*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1266, 11 декабря 2004 г. *
*******************************************************************
Отходы и доходы
ЕКАТЕРИНБУРГ: БОЛЬШИЕ ПАССЫ ВОКРУГ ОТХОДОВ
«Грязные» деньги
Ежегодно в области вывозится на свалки более 6 млн т бытовых отходов.
Из них перерабатывается не более 5%. Остальной мусор остается гнить в земле,
отравляя окружающую среду. Эта бомба замедленного действия обходится
ежегодно областному бюджету в 360 млн руб. Даже малая часть этих денег,
потраченная с умом, могла бы не только улучшить экологическую обстановку,
но и принести прибыль.
Мусорный ветер
Каждый год горожане выбрасывают в мусоропроводы и дворовые контейнеры
около 2,5 млн т так называемых «твердых бытовых отходов» (ТБО). К ним
относятся также отходы, сопровождающие деятельность коммерческих и
производственных предприятий, пользующихся услугами коммунальных служб,
садовый и уличный мусор и т.д.
Все городские отходы вывозятся либо на полигон «Северный», между
поселками Красный и Садовый, либо на «Широкореченский» (его территория
составляет примерно 20 га), возле Лесного кладбища Верх-Исетского района.
За право выбросить мусор на этих полигонах государство (в лице ЕМУП
«Спецавтобаза») берет деньги.
По словам Михаила Ляшенко, заместителя директора ЕМУП, вывоз одного
кубометра отходов для частных лиц и предприятий, занятых в бюджетной сфере,
стоит 20 руб. 43 коп., а для остальных — 23 руб. 60 коп. Проблема в том,
что на обоих полигонах нет большегрузных весов, поэтому количество
привезенного груза опытные контролеры на входе определяют «на глазок».
Из более чем двух десятков фирм, занимающихся сбором и переработкой
ТБО, в Екатеринбурге лицензию имеют лишь три. Среди них Межрегиональная
Уральская компания «Марш». Сергей Марков, генеральный директор: Мы работаем
с компанией «Уралвторма». Вывозим мусор магазинов, предприятий за свой
счет.
Но не сваливаем его на полигоне, мы со свалок, наоборот, забираем. И
часто без всяких договоров. Все дело в том, что ни одна СЭС не допустит
этого. Да и сама «Спецавтобаза» не имеет лицензии на работу с отходами.
Полулегальные предприятия, специализирующиеся на вывозе мусора, с унылой
регулярностью меняют названия, телефоны, адреса и явки. Руководство таких
компаний крайне неохотно и лишь анонимно дает информацию. Игорь,
предприниматель: Пока полигоны ТБО у нас в стране в муниципальной
собственности, эту деятельность как легальный бизнес вообще сложно
рассматривать. Как только вы решите действовать официально, все компетентные
органы «вспомнят» о требованиях ГОСТов и СНиПов, да так, что вам мало не
покажется. Но и это не главное. Дело в том, что тарифы на приемку,
складирование, хранение, транспортировку и утилизацию ТБО устанавливают
органы местного самоуправления и зачастую без всякого экономического
обоснования. В таких условиях вряд ли удастся доказать инвесторам
окупаемость вложенных средств.
Нередко эта сфера деятельности привлекает и криминальные структуры.
Незаконных способов делать деньги из отходов превеликое множество.
Можно принимать мусор без официальных документов. Или, например, открыть
«левую» свалку и за очень умеренную плату складировать отходы. Можно,
наконец, на месте организовать «селекцию» привозимого мусора: черный
металл — в одну сторону, цветной — в другую, бутылки — в третью. А дешевая
рабочая сила (бомжи) всегда найдется.
Дым из трубы
Существует около 20 способов утилизации ТБО. Еще лет 10-20 назад
наиболее перспективным считалось сжигание. Термический способ переработки
ТБО позволяет почти в десять раз снизить объем отходов. По данным
Всероссийского теплотехнического института, в 1990 г. в Японии сжигалось
74% отходов, в Швейцарии — 77%, в Дании — 54%. А в конце 90-х гг. в Германии
и Великобритании работало больше полусотни мусоросжигательных заводов.
Иностранные предприятия делают ставку на преобразование выделяемого
тепла в энергию.
Вопрос о целесообразности термической переработки ТБО остается открытым.
Периодически в недрах различных НИИ рождаются технологии, позволяющие
получать при сжигании мусора значительный экономический эффект. Помимо
решения энергетических проблем, мусоросжигательные установки предполагают
также стабильный выход товарной продукции: металлосодержащих окислов
(цветных металлов), гранулированного шлака, используемого при производстве
шлакоблоков и строительстве дорог, минеральной ваты, азота, аргона, угольной
кислоты («сухого льда») и проч. Срок окупаемости такого завода в
зависимости от мощности теоретически может составить от 1,5 до 5 лет.
Правда, большинство самих предпринимателей не разделяют столь
оптимистичных взглядов. Александр Таганкин, генеральный директор ОАО
«Уралвторма», председатель Союза предприятий переработчиков вторичного
сырья, считает, что «МСЗ — это просто мода и отмывание денег». В теории
такие предприятия должны приносить прибыль, а на практике — убыточны. По
сравнению с Западной Европой, утилизация отходов в России имеет ряд
особенностей. На качество мусора влияют климатические условия, кроме
того, российские граждане не приучены сортировать отходы. Из-за большой
доли несгораемых веществ и высокой влажности калорийность мусора невысока -
всего 1000-1500 ккал/кг. К слову, в Европе, США и Японии этот показатель
выше почти в два раза.
МСЗ, решая одни проблемы, создают массу других. При сжигании трех тонн
отходов образуется тонна опасной золы, которую приходится утилизировать на
специально оборудованных полигонах, поскольку она адсорбирует тяжелые
металлы и другие токсичные вещества.
И самое главное — сжигание полимерных материалов, содержащих хлор,
неизбежно сопровождается появлением в дымовых газах токсичных компонентов -
диоксинов и фуранов. Эти вещества способствуют развитию раковых заболеваний
и провоцируют различные гормональные нарушения. В Европе МСЗ давно
признаны основным поставщиком этих канцерогенов в окружающую среду.
Существует множество методик, способных снизить объемы выбросов
диоксинов в атмосферу ниже допустимой нормы в десятки и даже сотни раз.
Проблема в том, что при этом расходы на очистные сооружения составят до
70-80% от стоимости завода. В Германии на сжигание с очисткой тратится из
бюджета около $100 на каждую тонну мусора. К сожалению, все построенные до
настоящего времени в России МСЗ работают по старому методу с использованием
колосниковых решеток.
Установки, удовлетворяющие всем экологическим нормам, попросту
недоступны коммерческим предприятиям и городскому бюджету. Павел Калыгин,
и.о.начальника бюро маркетинга ОАО «СвердНИИхиммаш»: В свое время мы
разработали установку для сжигания промышленных, бытовых твердых и жидких
отходов. Для очистки дымовых газов от твердой фазы и вредных химических
веществ в ней применяется аппарат оригинальной, нестандартной конструкции.
Заинтересованность предпринимателей велика, но часто люди не готовы к
тому, что аппарат стоит так дорого. В этом году мы предлагали администрации
нашу установку за $300 тыс., но нам ответили, что в бюджете таких средств
нет.
Несколько лет назад ОАО «Уралэнергоцветмет» также выходило на областное
руководство с проектной документацией на строительство завода экологически
безопасной переработки отходов. По представленным расчетам, его мощность
позволяла утилизировать порядка 20% от ежегодных объемов ТБО Екатеринбурга,
окупить вложенные затраты предполагалось за 1,5-2 года. Но таких денег (а
это порядка $35-40 млн.) у властей не нашлось. Дмитрий Гаев, начальник
коммерческого отдела ОАО «Уралэнергоцветмет»: У нас есть реализованные
проекты. Небольшая такая установка мощностью в 60 тыс. т в год работает на
СУМЗе. Правда, сейчас она задействована в процессе плавки. Но лет пять-шесть
назад на ней даже сжигали банкноты Госбанка СССР, сделанные из очень «трудно
горючего» материала.
До недавнего времени местные власти собирались построить в Свердловской
области мусоросжигательный завод. До 2001 г. тянулась бюрократическая
волынка с разрешениями, документацией, калькуляцией и проч., пока власти
наконец не решили, что «не потянут». Правда, в 2002 г. за $66 тыс.,
полученных от Департамента международного развития Великобритании, в
Санкт-Петербурге была закуплена установка для сжигания медицинских отходов,
составляющих около 3% от общего объема ТБО… Но тут «оказалось», что для
завершения строительства Центра по уничтожению медицинских отходов требуется
еще почти $200 тыс… Периодически чиновники собирают совещания, на которых
постановляют «в кратчайшие сроки завершить строительство Центра» и т.д. и
т.п. Пока же семь тонн эпидемиологически опасных отходов (шприцы,
перевязочные материалы, отходы лабораторий и проч.) ежедневно вывозятся на
пресловутый Широкореченский полигон.
Процесс разложения
Мусороперерабатывающие заводы стоят гораздо дешевле МСЗ, а то, что они
занимают больше места не является в России такой проблемой, как, скажем, в
Японии. Да и уровень применяющихся технологий не сопоставим. Линию по
сортировке ТБО можно сделать на любом механическом заводе. А дешевую рабочую
силу для ручной сортировки мусора можно найти буквально на помойке. Остается
продать полезные компоненты ТБО перерабатывающим предприятиям, а органическую
составляющую (порядка 60%) отходов оставить на свежем воздухе.
Через год-другой полученное вещество можно будет продать как «ценное
органическое удобрение». Существуют, конечно, и более продвинутые методики -
получать биомассу при помощи термического биокомпостирования или, скажем,
калифорнийских червей, и все же большинство предпринимателей предпочитают
не усложнять себе жизнь новыми технологиями.
В реальности не все так просто: родное государство, по словам
предпринимателей, с настойчивостью, достойной лучшего применения, ставит
им палки в колеса. Сергей Марков: В городе много бюджетных экологических
организаций, разрабатывающих какие-то программы… которых никто нигде не
видит. Такие конторы — однодневки, выкачивающие бюджетные деньги. Тем же,
кто собственно собирает ТБО, никто не помогает. До смешного доходит: чтобы
получить лицензию на транспортировку отходов, мы больше года ходили,
собирали бумажки.
Государственные экономические проекты вызывают у экспертов лишь
скептическую усмешку. Многострадальный Первоуральский завод по переработке
ТБО строится уже больше шести лет. За это время власти не раз меняли
концепцию его развития. Сейчас усилия областных властей сосредоточены на
запуске первой очереди предприятия. По уверениям чиновников, уже к концу
этого года Первоуральский завод начнет работать. Но это будет уже просто
мусоросортировочная станция с минимальной окупаемостью. В разговоре с
корреспондентом «ДК» Александр Глазков, директор строящегося завода, не
стал распространяться о грядущей прибыли, ограничившись надеждой, что «завод
будет рентабельным, способным себя содержать». Впрочем, на последние деньги
в этом году были закуплены дорогой французский пресс и английский сепаратор.
Александр Таганкин: Я был на Первоуральском заводе. Он построен с
нарушением всего, что только можно нарушить. Начиная со стен, которые просто
из профнастила сделаны (это в наших-то климатических условиях!), заканчивая
технологией. Нельзя прямо с контейнеров мусор туда вести. Все засорится и
выйдет из строя! Видно, что люди, которые там работают, совершенно не
компетентны и впервые столкнулись с этими проблемами. Все настроено на то,
чтобы формально освоить бюджетные деньги. У них «рисовалось» 26 млн
прибыли ежегодно — не будет там ничего.
Пока что чиновники не видят выхода из сложившейся ситуации. По замечанию
Вячеслава Бершадского, начальника отдела экологической безопасности
министерства природных ресурсов Свердловской области, «экономики
природопользования у экологии не существует». Сколько бы предприятие ни
экономило средств государства — в лучшем случае оно может рассчитывать
лишь на небольшое уменьшение налогового бремени.
Деньги под ногами
Несколько лет не прекращаются жалобы госчиновников на недогадливых
местных предпринимателей, которые не торопятся вкладывать деньги в столь
выгодный бизнес. Только 10% рассортированных отходов перерабатывается в
Свердловской области. Остальное вывозится в соседние регионы. ОАО
«Уралвторма», крупнейшее перерабатывающее предприятие города, ежегодно
отправляет за пределы области свыше 12 ж/д составов ТБО. Предприниматели
постоянно подчеркивают, что этот бизнес не будет рентабелен, пока в городе
не появятся крупные перерабатывающие компании. Бизнесмены считают, что
бюджет областного министерства природных ресурсов тратится на что угодно,
только не на рециклинг. В области существует множество проектов и
предприятий, готовых воплотить их в жизнь, но государство еще ни разу не
решило положительно вопрос о инвестициях в частное перерабатывающее
предприятие.
Из 32 городов области, в которых до 1990 г. работали такие компании,
лишь восемь сохранили свои производственные базы (ангары, подъездные пути
и проч.). Перестала существовать Покровская фабрика по переработке
макулатуры; Михайловскую бумажную фабрику сровняли с землей… По сути,
«Уралвторма» — единственное предприятие области, достойно перенесшее
смутные девяностые.
Сейчас «Уралвторма» даже расширяет базу. На сегодняшний день с ней
сотрудничают предприятия Екатеринбурга, Березовского, Верхней Пышмы,
Заречного и Новоуральска. Впрочем, стоило заготавливающим предприятиям
повысить свои мощности, как цены на рынке вторичного сырья страны резко
упали. В результате стабильная за последнее время прибыль в 5-7 млн руб.
обернулась для «Уралвторма» 700 тыс. убытка в первом полугодии. И если запас
прочности ОАО достаточно большой, чтобы пережить временный кризис, для
небольших предприятий, работающих с «Уралвтормой», последнее обстоятельство
легко может стать роковым.
Отходами текстиля в области занимается ЗАО «Втортек». Ветошь собирают
по предприятиям и ЖКО, с которыми у «Втортека» заключен договор; стирают
(у ЗАО есть большая машинная линия) и предлагают перерабатывающим
предприятиям. В личном разговоре генеральный директор «Втортека» Марина
Крысина ушла от вопроса о рентабельности предприятия, сказав, что она «не
слишком высока».
С переработкой стекла дело обстоит хуже. В области существует несколько
небольших производств, использующих стеклобой. Серьезные же проекты либо
канули в лету, либо находятся в состоянии анабиоза. На предварительные
работы по постройке стекольного завода в Кольцово в свое время было
потрачено $500 тыс., но из-за разногласий с руководством аэропорта по
поводу обеспечения энергоресурсами проект пришлось закрыть. На ВИЗе до сих
пор хотят запустить линию по переработке стекла, но дело движется слишком
медленно… По слухам, собирались что-то делать и на Верхотурском
механическом заводе. Но информации об этом крайне мало, поскольку речь идет
о зарубежных инвесторах, а они не любят заранее раскрывать свои планы.
Рынок переработки полимерных отходов в области только зарождается. На
нем работает с полдюжины небольших предприятий по производству гранул и
пленки из вторичного полиэтилена. По большому счету, в ближайшее время им
ничего не грозит, ибо их продукция стабильно востребована на рынке, а сырье
можно купить на любой свалке по цене 5-6 рублей за килограмм. Фирмы также
плотно сотрудничают с владельцами теплиц, регулярно избавляющихся от
ненужного полиэтилена. С другой стороны, со дня на день ожидается
появление технологий, позволяющих запускать всем знакомые бутылки ПЭТ снова
в производство. В Санкт-Петербурге работы в этом направлении ведутся, и, по
всей видимости, ждать новостей осталось недолго. Подобное открытие,
несомненно, даст сильнейший толчок к развитию рынка переработки вторсырья.
В Китае, где научились делать из ПЭТ волокно, используемое в синтетических
тканях, найти пустые пластиковые бутылки на улицах практически нереально.
А пока что единственное предприятие в области, работающее в этом сегменте
рынка, находится в Верхней Пышме. Измельченные бутылки ПЭТ там используют
в качестве наполнителей для тротуарных плиток.
Рынок переработки ТБО в Свердловской области практически пустует.
Александр Таганкин: В теории все мусороперерабатывающие предприятия выгодны.
На практике же все они глубоко — я подчеркиваю двумя черточками — глубоко
дотационны. В Москве Лужков платит из бюджета по 500 руб. за каждую сожженную
тонну ТБО — вот и вся экономика. Нет заводов, которые были бы выгодны. Да
и во всем мире этот бизнес дотационный. В Париже 15% городского бюджета
тратится на решение мусорной проблемы. В Белфасте (Ирландия) эти цифры
достигают 30% . В России без серьезной экономической поддержки государства
рециклинговые предприятия обречены на полулегальное существование.
Mусорный дом
Полуразложившиеся продукты, горы строительного мусора, ядовитые
химикаты — вот основные составляющие современной городской свалки.
Фактически свалка является гигантским химическим реактором. Летом
температура в различных частях полигона может колебаться от 50 до 100
градусов, нередко вызывая самопроизвольное возгорание отходов. При этом
выделяются диоксины и фураны — сильнейшие яды, мутагены и канцерогены,
крайне устойчивые во внешней среде.
По всем нормам, полигон может принимать ТБО не больше 15, максимум
20 лет.
После чего должен быть проведен комплекс весьма дорогостоящих мер по
рекультивации территории. Но Широкореченскому полигону почти 45 лет. А на
его расширение (и продления срока службы еще на 25-30 лет) требуется около
32 млн руб. Ситуация почти критическая. В области уже скопилось около 75
млн т бытовых отходов. С каждым годом количество ТБО возрастает на 9-10%,
и, по оценкам специалистов, в ближайшее время эта тенденция сохранится.
А.Козлов, «Деловой Квартал» (Екатеринбург), 6.12.2004