4. Где искать закопанное химическое оружие в России?
Давно и не нами сказано “Ищите и обрящете…”
Так что пора перейти к перечню тех мест, где между двумя мировыми войнами химоружие не могло не закапываться. Он достаточно богат. Конечно, особо масштабные работы с химоружием проводились в “столичных” регионах: 1) Москве и Московской области, 2) Ленинградской области и С.-Петербурге, 3) Нижегородской области, 4) Саратовской области (непризнанной столичной области). И каждый из них требует специального разбора.
Очень сильно досталось регионам, которые в период между мировыми войнами находились, по обычному выражению тех лет, “на переднем крае борьбы с японскими империалистами” — Приморскому и Хабаровскому краям, Амурской и Читинской областям, Еврейской автономной области. Их мы также рассмотрим по возможности подробно.
Не обошла военно-химическая судьба и внутренние области страны, где работы с химоружием велись не в тех масштабах. Некоторые из них мы также рассмотрим, хотя далеко не все. Для примера будут избраны лишь несколько регионов — Брянская, Ивановская, Иркутская, Кировская, Костромская, Кемеровская, Новосибирская, Пензенская, Тверская, Челябинская и Ярославская области, Краснодарский и Красноярский края.
В других регионах страны положение с закапыванием химоружия было аналогичным. Этот аспект проблемы отложим до будущих времен.
а). Внутренние области
БРЯНСКАЯ ОБЛАСТЬ
Места работ с химоружием:
Брянск. Склад № 44 артиллерийского вооружения. Хранение артиллерийских и авиационных химических боеприпасов.
Карачев. Склад № 28 артвооружения. Хранение химбоеприпасов.
Ржаница. Центральный склад № 137 химоружия. Хранение химоружия. Опытное хранение химоружия.
Почеп. Склад химоружия. Хранение авиахимбоеприпасов.
Карачев. Карачевский военный лагерь.
Сеща. Сещинский авиационный полигон.
В Брянской области имелось несколько складов, где в те или иные исторические периоды хранилось (и закапывалось) химоружие.
Так, в октябре 1929 года со склада № 28 (Карачев) в Москву было доложено, что с несколькими сотнями 76 мм артхимснарядов, которые потекли в 1928-1929 годах, поступили просто — они “не разряжались и закопаны в землю”.
В 1935 году начальник ХИМУ Я.М.Фишман критиковал склад №137 (Ржаница) за отправление в дальний путь бочки с ипритом, “давшей течь через пробку”. Будучи начальником многоопытным, он тут же обнаружил, что “имеет место невыполнение складом № 137 инструкции химического управления РККА о предварительном спуске давления из бочек”. Судьба тех бочек неизвестна.
Немало бед связано и с практикой самой работы на военно-химическом складе № 137, который многие годы был основным местом перевалки ОВ и хранил особенно большие количества химоружия. Упомянем пару примеров, которые в силу их неординарности попали в приказы высокого начальства. Так, 15 июля 1939 года здесь произошел выброс фонтана иприта из железнодорожной цистерны. В тот день жестоко пострадало два человека, направленных на проведение опасных работ без средств защиты. В дальнейшем одна из них (вольнонаемная работница Прудникова) погибла. Годом позже, в мае 1940 года, на том же складе случилось еще более крупное событие. На этот раз произошло массовое поражение “12 человек начальствующего и вольнонаемного состава”. Это случилось во время дегазации цистерны из-под иприта.
В том же 1940 году склад № 137 вел переписку с руководством в Москве о судьбе 160 бочек из-под люизита 1934-1937 годов изготовления. Дилемма была проста — отправить бочки на “уничтожение” на ЦВХП в Шиханы или сжечь на месте. Ну а через год началась война и пришлось спешно вывозить на восток уже все наличные запасы ОВ или… закапывать, чтобы не достались немцам.
ИВАНОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
Места работ с химоружием:
Иваново. Склад артиллерийского вооружения. Хранение химических боеприпасов.
Кинешма-Заволжск. Анилино-красочный завод (химический завод № 756). Производство химоружия.
Шуя. Склад артиллерийского вооружения. Хранение химических боеприпасов.
Ивановская область не особо отличалась военно-химической активностью. Тем не менее, именно по инициативе Шуйского склада в апреле 1924 года Артиллерийский комитет Красной Армии обсуждала судьбу химических снарядов, которые хранились в нем и которые в случае протекания “зарывались в землю”. Склад считал, однако, в будущем “поступать таким же образом… невозможным из опасений отравить местность, окружающую зарытые в землю химснаряды” и спрашивал указаний. Склад тот был вскоре расформирован, так что о судьбе закопанного можно лишь гадать.
ИРКУТСКАЯ ОБЛАСТЬ
Места работ с химоружием:
Иркутск-Батарейная. Склад № 41 артиллерийского вооружения. Хранение химических боеприпасов.
Иркутск-Батарейная. Склад № 415 химического вооружения. Хранение химического оружия.
Мальта. Артиллерийский полигон. Военный лагерь.
Свирск. Призводство мышьяка на Ангарском металлургическом заводе (ныне “Востсибэлемент”). Уничтожение отходов производства химоружия.
Иркутская область тоже не была богата количеством мест возможного захоронения химоружия. Однако досталось и ей. Так, в феврале 1924 года на складе артиллерийских боеприпасов в Иркутске, который тогда еще не обрел своего номера, была найдена партия потекших 76 мм химических снарядов. Решение не вызвало у руководства каких-либо затруднений — они были “уничтожены закопкой в землю”, как указано в одном из документов.
КЕМЕРОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
Места работ с химоружием:
Юрга. Юргинский артиллерийский полигон. Окружной военно-химический полигон. Военный лагерь.
И Кемеровская область не была знаменита числом точек, где работали с химоружием. Однако место работ в районе Юрги стоило многих других.
В Юргинском лагере СибВО летом 1939 года шесть колхозников получили поражение ипритом во время сенокоса на химическом полигоне Юргинского военного лагеря. Это случилось после того, как они познакомились с бесхозными емкостями с ипритом. В отличие от многих, это событие получило огласку, достигло московских военных коридоров и вызвало волну переписки.
При расследовании выяснилось, однако, что проблема более серьезна, чем рядовой эпизод. Как показалось авторам разгромного приказа, этот полигон будто бы “неудовлетворительно” очищается от ОВ и зараженной тары после работ с химоружием. На самом деле колхозники из СибВО встретились с безответственной и по существу преступной системой. Они были отравлены потому, что встретились с бочками с ипритом на земле, которая по докладам и сводкам уже будто бы была обезврежена; просто исполнители по каким-то причинам не успели закопать (или закопать с сожжением, как делалось после 1938 года) опасное и уже ненужное имущество.
События в Юргинском лагере не были случайностью — это была система. Иначе бы командующему военным округом С.А.Калинину не пришлось тем летом писать специальный приказ по войскам СибВО о том, что в ряде воинских частей “химические снаряды, баллоны с ОВ, тара ОВ, как правило, не опломбируются и не охраняются”.
КИРОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
Места работ с химоружием:
Киров (Вятка). Склад артиллерийского вооружения. Хранение химических боеприпасов.
Раз. Марадыковский. Склад химоружия. Хранение авиационных химических боеприпасов. Уничтожение химоружия. Захоронение химоружия.
Вишкиль, пристань. Котельничский военный лагерь.
КОСТРОМСКАЯ ОБЛАСТЬ
Места работ с химоружием:
Буй. Склад № 50 артиллерийского и авиационного вооружения. Хранение химических боеприпасов. Уничтожение химического оружия.
Кострома. Склад артиллерийского вооружения. Хранение химических боеприпасов.
Кострома. Военно-химическое училище. Химический полигон.
Район Костромы. Костромской военный лагерь.
Костромской области тоже не досталась роль слишком активного участника работ с химоружием. Однако события были. Укажем в связи с этим на затеянную в июле 1938 года авиаскладом № 50 (Буй) переписку с Москвой в отношении многочисленных “дефектных” авиабомб, которые начали прибывать со всей страны. Начальник склада просил руководство ВВС РККА дать определенные указания в отношении их судьбы. Среди бомб были и химические, в частности типа АОХ-8. Конец этой истории в документах не обозначен. Для этого же склада авиационного химоружия известна практика уничтожение ненужных запасов химоружия послевоенных лет. Не обходилось и без использования болот для этих варварских работ. Именно на этом арсенале происходило совещание работников авиационных химических баз, касавшееся предстоящего массового уничтожения химоружия на рубеже 1950-1960-х годов.
КРАСНОДАРСКИЙ КРАЙ
Места работ с химоружием:
Абинская. Абинский военный лагерь. Артиллерийский полигон.
Анапа. Анапский военный лагерь.
Краснодар. Краснодарский военный лагерь
Крымск. Крымский авиационный военный лагерь.
Новороссийск. Новороссийский военный лагерь.
Пластуновская. Пластуновский авиационный военный лагерь.
Славянск-на-Кубани. Славянский военный лагерь.
Сочи. Сочинский военный лагерь.
Туапсе. Туапсинский военный лагерь.
Приведенный и далеко не полный перечень свидетельствует, что на юге страны военные учились химическому делу особенно активно.
Так что не удивителен прискорбный факт, который разбирал через много месяцев после окончания “химического лета” 1939 года командующий войсками СКВО Ф.И.Кузнецов. Три бочки с ипритом, полученные в 1939 году 10-й казачьей дивизией и не израсходованные ею во время летней учебы, были брошены в Прохладненском лагере без охраны в развалившемся подвале. А зимой в штабе округа родилась идея передать лагерь на учебу будущего года другой дивизии — 175-й стрелковой. В ответ химики-танкисты 10-й казачьей дивизии исключили три бочки иприта из своего учета и, не передав их 175-й дивизии и даже не опустившись до закапывания, просто бросили. Кончился этот бедлам печально: “служащие военторга случайно обнаружили эти бочки и, считая, что в них находится бензин, прикатили одну бочку к столовой военторга и вскрыли; при этом один человек получил тяжелое поражение, а три — легкие”. Затеяв разбирательство, командующий сначала хотел пугнуть своих подчиненных суровой карой — “преданием суду военного трибунала”, а потом помягшал и просто-напросто распорядился “проверить во всех частях состояние и хранение боевых ОВ”. Что до судьбы бочек с ипритом, то она так и осталась не известной.
КРАСНОЯРСКИЙ КРАЙ
Места работ с химоружием:
Ачинск. Ачинский военный лагерь.
Канск. Канский военный лагерь.
Район Красноярска. Артиллерийский полигон. Военный лагерь.
Старцево. Авиационный полигон. Складирование химического оружия.
Красноярский край был особо известен активностью летчиков, которые готовились к наступательной химической войне.
Авиационный полигон Старцево в районе Красноярска (25 км к северу от города; 4 км до ближайшего населенного пункта) неоднократно использовался в качестве химического.
Так, в августе 1938 года на нем было осуществлено химическое учение 1-го авиационного полка (место постоянного базирования — Красноярск) с выливанием иприта. В выливании приняли участие 10 самолетов, взлетавших с аэродрома в Красноярске и приземлявшихся после выполнения боевой задачи на аэродроме в Песчанке. Заправка выливных авиационных приборов (ВАПов) ипритом происходила в Красноярске, дегазация — в Песчанке. Во время тех учений при заправке два ВАПа потекли.
А в сентябре 1939 года прошли сухопутные учения по преодолению зараженного ипритом участка авиаполигона Старцево с участием 300 человек из 52-й авиабригады Красноярского авиагарнизона. На заражение участка 200х400 метров было израсходовано 180 кг иприта в смеси с керосином. Куда девались остатки иприта? В 44 авиабригаде, повышавшей свое химическое мастерство в районе Красноярска, на аэродроме для захоронения отходов ОВ, как упоминается в отчете 1937 года, “были вырыты ямы”. И они не пустовали, если учесть, что в то лето этой авиабригадой на обучение было израсходовано 4,95 тонн иприта.
НОВОСИБИРСКАЯ ОБЛАСТЬ
Места работ с химоружием:
Бердск. Склад химического вооружения № 626. Хранение химоружия.
Бердск. Бердский артиллерийский полигон. Военный лагерь.
Примечательное событие случилось в мае 1936 года на железнодорожной станции Новосибирска. Выяснилось, что с ипритными бочками, двигавшимися по маршруту Омск-Красноярск, случилась неприятность: “в вагоне с веществом-6 одна бочка встала пробкой вниз и дает незначительную течь. Вагон был отцеплен от состава поезда и… произведена тщательная дегазация внутри и снаружи вагона, а также место стоянки вагона…” Впрочем, для боевых химических дел никаких изменений не произошло — бочки с ипритом (это и было вещество-6) не вернулись на склад в Омск, а продолжили свой путь к летчикам Красноярска. А в акте, который сопровождал злополучный вагон было сказано, что “вагоном пользоваться в дальнейшем, без смены пола, нельзя”.
ПЕНЗЕНСКАЯ ОБЛАСТЬ
Места работ с химоружием:
Леонидовка. Склад № 76. Склад авиационного вооружения. Хранение химических боеприпасов. Уничтожение химоружия. Захоронение химоружия.
Селикса. Военный лагерь Селикса. Артиллерийский полигон.
Летом 1939 года в лагере Селикса 526-й стрелковый полк покинул свой военный лагерь, бросив бочку из-под иприта и 399 ядовито-дымных шашек на “растаскивание” местным населением. Событие это не было единственным, однако именно оно вошло в очередной грозный приказ.
Немало данных имеется об уничтожении химоружия, которое было осуществлено в летние месяцы 1947-1968 годов в районе Леонидовки, Пензы и Сурского водохранилища. Уничтожение проводили в основном в двух местах — на химплощадке в лесу в 2,5-3 км от склада авиахиморужия, а также в озере Моховое (впоследствии оно приобрело имя Мертвое). Были ликвидированы большие количества авиахимбомб в снаряжении иприт-люизитной смесью. Места уничтожения химоружия были определены в 1990-х годах активистом Союза “За химическую безопасность” Ю.В.Вобликовым. Это позволило получить данные о загрязнении почв остатками ОВ, которыми широко оперируют природоохранные службы. В частности, данные были оглашены на заседании Межведомственной комиссии по экологической безопасности СБ РФ 25 мая 1999 года.
Уничтожение авиационных химбомб с иприт-люизитной смесью в районе Леонидовки происходило методом открытого сжигания в лесу в 6 км юго-восточнее Пензы и в 3 км юго-западнее Леонидовки. Было три отдельных участка уничтожения, расположенных в 30-50 метрах друг от друга. Содержимое химических авиационных бомб калибра 500 кг или 100 кг выливалось в специально сооруженные траншеи и котлованы, смешивалось с керосином и поджигалось. Смеси иприта с люизитом, сгоревшие не полностью, проникали сквозь кирпичную кладку в грунт. Окончание определялось визуально, после чего корпуса авиационных химических бомб отправлялись на переплавку. Количество уничтоженного за день ОВ доходило до 3 тонн.
Остатки корпусов химических бомб находятся на площадках уничтожения поныне. Признаками уничтожения иприт-люизитных смесей служит нахождение в наши дни в почве площадок уничтожения ряда химических соединений:
- больших количеств бета-хлорвиниларсиноксида, являющегося устойчивым веществом и продуктом гидролиза альфа-люизита — основы люизита;
- остаточных количеств бета-люизита, который является примесью технического люизита (основу его составляет альфа-люизит);
- мышьяка, составляющего основу люизита — от 100 до 78000 ПДК; причем от поверхности до 40 см глубины превышение ПДК по мышьяку — тысячи и десятки тысяч раз, а на глубинах до 5 метров — в сотни раз;
- циклических органических соединений серы, возникающих в результате разложения иприта (безвредных среди них обычно не бывает).
Прямыми знаками сжигания иприт-люизитных смесей служит нахождение на площадках уничтожения больших количеств полихлорированных соединений — дибензо-п-диоксинов и дибензофуранов; их концентрация превышает фоновый уровень в 201130 раз.
Из воспоминаний:
“Химическое оружие уничтожалось в пяти километрах от Леонидовки на выработанном торфянике - торфяном болоте. Уничтожение происходило 2-3 раза в неделю. Химические компоненты сжигались в специальной кирпичной яме, а дым ветром несло на поселок. Полигон, на котором уничтожалось химоружие, не охранялся, и один из местных жителей разобрал кирпичную кладку ямы, притащил домой на тачке кирпичи из “ипритной” ямы. Майор Зыков из отдела по ликвидации химоружия воинской части, который при уничтожении химических боеприпасов получил сильное отравление, впоследствии умер от рака”.
Сурское водохранилище, возникшее в тех местах в 1975 году, находится менее чем в 4 км от мест сжигания ОВ, и оно по существу состоит в опасном гидроконтакте с химплощадкой, поскольку та оказалась практически на его береговых склонах. Опасность усугубляется местными гидрогеологическими условиями (водоносные песчаники). Вопрос о возможности попадания каких-то количеств люизита, иприта и продуктов их разложения в водохранилище не ставился и тем более не исследовался.
ТВЕРСКАЯ ОБЛАСТЬ
Места работ с химоружием:
Лихославль. Склад артиллерийских химических боеприпасов.
Куженкино. Склад № 39 артиллерийского вооружения. Хранение артиллерийских и авиационных химических боеприпасов.
Мончалово. Склад № 35 артиллерийского вооружения. Хранение артиллерийских и авиационных химических боеприпасов.
Ржев. Склад № 40 артвооружения. Хранение химбоеприпасов.
Тверь. Центральный военно-химический склад № 138.
Тверь. Военно-химическое училище с военно-химическим полигоном. Уничтожение химоружия.
Район Твери. Калининский военный лагерь. Артиллерийский полигон.
Торопец. Склад № 55 артиллерийского вооружения. Хранение артиллерийских и авиационных химических боеприпасов.
В Тверской области военно-химическая активность была не меньшей, чем в других регионах. Так, в марте 1920 года начальник ГАУ РККА А.Зотов после личного осмотра склада огнеприпасов в Торопце распорядился “уничтожить… химические снаряды, дающие утечку, закопав их для этого в землю на глубину не менее 1,5 аршина”. Ну а в декабре 1938 года с подачи склада № 55 в Торопце произошла курьезная переписка. Склад доложил в особый отдел ГУГБ НКВД, что из хранящихся 10 000 артиллерийских химических снарядов калибра 122 мм у части из них, что содержат стойкие ОВ, на корпусе нанесены не два желобка, а один, что вроде бы должно быть в случае нестойких ОВ. Особый отдел ГУГБ НКВД немедленно послал “спецсообщение” куда следует. Кончилось тем, что довольно скоро из АУ РККА было получено небрежное сообщение, что “рецептура ОВ у 122 мм химических снарядов определяется по отличительной окраске, клеймам и трафарету на корпусе снаряда, независимо от наличия и количества желобков на головной части”. Закавыка, однако, состояла в том, что этой простейшей информацией не располагало самое важное учреждение во всей этой истории — артиллерийский склад № 55. Так что могли быть и следствия.
Среди других событий укажем на случившееся в январе 1939 года на химическом складе № 138. Там был найден бесхозный баллон со смесью хлора и фосгена в кустах вдали от какой-либо охраны. После не очень шумного разбирательства его переправили на химический полигон Калининского военно-химического училища и расстреляли. Потребовалось 5 пуль.
ЧЕЛЯБИНСКАЯ ОБЛАСТЬ
Места работ с химоружием:
Челябинск. Склад № 58 артиллерийского вооружения. Хранение химических боеприпасов.
Чебаркуль. Чебаркульский артиллерийский полигон. Военный лагерь.
Артполигон в Чебаркуле действовал активно. Что до учета расходования военно-химического богатства, то приведем такой факт. Во время стрельб 122 мм химическими снарядами с СОВ, которые были выполнены в августе 1936 года на Чебаркульском окружном артполигоне было израсходовано 280 снарядов. Авторы отчета упоминают о том, что 20 из них не разорвались, однако не приводят каких-либо данных о том, разыскивались ли эти снаряды или были оставлены лежать до очередной беды. Этот факт высвечивает один из путей “утилизации” — закапывалось в землю лагерей и полигонов далеко не все, остальное просто бросалось.
ЯРОСЛАВСКАЯ ОБЛАСТЬ
Ростов-Ярославский. Центральный военно-химический склад № 141. Образован в 1933 на основе ликвидированного склада артиллерийского вооружения № 51. Хранение артиллерийских химических боеприпасов.
Рыбинск. Склад № 34 артиллерийского вооружения. Хранение химических боеприпасов.
Ярославль. Склад № 71 артиллерийского вооружения. Хранение химических боеприпасов.
Филино. Филинский военный лагерь.
Рыбинские склады жили той же активной жизнью, что и остальные. В частности, в декабре 1928 года начальник склада № 34 (Рыбинск) докладывал в Москву о результатах очередного осмотра хранившихся там партии 76 мм химических снарядов. Вопросов не задавалось — просто было доложено, что “протекающие снаряды закопаны в землю”.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |