*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1222, 19 сентября 2004 г. *
*******************************************************************
Выбросы и сбросы
ЭКОЛОГИЯ УКРАИНСКОЙ ИНДУСТРИИ
ЧЕМ В КРАМАТОРСКЕ ДЫШАТ
Статистика утверждает, что на территории Донетчины, занимающей лишь
4,4 проц. всей площади Украины, сосредоточена пятая часть всего
промышленного потенциала нашей державы. Поэтому тогда и школьнику
понятны масштабы техногенной нагрузки на естественную среду. Она, по
данным экологов, из-за разных опасных факторов, в 5-7 раз выше
усредненного показателя по всей Украине. Очевидно, не стоит удивляться
или даже огорчаться тому, что в рейтинге регионов Украины по индексу
экологической безопасности Донетчина занимает самое последнее место.
Печально, но это факт.
Понятное дело, власти и экологи в этой ситуации не сидят без дела. И,
как результат, по заверению, например, экологов Краматорска, реализация
природоохранных мер несколько стабилизировала ситуацию, а в ряде случаев
даже привела к уменьшению плохого влияния экономики на окружающую среду.
Ну, например, если взять весьма важный естественный ресурс — атмосферный
воздух и изучить степень влияния на него техногенной нагрузки.
Так вот, общий объем промышленного производства в 2002 году составил
в городе 1 млрд. 252,6 млн. грн. против 781,4 млн. грн. в 2000 году,
увеличившись в 1,6 раза. Производство стали здесь за этотже период
возросло в 1,34 раза. Парадокс, но при этом выбросы в воздух в 2002
году составили 7,41 тыс. тонн против 7,92 в 2000 году, или уменьшились
на семь процентов. Экологи говорят, что это очень даже хорошо…
Более того, по итогам 2002 года объем промышленного производства в
Краматорске составил 3,6 проц. к общеобластному показателю, а объем
валовых выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух — всего
лишь 0,47 проц. Среди 28 городов области Краматорск тогда занял 17
место по объему выбросов загрязняющих веществ от заводов. Ну, это в
2002 году. А как же обстоят здесь дела сегодня?
В программе социально-экономического развития города на 2003 год было
запланировано 24 экологических мероприятия. Однако к исходу года
полностью выполнили лишь девять. Остальные перешли в год нынешний
из-за их масштабности и дороговизны. Так вот, за счет внедренных в
2003 году мер отныне в городе будет без выбросов утилизироваться до
180 тонн отходов древесины в год, будет производиться надежный
радиационный контроль металлургического сырья, лома металлов и отходов
производства. Восстановлены зеленые насаждения, улучшено состояние
прибрежной полосы в районе ЗАО «НКМЗ», приостановлены оползни в
поселке Ясногорка на внешнем отвале ОАО «КЦШК-Пушка» и ряд других.
До конца этого года намечается воплотить еще одиннадцать
природоохранных мер. Среди них — реконструкция очистных сооружений,
завершение строительства завода по переработке твердых бытовых отходов
и монтаж установки утилизации отходов. Для выполнения этого в ОАО
«КЦШК-Пушка» на вращающихся печах были смонтированы мощные горелки
фирмы «Унитерм — Цемкон». Они-то и позволят утилизировать до ста тысяч
тонн твердых отходов в год.
Казалось бы, все идет как надо. Но вот из 24 запланированных на 2003
год природоохранных мер вообще не выполнялись четыре: строительство
канализационных сетей и сооружений, расчистка русла до предела заиленной
реки Маячка, разработка проекта полигона для золошлаковых отходов и
реконструкция нагревательной печи No 1 термического цеха ЗАО «НКМЗ».
Если говорить прямо, первые три мероприятия были попросту сорваны
из-за отсутствия источников финансирования. Ну, например, самое
больное: на расчистку десятикилометрового русла Маячки по проекту, под
который якобы поначалу давали деньги, и который в 2002 году прошел
комплексную экспертизу, в том числе экологическую, нужны 10 млн. грн.
В одиночку Краматорску с этой бедой не справиться, в бюджете таких
денег нет. А ведь даже неспециалисты знают: заиливание рек ведет к
подтоплению большой территории, к образованию болота. Что будет в
городе через десяток-другой лет, представить несложно.
Нельзя сказать, что Краматорску не дают денег на экологию. В прошлом
году на природоохранные меры в рамках местной программы
социально-экономического развития было выделено 6 млн. 256 тыс. грн.
Но из них миллион ушел на реконструкцию очистных сооружений, а 3400
тысяч — на строительство завода по переработке бытовых отходов.
В программе социально-экономического развития города на этот год
запланировано 21 мероприятие, но здесь хотели бы завершить 15, а шесть
мероприятий перенести на следующий год.
Будут, наконец, реконструированы печь No 1 термоцеха и термопечи
третьего пролета КПЦ-2 в ЗАО «НКМЗ». Это даст уменьшение выбросов
окисей углерода и азота на 34 тонны и отходов технического масла на
сто тонн в год. А реконструкция печи переменного тока ДСП-12 в ОАО
«ЭМСС» снизит выбросы пыли на 50 тонн.
Казалось бы, все хорошо. Но если верить справке отдела экологии
исполкома горсовета, то, по отчетам исполнителей этих пятнадцать
мероприятий, зреет ощущение, что и они будут сорваны. Точнее,
заводы-то свои пункты программы выполнят, а вот городские…
Да посудите сами. Если в 1 квартале 2003 года объемы финансирования
составили 1,12 проц. к годовому плану, то за аналогичный период года
текущего объемы финансирования природоохранных мер стали еще меньшими:
они не превысили… 0,4 проц. к плану.
То еcть за минувшее время была лишь частично профинансирована
реконструкция электрофильтра вращающейся печи No 3″ в ОАО «КЦШК -
Пушка», разработка проекта замены электрофильтра на рукавный фильтр на
участке сушильного отделения на той же «Пушке», реконструкция печи
переменного тока в ОАО «ЭМСС» и ряд других мер.
— Да, по сравнению с другими промышленными центрами области
экологическая ситуация в Краматорске менее напряжена. Но оснований для
благодушия нет, — уверен начальник отдела экологии Владимир Латышев.
В самом деле, ежегодные удельные выбросы на 1 кв. км территории города
в 2,86 раза меньше усредненного показателя в области, но в сравнении с
усредненными по Украине они в 2,1 раза выше.
И воздух здесь вовсе не пахнет озоном. И хотя, по данным лаборатории
наблюдений за загрязнением атмосферного воздуха, среднегодовая
концентрация пыли в атмосфере города составила в 2002 году 0,7 ПДК
(предельно-допустимой концентрации), но в подфакельных выбросах ряд
предприятий, по данным горСЭС, далеко переступили норму. Например, в
ОАО «Энергомашспецсталь» отмечены 2,6 ПДК, в ОАО «КМЗ им. Куйбышева» -
1,7, в ЗАО «НКМЗ» — 2,3, в ОАО «Завод Кондиционер» — 2,6, а в ОАО
«КЦШК — Пушка» — 5,6(!) ПДК. И в прошлом году воздух чище тоже не
стал…
Здесь масса нерешенных проблем в охране водных ресурсов, в сфере
обращения с промышленными отходами… Да мало ли их в промышленном
городе. Хотелось бы, чтобы благие намерения не остались пустым звуком
или простой строчкой в красиво исполненном документе.
С.Маринцев, «Донбасс», 10 августа 2004 года
МЫ МОЖЕМ ЗАХЛЕБНУТЬСЯ ОТ ШАХТНЫХ ВОД
Похоже, исконную донбасскую «визитку» — край угля и металла — в
результате непродуманных действий реформаторов горного дела в обозримом
будущем придется сменить на несвойственное для наших мест словосочетание
«край металла и… воды». Это в нашей-то засушливой зоне! Но из
реструктуризации угольной отрасли ее последствия, как и слова из песни,
не выкинешь, поэтому жители области черпают из новорожденной проблемы
полной мерой, хоть залейся.
О том, что именно так складываются сейчас обстоятельства на
действующей пока шахте им. Гагарина в Горловке, где после закрытия
соседних рудников и угледобывающих предприятий водоприток вырос до 20
тысяч кубов в сутки, и экономика ГП «Артемуголь» захлебывается от
энергозатрат на беспрерывную работу насосного хозяйства, «Донбасс»
рассказал 14 мая с.г. в публикации «Вместо шахты — водокачка». Прошло
совсем немного времени, и тема большого беспокойства от невольного
затопления гагаринских горизонтов как-то легко и просто
трансформировалась в оптимистичные разговоры о грядущем
перепрофилировании предприятия, которое, вместо того, чтобы качать
уголек, будет снабжать горняцкие поселки… питьевой водой. Точнее
сказать, могло бы снабжать, если бы…
В этом году ОАО «Концерн «Стирол» еще раз продемонстрировал
европейский подход к организации производства и окончательно
прекратило потребление речной воды из канала «Северский Донец -
Донбасс». Теперь в технологическом процессе используются только
сбросные воды, очищенные на установках так называемого оборотного
осмоса. Они, скорее всего, единственные не только в Донбассе, но и во
всей стране, позволяют подготовить для энергетических котлов,
котлов-утилизаторов и прочих промышленных нужд концерна 450 кубометров
обессоленной воды в час.
Экономия природных ресурсов, тепла, электроэнергии, реагентов и
материалов налицо, и этот безоговорочный успех химиков настолько
окрылил местных горняков, что они, грешным делом, размечтались: вот бы
и нам с подземными реками разобраться! И, не мудрствуя лукаво, первые
руководители ГП «Артемуголь» во всеуслышание повели речь о
перепрофилировании гагаринского хозяйства в предприятие, снабжающее
город водой. Дескать, Горловка не только не потеряет с остановкой
самой молодой и богатой на топливо шахтой, а в определенной мере
выиграет, получив нежданно-негаданно большие объемы воды. К тому же
высвободятся около сотни забойщиков, которых ждут-не дождутся на
других шахтах ГП, а рабочим наземных профессий даже не придется
покидать родной коллектив: на водокачке дело найдется всем.
Инфраструктура поселка тоже не пострадает, итак, всем будет хорошо!..
Людям, напуганным плачевным опытом реструктуризации и переживающим за
свою судьбу, можно, конечно, посулить все что угодно и волной
популизма сбить волну беспокойства и неуверенности в завтрашнем дне.
Но, к сожалению, водные перспективы вилами по воде писаны. И при
серьезном рассмотрении в контексте сегодняшних реалий они не
выдерживают, увы, никакой критики. Будем объективны: в Горловке, с
большим трудом последовательно преодолевающей засуху в кранах, идею
хозяйственного использования по сути дармовой влаги способны
воспринять на «ура». Но это в теории, а на практике технической,
лабораторной, санитарной экологической и тем более финансовой
проработки многообещающего прожекта не было и в помине.
— Одно дело внедрить систему очистки на «Стироле» и совершенно другое -
подземные реки, включающие в себя соли, щелочи и всю систему Менделеева,
выдать на-гора как питьевую воду, имеющую очень жесткие ГОСТы, -
прокомментировал благие намерения первый заметитель городского головы
Горловки М.Н.Попов. — Химики профинансировали внедрение установки за
счет своих оборотных средств, а городу с его бюджетом такие объемы не
вытянуть. И то, что годится для технологического цикла, мы не можем
предложить людям. Это совершенно иной уровень очистки и качества. Слов
нет, альтернативные источники водоснабжения Донбасса искать надо и
огромный гагаринский водоприток желательно использовать по- хозяйски,
но сегодня мы не готовы даже подступиться к реализации этой идеи.
И, значит, нечего морочить людям голову. Пока что никаких благодеяний,
обещанных реструктуризацией, им не перепало. И водный рай в отдельно
взятом поселке тоже не светит.
И.Коженцова
И ЗАДОХНУТЬСЯ ВЫБРОСАМИ МЕТАЛЛУРГИИ
Недели полторы назад не только я — тысячи жителей областного центра
могли наблюдать настоящий смог в Ленинском районе. Источник его искать
не пришлось — из мощных труб ОАО «Донецкий металлургический завод»
валил густой дым, и в безветренную погоду вся пыль оседала в округе. А
тем, кто живет в так называемой санитарной защитной зоне, оставалось
только вдыхать вредные выбросы и уповать на Всевышнего, который хотя
бы свежий ветер послал, если не может отселить их в более безопасное
место.
Впрочем, вопрос отселения из этих зон, которым еще лет двадцать назад
активно занимались и местные власти, и руководители металлургических
предприятий (и действительно успели сделать немало), уже давно завис в
воздухе. Именно здесь регистрируются наиболее высокие уровни загрязнения
атмосферы, во много раз превышающие предельно допустимые. Только в Донецке
на территории санитарных защитных зон проживает 29 тыс. человек, в
Макеевке — 37 тыс. А всего по области — более 180 тыс. — целый огромный
город. И ни для кого не секрет, что именно среди них наблюдается очень
высокий уровень заболеваемости — онкологическими, сердечно-сосудистыми и
прочими недугами.
Между тем, ежегодно отселяется не более 20-50 человек, и если эта
тенденция сохранится, понадобится несколько тысячелетий, чтобы последний
обитатель покинул опасное место. Вполне очевидно, что давно пришла пора
решать вопрос иначе: резко сокращать, а то и полностью ликвидировать
вредоносные выбросы металлургического производства, содержащего чуть ли
не всю таблицу Менделеева. Нужны новые, современные технологии, на которые
уже перешел весь цивилизованный мир, нужно выводить из эксплуатации
устаревшие производства, дающие огромную концентрацию пыли, заменяя их
более совершенными, безопасными.
Нельзя не отметить, что определенные шаги в этом направлении наши
металлурги все же предпринимают. На том же ДМЗ реконструирован литейный
двор и подбункерное помещение доменной печи No 2, что значительно уменьшило
концентрацию пыли на рабочих местах горновых, а содержание СО, NO2 и
оксидов марганца позволило довести до требований санитарного
законодательства. Введена в эксплуатацию первая очередь установки машины
непрерывного литья заготовок на ОАО «Енакиевский металлургический завод».
Благодаря этому ликвидированы несколько участков фасонно-литейного цеха,
снизился уровень запыленности в литейном цехе. Появились серьезные
технические новинки и на «Азовстали», ММК им.Ильича, некоторых других
крупных предприятиях. Однако на большее у металлургов по-прежнему не
хватает средств.
— Сегодня в металлургическом комплексе области в эксплуатации находятся
30 мартеновских печей, — подчеркнул на недавней коллегии облСЭС, на которой
рассматривался вопрос соблюдения металлургами санитарного законодательства,
главный государственный санитарный врач Донецкой области Виктор Денисенко. -
На 13 из них очистные сооружения работают неэффективно, а 17 печей не имеют
пылегазоочистных установок. Так, на ОАО «ММК «Азовсталь» 11, а на ОАО
«ДМЗ» — шесть мартеновских печей осуществляют выбросы в атмосферу без
очистки.
Это значит, что и в обозримом будущем удушливый смог не раз появится
и над Донецком, и над Мариуполем, и над другими городами, где расположены
«флагманы» тяжелой индустрии. И страдать от него будут не только их жители,
но и, в первую очередь, сами металлурги, среди которых, как отмечает
статистика, отмечается рост заболеваемости с временной утратой
трудоспособности, хронической профессиональной заболеваемости. Особенности
касается это агломерационного производства, где концентрация пыли на
рабочих местах превышает предельно допустимую в 14-25 раз!
Особого внимания заслуживают предприятия цветной металлургии, выбросы
которых в атмосферу являются наиболее токсичными не только для человека,
но и для всей живой природы. Далеко не везде на них организован
ведомственный лабораторный контроль вредных химических веществ в воздухе
рабочей зоны и в атмосфере. В июне «Донбасс» рассказывал об акции протеста
жителей нескольких рабочих поселков Куйбышевского района Донецка, доведенных
до отчаяния бездеятельностью властей по отношению к частным предприятиям,
которые, в нарушение всех санитарных норм, уже несколько лет переплавляют
цветной металл и буквально травят их и горняков Октябрьского рудника.
Но если бы только они этим занимались! Без обязательного согласования
с государственной санитарной службой организовали производство и выпуск
готовой продукции научно-экспериментальный комплекс No 2 Донецкого
государственного НИИ цветных металлов, СП ЗАО «Донецкий завод алюминиевых
профилей», ЗАО «Укрсплав» и некоторые другие. И, видимо, совсем не случайно
ведомственная охрана последнего, где несколько дней назад в результате
выброса высокотемпературной газо-воздушной смеси из плавильной печи погиб
один рабочий, а трое получили тяжелые ожоги, категорически не хотела
пускать на свою территорию ни инспекторов теруправления Госнадзорохрантруда
Украины, ни даже начальника Киевского райотдела милиции. Для того, чтобы
добраться к месту трагедии, ему пришлось вызвать отряд «Беркут».
Сейчас специальная комиссия ведет тщательное расследование обстоятельств
и причин несчастного случая, начата внеплановая комплексная проверка
соблюдения законодательства об охране труда на предприятии, а прокуратура
области возбудила уголовное дело по факту гибели рабочего. Они, безусловно,
сделают выводы из случившегося и внесут свои предложения властям. Только
вот людям непонятно, как могли эти самые власти несколько лет не замечать,
что плавильная печь там работает преимущественно по ночам, а предприятие
загрязняет воздух, не имея вообще даже разрешения санитарной службы на
подобное производство?
Вполне очевидно, что навести порядок с вредоносными выбросами в
атмосферу в течение одного дня и даже нескольких лет невозможно. Как
невозможно решить проблему одними лишь программами, коих немало
принято и в масштабах области, и в отдельных регионах. Остановить этот
беспредел может только строжайшее соблюдение природоохранного и
санитарного законодательства, ужесточение государственного надзора за
его выполнением. А уж если кто не хочет заботиться о здоровье народа,
то применять к нему самые жесткие, самые радикальные меры, вплоть до
закрытия отдельных производств и участков. Причем, делать это,
невзирая на прошлые заслуги предприятия и на высоких покровителей,
которых сейчас развелось немало. Иначе все мы и дальше будем
оставаться заложниками тех, кто, порой, получая сверхприбыли, живет
только сегодняшним днем.
Н.Кова
ГОРЯЩИЕ ТЕРРИКОНЫ — ЕЩЕ ОДНА МИНА ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ
Вывороченные наизнанку недра земли уже давно стали символом Донбасса.
Люди к терриконам привыкли, хотя относятся к ним по-разному. Для одних
рукотворные горы нечто романтическое, для других настоящее безобразие,
уродующее пейзаж. Но опасны терриконы абсолютно для всех.
Уровень отравления окружающей среды в Донецкой области сродни
чернобыльскому. Край изобилует предприятиями коксохимической,
металлургической и горной промышленности, которые насыщают воздух, землю
и воду всевозможными отходами производства. Наша атмосфера буквально
задавлена окисью углерода, фенолами и многими другими опасными веществами,
к которым добавляется повышенный радиоактивный фон. Если все вредные отходы
производства на Украине принять за 100 процентов, то на Донецкую область
придется 40 процентов их количества, и это при том, что она занимает
всего лишь 5 процентов территории страны. Свой вклад в отравление
окружающей среды вносят и терриконы, особенно горящие. При сгорании дотла
одного килограмма породы в атмосферу выбрасывается столько вредных веществ,
что если бы существовала допустимая норма их концентрации на один кубический
метр воздуха, то выделенной отравы хватило бы на 7-8 миллионов кубов земной
атмосферы. И это только если сгорит один килограмм породы, а что же говорить
о всех наших угольных отвалах? Терриконы коптят небо десятилетиями, а их
по Донецкому угольному бассейну разбросано более тысячи. Не правда ли,
цифра впечатляет? Особенно, если учесть, что 30 процентов отвалов горят. И
это можно увидеть невооруженным взглядом. Даже те терриконы, которые кажутся
потухшими (с виду они приобрели красноватый цвет руды), на самом деле
продолжают тлеть. В недрах черных «айсбергов» удерживается высоченная
температура, к тому же там с избытком накоплено мышьяка, цианидов,
тиоцианидов и прочего «добра». Кому нужно такое соседство? Как от него
избавиться? Куда девать терриконы? Актуальность этих вопросов с
течением лет только возрастает.
Желающих покончить с терриконовой проблемой было хоть отбавляй.
Предложения выдвигались самые различные — от идеи разровнять терриконы и
использовать образовавшуюся площадь для промышленных нужд, и заканчивая
идеей засыпать породой балки естественные стоки воды. К счастью, до
воплощения таких прожектов дело не дошло. Разбросанная по округе порода,
сдобренная мышьяком и прочими ядами, стала бы отравлять окружающую среду
на гораздо большей площади и намного сильнее. Единственное достойное
решение этой проблемы предложили профессор кафедры горной геомеханики,
доктор технических наук ДонНТУ Михаил Павлович Зборщик и его коллега,
профессор, доктор технических наук, заведующий кафедрой холодильной и
торговой техники ДонГУЭТ Владимир Васильевич Осокин.
Было это несколько лет назад, оба работали в Донецком национальном
техническом университете и занимались серьезным научным исследованием
проблемой внезапных выбросов угля и газа в шахтах. Терриконы ученых особо
не интересовали, как и вопросы самовозгорания породы. Но однажды, вернувшись
с макеевской шахты имени Девятой пятилетки, Владимир Осокин поделился с
Михаилом Павловичем любопытным наблюдением, которое выглядело каким-то
абсурдом: диспергированный уголь (мелкий, похожий на муку) довольно долго
лежал в лаве и вдруг, пропитавшись водой, загорелся. Казалось бы, каждый
ребенок, тем более взрослый, знает: вода гасит пламя, ни о каком горении
не может быть и речи. Но исследователи решили поставить под сомнение эту
аксиому. А что, если действительно вода вызывает огонь? Набрали шахтной
воды и угля, соединили их и со специалистами кафедры биологии медицинского
института поставили эксперимент. За смесью наблюдали в микроскоп, измеряли
температуру, а параллельно исследовали саму воду.
— Оказалось, что наши шахтные воды, особенно кислые, содержат много
тионовых бактерий, — объяснил Владимир Осокин. — Эти бактерии распространены
повсеместно, от Кольского полуострова до Южно-Африканской Республики.
Удивительно живучи, не теряют своей активности при заморозке воды,
переносят высокую температуру найдены в действующих вулканах; выдерживают
огромное давление, обнаружены в районе Мариинской впадины, то есть
ниже 11 километров от уровня моря. Присутствуют во всех угольных
месторожениях и во всех минералах, содержащих серу. Никто и никогда в
причастности их к самовозгоранию терриконовой породы не подозревал. Но
процесс самовозгорания начинается именно с тионовых бактерий.
Долго стояла в лаборатории смесь угля и воды, внешне никаких изменений
не происходило, но зато внутри Тионовые бактерии стали разлагать, «съедать»
пирит — минерал, содержащий серу (он распространен во всех угольных
месторождениях). Под воздействием бактерий пирит начинает распадаться на
два компонента: серную кислоту и двухвалентное железо. Эти элементы служат
для бактерий питательным раствором. Однако не вся сера превращается в
кислоту, частично она остается в виде коллоидного раствора бурого цвета.
Постепенно сера начинает закипать, потому что бактерии, кроме участия в
окислении, еще и повышают температуру. При этом, приспосабливаясь к теплу,
они изменяются сами. Сначала были точечками, затем нитями и палочками,
потом обретают сферическую форму. При повышении температуры до 120оС сера
уже кипит и выделяется пар. Чем выше температура, тем больше пара. При
достижении серой температуры в 240-260оС, ее пары воспламеняются, а на
смену биохимическому процессу приходит химический. Все новые и новые
вещества, преобразуясь одно в другое, включаются в горение, температура
достигает 1800оС. Сами бактерии при такой температуре, естественно,
погибают, но свое дело они сделали: сработали, как стартер в машине,
запустили процесс горения.
Работа донецких ученых стала открытием, которое по-научному звучит
довольно мудрено: явление выделения ионитной из пиритсодержащей породы
серы под действием тионовых бактерий. Открытие положило конец расхожему
заблуждению, что терриконы загораются из-за окисления угля кислородом.
Ничего подобного. Как только уголь извлекается из недр, на нем образуется
пленка из соединений кислорода, препятствующая дальнейшему окислению. Она
очень прочна, блокирует даже включения метана. А сам пирит — устойчивое в
химическом плане соединение и от соприкосновения с воздухом не
воспламеняется. Даже если в лабораторных условиях под высоким давлением
нагнетать на пирит чистый кислород, возгорания не происходит. Владимир
Осокин и Михаил Зборщик не ограничились в своих исследованиях только этим
открытием. Они стали размышлять, как же предотвратить самовозгорание. И
пришли к выводу, что следует кислую среду обитания тионовых бактерий
поменять на щелочную. Поступили мудро и просто, в обычную воду добавили
известь. Провели лабораторный эксперимент: ни уголь, ни порода больше
самостоятельно не воспламенялись.
Ноу-хау имело не только экологический, но и экономический эффект. На
теперь уже закрытой шахте 9 Капитальная горели и террикон, и ферма
(устройство для вывоза породы). Металлические конструкции весом в 600-700
тонн рассыпались за несколько месяцев и надо было ставить новые.
— Мы убедили директора шахты «Красная звезда» Виктора Максимовича сделать
специальные конструкции, чтобы затушить террикон, сберечь ферму и людей.
Ведь те, кто работает, разгружая породу на горящих терриконах, по сути,
смертники, там все отравлено, — говорит Михаил Зборщик. Для тушения
приспособили вагонетки. Они стояли на вершине «породной горы», в «тележки»
насосом подавали воду с известью. По трубам это молоко уходило в глубину
террикона. Вода одновременно и остужала чрево отвала, и образовывала на
поверхности гипсовую корку. Горение прекратилось.
Подобные установки работали и на других шахтах Донецка. Но грянули
перемены. Рухнул Союз, развалилась промышленность, заглохла и наука. Но
своей гражданской позиции профессора Михаил Зборщик и Владимир Осокин не
изменили. Когда несколько лет назад некая фирма задумала в Калининском
районе Донецка разровнять террикон и поставить гаражи, они предупредили
об опасности:
— Вы сделаете террасы, построите гаражи, выроете смотровые ямы и устроите
подвалы. Но террикон напичкан вредными веществами: серой, серной кислотой,
мышьяком. Как же вы здесь будете хранить продукты? И как собираетесь
ставить машины? Здесь везде сернистые соединения, полно тионовых бактерий,
они спровоцируют коррозию и превратят железо в труху! Строительство быстро
свернули.
Некоторый интерес к открытию проявила компания «Укруглереструктуризация». Но авторам
предложили оформить нормативные документы самостоятельно, так сказать,
прогуляться по министерствам. Только у ученых, которые посвятили вопросу
самовозгорания угля и породы 25 лет жизни, на обивание высоких порогов сил
просто не осталось, хотя помогать в реализации любого проекта, связанного
с тушением терриконов, они готовы и сегодня. Но лиц, заинтересованных в
преобразовании терриконов, на горизонте пока не наблюдается. Как-то в
сторонке держатся и государство, и предприятия. А мы между тем продолжаем
вдыхать ядовитые дымы и носим миниатюрные терриконы в своих легких. Как
это отражается на здоровье, объяснять излишне
И все же очень хочется верить, что придет время, когда к экологическим
проблемам Донбасса действительно подойдут внимательно и серьезно. Тогда
работа наших ученых будет востребована: терриконы перестанут чадить и
пылить, их зеленые шевелюры начнут ласкать взор, а над Донбассом поплывет
нежный, тонкий аромат акаций.
И.Попова, Донецкий кряж, 26 марта 2004 г.
«Дикое поле», No 12, 19 сентября 2004 г., wild_field@bakhmat.org