*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1058, 16 октября 2003 г. *
*******************************************************************
Живая природа
И ВНОВЬ ДУМЫ О ЛЕСЕ
[ Радио Свобода Экология, 29-09-03 ]
В России будет разрешена приватизация лесов вокруг крупных городов.
Обсуждение проекта нового Лесного кодекса
Марина Катыс: Министерство природных ресурсов представило в правительство
Российской Федерации проект нового Лесного кодекса. Главное изменение -
введение частной собственности на леса.
Как говорит сотрудник Лесной кампании Гринпис-Россия Алексей Морозов,
это уже шестая версия Лесного кодекса.
Алексей Морозов: С точки зрения нормального бизнеса слишком частные смены
главного закона совершенно недопустимы. До 1993 года в России действовал
Лесной кодекс РСФСР. В 1993 году были приняты основы Лесного
законодательства СССР, в 1997 году — Лесной кодекс РФ, который действует
сейчас. И вот в 2003 году правительство готовится передать в Думу проект
нового Лесного кодекса.
То есть каждые три-четыре года происходит смена основного закона, за
которой тянется смена соответствующих подзаконных актов, правил
лесопользования, нормативов лесопользования. Кончается это всегда
одинаково: первые два года после введения нового главного закона отрасли -
в отрасли наступает полный бардак, а потом потихоньку начинает налаживаться
порядок.
Марина Катыс: До сих пор еще не приняты все подзаконные акты, которые были
прописаны в Кодексе 1997 года как обязательные, например — правила по
сертификации лесов и многие другие.
У Министерства экономического развития РФ есть собственная точка зрения
на то, какова должна быть частная собственность на российские леса, и она
отличается от версии Министерства природных ресурсов. Какая из этих точек
зрения одержит верх в период рассмотрения Кодекса в Государственной Думе -
покажет время.
А сейчас слово эксперту Международного Социально-Экологического союза
Алексею Григорьеву.
Алексей Григорьев: В Лесном секторе надвигаются поистине революционные
изменения. Прежде всего, это статья 19-ая — собственность на лесной фонд.
Лесной фонд находится в федеральной и частной собственности — в открытую
это прозвучало впервые.
Введена новая, очень интересная категория пользования — «в
жилищно-коммунальных, спортивных и оздоровительных целях». Вот эти леса
могут передаваться в частную собственность. Откровенно говоря, новый закон
разрешает приватизацию лесных участков, которые будут застраиваться.
Марина Катыс: Иными словами, России грозит очередной период «дикой»
приватизации, теперь уже — в лесах. Алексей Григорьев полагает, что
механизмы, призванные регулировать собственно процесс приватизации, работать
не будут.
Алексей Григорьев: Сейчас у нас создается юридическая база под мощнейший
захват особо привлекательных лесов и их последующую приватизацию.
Коррупционный потенциал этого процесса огромен, поскольку будет
разворовываться (или приватизироваться) очередной кусок государственной
собственности.
Реальная стоимость этой собственности — десятки миллиардов долларов.
Можно не сомневаться, что государство с этого получит крохотную сумму.
Ну и можно прикинуть потенциал так называемой «статусной ренты» (так
изящно сейчас обозначают объем возможных взяток) — это сотни миллионов и
даже миллиарды долларов.
Марина Катыс: И тут возникает вполне законный вопрос — а чем вызвано
появление нового варианта Лесного Кодекса? Ведь с момента принятия
предыдущего прошло немногим более шести лет.
С этим вопросом я обратилась к координатору Лесной программы
Всемирного фонда дикой природы Андрею Птичникову.
Андрей Птичников: Во-первых, старый Лесной кодекс был принят в 1997 году и
на протяжении этих пяти или шести лет его использования выявились некоторые
его недостатки, поэтому надо было провести определенную редакцию.
Во-вторых, это было связано с работой комиссии Козака (это комиссия по
разграничению полномочий между Федерацией и субъектами Российской
Федерации), которая дала прямые рекомендации по тому, какие полномочия в
управлении лесами должны быть у субъектов Федерации и какие — у федерального
органа по управлению хозяйством.
Ну и, в-третьих, правительство вынашивает такие, (с моей точки зрения -
несбыточные) планы — повысить экономическую отдачу от лесов. И те люди в
правительстве, которые действительно серьезно к этому относятся,
рассчитывали, что с принятие нового Кодекса удастся дать какую-то свободу,
какое-то продвижение экономическому развитию в лесном секторе. Потому что
было много фраз о том, что лесной сектор потенциально может давать доход
больше, чем нефтяной. И это так. Если взять состояние лесов Финляндии
(сколько они дают дохода на душу населения) и перемножить на количество
лесов в России, то, действительно, мы получим такую же цифру.
Марина Катыс: Насколько я понимаю, самым главным и революционным в новой
редакции Лесного кодекса является возможность приватизации лесов.
Андрей Птичников: Да, пожалуй — так. И это, пожалуй, одновременно и наиболее
серьезный шаг вперед, но начат он с наиболее неблагодарного и наиболее
сложного направления, связанного с приватизацией лесов под приусадебные и
дачные участки, под дома отдыха. Это — наиболее сложная и наиболее
конфликтная часть приватизации лесов. Но в то же время наибольшее давление
было оказано именно в этом направлении — на приватизацию именно подмосковных
лесов и лесов вокруг других крупных городов. Поэтому это изменение было
первым внесено к текст Кодекса.
Марина Катыс: У эксперта Международного Социально-Экологического союза
Алексея Григорьева несколько другой взгляд на этот вопрос.
Алексей Григорьев: До сих пор, благодаря консерватизму российской
бюрократии, в том числе — лесной, существовал мощный корпус профессионалов
лесного хозяйства, которые считали лес «государевым». Лес должен быть
государственный, полагали они. Были такие, я бы сказал, «цепные псы»
российских лесов — причем, я оцениваю это положительно — они стерегли это
добро. Немножко подворовывая, иногда — и не немножко подворовывая, но в
целом — стерегли, не давая его разграблять.
Сейчас просто-напросто пришла другая фаза: давайте будем пилить еще не
распиленный кусок национального богатства. Вот и все. Это было заявлено в
программе Грефа (когда Путин пришел к власти и все долго не могли понять,
какова же его экономическая программа). Надо отдать должное, что эта
«бригада» весьма и весьма последовательно пытается выполнить то, что они
заявили: теперь будем приватизировать (пилить и разворовывать) российские
леса.
Правящая элита первым делом позаботилась о том, чтобы легализовать процесс
захвата лесных участков для своего приятного проживания и
времяпрепровождения.
Марина Катыс: С этим согласен и сотрудник Лесной кампании Гринпис-Россия
Алексей Морозов.
Алексей Морозов: Несколько даже удивительно, что за последние три-четыре
года все леса еще не были розданы в частную собственность. Но процесс уже
потихоньку пошел, и вот новый проект Лесного кодекса уже позволяет частную
собственность на леса.
Леса, так же как и земля, — один из немногих, а фактически — последний
природный ресурс, который еще не был приватизирован за последние 10 лет.
Поэтому совершенно понятна тяга правительства и многих чиновников (и многих
олигархов) к тому, чтобы приватизировать какую-то часть леса.
Марина Катыс: В России леса уже передавались в частную собственность, а
именно — в XIX веке. Последствия этого оказались катастрофическими в
глобальном масштабе. Продолжает Алексей Морозов.
Алексей Морозов: Частные собственники быстро обнаружили, что лес — это не
очень прибыльное дело, гораздо проще и быстрее вырубить все зараз и вложить
деньги во что-то более прибыльное. Тогда возникли существенные проблемы, в
том числе — с обмелением Волги, и Академия Наук тогда серьезно занималась
этим вопросом. Это, наверное, был один из первых случаев в российской науке
и практике, когда было официально признано, что одна из основных причин
обмеления — это сведение лесов в истоках реки Волга.
Марина Катыс: И что — собственные исторические события и примеры ничему не
учат современное российское правительство?
Алексей Морозов: Они, может быть, и научили бы, но их никто не знает. Их
даже в рамках лесного образования практически не изучают. Чтобы
прогнозировать какие-то глобальные последствия, нужно действительно очень
глубокое изучение вопроса, нужна общая точка зрения, а ее — нет. Есть,
например, точка зрения (на мой взгляд, очень хорошо аргументированная, в том
числе археологическими данными), что даже наши южные, степные регионы, та же
самая Астрахань и ее окрестности, еще в историческую эпоху были лесными
землями. И эти леса были сведены человеком — под выпас, под сельское
хозяйство, что привело к огромным, глобальным последствиям для климата, для
развития экосистемы, для самого человека.
Марина Катыс: Основная проблема в сфере лесопользования с точки зрения
Алексея Морозова заключается в довольно циничном отношении чиновников к
лесным богатствам.
Алексей Морозов: Леса — с точки зрения российских чиновников, с точки зрения
государственного управления — это всего лишь набор вертикально стоящих
бревен. Бревна срубили — бревна опять отрастут. Другой вопрос, что
безвозвратно теряется биологическое разнообразие, во многих ситуациях
безвозвратно теряется устойчивость природных экосистем. Но в России эти вещи
остаются за бортом законодательства, на них просто не обращают внимания.
В первую очередь, конечно, нужно приводить в порядок законодательство и
нужно приводить в порядок государственное регулирование в лесном секторе.
Государство должно как-то влиять на ситуацию, потому что именно оно — гарант
того, что в долгосрочной перспективе леса не исчезнут и в долгосрочной
перспективе они будут по-прежнему общественным достоянием страны.
Марина Катыс: Именно поэтому сотрудник Лесной кампании Гринпис-Россия
Алексей Морозов убежден, что в данное время приватизация лесов в России -
плохая идея.
Алексей Морозов: Государство не готово регулировать и не готово
контролировать даже свои собственные действия, не говоря уж о частных
собственниках. Частные собственники будут иметь очень большую свободу, и,
соответственно, последствия их деятельности могут быть самыми негативными.
Надо помнить, что в лесном хозяйство любое действие, особенно — масштабное
действие, будет сказываться десятилетия и даже столетия. Даже сейчас в той
же Архангельской области, относительно многолесной, сказываются последствия
хозяйственной эксплуатации времен Петра Великого. Прошло уже 300 лет, и, тем
не менее, до сих пор видны эти последствия и видны проблемы, которые были
созданы неумеренной эксплуатацией лесов в то время.
Марина Катыс: Приватизация лесов «под жилищно-коммунальные нужды» (а проще
говоря — под коттеджное строительство) приведет не только к созданию к
серьезной социальной напряженности в обществе, но и повлечет глобальные
экологические последствия, считает координатор Лесной программы Всемирного
фонда дикой природы Андрей Птичников. Андрей Птичников: Приватизация лесов
будет происходить, в первую очередь, в природоохранной зоне. Будет
производиться неконтролируемая вырубка этих лесов. Соответственно, мы,
жители больших городов, будем пожинать последствия.
Во-первых, можно прогнозировать увеличение сбросов разных загрязняющих
веществ в водоемы. Практически все крупные усадьбы снабжены автономными
установками, там нет центрального отопления, а стоят мазутные котлы, и в
результате аварии мазут может попасть в воду, особенно — если дом находится
близко от воды, от водохранилища, что, собственно, уже и происходило.
Во-вторых, практически на большинстве таких дач канализация если и
существует, то находится в опасной близости от подземных грунтовых вод. То
есть там не обеспечена экологическая безопасность водоемов в связи с очень
близким строительством.
И можно прогнозировать, что будет все больше и больше таких случаев,
когда мазут будет поступать в питьевую воду, и в результате мы
теоретически можем остаться вообще без питьевой воды.
Марина Катыс: Но, кроме всего прочего, будут приватизироваться леса в
водоохранной зоне, и люди, которые не имеют возможности купить себе такой
земельный участок, утратят также возможность и отдыхать на берегах рек.
Андрей Птичников: Это тоже очень серьезный момент. Во всем мире при
приватизации частная собственность не ограничивает свободу передвижения
граждан, а у нас даже еще до наступления частной собственности весь лес уже
перегорожен заборами. Можно представить, что будет в условиях частной
собственности. И, соответственно, все больше и больше будет частных пляжей.
В связи с этим возникнет очень большая социальная проблема.
Лесхозы, собственно говоря, уже сейчас, еще до выхода нового Лесного
кодекса, предлагают свои услуги по приватизации лесов. У меня дача в
Звенигородском районе, и многие дачники уже получают такие предложения из
лесхоза.
Марина Катыс: С этой точкой зрения согласен и эксперт Международного
Социально-Экологического союза Алексей Григорьев.
Алексей Григорьев: Если лес станет частным, то хоть тут и декларируется
право граждан на свободу и доступ в леса, я вполне допускаю, что через 5-10
лет в городских пригородах у нас будут красивые заборы вокруг березовых и
прочих рощиц, в которых приятно провести время, либо — вооруженная охрана. А
граждане — в лучшем случае — будут иметь узенькую дорожку, чтобы пройти
через этот лес (если там раньше была какая-то тропинка). Вот такая
перспектива нам светит.
Марина Катыс: Новый проект Лесного кодекса предусматривает изменения и в
правилах лесопользования. Однако лесопромышленники России недовольны текстом
нового законопроекта. Продолжает Алексей Григорьев.
Алексей Григорьев: Кое-что достанется и лесной промышленности. Если раньше
кто-то арендовал лес, то он должен был вести там хозяйство. Во-первых, тот,
кто арендовал лес, лицензировался. И раз компания, арендовала лес, она
должна была вести лесное хозяйство и должна была продемонстрировать, что она
это может делать.
Сейчас вводится оборотоспособность прав аренды, то есть арендатор имеет
право передать право аренды третьей стороне — продать, сдать в субаренду,
заложить и так далее. Это приведет к тому, что в лесной сектор мощным
потоком хлынут спекулянты. В очередной раз по дешевке будет приобретаться
право аренды на лес, и далее этим лесом начинают спекулировать: закладывать
в банки, брать под него кредиты, продавать, передавать и так далее.
Из Кодекса исчезло положение о лицензировании — соответственно, этим лесным
бизнесом сейчас может заниматься любая фирма. Чистая спекуляция — вот что
станет возможным в связи с этой реформой.
Марина Катыс: 19 сентября в Великом Новгороде состоялось совещание по
вопросам лесопромышленного комплекса, в котором приняли участие
представители крупнейших лесопромышленных компаний.
Алексей Григорьев: Президент Союза лесопромышленников и лесоэкспортеров
России высказывает большое опасение и недовольство серьезных
лесопромышленных компаний, сейчас действующих, тем, что отменено
лицензирование. То есть компании, которые реально занимаются лесным
сектором, они боятся, что туда придут финансовые спекулянты, которые изгадят
леса. Более того, они могут перекрыть кислород в ряде случаев и тем
компаниям, которые хотят реально, серьезно, долговременно заниматься вот
этим лесным бизнесом.
Марина Катыс: Президент Союза лесопромышленников и лесоэкспортеров России
Мирон Тацюн заявил, что в законопроектах не учтены предложения
лесопромышленников. В связи со сложившейся ситуацией, поэтому они собираются
обратиться к президенту России.
Основные претензии к новому проекту Лесного кодекса со стороны экологов
и независимых экспертов сводятся к следующему.
Говорит координатор Лесной программы Всемирного фонда дикой природы
Андрей Птичников.
Андрей Птичников: Я не вижу в этом новом Лесном кодексе никаких реальных
механизмов, которые обеспечивали бы повышение эффективности использования
лесов.
Мы в свое время обращались в МПР с предложениями. Для того чтобы, скажем,
выйти на тот же уровень по эффективности использования лесов, который
имеется в скандинавских странах, необходимо как минимум обеспечить те же
элементы управления лесами, которые есть в этих скандинавских странах.
Во-первых, такие органы государственного управления, как лесхозы, там
отсутствуют. В настоящее время многие лесопромышленники считают лесхозы
одним из основных препятствий на пути повышения эффективности своего
производства.
Во-вторых, эффективное производство возможно, с нашей точки зрения, при
наличии частной собственности на леса для ответственных лесопромышленников.
Этот Кодекс не дает такую норму, хотя с этого надо было начинать
приватизацию, а не с приватизации леса под приусадебные участки.
В-третьих, по-прежнему осталось деление лесов на три группы. На деле надо
было (как это происходит во всем мире) выделить категорию лесов
природоохранного назначения — где отказаться от каких-нибудь значительных
рубок; леса социального значения — которые служат для обеспечения
потребностей жителей тех районов лесных, где они живут (это и грибы, и
ягоды, и, может быть, даже какие-то рубки местного пользования); и третье -
коммерческие леса.
Надо было сделать шаги, связанные с реформой самой Лесной службы. И этот
список можно продолжать и продолжать.
Марина Катыс: Эксперт Международного Социально-Экологического союза Алексей
Григорьев считает, что в первую очередь России необходима общефедеральная
дееспособная структура, которая будет отвечать за борьбу с лесными пожарами.
Алексей Григорьев: Причастных к этому масса, а тех, кто реально может
организовать эффективную борьбу с лесными пожарами — нет. То, что творилось
в прошлом году в Подмосковье — детский лепет в сравнении с тем, что
творилось в этом году в Сибири.
Официальная статистика продолжает выдавать чудесные цифры: огнем
пройдено два с небольшим миллиона гектаров…
Данные космических наблюдений показывают, что в этом году огнем пройдено
уже почти 25 миллионов гектаров. Чудовищно выгорела Амурская область,
Читинская область, Бурятия, Иркутская область. И пожары продолжаются.
Вот тут-то государство и должно бы себя проявить, потому что сейчас
лесные пожары превращаются в реальный, серьезно влияющий на здоровье людей
фактор.
Марина Катыс: Что касается планов по увеличению объемов рубок в российских
лесах, то, как считает координатор Лесной программы Всемирного фонда дикой
природы Андрей Птичников, здесь единственный выход — переход к «выборочным
рубкам».
Андрей Птичников: Лесопромышленник рубит деревья не раз в 100 лет, а берет
потихонечку древесину каждые 10, 20 или 30 лет — это так называемые
«выборочные рубки». При этом, когда вы вырубаете взрослые деревья, рост
других деревьев улучшается и качество этого леса тоже улучшается. Другое
дело, что при внедрении этих интенсивных технологий надо сразу позаботиться
о том, чтобы у вас были выделены леса природоохранного назначения, создан
экологический каркас — не менее 10 процентов лесов от территории лесхоза.
Это должны быть леса, которые рубить нельзя.
Марина Катыс: Андрей Птичников полагает, что приватизация лесов без
подготовки необходимых документов, без ее апробации, без подготовки
специалистов, способных работать в новых условиях, — авантюра.
Андрей Птичников: Опыт показывает, что лучше всего управляют лесами крупные
компании. На втором месте — государство. Ну и частные собственники — на
третьем месте.
Как поднять уровень управления лесами, как добиться, чтобы частные
собственники хорошо занимались лесом и не вырубали его, как это произошло в
Румынии (там за две недели частные собственники вырубили все свои леса, и
государство прекратило приватизацию), — вот это действительно большая
проблема.
Поэтому логично было бы начать приватизацию именно с крупных компаний,
которые могли бы доказать, что у них есть все необходимые инструменты, все
необходимые люди и финансы для того, чтобы грамотно управлять лесами.
Параллельно нужно реформировать государственную структуру. И только потом в
течение длительного срока проводить приватизацию для частных собственников.
Марина Катыс: И снова я обращаюсь с вопросом к сотруднику Лесной кампании
Гринпис-Россия Алексею Морозову.
Можем ли мы говорить о том, что появление в новом варианте Лесного кодекса
возможности приватизации лесов связано с тем, что влиятельные, богатые люди,
уже успевшие построить себе загородные дома в лесах первой группы (которыми,
как правило, являются прилегающие к большим мегаполисам леса), теперь нашли
способ, как легализовать эту свою собственность, к тому же — приватизировав
леса вокруг своих коттеджей?
Алексей Морозов: В значительной степени именно это и было побудительным
мотивом именно таких формулировок в новом проекте Лесного кодекса. Те леса,
о которых мы говорим сейчас, это участки, где сотка стоит под 30 тысяч
долларов.
Марина Катыс: И последнее — позиция государства. Чем она обусловлена? Мой
вопрос к эксперту Международного Социально-Экологического союза Алексею
Григорьеву.
Основные природные богатства России уже поделены. Алюминий, нефть, газ -
все это уже нашло своего хозяина. Леса оставались последним национальным
достоянием, которое не прошло приватизацию. Но почему государство так охотно
отдает из своих рук этот кусок национального достояния?
Алексей Григорьев: Государство отдает из своих рук… А кому отдает?
Государственные чиновники передают общегосударственную собственность из
бестолковых общенациональных рук в свои собственные.
Кто прежде всего будет получать эти лесные участки? — Те же самые
правительственные чиновники. Те же самые законодатели, которые тоже хотят
жить не в вонючей, задыхающейся от смога Москве, а в красивом лесу с чистым
воздухом. Те же самые ребята, которые наварили на предыдущих этапах
приватизации.
Кто у нас реально олицетворяет эту самую власть? — Вот эти силы. Они
просто, честно и законно, хотят взять этот кусок себе, вот и все. Они
тоже понимают необходимость здоровой окружающей природной среды вокруг
себя. Их приблизительно 10 процентов от населения России.
А когда остальные 135 миллионов граждан вздумают прогуляться по лесу -
постепенно они будут обнаруживать, что (батюшки!) лес-то уже — чей-то, и
грибы там — чьи-то, и свежий воздух там — чей-то.
http://www.svoboda.org/programs/ECO/2003/eco.092903.asp