ОПЫТ НАД ПРИРОДОЙ
Итак, Красная (Советская) Армия активно использовала стойкие ОВ — иприт, люизит и их самые разнообразные смеси — для боевого заражения почв в самых различных местах СССР, начиная с полигона в Кузьминках и других территорий Москвы и Подмосковья. Примеров тому было приведено немало. Иприт как средство долговременного заражения территории полигона в районе Кузьминок использовался не только в опытах, но и при показательных занятиях и учениях. Выше упоминалось, как в ноябре 1928 года с боевыми возможностями химического оружия ознакомили слушатели КУВНАС. Приведем выдержки из программы показа средств химического нападения, которые имеют отношение к сегодняшним экологическим реалиям: бомбометание, включая применение бомб с ипритом, артиллерийскую стрельбу, в том числе с использованием ипритных снарядов, выливание ОВ с самолетов с применением ВАПов, заражение участка ипритом…
И нам, жителям XXI века, необходимо понять, что сталось с теми СОВ.
Точно так же армия использовала многочисленные мышьяксодержащие СОВ (люизит и др.) и раздражающие ОВ (дифенилхлорарсин, дифенилцианарсин, адамсит др.) для проведения опытов и военных занятий, в первую очередь на полигоне в Кузьминках. И мышьяк тот никуда не мог деться.
А после заражения земель полигона СОВ армия проводила их дегазацию. Вопрос о том, как поступать с почвами, зараженными ипритом, возник еще в дни первых же опытов. Во всяком случае 23 мая 1925 года Химком при РВС СССР обсудил проблему финансирования опытных работ по дегазации земель, а также продовольствия и одежды. Опыты по дегазации местности после ее заражения ипритом было решено осуществить на полигоне Кузьминках. На эти цели было выделено 58 пудов иприта, и они были добросовестно разлиты по полигону.
И тут проблема раздваивается. С одной стороны, многие годы наша армия считала, что для дегазации объектов (почв, военной техники) необходима их обработка хлорной известью. При этом о качестве тех операций их организаторы не сообщают. И это понятно — у нашей армии многие десятилетия не имелось серьезных средств дегазации почв.
Кроме того, начиная с 1930-х годов наша армия рассматривала открытое сжигание иприта и люизита одним из основных методов их дегазации (и вообще ликвидации), и она истово этот метод насаждала. Соответственно, возможность серьезных экологических последствий такого способа дегазации должна быть учтена при оценке результатов ликвидации стойких ОВ, которая была выполнена в разные годы и в больших масштабах не только на химических полигонах в Кузьминках и Шиханах, но также на военно-химических складах в Очакове, Камбарке (Удмуртия), Чапаевске (Самарская область), Ржанице (Брянская область), Леонидовке (Пензенская область), Марадыковском (Кировская область) и т.д., а также на заводах Чапаевска, Дзержинска и других городов.
Впрочем, ОВ попадали в огонь и по другим причинам. Так, 26 апреля 1931 года появился приказ по военно-химическому институту на Богородском валу по мотивам тушения большого пожара на его территории. И после того события пришлось определять содержимое множества уцелевших баллонов с ОВ. В том же 1931 году случился пожар и на военно-химическом складе в Очакове.
Что касается отходов от производства ОВ на заводах Москвы и от работ с ОВ в военном институте на Богородском валу, то, как уже рассматривалось выше, они отправлялись на захоронение на полигон в Кузьминки. Однако далеко не все. Кое-что закапывалось прямо на территории военного института. Более того, нельзя исключить закапываний во дворе химзавода на шоссе Энтузиастов (нынешний ГОСНИИОХТ). И во время вынужденных раскопок осени 1937 года из земли было извлечено далеко не все. Так что и здесь есть о чем подумать.
Вот так в течение большей части XX века на полигоне в Кузьминках и во многих других местах Москвы и Подмосковья были заложены на будущее экологические бомбы замедленного действия коллективного пользования.
А нам, жителям XXI века, приходится заниматься тяжкими последствиями безмыслия нашего военно-химического комплекса.
Прежде чем перейти к анализу последствий этой запланированной беды, обратимся к 26 сентября 1925 года, когда свежеиспеченный начальник ВОХИМУ Я.М.Фишман обратился в РВС СССР с предложением о сооружении установки по выпуску иприта (на тот момент в секретных бумагах его называли веществом «Н») в заводском масштабе мощностью 1000 тонн в год.
Обосновывая необходимость строительства установки непосредственно в Москве на Ольгинском заводе (ныне это ГОСНИИОХТ на шоссе Энтузиастов), с которым соседствовал тогда Лефортовский артиллерийский склад, Я.М.Фишман, называвший себя «дипломированным химиком», не отягощался сомнениями. Из его обращения следовало, что размещение выпуска иприта в Москве, могущее »вызвать опасения… в смысле вредности и опасности для населения в случае каких-либо катастроф, не играет существенной роли для таких ОВ, как вещество «Н». Вещество типа «Н», действующее главным образом при непосредственном попадании на кожу,… даже в случае пожара… прежде всего будет полностью разлагаться и сгорать на воздухе».
Конечно, в 1925 году об общетоксическом действии иприта советская спецнаука знала еще не очень много, не говоря уж о рядовых жителях страны — этот масштабный опыт на массах людей тогда еще только начинался. И он был поставлен. Сотни тысяч жителей Москвы, Подмосковья, Чапаевска, Дзержинска, Сталинграда (Волгограда), Березников, Сталиногорска (Новомосковска), которые были вынуждены глотать иприт в воздухе родных городов и заводских поселков, не знали о том должностном лице, которое сочло, что иприт в воздухе «не играет существенной роли», поскольку он будто бы действует «главным образом при непосредственном попадании на кожу».
Теперь мы знаем, что оно (должностное лицо) именовало себя дипломированным химиком Я.М.Фишманом — первым начальником ВОХИМУ.
Тем более не знали ни спецнаука, ни жители Советского Союза да и всего света о токсичнейших диоксинах, которые образуются при сгорании иприта и люизита — это знание относится к последним десятилетиям XX века. Однако и современникам, и потомкам Я.М.Фишмана от этого не легче. Иприт, как уже упоминалось, армия активно сжигала по всей стране, запустив многочисленные генераторы диоксинов. И к настоящему времени залежи диоксинов, которые не могли не образоваться по стране за несколько десятилетий при сжигании иприта и люизита, таковыми и остались — период полуразложения диоксинов в почве составляет десятки лет. В первую очередь, конечно, досталось Кузьминкам.
Итак, самое время заняться анализом последствий масштабного опыта над природой, который поставила армия на полигоне в Кузьминках и во многих других местах Москвы, Подмосковья и всей страны.
Советские энтузиасты химической войны выполнили в своем секретном подполье бездну научных и квазинаучных работ о сохранении и преобразованиях различных ОВ в окружающей природной среде. Тем не менее отечественные данные о скорости и путях трансформации ОВ в природе, которые наша армия допустила к открытому опубликованию, явно недостаточны, а информация о токсичности тех или иных продуктов — зачастую недостоверна. В результате этого при оценках последствий заноса ОВ в биосферу нам приходится использовать в основном зарубежные данные.
Обращаясь к более конкретной «судьбе» иприта и люизита в объектах окружающей среды, необходимо отметить, что в массовых изданиях встречаются не только некорректные заявления, но и неоправданно оптимистичные прогнозы.
«Иприт и люизит хорошо гидролизуются — соединяясь с водой, образуют нетоксичные или малотоксичные вещества. Все дело в том, какое количество ОВ сразу выйдет в воду».
Начальник химической службы ВМФ вводит читателей в заблуждение. Вот как на самом деле выглядит судьба в окружающей среде обычного серного иприта (дихлордиэтилсульфида) в воде и вообще в природе.
«В процессе уничтожения запасов ОВ после первой и второй мировых войн приходилось снова и снова делать вывод (противоречащий, по-видимому лабораторным результатам) о том, что дихлордиэтилсульфид мало теряет свою активность при многолетнем пребывании в атмосферных условиях в демонтированных производственных сооружениях и пришедших в негодность баллонах, а следовательно гидролизуется лишь частично. Даже под влиянием слоя дождевой воды, которая покрывает дихлордиэтилсульфид в частично наполненных сосудах, это ОВ сохраняется в течение ряда лет».
Жизнь показала, что информация немецкого специалиста более точна, чем безответственные суждения советско-российского химического адмирала.
Тому подтверждение — нахождения нами в ясные октябрьские дни 1998 года в Кузьминках «живого» иприта, который был закопан на берегу лесного озера 60-70 лет назад и который за эти годы так и остался неизмененным. В том эпизоде участвовало трое. Двое участвовало в походе на полигон — журналистка «Московской правды» Е.Б.Субботина и автор настоящей книги. А последующее измерение выполнил ученый из Российской академии наук Е.С.Бродский.
Итак, помимо горения, существуют и более обычные пути трансформации в объектах окружающей среды СОВ — иприта, люизита и разнообразных смесей на их основе, — гидролиз под влиянием влаги и окисление кислородом воздуха.
Иприт (2,2’-дихлордиэтилсульфида) в природе образует особенно много различных веществ: 2,2’-дихлордиэтилсульфоксид (сульфоксид иприта), 2,2’-дихлордиэтилсульфон (сульфон иприта), 2-хлор-2’-гидроксидиэтилсульфид (серный полуиприт), 2,2’-тиодиэтанол (тиодигликоль), 2,2’-дигидроксидиэтилсульфоксид (сульфоксид тиодигликоля), 2,2’-дигидроксидиэтилсульфон (сульфон тиодигликоля), 1,4-тиоксан (1,4-оксатиан), винил-2-хлорэтилсульфид, дивинилсульфид, 1,2-бис(2-гидроксиэтилтио)этан, 1,4-дитиан. И они далеко небезопасны.
Наряду с гидролизом, в серном иприте в присутствии влаги происходит образование димеров и более сложных продуктов. Один из обычных продуктов этой смеси вдвое, а другой (полуторный иприт, так называемый агент Q) — впятеро токсичнее исходного иприта. И они также способны прожить в природе немало лет. При окислении иприта влажным хлором, образуются токсичные сульфоксид и сульфон, а при термическом разложении — сложная смесь веществ, часть которых токсична. Последняя информация заслуживает детализации.
Как оказалось, при прямом сжигании иприта образуется не менее 15 химических веществ, в том числе: канцерогены — хлористый метилен, 1,2-дихлорэтан, 1,1,2-трихлорэтан, 1,1,1,2-тетрахлорэтан, 1,1,2,2-тетрахлорэтан; мутагены — хлористый метилен, 1,2-дихлорэтан, 1,1,1-трихлорэтан; а еще возникают вещества, которые влияют на репродуктивную функцию — 1,1,1-трихлорэтан и т.д.
Проблему сжигания иприта приходится рассматривать особенно подробно и потому, что в настоящее время уже известно, что при уничтожении иприта и люизита часть возникающих продуктов оказывается особо опасными — это высоко токсичные экотоксиканты диоксины. К сожалению, стало это ясным далеко не сразу и не с помощью наших военных или невоенных химиков.
“Учитывая, что при взаимодействии хлорной извести с ипритом образуются ядовитые вещества, выделяющиеся в виде дыма, необходимо проходящих пропускать возможно быстрее, во избежание осаждения дыма на одежде
зараженной ипритом, 1928 год, ВОХИМУ»
.
И почти все эти вещества, безусловно, наличествуют в почвах, оставшихся от полигона в Кузьминках. Если кто-то намерен в этом убедиться.
В случае мышьяксодержащего люизита список образующихся при гидролизе веществ много короче — это главным образом 2-хлорвиниларсиноксид, то есть оксид люизита. Образующийся продукт, чье токсическое действие не меньше, чем у самого люизита, по устойчивости, однако, много выше. И нам еще придется с ним встретиться.
2-хлорвиниларсиноксид
Во всяком случае в Чапаевске, где люизит производился несколько лет, в 1990-х годах, было обнаружено загрязнение мышьяком в чрезвычайно опасных формах, в том числе загрязнение 2-хлорвиниларсиноксидом времен Великой Отечественной войны. Обнаружение его в Кузьминках — это всего лишь вопрос времени. Если власти Москвы к этому расположены. Во всяком случае еще в 1994 году «пятна» мышьяка были обнаружены на территории бывшего полигона сотрудниками Института минералогии, геохимии и кристаллохимии редких элементов (ИМГРЭ) при исследовании почв Юго-Восточного округа. Причем концентрации мышьяка превышали фоновые в сотни раз.
При прямом сжигании люизита образуется более 10 веществ, в том числе: канцерогены — трихлорид мышьяка, окись мышьяка (белый мышьяк), винилхлорид, дихлорид ацетилена; мутагены — метилхлорид, винилхлорид, дихлорид ацетилена; вещества, влияющие на репродуктивную функцию -трихлорид мышьяка, метилхлорид, винилхлорид.
Свойства люизита в природе аналогичны иприту, однако люизит — это мышьякорганическое вещество, так что экологически опасны не часть, а все мышьяксодержащие продукты его трансформации в окружающей среде.
В случае мышьяксодержащего адамсита список образующихся веществ также невелик — это бис(5,10-дигидрофенарсазин)оксид. Этот оксид адамсита оказывает не меньшее раздражающее действие, чем сам адамсит.
Мышьяксодержащие дифенилхлорарсин и дифенилцианарсин при взаимодействии с водой оставляют после себя тоже лишь одно вещество — оксид дифениларсина. Однако, оно по своему раздражающему действию не уступает исходным ОВ. Поэтому их гидролиз также не ведет к дегазации.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |