« Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск »
*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
* Сообщение UCS-INFO.490, 23 сентября 1999 г. *
*******************************************************************
На просторах Родины чудесной
ВОЛОГОДЧИНА: ГДЕ ЗАРЫЛИ ПЕСТИЦИДЫ?
(к окончанию встречи в Женеве, посвященной опасности
стойких органических загрязнителей)
«В заповеднике смерти
Мы уже писали об экологической катастрофе, разыгравшейся 23
года назад в одном из глухих местечек Грязовецкого района, где
было захоронено порядка 300 тонн сильнодействующих ядовитых веществ
(СДЯВ). Под руководством заместителя председателя областного
отделения «Русское географическое общество» Юрия Жаворонкова
21 августа была собрана небольшая экспедиция, состоящая, помимо
Жаворонкова, из геолога Дмитрия Бондаренко, редакционного водителя
и автора этих строк.
Пойди туда не знаю куда
До деревни Вараксино удалось добраться сравнительно удачно,
несмотря на то, что ехали мы не по асфальтовому шоссе. Однако, не
этот населенный пункт был нашей целью. Он просто играл роль
ориентира, так как было известно, что кладбище ядов находится,
примерно в 20 километрах к востоку от него, ближе к границам с
Ярославской и Костромской областями, у притоков рек Лежи и Сеньги.
А точнее неподалеку от Коптевского болота и урочища Красный Столб.
Но даже при достаточно конкретном знании координат искомого
объекта, выбраться к нему без помощи проводника представлялось
делом хлопотным. Впрочем, от местной жительницы Тамары Васильевны
Платовой нам удалось узнать, что в деревне Шалдоново мы сможем
попытаться застать председателя Общества охотников Грязовецкого
района Василия Николаевича Павлова, который знает месторасположение
могильника наверняка.
Тамара Васильевна, согласившаяся поговорить с нами о событиях
середины 1970-х годов, правда, пояснила, что раньше здесь находились
нефтехранилище и склад удобрений, которые однажды растеклись по
полям. Чему и «обязана» своим происхождением темно-зеленая трава,
тогда как на нетронутых лугах она по-прежнему сохранила светлый
оттенок.
Более того, Платова поведала нам, что в лесах, окружающих
Коптевские топи, растут огромные грибы с большущими шляпками.
Причем, без единой червоточинки. Другое дело, что, невзирая на
соблазн, желающих собирать их находится немного.
Еще рассказала Тамара Платова про, мягко сказать, неприятный
запах, который доносится за несколько километров от захоронения.
И про рыбу из Лежи, которая пахнет дустом. Да так сильно, что
есть ее поначалу, пока вынужденно не свыклись со вкусом, было не
под силу. «Качество» рыбы подтвердил потом и Василий Павлов,
когда мы все-таки сумели доехать до Шалдоново.
А сам Альвар Семенович Ханынен, когда мы заглянули к нему на
обратном пути, подтвердил, что, в числе прочего, земле был предан
и дуст. Да только не 12-процентный, как обычно, а 30- и
50-процентный, что только повысило продолжительность срока его
распада, и без того длящегося не одну сотню лет. Так что не улов,
а урон получается.
Припомнил бывший руководитель бригады и о том, что однажды
при доставке очередной партии контейнеров с ядохимикатами один
из гражданских «Уралов», следовавших в колонне, потерпел аварию.
Сами мы не местные
Охотничий домик в Шалдоново нашли без труда, правда, застряв по
дороге во второй раз.
О могильнике Василий Николаевич слышал еще в 1978 году, когда
заступил на работу в эти места. В конце 70-х лично бывал на объекте.
Бился, пытаясь докопаться до правды, но постоянно натыкался на
недомолвки и нежелание идти навстречу. Вывести нас на токсичное
кладбище он согласился, но только не в день нашего приезда: из-за
открывшегося сезона охоты своих дел хватало по горло.
Отпустить нас без провожатого Павлов также не рискнул, несмотря
на довольно подробные карты.
Как это было
Павлов заочно познакомил нас с ведущим специалистом Грязовецкого
комитета по охране окружающей среды, госинспектором Николаем
Сергеевичем Вишняковым, который и согласился в следующие выходные
проводить нас до места.
А пока было решено не терять времени даром и заехать на обратном
пути в райцентр, чтобы расспросить о могильнике непосредственного
очевидца исполнителя операции захоронения, бывшего старшего
агронома Грязовецкого спецотделения «Сельхозтехники» Альвара
Семеновича Ханынена. И вот что нам удалось от него узнать.
Из решения исполкома Грязовецкого районного Совета депутатов
трудящихся номер 346 от 05.11.1978 г. «Об отводе земельного участка
Вологодскому областному объединению «Сельхозтехника» под склад
непригодных ядохимикатов». «Утвердить представленное Грязовецким
лесхозом землеустроительное дело по отводу земельного участка
объединению «Сельхозтехника» под склад непригодных к использованию
ядохимикатов и дорогу площадью в 1,8 га в краткосрочное пользование
сроком на 3 года из квартала номер 58 (на самом деле были использованы
87 и 88 А.Я.) Сеньговского лесничества… Просить Вологодский
облисполком утвердить данное решение. Председатель исполкома
П.Смирнов. Секретарь исполкома В.Овцына».
Месяц спустя облисполком, как удалось выяснить почти девять
лет назад корреспонденту «Сельской правды» В.Першанову, дал свое
согласие на отвод этого участка под застройку, подтверждая его
документом за номером 620. Получив в руки необходимые бумаги,
руководители заинтересованного ведомства начали активные действия.
В 1974 году проектная контора «Вологдасельхозтехпроект» выдала
надлежащую документацию на строительство площадки (а почему-то не
временного склада, как было оговорено) для уничтожения ядохимикатов.
Причем, разбивочный план объекта уже четко определял размещение на
участке траншей для различных групп ядов, запрещенных к применению
в сельском хозяйстве или утративших срок годности.
Я был руководителем бригады, которая занималась уничтожением
ядов, рассказывает Альвар Семенович. Перед этим меня направляли на
курсы повышения квалификации в Ивановский сельхозинститут, после
окончания которых было выдано удостоверение агрохимика. Тем временем
наемная бригада закарпатцев освободила участок от леса. На следующий
год прибыла бригада из Чечено-Ингушетии, построившая своеобразные
силосные траншеи. Несмотря на то, что предварительные работы были
завершены, желающих участвовать в самих захоронениях руководство
СХТ не нашло, и группу из добровольцев пришлось комплектовать на
стороне, заманивая весьма приличной зарплатой по 2 тысячи рублей
на каждого. Но с условием: безвылазно жить на месте до окончания
операции, довольствуясь домиком-вагончиком, пищеблоком и банькой.
Из приказа по Агрохимическому тресту областной «Сельхозтехники»
номер 59 от 23.03.1976 г. «Об уничтожении списанных ядохимикатов»:
«Согласно приказу Министерства сельского хозяйства СССР номер
288/186 от 19 августа 1971 г., в области должно быть осуществлено
уничтожение ядохимикатов… В целях выполнения этих работ приказываю:
1. Провести в области уничтожение ядохимикатов в июне-августе
сего года.
2. Ответственность за подготовку и проведение работ возложить
на зам. управляющего Агрохимическим трестом т. Лукошина Р.А.
3. Уничтожить ядохимикаты по наименованиям и количеству согласно
прилагаемому списку.
Управляющий Ю.А.Седунов».
На самом же деле работы начались не раньше середины ноября и
длились 26 дней, а содержимое запаянных емкостей очень часто не
соответствовало описи, указанной в накладных.
«Гуманитарная помощь»
Мощные «Уралы» приезжали к нам с опломбированными контейнерами
не только из Вологды и районов, но и из других областей Северо-Запада,
из Карелии, с Украины, продолжает вспоминать Ханынен. Вскрывая
контейнеры, мы сверяли содержимое по описи, зачастую обнаруживая
сплошную путаницу. Работали, конечно, в защитных костюмах,
противогазах. Но уже через 3-5 дней они не выдерживали, «лезли
лоскутами». Из-за высокой концентрации в воздухе ядовитых веществ
продолжительность рабочей смены не превышала 4 часов. По инструкциям
мы имели право сжигать в «порции» не более 50 кг химикатов.
Фактически же для ускорения темпов сжигали сразу по 5-6 тонн
запалом с применением дизельного топлива. Приезжал бензовоз, сливал
в траншею горючее и оно поджигалось. Бочки, взрываясь, летели вверх
на 40-50 метров. Гарь, дым, грохот были невообразимы.
К нам свозили никому теперь ненужную из-за вышедшей международной
конвенции ООН отраву колхозы и совхозы Череповецкого, Шекснинского,
Кадуйского, Устюженского, Вожегодского, Великоустюгского районов.
Не остались в стороне и грязовецкие хозяйства: «Заря», «Анохинский»,
«Бушуиха», имени Калинина, «Лежский», «Ростиловский», «Вохтога»,
«Согласие». Всего же за неполные четыре недели было уничтожено и
захоронено 286 тонн ядовитых веществ. Тогда как проектировщики
предусмотрели объем всего в 98,5 тонны.
Разумеется, обходить правила и инструкции было не в интересах.
Но мне была дана соответствующая установка из Вологды: чем быстрее
сделаем свое дело, тем лучше. Да и иной раз ядохимикаты поступали в
больших количествах, описи на каждый отсек были перепутаны.
Приходилось впопыхах разбираться на месте.
Примерно в 1980 году ко мне на квартиру приезжали представители
«Облсельхозтехники» с просьбой повторить подобную операцию. Но я
категорически отказался, хотя и деньги предлагали в два раза большие.
Здоровье, понимаете ли, дороже. Да и жизнь мне спасло переливание
крови. Иначе наверняка бы последовал за участниками бригады.
Недалеко от могильника находятся Коптевское болото, речка
Чернава, куда могут просочиться отравленные ручейки. Определенная
опасность существует и для реки Обноры. Насколько помню разговоры
со специалистами из Вологды, в течение 30-40 лет лес в радиусе
нескольких километров от «зоны» может высохнуть. Капиллярная
система-то работает в любой почве, и глина тут не исключение. Да
это и не удивительно, если только по официальным бумагам здесь было
предано земле 47 различных наименований, принадлежащих к 1-4 группам
СДЯВ, сильно влияющих на нервную систему паразитов: от гранозана,
арсенита натрия и фунгитокса (1 группа, захороненная в бетонных
бункерах) до цианамида кальция и бентокса или гексохлорана (3 группа),
зарытых в траншеях.
А вот что рассказал об увиденном тому же корреспонденту Першанову
главный санитарный врач района Николай Федоринов после того, как
вместе с представителями «Сельхозхимии» и бульдозеристом Олегом
Ермолинским побывал на объекте в конце мая 1987 года: «При детальном
осмотре выявилось вскрытие четырех траншей, по всей вероятности
медведем (отчетливо были видны свежие следы). Вся площадь полигона
истоптана зверями, их тропы проходили между траншеями. Обнаружены
также вытекающие ручейки жидкости желтого, темного и ярко-зеленого
цвета с острым запахом ядохимикатов. Ограждение территории
захоронения полностью отсутствовало, не было предостерегающих надписей
и обозначений, кольцевого канала для дренажа грунтовых, дождевых и
талых вод. Судя по всему, никакого контроля и работ по благоустройству
на полигоне не проводилось в течение всех минувших лет…»
Попытка — пытка
И вот, спустя неделю, мы вновь предприняли попытку добраться-таки
до могильника. На этот раз экспедиция была более внушительна. К
прежним ее четырем участникам прибавились еще трое: заведующий
лабораторией дендрохронологии научно-исследовательского бюро Андрей
Чхобадзе, преподаватель химии и биологии Сергей Чежин и сам Вишняков,
без которого наше и без того ненадежное предприятие потерпело бы
полное фиаско. Ведь благодаря именно Николаю Сергеевичу нам удалось
не только добраться до «объекта 1145″, но и, что самое главное,
выбраться обратно.
Добраться на этот раз получилось не только до Шалдоново, но и
километров на 10 дальше за урочища Дорки, Дорочки и Савелово, от
которых и остались разве что обугленные бревна да прогнившие остовы.
Впереди предстоял 10-12-километровый (естественно, в одну сторону)
марш-бросок по заросшему лесу. На дальний кордон шла техника, и
лесозаготовители согласились подбросить нас на трелевочнике, благо
им было в ту же сторону. Лафа закончилась минут через десять, когда
в канаве увяз следовавший в авангарде манипулятор для погрузки.
Двинулись дальше своим ходом. Меньше чем через два часа размеренного
шага мы были на расстоянии 200 метров от площадки. Правда, в какую
сторону следовало их отмахать оставалось загадкой, поэтому
волей-неволей пришлось немного поплутать.
Когда Николай Сергеевич подозвал нас и сказал, что предстоит пройти
еще 2-3 км, мы приняли это за чистую монету. Хотя, оказывается, стояли
перед самим могильником. Заграждение из колючей проволоки, сброшенной
сюда с «вертушки» в 1991 году, было так сильно прорвано лосями и
прикрыто зеленью, что мы просто его не заметили невооруженным глазом,
на деле поняв, что без проводника нам здесь действительно было бы делать
нечего. Как и говорили, пройдешь в 5 метрах и не заметишь.
Дышите глубже, вы взволнованы
С одной стороны обнесенной площадки на земле были выделения или
оставшаяся после дождя (что маловероятно) лужа. Факт в том, что, так
или иначе, от нее исходил резкий неприятный запах. Андрей Борисович
Чхобадзе высказал предположение, что идти он может от избытка
соединений калия, азота или хлора.
Никакого мертвого леса не было и в помине. На территории росли
ольха, ива, береза. Другое дело, что по прошествии после вырубки
почти четверти столетия деревья (та же береза) могли вытянуться до
высоты 15-20 метров, а не до уровня молодняка. Вряд ли абсолютно весь
зеленый массив постоянно выламывался лосями. Кроме того, листья были
обожжены, а некоторые из них тронуты «сыпью» грибковыми заболеваниями.
Специалистами из нашей экспедиции на анализ были взяты пробы и
воды, и земли, и растений. Подобные опыты, как рассказал Вишняков,
проводились и ранее. Дело в том, что статья 70 Закона об охране
окружающей среды позволяет проводить такие проверки. Со станции
защиты растений уже брались пробы земли и воды, прошедшие анализ по
10 категориям, что позволило выявить 3-х и 7-разовые превышения
допустимой нормы.
А по сведениям 1991 года многие из указанных в бумагах веществ
на объекте обнаружены уже не были. Хотя по эфиру норма «зашкаливала»
в 4-10 раз. Как была превышена предельно-допустимая концентрация и в
гексахлорсодержащем веществе. Да и вообще Николай Сергеевич, как
и должно предпочитающий верить результатам исследований, а не досужим
домыслам, в принципе, допустил мысль, что чисто теоретически
возникновения, мягко сказать, нежелательных соединений в бункерах
возможны. Тем более, если учесть, что пробы брались зимой, а снег
все-таки имеет свойство поглощать. Подтвердил он и то, что при
транспортировке был выронен контейнер, но произошло это в районе
местечка Бучилиха.
На самом объекте, в некоторых местах обнесенным двойным рядом
изорванной дикими животными проволоки и огороженном на одном участке
искусственным водоемом, нами были обнаружены бункеры и траншеи.
Причем, ступать по ним посоветовали осторожно, чтобы не проломились
напрочь проржавевшие за эти годы железные листы, которыми накрывались
отходы.
В плане находок больше всего повезло нашему водителю, наткнувшемуся
на четверть закопанную в землю (всего на 15-18 сантиметров от
поверхности) бочку с неизвестной «начинкой». Емкость была заполнена,
как минимум, наполовину, но вскрыть мы ее не рискнули — элементарно не
было химзащиты. Да и сделали это к лучшему — у водителя потом и без
того заболела голова, и мы были вынуждены покинуть объект. Правда,
пробыли мы на нем довольно долго, около 40 минут.
На отворотке на Шалдоново мы влипли. Примчавшийся на выручку
Павлов, сходить к которому вызвался наш спаситель-проводник,
подсобить, увы, не сумел. Его «Уазик» чуть не увяз сам, пытаясь
вытащить наше чудо техники. Не знаю, чем бы закончилась эта эпопея,
если бы не колхозный трактор.
А теперь серьезно. Проблема, которую породила экологическая
катастрофа, допущенная с попустительства человека, стоит остро и
требует более детальных изучений, внимания к себе. Для начала нужно
сделать малое хотя бы оградить токсичный заповедник, ведь, чтобы не
случилось большей беды, за ним необходим постоянный контроль.
Да только и до этого, казалось бы, решаемого вопроса, к сожалению,
никак не доходят руки. Дело, как всегда, упирается в казуистику и
материальное положение. Областной центр вежливо предлагает заняться
обустройством могильника местным властям. А те из-за недостаточного
финансирования совершенно резонно полагают, что если кашу заварили
вместе, то и расхлебывать ее нужно всем миром.
А воз и ныне там».
А.Янковский,»Хронометр» (Вологда), 2 сентября 1999 г.
Источник: http://www.integrum.ru
* * *
Предыдущие выпуски о судьбе забытых, брошенных и «захороненных»
пестицидов см. в UCS-INFO.138,250,281,303.