« Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск »
***********************************************************************************
ПРОБЛЕМЫ ХИМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ — ХИМИЯ И ЖИЗНЬ
***********************************************************************************
Сообщение UCS-INFO.28, 19 сентября 1995 г.
***********************************************************************************
Химическая безопасность
ПРОБЛЕМЫ ХИМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В РОССИИ
26 октября 1995 г. в Токио начнется суд над японской религиозной сектой «Аум синрике», в том числе в связи с актом химического терроризма, совершенным ею 20 марта 1995 г.
Хотя химическая сторона деятельности секты (зариновые атаки) не имела отношения к России, японские средства массовой информации активно паслись в России в апреле-мае с.г. в попытке что-то найти. Не нашли. К сожалению, наши доблестные официалы из Генеральной прокуратуры и армии ограничились лишь туманными заявлениями, из которых трудно было понять что-либо кроме голых неубедительных отрицаний.
«Союз за химическую безопасность» опубликовал в связи с этим в двух газетах — «Наш город» (г.Волжский) 5 июля и «Рабочей трибуне» (Москва) 22 июля — статью «Баллада о русском зарине», в которой освещается вся проблема, в том числе в связи с японскими делами.
Поскольку обе редакции опубликовали текст с купюрами, ниже для ориентации приводится полный текст публикации.
Л.А.Федоров, президент «Союза
за химическую безопасность»
БАЛЛАДА О РУССКОМ ЗАРИНЕ
Трагические события, случившиеся в Японии 20 марта 1995 года и сопровождавшиеся гибелью людей от отравляющего вещества (ОВ) под названием зарин, известны. Стало ясно, что человечество вступило в эпоху химического терроризма и что секретов производства новейшего химического оружия нет. Эта зариновая атака не была первой — предыдущая, мало освещавшаяся в нашей печати, произошла в японском городе Мацумото в ночь на 27 июня 1994 г.
Японское государство извлекло урок из случившегося, приняв закон о запрете химического оружия. Прекратилось и сокрытие информации от общества. Однако некоторые средства массовой информации, в основном японские, немало покружились вокруг идеи «русского следа» японского зарина. Нашелся и наш генерал, обвинивший в ответ Японию в тайном обладании химическим оружием.
Словом, пустых обвинений много, самое время, пожалуй, обратиться к фактам. Изначально зарин был получен в Германии в 1939 г. Шрадером (от его имени и пошла первая буква названия — Sarin), и все начало войны шли его испытания. Что из Германии принесла наша разведка, точно не известно, однако подсказку о типе вещества она сделала.
СОЗДАНИЕ РУССКОГО ЗАРИНА
В 1943 г. в военной Казани среди местных и эвакуированных химиков началась погоня за этой погибелью. Советский зарин был создан дважды. Первым был академик А.Е.Арбузов, синтезировавший зарин еще в конце 1943 г. На пути из Казани в Москву что-то случилось, и токсикологические испытания, проведенные в апреле 1944 г., достоинств отравы не выявили. Будущий академик М.И.Кабачник был более удачлив. Полученный им в сентябре 1944 г. «молит» получил зеленую улицу и приказом во Военному министерству за N 00192 был поставлен в 1952 г. на вооружении Советской Армии. Где и состоит на действительной службе поныне, невзирая ни на какие Конвенции, политические перемены и утверждаемые Верховным Главнокомандующим военные доктрины.
Академик М.И.Кабачник за создание зарина («молита») был удостоен Сталинской премии I степени в 1945 г.
ПРИВАТИЗАЦИЯ
Об этом вспоминают неохотно, однако Советская Армия не только освободила народы Европы от фашизма, но и Германию от четырех заводов по выпуску ОВ. Остальные достались американцам. Впрочем, немецкий зарин вряд ли принес нашему военно-химическому комплексу (ВХК) удовлетворение.
Зариновое производство советские войска обнаружили в феврале 1945 г. в Дихернфурте-на-Одере близ нынешнего Вроцлава (Силезия). Это был завод «Аноргана Верк ГМБХ», входивший в концерн ИГ «Фарбениндустри» и специализировавшийся на производстве и снаряжении в химбоеприпасы фосфорных ОВ — табуна и зарина. Там были действующая опытная установка по выпуску зарина и недостроенное мощное — 300 тонн в месяц — производство зарина (монтаж оборудования в цехе, где должна была осуществляться последняя стадия, не был закончен). Не было, однако, технической документации и специалистов, которые еще в январе были эвакуированы и впоследствии досталась американцам. Германский запас зарина — более тысячи тонн — США и СССР поделили между собой по-братски и развезли по домам.
В середине февраля народный комиссар химической промышленности товарищ М.Первухин доложил комиссару госбезопасности товарищу Л.Берия, что обнаруженный завод необходимо в срочном порядке вывезти и организовать в СССР производство зарина на одном из заводов. В первых числах марта М.Первухин доложил уже товарищу Г.Маленкову, что вывоз и восстановление производства намечается им в г.Сталинграде на заводе N 91 НКХП (нынешнем респектабельном Волгоградском ПО «Химпром» имени С.М.Кирова).
Руководящие товарищи с решением не задержали. Оборудование по выпуску зарина (цеха NN 116,117 и 149) по решению ГОКО от 6 марта 1945 г. уже летом 1945 г. было складировано на промплощадке «М» завода N 91 в Сталинграде, где еще в 1937 г. было заложено строительство снаряжательного завода. Ну а опытная установка 10 мая 1945 года была отгружена в Москву, в ГСНИИОХТ, где и служила многие годы рядом с ничего не подозревавшими москвичами.
ПРОИЗВОДСТВО
Научиться делать зарин и другие высокотоксичные ОВ нервно-паралитического действия без ущерба для здоровья людей — высший пилотаж технической культуры, который практике сталинской индустриализации не был доступен. Полупродукты производства зарина, особенно его последней стадии, были веществами в высшей степени агрессивными, и немецкие инженеры поместили их в коммуникации из сталь-серебряного сплава и стекла. Были и другие тонкости, например, скафандры для рабочих. В общем, все было неизмеримо сложнее, чем хотелось бы. Результат был не очень желанным — выпуск опытных партий зарина шел в Москве и Сталинграде своим чередом, однако начало промышленного производства пришлось откладывать от срока к сроку. В США масштабный выпуск зарина начался в 1952 году на специально построенном заводе в арсенале Роки Маунтин (штат Колорадо). В Советском Союзе было иначе — создали атомную и водородные бомбы, запустили баллистическую ракету и даже спутник, а хлопоты с зарином не кончались. Промышленное производство зарина началось в Сталинграде лишь зимой 1959-1960 годов, когда стратегической необходимости в нем уже не было. Всего же до наших дней дожили 12 тысяч тонн зарина, все — в боеприпасах, хотя выпущено в 1959-1987 годах было больше.
В 1959-1961 годах на ВПО «Химпром» была снаряжена зарином первая партия химбоеприпасов — 120000 артснарядов калибра 122 мм и 2390 авиабомб калибра 250 кг. Потом были выпущены многочисленные партии этих и многих других партий химбоеприпасов с зарином. Не все они дожили до наших дней, некоторые «потекли» и были расстреляны, некоторые были использованы для обучения армии. В наши дни артснаряды с зарином находятся на двух артбазах — в городке Щучье (Курганская область) и в поселке Кизнер (Удмуртия). Авиабомбы разместились на трех авиабазах — Почеп (Бранская область), Леонидовка (Пензенская область) и Марадыковский (Кировская область). А в свое время боеприпасы с зарином побывали в разных других местах и даже за рубежом, на складах Советской Армии, уютно размещавшихся в провинциальных городках ГДР и ЧССР. Всех их роднит, однако, технический срок годности боеприпасов — 20 лет.
РУССКИЙ СЛЕД
В конце апреля японская газета «Иомиури» со ссылкой на анонимов из официальных кругов Японии выступила с сенсацией. Будто бы одна из промежуточных стадий производства зарина, осуществлявшегося религиозной сектой «АУМ синрике» (в ней использовались одновременно треххлористый фосфор и хлор), совпадает со стадией производства зарина, применявшегося в Советской Армии. Попутно в версии производственной схемы, изложенной газетой, были упомянуты другие стадии, в одной из них использовались продукты иода, в другой — анилин в качестве растворителя.
В наши дни эти намеки давно прокисли, потому что уже прояснено происхождение зарина, погубившего много жизней в Японии. Он там же и был создан. Однако неразъясненность оставлять не резон, тем более что ее не развеяли туманные фразы представителя Генеральной прокуратуры.
Сначала — о русской технологии. Уже упоминалось, что многочисленные немецкие рецепты выпуска зарина вывезли к себе и впоследствии широко и подробно опубликовали американские военные. Так что приписывать японским сектантам страсть к поискам неопубликованных русских текстов вместо чтения того, что хорошо изложено по-английски, вряд ли рационально. Тем более, что 15 лет мучений, которые испытали советские химики-технологи на одном только старте производства своего зарина, не прошли даром. Технологическая схема была полностью переделана, и ни одна из технических подробностей, упоминавшихся японской газетой, и рядом не лежит рядом с советским способом производства зарина, которое до 1987 года существовало в Волгограде. Что до отдельных стадий, то одна из них была реализована у американцев (в Волгограде вообще с иодными веществами не работали), а другая была только у немцев.
Нелишне будет разобрать другие «следы», густо гулявшие по страницам печати — возможность кражи из России оборудования по производству зарина, каких-то технологических тайн, а также боеприпасов с зарином (кражу и экспорт самого зарина вроде не инкриминировали — не камикадзе же наши жулики). Говорить о тайном экспорте оборудования бессмысленно, так как масштабный выпуск тонн ОВ (Волгоград) и лабораторное производство килограммов (Япония) — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Технологические тайны, как уже упоминалось, не покинули наших пределов, хотя после остановки производства в 1987 году многие работники завода в Волгограде были на мели (кстати, после десятилетий стояния у непрерывно действующих реакторов вряд ли они могли знать хоть какие-то конкретные детали). Остается злоумышленник с военно-химических баз. Тут тоже неувязка. Самые легкие боеприпасы с зарином — это реактивные снаряды весом 18-19 кг и 122 мм снаряд ствольной артиллерии весом 22 кг. Остальные боеприпасы весят от 33 до 233 кг. Пожалуй, кража таких вещей — задача не для прапорщика, а для генерала на мерседесе. А расследование — для дяди из ГБ.
Кстати, о генералах. Один наш не в меру прыткий «химик», год назад не по доброй воле отправленный на запасный путь, после зариновой атаки в Токио начал активно навязывать себя японцам. Оказывается, только он, «профессионал» смог бы разобраться с японским зарином, если его пригласят за счет приглашающей стороны, лучше всего — за счет японского правительства. И, что совсем уж удивительно, именно он что-то понимает в вещах, которые в академиях не проходят, — химическом терроризме. Мы понимаем, что когда наш генерал руководил испытаниями ОВ на живых людях на полигоне в Шиханах, опытов для полноты научной картины чуток не хватило. Однако трудно понять, какой смысл японцам передавать нашему генералу свои токсикологические данные.
Ну а если серьезно, то Конвенцию о химическом оружии наша Госдума никак не ратифицирует. А без Конвенции нет ни международного контроля, ни «химического» доверия друг к другу, ни химического разоружения. Дума наша, не без генеральского лоббизма, даже пятиться начала: если в Верховном Совете РСФСР за подписью незабвенного Имраныча кружился проект документа о запрете РАЗРАБОТКИ, производства и накопления химического оружия, то в Думе у Петровича слово РАЗРАБОТКА из проекта нового Уголовного кодекса РФ уже выпало. Есть у нас еще генералы на действительной химической службе!
Так и живем. Генерал рвется в Японию за новой информацией, советский зарин киснет на военных базах в ожидании ратификации Конвенции о химическом оружии, а ВХК оттягивает тот день, когда за разработку, производство, накопление и продажу зарина и других боевых ОВ можно загреметь в тюрьму.
Ждем своих химиков-террористов?