.С.Иванов. 14 августа 1995 г.”.
Оставим в стороне неспособность госчиновников хотя бы заметить проблему преодоления иных последствий химического противостояния, кроме самого уничтожения химического оружия. Это — родовое. Однако и в механизме уничтожения они так и не продвинулись в понимании очевидных задач.
Чтобы понять цену этих ответов-отписок, достаточно взглянуть в постановления Правительства от 30 декабря 1994 г. и 22 марта 1995 г., а также Указ Президента РФ от 24 марта 1995 г.
В документах, утвержденных после первой отписки, предусмотрено, что именно армия будет вести экологический и санитарно-гигиенический мониторинг в районе баз хранения химического оружия, что именно армия, а не технологи и экологи с участием общественности, будет отбирать технологии уничтожения химического оружия, что армия по-прежнему будет проводить не подконтрольные обществу перевозки химического оружия между регионами, что Роскомхимнефтепром будет не уничтожать, а конверсировать не поддающиеся дегазации цеха производства химического оружия и т.д. В резолюции говорилось прямо противоположное.
Что касается второй отписки, то она прислана после того, как власти твердо решили:
- не рассекречивать никаких документов по химическому оружию, в том числе содержащих экологическую и медицинскую информацию (раздел VIII.9),
- не приравнивать ветеранов Великой Отечественной войны, выживших после производства иприта и люизита, к числу инвалидов этой войны (раздел VI.1),
- не заниматься здоровьем участников производства фосфорных ОВ в Волгограде и Новочебоксарске, чреватым резким расширением числа профинвалидов (раздел VI.1),
- не обнародовать места прошлых и экологически чрезвычайно опасных захоронений и затоплений химического оружия (раздел IV.5),
- не привлекать к оценке качества технологий уничтожения химического оружия не зависимых от властей ученых и активистов (раздел VII.3).
Список этот бесконечен. Жизнь продолжается.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |