***********************************************************************************
ПРОБЛЕМЫ ХИМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ — ХИМИЯ И ЖИЗНЬ
***********************************************************************************
Сообщение UCS-INFO.1, 9 сентября 1994 г.
***********************************************************************************
Химическое разоружение
ВОЕННО-ХИМИЧЕСКИЙ ПИКНИК И ЕГО ЛОББИСТЫ
Поместив в рубрике «Мнения» выступление доктора химических наук Льва Федорова («Сегодня», 5 июля 1994 года), редакция не планировала выходить из жанра. Однако изложение мнения эксперта переросло в дискуссию по одной из острейших проблем современности — химическому разоружению. Поэтому мы попросили инициатора сделать как бы промежуточный финиш нынешнему этапу нечаянной дискуссии.
* * *
«Сегодня». Лев Александрович, на Ваше выступление отозвались два автора …
Лев Федоров. И я рассматриваю обе публикации скорее как согласие с моей позицией. Судите сами. В.Витебский, начальник одного из управлений Госкомоборонпрома «согласен с большинством концептуальных положений, высказанных в статье» («Сегодня», 22 июля 1994 года). Неплохо?
«С». Но он и спорит с Вами, полагая необоснованным прозвучавшее у Вас обвинение в «каком-то келейном решении Верховного Совета».
Л.Ф. Это недоразумение. Я процитировал бывшего председателя Комитета по конвенциальным проблемам химического и биологического оружия при президенте РФ генерала А.Кунцевича. Во время слушаний в Государственной Думе 24 марта он порекомендовал «перенять тот опыт, который ранее был. У нас была парламентская группа, включавшая таких представителей, как Витебский, Тарасюк, Бахтиярова, которые на постоянной основе работали вместе с Комитетом, выезжали мы в Сенат и в Конгресс и пробивали». Именно генерал А.Кунцевич поставил депутатам Думы упомянутых лиц в пример, достойный подражания, и посоветовал действовать так же. А если они готовы «пробивать» вопросы в парламентах США и России на пользу военно-химическим комплексам (ВХК, их два), то будут поощрены хорошими зарубежными поездками. В этой оценке я с генералом солидарен. Особенно в отношении бывшего члена Комитета по вопросам экологии, уфимского депутата Л.Бахтияровой.
«С». В.Витебского упомянул о проведенных «в 1992 году в Верховном Совете парламентских слушаниях (в них активное участие принимал и господин Л.Федоров). В результате этих слушаний была отвергнута предлагаемая Комитетом по конвенциальным проблемам концепция уничтожения и предложен с учетом мнений регионов переработать ее с ориентацией на уничтожение химического оружия в местах его хранения».
Л.Ф. К сожалению, В.Витебскому изменила память. Парламентских обсуждений было не одно, а два. Первое действительно состоялось в октябрьские дни 1992 г., когда узким кругом депутатов Верховного Совета РСФСР документ был не отвергнут, а одобрен. Кстати, это была не «концепция», а полновесная программа. Что касается меня, то в те дни меня действительно «приглашали», но не в парламент РСФСР, а в Следственное Управление бывшего КГБ (это на одной территории с Лефортовской тюрьмой). Так что, единственное, чем я в те дни занимался, так это доказывал нынешней контрразведке, что написал статью «Отравленная политика («Московские новости», N 38 за 1992 г.) в интересах России, а не во вред ей.
«С». Можно ли подтвердить Ваше возражение документально?
Л.Ф. Вот как озаглавил свой материал в газете «Известия» за 3 ноября 1992 г. известный певец нашего ВХК В.Литовкин: «В комитетах Верховного Совета России одобрена программа уничтожения химического оружия». Это он о заседании, результаты которого были оформлены Постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР N 3737-I от 26 октября 1992 г. за подписью Р.И.Хасбулатова. То заседание Комитета по промышленности и энергетике было закрытым, на него допустили лишь двух доверенных депутатов от Комитета по вопросам экологии и природопользования (один из них — упоминавшаяся Л.Бахтиярова) и одного доверенного корреспондента. Кстати, этому заседанию предшествовало много разноплановых событий. Важнейшее из них — решение Госкомиссии Совмина СССР по военно-промышленным вопросам от 19 апреля 1989 г., которое предусматривало уничтожение наиболее опасных химических боеприпасов не там, где оно хранилось и хранится, а в другом месте — в Чувашии. Идею перевозок химического оружия по российским просторам, поддержали руководители Чувашии Э.Кубарев и В.Викторов, ее и утвердили парламентские Комитеты РСФСР в октябре 1992 г.
Дальше, однако, шло не по сценарию ВХК. Парламент Чувашии его «не понял» и подавляющим большинством голосов решением от 25 декабря 1992 г. идею отверг. (Деятельность против интересов своего народа неплохо оплачивается: когда оба упомянутых лица оказались не у дел у себя дома, они пришлись ко двору в Москве). Так вот, хронологически после решения чувашского парламента Россия подписала в Париже Конвенцию о химическом разоружении (13 января 1993 г.), и лишь 19 января комитетам Верховного Совета РСФСР ничего не оставалось, как провести повторные — и теперь открытые — слушания, на которых программа ВХК была отвергнута.
«С». Вернемся ко второму отклику («Сегодня», 29 июля). Вы полагаете, что доктор юридических наук В.Трофимов, руководитель аппарата Комитета Госдумы по международным делам тоже согласен в вами?
Л.Ф. Если рассуждать от противного, то есть по умолчанию, то в прямой форме он не возражает против моих позиций. Дело в том, что юрист В.Трофимов обращался к весьма внеюридическим проблемам обладания химического оружием. Например, он высказался за его сохранение на вооружении армии России: «Конечно же, оно негуманное и в первую очередь будет поражать мирное население. Однако одновременно оно является значительным сдерживающим фактором, особенно в новейших модификациях… Следовало бы еще раз подумать, правильно ли отказываться от такого эффективного и относительно дешевого оружия». (Странная для цивильного лица позиция, если учесть, что химическое оружие как варварское оружие массового поражения исключено из военной доктрины России). Заходил В.Трофимов и с другой стороны: будто бы запасы наших НОВЕЙШИХ ОВ «можно еще долго хранить». (Официальные сроки годности наших химических боеприпасов составляют от 10 до 20 лет, после чего промышленность отойдет в сторонку, предоставив всю ответственность разделить безответственному юристу-лоббисту. Кстати, отправка в отвал старья с сохранением самого новейшего оружия в переводе на русский означает одно — вместо химического разоружения провести химическое перевооружение). Ну и так далее. Так что защищать впрямую эти ястребиные позиции В.Трофимов уже не рискует.
«С». Но выдвигает и доводы, выглядящие вполне обоснованными…
Л.Ф. К сожалению, он фехтует не со мной, а со своими идеями, им выдвинутыми и им же оспоренными. Это называется подменой тезиса. Например, В.Трофимов выступил с тезисом о мифической «гонке по уничтожению» химического оружия, требующей «сверхпоспешно тратить миллиарды долларов, чтобы ликвидировать гипотетическую угрозу». Я-то этой идеи не выдвигал, потому что, на мой взгляд, ВХК стремится начать уничтожать оружие в неподготовленных условиях. На самом деле мы провозимся с этим больше тех 10 лет, которые отводятся Конвенцией, скорее всего лет этак 15-20. Мы не готовы начинать уничтожение, и виноваты в этом участники военно-химического пикника. В первую очередь не готовы организационно — парламентарии за 7 лет не сподобились подготовить юридические рамки химического разоружения (систему законов), а экологи и медики — нормы, которые позволили бы поддерживать процесс в экологически безопасных рамках. Не готовы мы и технологически — экологически безопасных технологий как не было 5 лет назад, когда жители Чапаевска не позволили ВХК расплатиться за химическое разоружение их жизнями, так нет и сейчас. Поэтому я предлагал заняться в первую очередь насущными делами. Что же до сравнений США-Россия, то хорошо бы иметь парламент, способный заглядывать за горизонт, только где ж его взять. Конгресс США обеспечил готовность страны (деньгами и жестким надзором) к началу химического разоружению задолго до того, как встал вопрос, подписывать или нет Конвенцию о химическом разоружении. Я уж не говорю о ратификации.
«С». Давайте обсудим вопрос о ратификации Конвенции, ведь сейчас гвоздь проблемы, похоже, именно здесь.
Л.Ф. Мы живем не в США, а в России. У нас в 1987 году была продекларирована решимость встать на путь химического разоружения. Однако практически не было выполнено ни одного дела из упомянутых и не помянутых. А все наши начальники почему-то смотрят не в перечень своих служебных обязанностей, а кивают на верховную власть, которая своим бездействием будто бы мешает им работать. С другой стороны, ни один наш верховный законодательный орган за последние года этак четыре не смог переварить ни одного документа по химическому разоружению. В результате не было выделено законно ни копейки денег на эти цели. Замкнутый круг.
«С». Ратификация — это выход?
Л.Ф. Скорее паллиатив, исходящий из российских реалий. Если кто-то способен обеспечить активные работы по химическому разоружению без включения в международную систему, не нужны ни Конвенция, ни ее ратификация. Если же без ратификации Конвенции нельзя получить денег и начать процесс разоружения, то придется ее ратифицировать, получить деньги и приступить к работе. А на сроки не обращать внимание, потому что при уничтожении химического оружия экологическая безопасность важнее мнения заграничных критиков. Будут сильно возражать, можно выйти из Конвенции.
«С». Ваш оппонент В.Трофимов полагает, что выход из «Конвенции — это колоссальный международный скандал»…
Л.Ф. Боюсь, наша безответственная Дума уже ввергла Россию в грандиознейший международный скандал. Вот что они решили: «Сначала подробная общегосударственная программа и согласие регионов, а потом можно подумать о ратификации». Другими словами, они УЖЕ РЕШИЛИ ОТКАЗАТЬСЯ от «входа» в ПОДПИСАННУЮ Конвенцию, предпочтя заиметь скандал и полную международную изоляцию именно сегодня — в обнимку с горами химического оружия. Это было закреплено в «рекомендациях», которые через много месяцев после слушаний были-таки приняты. А через год этой Думы не станет, и никто не вспомнит о чьем-то недомыслии, останутся лишь беды. Я предлагаю поступить иначе: начать разоружение вместе со всем миром, а вопрос об уходе из Конвенции отложить на 10-15 лет, когда химического оружия почти не останется, а контролеры всласть насмотрятся на наши химические закрома. Боюсь, ни мой оппонент, ни думцы не поняли, сколь трудно наше положение с химическим оружием.
«С». Но ведь он говорит о согласовании с регионами…
Л.Ф. На словах. В.Трофимов лоббирует ВХК, и это единственная цель его выступлений, остальное — кружева. Вот его истинное отношение к регионам, пострадавшим от подготовки к химической войне: «денег можно получить ограниченное количество, да к тому же придется делиться с регионами». Потому-то он иронично относится к гражданским соглашениям регионов с центром при расставании с химическим оружием, «цена которым — три копейки». Два года назад В.Трофимов ушел из МИДа, чтобы более эффективно «защищать интересы страны» в другом месте. А тогда, в 1992 году, когда Конвенция еще не была подписана, когда ВХК буквально затащил Россию на процедуру подписания, когда с подачи того же ВХК нас с В.Мирзаяновым начали «приглашать» в Лефортово, цены бы не было его смелости. Деньги на химическое разоружение должны быть выделены регионам, затронутым при изготовлении и хранении бывшего химического оружия (после подписания Конвенции — это уже не оружие, а опасный хлам, который заказавшая его армия обязана уничтожить под присмотром регионов, но не может использовать как оружие). И они (регионы) закажут «профессионалам» технологии уничтожения и контроля за ним и проследят за тем, чтобы армия уничтожала бывшее химическое оружие экологически безопасно. Последнее слово в химическом разоружении будет за регионами, пострадавшими при химическом вооружении. Или не будет никакого разоружения. Доверие к организаторам военно-химического пикника на земле России кончилось.
«С». Но ведь и В.Трофимов упоминал об «участниках» пикника.
Л.Ф. В заголовке. Я без симпатии относился к деятельности его коллег по МИД СССР и РФ — В.Исраэляна, Ю.Назаркина, С.Бацанова и других. Однако они вели нас в нынешний запоздало замеченный дипломатический тупик не лично, хотя и извлекли немало выгод для личного благополучия, а по заказу ВХК. Поэтому поименно называть надо тех участников пикника, кто всю эту музыку заказывал раньше и водит пером лоббистов сейчас. На самом деле, отказавшись признать преступным деянием разработку химического оружия, Дума разрешила директорам институтов ВХК В.Петрунину, А.Кочергину и Л.Лоскутову его разрабатывать и дальше. Не квалифицировав как уголовно наказуемое действие промышленный выпуск химического оружия, Дума разрешила директорам химических заводов Л.Шевницыну и Л.Кутянину (об остальных фигурантах — в другой раз) в любой удобный для ВХК момент возобновить его производство. Не признав преступным деянием использование химического оружия, Дума разрешила министру обороны РФ П.Грачеву, начальнику Генштаба М.Колесникову, начальнику химических войск С.Петрову, равно как и руководителям ВВС и ГРАУ МО РФ возобновить планирование наступательных операций с применением химимческого оружия (пусть не обижаются генералы рангом помельче — всех назвать места не хватит). Неужели трудно понять простые вещи?
Газета «Сегодня» (Москва), 9 сентября 1994 г.