*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1376, 26 августа 2005 г. *
*******************************************************************
Нефть на пленере
WWF ЗАКРУЖИЛСЯ В ВАЛЬСЕ С ТРАНСНЕФТЬЮ
[Радио Свобода: Программы: Время и Мир, 24-08-05]
Как повлияет на экологическую обстановку нефтепровод «Восточная Сибирь -
Тихий Океан»
Ведущая Ирина Лагунина
Ирина Лагунина: Акционерная компания «Транснефть» и Всемирный фонд дикой
природы (WWF) начали совместные консультации специалистов для экологической
оценки проекта нефтепроводной системы «Восточная Сибирь — Тихий океан» и его
экологической оптимизации.
Договоренность об этом была достигнута в ходе встречи руководства
Компании во главе с ее президентом Семеном Вайнштоком с делегацией WWF
России в начале августа.
Подробнее о том, как экологические организации ведут работу с крупным
российским бизнесом, рассказывает Марина Катыс
Марина Катыс: Напомню, что на пути следования нефтепроводная система
«Транснефти» пересечет территории семи субъектов Федерации. Общая
протяженность нефтепроводной системы составит 4 188 километров.
Трасса, по которой должен пройти нефтепровод, характеризуется сложными
условиями: на пути «трубы» около 50 больших и малых рек, десятки
автомобильных и железнодорожных дорог, горные хребты.
Все это, в совокупности с экстремальными климатическими условиями, а также
высоким уровнем сейсмичности территории (10-11 баллов), представляет
серьезную угрозу при строительстве, эксплуатации и обеспечении безопасности
трубопровода.
Кроме того, трасса трубопровода пройдет через крупнейшую реку
байкальского бассейна — Верхнюю Ангару. Даже небольшая утечка нефти, не
говоря уже о серьезном прорыве, приведет к загрязнению не только самой реки,
но и всего озера Байкал.
Нефтепровод пересечет территории заказников, заповедников и месторождений
природных вод. Сама бухта Перевозная, по мнению некоторых ученых, является
«самым худшим вариантом места для терминала, который только можно
придумать».
О том, как развивались события в последнее время и какова сегодня позиция
компании «Транснефть» я беседую с директором по природоохранным программам
Всемирного фонда дикой природы Евгением Шварцем.
Как удалось все-таки склонить руководству «Транснефти» к переговорам и
консультациям по поводу строительства нефтепроводной системы «Восточная
Сибирь — Тихий океан»? Ведь это довольно давняя история, и экологи много
раз протестовали против тех вариантов, которые предлагала «Транснефть».
Евгений Шварц: По просьбе личной главы администрации президента Российской
Федерации Медведева представители экологических организаций встречались с
первым вице-президентом «Траснефти» Калининым. Было это несколько месяцев
назад, и результаты встречи произвели крайне тяжелое и негативное
впечатление на участников. Потому что, несмотря всю дружелюбность разговора,
на поставленные вопросы пришла формальная отписка, более того, это была
копия отписки на какое-то другое письмо и даже не те вопросы, которые
обсуждались. Мы были вынуждены обратиться к гражданам России, разослали в
конвертах нашим сторонникам открытку с письмом президенту Владимиру
Владимировичу Путину о том, что мы просим его, как гаранта конституционных
прав российских граждан, ввести процесс в нормальное русло и добиться
изменения местоположения терминала. Всего таких открыток, насколько я
понимаю, разошлось более 9 тысяч.
Кроме того, как вы знаете, наша газета выходит четыре раза в год как
приложение к газете «Ведомости», и мы специальный номер посвятили вопросам
экологизации нефтегазового сектора российской экономики. Кроме того, в
течение последних трех-четырех месяцев мы активно работали со всеми
возможными российскими средствами массовой информации и убедили их в рамках
закона о рекламе опубликовать социальную антирекламу с картой нефтепровода и
с тем, как нужно изменить и почему. После чего, поскольку никакого ответа не
было, я на эту тему выступал на 7 нефтегазовом конгрессе и, более того, этот
же вопрос дважды обсуждался на Лондонском экономическом форуме в феврале
этого года. И было видно, что ни российские организации, ни международная
общественность этот вопрос не забудут и не оставят.
В результате мы заказали у ведущих ученых Дальнего Востока аналитический
обзор о возможных альтернативах размещения терминала. И когда этот обзор был
готов, мы были вынуждены начать рассылку этого документа администрации
президента и правительству. Буквально на следующий день после того, как этот
документ был курьером отправлен Христенко, нам прозвонилась нанятая
«Транснефтью» пиаровская компания и попросила о встрече с вице-президентом
«Транснефти» Григорьевым. После чего мы впервые получили таблицу, которую
сделали их сотрудники, по сравнению альтернативных вариантов размещения
конечного пункта терминала. И буквально через полтора дня после первой
встречи, в пятницу произошла вторая встреча, которая длилась три часа. Иван
Михайлович озвучил то, что ничего не предопределено, если мы сможем убедить
аргументами, то возможны существенные изменения. Хотя здесь есть некоторые
проблемы, потому что на следующих переговорах, которые состоялись буквально
после выходных в понедельник, уже любые попытки обсуждать что-либо, кроме
терминала, у людей более низкого уровня вызывало откровенное неприятие. Мы
бы не хотели спугнуть какие-то позитивные подвижки в подходе компании. Мы
надеемся, что они в достаточной степени искренние.
Марина Катыс: Вы говорите о финишной точке нефтепровода «Восточная Сибирь -
Тихий океан», но ведь есть большие разногласия по поводу того, как должна
проходить трасса в районе Байкала.
Евгений Шварц: Собственно это и явилось причиной уменьшения степени
оптимизма. Когда уже разговор перешел на уровень рабочей группы, то все, что
касается не терминала, все встречало, что мы готовим проект, мы его вносим
на государственную экспертизу, как решит государственная экспертиза, так и
будет. Здесь пока подвинуть их, к сожалению, не удалось. Но параллельно
буквально в тот момент, когда я был на переговорах, пришел согласованный
пресс-релиз компании. Компания там написала, что рабочая группа по всему
нефтепроводу, а не только по терминальной точке. Собственно, теперь я
рассчитываю, что мы вернемся к этому вопросу. Если компания это
позиционирует по всему нефтепроводу, значит тогда нужно, чтобы компания вела
такие же переговоры по всем остальным конфликтным вопросам.
Марина Катыс: Но ведь некоторое время назад было замечено, что рабочие,
нанятые «Транснефтью», уже ведут вырубку леса в непосредственной близости от
берегов Байкала.
Евгений Шварц: Именно упоминание этих фактов вызвало наиболее
агрессивно-болезненную реакцию. Потому что позиция компании такая, что: да,
экспертиза этот проект зарубила, а тот, который прошел экспертизу, он
невыполним. Мы должны подать документы на новый вариант, который
основывается на реальных данных, а поэтому мы должны были нанять компанию,
которая, собственно, там рубила. При этом любые упоминания о том, что,
извините, этот вариант уже был отвергнут экспертизой: нет, нет — это другой.
Тот нефтепровод назывался «Ангарск — Тихоокеанский регион», а этот
называется «Тайшет — Тихий океан». Все, что касается Байкала, и все, что
касается протяженности нефтепровода, ни на какой конструктив пока выйти не
удалось.
Марина Катыс: А как обстоят дела со сроками? Ведь «Транснефть» имеет
какой-то план действий. То есть, когда какой этап по их планам должен быть
завершен?
Евгений Шварц: «Транснефть» рассчитывает в начале сентября внести на
государственную экологическую экспертизу тот проект, который сейчас проходит
общественные слушания. Собственно, общественные слушания потому и проходят,
что без этого документы не будут приняты государственной экологической
экспертизой.
Марина Катыс: То есть фактически, можно сказать, что сейчас «Транснефть»
начинает весь проект с нуля?
Евгений Шварц: По позиции начальника отдела стратегического развития
Лобынцева, начальницы отдела экологии Радченко, они считают, что совсем
другой проект. При этом в принципе они вносят технический проект, который
до этого должен был пройти экспертизу обоснования инвестиций. Так вот, на
стадии экспертизы обоснования инвестиций тот проект, который они хотят
внести сейчас, был отвергнут именно по экологическим показаниям. Именно об
этом говорил президент на заседании Общественного совета по развитию
гражданского общества, по правам человека при президенте Российской
Федерации.
Марина Катыс: Можно ли в этой ситуации говорить о том, что руководство
«Транснефти» занимает конструктивную позицию в обсуждении с экологами
вариантов прохождения трубы «Восточная Сибирь — Тихий океан»?
Евгений Шварц: В вопросе о размещении нефтеперегрузочного терминала,
наверное, мы можем сказать. Все, что касается основной протяженности
нефтепровода, я не могу так сказать.
Марина Катыс: И экологи, и — как оказывается — проектировщики трубопровода
рассматривали альтернативные проекты. Но пока ни одна из альтернатив не
воспринимается компанией «Транснефть» как серьезный конкурент существующему
проекту.
Те проекты, которые рассматривались руководством «Транснефти», и те
проекты, которые предлагают экологи, в частности, WWF, в чем их отличие,
и почему, собственно, не принимается альтернативный вариант?
Евгений Шварц: Они выбирали в первую очередь так, чтобы там не было других
сильных игроков, так, чтобы можно было придти и самим компаниям сделать так
хорошо, как они это могут сделать. Порт на Балтике Приморск, вероятно,
является достойным примером. Там мы одни, мы все сделали хорошо, поэтому нам
проще найти там, где нет никого. На мой взгляд, ни для российских
национальных интересов, ни в целом для развития поведения бизнеса этот
подход недопустим. Та таблица сравнения альтернативных вариантов размещения
конечного пункта, которая была нам передана представителями компании
«Транснефть», там четко видно, что те варианты, которые их устраивали,
скажем, называются закрытые бухты, хотя эта бухта абсолютно открытая. И
наоборот, те альтернативные варианты, которые нужно было показать, что не
являются реальными альтернативами, там наоборот, где бухта закрыта,
написано, что эта бухта открыта и так далее. Мы рассчитываем, мы надеемся в
соответствии со сказанными словами Семена Михайловича Вайнштока, что
компания готова пересмотреть те технические решения и предложения, которые
сейчас она планирует подать на экологическую экспертизу.
Марина Катыс: Но компания действительно готова пересмотреть вариант?
Евгений Шварц: Если мы вроде как бы договорились, на данный момент нет
оснований говорить, что мы не верим. Мы все-таки тому, что говорит первое
лицо, стремимся доверять, пока для этого есть возможности и основания. Но
при этом есть безусловные вещи, которые внушают опасения. Во-первых, у меня
есть ощущение, что здесь такая же ситуация, которая была у нас во время
конфликта с компанией «Сахалин Энержи» на Сахалине в связи с китами. Три
года менеджмент «Сахалин Энержи» говорил, что все, что вы говорите,
несерьезно, невозможно, нереализуемо, использовал каких-то мелких купленных
чиновников, чтобы говорить, что это не соответствует национальным интересам
и так далее, до того момента, пока мы не дошли до руководства компании
«Шелл». И когда мы дошли до руководства компании «Шелл», вдруг оказалось,
что менеджмент «Сахалин Энержт», выросший в Нигерии или Индонезии и
привыкший работать в соответствующих условиях, мягко говоря, не полностью
информировал руководство компании о серьезности проблем. У меня есть
ощущение, что то же самое возможно и в случае с «Транснефтью», когда
управленцы среднего звена компании делают все возможное, чтобы
реабилитироваться или скрыть реальное положение дел. По крайней мере, по
тональности переговоров на разном уровне у меня есть основания сделать такое
предположение.
И второй момент, гораздо более сложный и тяжелый, это то, что хотя в
подготовленном компанией «Транснефть» пресс-релизе говорится о том, что
Вайншток обещал, что речь идет целиком про весь нефтепровод и про все его
участки. Но буквально в тот же момент, когда появился этот пресс-релиз, я
был на переговорах уже с другим вице-президентом и руководителями отделов и
проекта, там коллеги, к сожалению, откровенно говорили, что по поводу
перевозок мы готовы обсуждать, а все остальное не готовы. Мы все продавим
через слушания, через экспертизу и тогда работайте с министерством. Это у
нас действительно вызывает серьезные опасения. То что есть вещи,
неприемлемость и ошибочность которых очевидна, это показывают не только
экспортные материалы, подготовленные нами, но и состоявшиеся общественные
слушания проекта во Владивостоке и Слюдянке, в других местах, там, где есть
вопросы, связанные в первую очередь с правовой некорректностью действий
компании, я бы корректно постарался так сказать, там я не почувствовал, что
компания всерьез готова вести диалог.
Марина Катыс: Таково мнение директора природоохранных программ Всемирного
фонда дикой природы Евгения Шварца.
Смогут ли экологи и представители компании «Транснефть» найти
компромиссный вариант прохождения трубопровода «Восточная Сибирь — Тихий
океан» — покажет ближайшее время.
http://www.svoboda.org/programs/tw/2005/tw.082405.asp