Мы принимаем бой
Будущее советских территорий, где в 1918-1946 годах осуществлялись масштабные работы с химическим оружием, безоблачным не назовешь. Даже фрагментарные раскопки 1937-1939 годов, а также объемы выкопанного оружия свидетельствуют, что подобного рода работы необходимо осуществить во всех выявленных и еще не выявленных местах работ с химическим оружием.
А таких мест — сотни.
Таким образом, проблема экологических последствий подготовки страны к химической войне не была надуманной в прошлые годы, когда встал вопрос об экологичном химическом разоружении. Не потеряла актуальности она и в наши дни, когда на арену вышла новая властная армейская когорта — столь же безликая, сколь и безответственная.
Вряд ли кто сомневается в том, что закопанное и потерянное военными химическое оружие столь же опасно, как и то, что дожидается своего часа на официально объявленных 7 военно-химических арсеналах. Причем опасно для ежедневного благополучия всего общества, а не в связи с угрозой «химического терроризма», о котором не ленятся попугать нас безответственные генералы.
После распада Советского Союза у вновь образовавшихся независимых стран возникло немало проблем. Тем не менее давно настало время понять и руководству, и общественности этих стран, что в прошлом работы с химическим оружием велись почти во всех ныне независимых странах. И было бы хорошо, чтобы они об этом знали, поскольку такого рода информация имеет ценность по многим причинам.
Во-первых, подобная информация предельно важна с экологических позиций. Во-вторых, вряд ли руководство недавно образовавшихся независимых стран ставит перед собой цель нарушать Конвенцию о химическом оружии, не сообщая в Гаагу в ОЗХО данные о захороненных химических боеприпасах.
Чтобы не усугублять экологические последствия случившегося, России, Казахстану, Украине, Узбекистану и другим странам, которые раньше составляли Советский Союз, нужно не так уж много. Общественности необходимо знать места, где 60-70 лет назад могли осуществляться захоронения химического оружия. Ну а государствам — располагать ответственными руководителями армии и, в частности, военно-химической службы.
К сожалению, последнее исполнить особенно тяжело. Вряд ли кто из нынешнего поколения военных покажет обществу документы об очистке складов, лагерей и полигонов от неразорвавшихся и потерянных химических снарядов, мин и бомб, ядовито-дымных шашек, а также от закопанных бочек с ипритом и баллонов с синильной кислотой и фосгеном. И не только потому, что эти данные, вопреки закону, все еще скрыты от общества, а потому, что их может и не быть в природе.
Химическая служба армии России полагает, что данные о прошлых работах с химическим оружием не касаются тех стран, где эти работы ранее проводились. Даже если последствия продолжают оставаться опасными для людей и природы.
Ясно, что экологический бандитизм армии еще аукнется всему обществу, причем аукнется не раз. Поэтому не получив от химических генералов ни слова правды о прошлых играх с химическим оружием, экологические активисты России приняли вызов и предприняли собственный поиск.
Он состоял из двух частей — документальной и натурной.
Некоторые данные о практике закапывания химического оружия на территории СССР были разысканы в государственном архиве, хотя наш родной химический генералитет предпринял недюжинные усилия, чтобы помешать.
Что до натурной части поиска, то, в отличие от людей — обычных и «профессионалов» — береза, которая растет на самом урезе озера в Кузьминках, оказалась вполне информированной. Отбросив на старости лет свою вершину в связи с тяготами жизни на свалке химического оружия, эта береза подсказала, где можно найти иприт с первой попытки.
Так и оказалось, в грунте под березой был найден иприт — королевское ОВ, оружие первой мировой войны. Нас было трое — автор этого текста и корреспондентка «Московской правды» Е.Б.Субботина посетили саму березу, а ученый Российской Академии наук Е.С.Бродский нашел иприт в почве, взятой из-под той березы. Это случилось в октябре 1998 года на берегу озерка, где москвичи иной раз ловят рыбу и где «очистные работы» были будто бы выполнены в 1937 году, правда не до конца.
В порядке материала для улыбки укажем, что главный эколог армии России и большой знаток химического оружия генерал Б.Н.Алексеев расписался в своем бессилии — он бесхитростно поведал, что лично ему не удалось найти какие-либо ОВ на военно-химическом полигоне в Кузьминках.
Конечно, мы понимаем, что для «профессионалов» это может оказаться потрясением, но иприт, который был найден осенью 1998 года в Москве на берегу озера, бывшего ранее объектом опытов военных химиков, за 70 лет ничуть не изменился, даже атомы хлора в нем не гидролизовались под дождями. Ни один военный химик мира не поверит, что иприт смог прожить в земле 70 лет без естественных изменений, однако мы не нуждаемся в подтверждении — в Москве иприт прожил и продолжает жить поныне. И во многих других местах России закопанный иприт (по данным науки, — жесточайший мутаген) тоже жив — в Чапаевске и Дзержинске, в Березниках и Шиханах… (далее по списку).
Как говорится, ищите и обрящете.
Так что иприту из Кузьминок впору искать место на страницах книги рекордов Гиннеса. А нам — еще раз подумать об ответственности тех, кто ковал химический щит Родины.
Что до ответа на вопрос «что делать», то он может быть один — искать.
Граждане России должно знать все, что бы ни думали на сей счет наши безответственные генералы.
| « Назад | Оглавление | Вперед » |