VIII.7. Химический терроризм
Химическому разоружению сопутствует еще одна проблема. На пороге нового тысячелетия мировое сообщество столкнулось с возможностью резкого расширения осознанного бытового химического терроризм (на уровне государства он не прекращается, пожалуй, с 30-х гг.).
20 марта 1995 г. в Японии в метрополитене г.Токио был совершен акт химического террора, сопровождавшийся гибелью людей. Предыдущий случай произошел в Японии в г.Мацумото в ночь на 27 июня 1994 г. В обоих случаях инструментом послужил зарин — высокотоксичное фосфорное ОВ нервно-паралитического действия.
Эти события не могли не всполошить мировое сообщество, в особенности в плане возможного использования ОВ в совершенно новой ипостаси — для осуществления актов химического терроризма..
Отозвались и в нашей стране.
Из филиппик генерала А.Кунцевича:
“Я и в прошлом году, и сейчас предлагал японскому правительству создать международную комиссию для серьезного расследования случаев применения боевых ОВ против мирного населения. Предложил опубликовать в печати результаты проведенных анализов, истории болезней… Но руководство Японии никак не отреагировало на мое предложение. Отсутствие официальной гласности в столь деликатном деле, каким является трагедия с применением химического оружия, и создает почву для различных политических спекуляций, а главное, не может стать гарантией неповторения подобной беды.”352.
Благородному негодованию генерала по поводу отсутствия официальной гласности не было бы цены, если бы оно было направлено на решение задач собственной страны:
- в серьезном независимом расследовании случаев воздействия боевых ОВ на здоровье жителей России,
- в налаживании официальной гласности в отношении аварий и катастроф на производствах химического оружия России,
- в расследовании случаев испытания химического оружия на гражданах России,
- в изучении территорий, серьезно загрязненных в результате производства, испытания, неадекватного хранения и ненадлежащего уничтожения химического оружия, ну и так далее.
И все это — для неповторения подобных бед в России.
Из газеты:
“Один наш не в меру прыткий химик начал активно навязывать себя японцам. Мы понимаем, что когда наш генерал руководил испытаниями ОВ на живых людях на полигоне в Шиханах, опытов для полноты научной картины не хватило. Однако трудно понять, какой смысл японцам передавать нашему генералу свои новые токсикологические данные — американцы ведь тоже тоскуют из-за недостатка опытов на людях. Неприглашенный генерал мог бы найти себя на родине — рабочие Волгограда тоже пострадали от зарина, а ни одно медицинское светило не хочет признать самого факта хронического отравления этих людей малыми дозами ОВ. Может, генерал поможет?”109
Реальная действительность пока не дает повода для оптимизма. Своими действиями представители ВХК способствовали химическому развращению некоторых слоев общества, и теперь оно пожинает плоды.
Достаточно вспомнить бесхозные находки химического оружия, с немалой частотой и в немалом количестве обнаруживаемые на просторах России (раздел III.2).
Достаточно вспомнить и то, что ни один межнациональный конфликт, разразившийся на территории бывшего СССР, не миновала “химическая эпитимья”. В связи с применением доморощенного (не с армейских баз, а именно доморощенного) химического оружия упоминались Нагорный Карабах, Нахичевань, Абхазия и т.д. Обвиняли друг друга обе противоборствующие стороны. Не избежали искуса взаимных обвинений в применении химического оружия и стороны той войны, что прошла в Чечне: одни обвинили противоположную сторону в применении фосгена, другие — в применении хлора. Разумеется, до опубликования достоверных данных не доходило ни разу.
Из опыта химико-коммерческих разборок:
“Так уж получилось, что 46 процентов акций АО “Камтэкс”, одного из крупнейших химических заводов области, вышли из-под контроля руководства предприятия и оказались в руках другой фирмы. Однако заводская охрана грудью встала на защиту завода. Нападавших встретили выстрелы в упор. К счастью, стреляли из газового оружия. И когда оборонявшиеся увидели, что газовое оружие не дает эффекта, Зенькович-старший (речь — о нежелавшем уходить в небытие директоре Пермского химического завода им.С.Орджоникидзе, ныне это АО “Камтэкс” — Л.Ф.) распорядился остановить производство, включить сирену гражданской обороны и пустить … фосген”414.
Не избежали включения (или возможного включения) химического терроризма в свой и так небедный арсенал криминальные слои нашей страны, склонные к неправовым способам решения любых проблем.
Химико-криминальные этюды:
“В марте 1992 г. из Сызрани (Самарская область) на имя вице-президента (так в тексте — Л.Ф.) правительства России С.М.Шахрая было направлено анонимное письмо, в котором высказывалось намерение массового отравления людей путем введения в водопроводную сеть химических ОВ или патогенных микроорганизмов, если не будут выполнены ультимативные требования анонима”416.
“Специалисты утверждают, что небольшое количество фосфорорганических ОВ в достаточно высокой концентрации даст именно тот эффект, который испытали на себе Кивелиди и Исмаилова (речь идет о смерти при невыясненных обстоятельствах известного предпринимателя И.Кивелиди и его секретаря — Л.Ф.). В отличие от других “подозреваемых” препаратов эти могут существовать в виде порошка (пыли) без резкого запаха. Кроме того, они достаточно стойки и не разлагаются в комнатных условиях”417.
Со временем химическое оружие будет входить в нашу жизнь все более серьезно. И корни этого явления лежат вовсе не на бытовом, а на государственном уровне.
Из опыта химико-политических рассуждений:
“Раньше положенного времени опубликована информация об объектах по разработке химического оружия и характере их деятельности, а также раскрыта информация в той степени подробности, которая не предусмотрена объявлениями по конвенции — сравнительные характеристики токсических и боевых свойств разрабатывавшихся образцов, места их разработки, наработки опытных партий и испытаний, условные наименования этих новых веществ и программных разработок в целом. Созданы предпосылки для предъявления требований к России со стороны других стран еще более подробной информации, что может быть использовано государствами “третьего мира” в своих целях, а это будет способствовать распространению химического оружия. Начальник Генштаба ВС РФ М.Колесников”418.
Приведенный пассаж относится не к 1989-1990 гг., когда были подписаны с США двусторонние документы по химическому оружию, а население России не было осведомлено об их содержании “в той степени подробности”, на которую имело суверенное право. Он относится к лету 1993 г., когда вовсю шло уничтожение химического потенциала Ирака (раздел IV.2), а взаимные обвинения в применении химического оружия в национальных конфликтах на периферии бывшего Советского Союза только разворачивались32.
Корни “химических” бед России — в непонимании людьми, занимающими государственные должности, что химические средства должны быть с позором и безо всяких условий исключены из практики решения любых конфликтных вопросов. Армия должна, наконец, снять “химию” с вооружения, во всеуслышание отказаться даже от мыслей о её возможном использовании и перестать оперировать ею при оценке военно-политических отношений с другими государствами. Власти (исполнительная и законодательная) должны понять, что процесс выплескивания химических средств борьбы на улицу может быть остановлен только одним способом — официальным и, если необходимо, даже односторонним отказом от химического оружия как средства выяснения отношений между государствами.
Государственный химический терроризм (если называть вещи своими именами, потеря здоровья миллионами людей в процессе выпуска множества видов продукции, а не только при производстве ОВ в Чапаевске и Дзержинске, Волгограде и Новочебоксарске — прямое следствие этого явления) — это питательная среда для терроризма бытового. Без отказа от него трудно начинать путь к миру без химических средств борьбы.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |