*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.931, 21 октября 2002 г. *
*******************************************************************
Отходы и доходы

ЯДЕРНЫЕ ОТХОДЫ В ДОНЕЦКЕ

ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕНА СМЕРТЬ
Украинские ученые пока не решили, что делать с радиоактивными
захоронениями в черте Донецка
Сенсация, обнародованная некоторыми СМИ, о том, что на северо-западе
Донецка, аккурат возле казенного завода химических изделий,
сосредоточено пять Чернобылей, заставила всерьез заволноваться
экологов. Место захоронения было тщательно (насколько это возможно,
конечно) обследовано и сделаны выводы: могильник особой угрозы для
города не представляет, а «пять Чернобылей» — не более чем плод
больной фантазии пишущей братии. Однако те же журналисты приводили
конкретные примеры, говорящие о том, что в поселках, прилегающих к
заводу и непосредственно к кладбищу зловещих отходов, растет число
онкозаболеваний, сокращается продолжительность жизни людей и т.п.
Случайность ли это?
Речь о дальнейшей судьбе могильника шла в Донецком горисполкоме
в минувший вторник, 15 октября, на общественных слушаниях в которых
приняли участие первый зам.городского головы Алексей Рыбалка, экологи,
работники облСЭС, НТЦ КОРО «Радон», руководство Казенного завода
химических изделий.
Хранилище твердых радиоактивных отходов было образовано в структуре
Донецкого спецкомбината в 1961 году и ныне расположено на территории
завода химизделий, а именно — в верховьях балки Домаха, входящей в
водосборную систему Карловского водохранилища. В 1966 году могильник
был законсервирован и передан ДКЗХИ. Формально. Фактически же с этого
времени он оставался бесхозным, мониторинг за его состоянием никем не
осуществлялся. Так что, если бы в его недрах произошел, скажем,
какой-нибудь маленький ядерный взрыв, этого мог бы никто и не
заметить. Во всяком случае первое время.
Мониторинги стали проводиться лишь последние несколько лет, после
того как могильник с восточной стороны дал трещину и просел. С чего бы
это? — задали простой естественный вопрос экологические и общественные
организации. Версий было несколько.
Первая — фантастическая. Причиной деформации явился… подземный
взрыв, или мини-ядерная реакция. Ученые эту версию дружно отвергают.
Во-первых, то количество радиоактивных отходов, которое хранится под
землей, недостаточно для взрыва, во-вторых, пробы подземных вод и
грунта говорят о том, что там, в недрах, вообще ничего страшного не
происходит. И хоть концентрация радионуклидов превышена в четыре раза,
это не катастрофа.
Вторая версия — причиной разрушения стали шахтные подработки. Но
специалисты НТЦ КОРО «Радон» напомнили, что еще в 1997 году к ним
обращалось одно горнодобывающее предприятие с просьбой разрешить
горные работы под могильником. Им отказали. Опасно.
Третья версия — спровоцировать трещину могли взрывные работы,
проводимые на испытательном полигоне самого ДКЗХИ, который расположен
рядом. И все-таки официальная, она же научная, версия такова -
деформация произошла из-за несоразмерности ширины хранилища и крышек
люков, которыми накрывались отходы. Плюс естественные процессы,
происходящие в почве. И не более того.
Как считает начальник управления по чрезвычайным ситуациям и
гражданской защите населения Донецкого горсовета А.Безуглов, могильник
нужно убирать. Для этого есть еще одна причина — не совсем ясно, что
же там, в этих недрах, на самом деле. Тогда, в 60-е годы, хоть и
велась перепись всех радиоактивных отходов (будем надеяться, что
добросовестно), однако каким образом они захоронены, неясно.
Есть предположение, что изотопы складировались не только в
контейнерах, железных бочках, но и в деревянных ящиках, которые уже
сгнили, и даже насыпом. С одной стороны, такое отношение к «смертельному
мусору» удивляет, а с другой — в 60-е годы люди были склонны преуменьшать
опасность радиации, Чернобыль им и не снился, а безалаберность -
частью нашей ментальности была всегда. И вот вам результат.
Донецкие ученые видят два пути выхода из тупика. Первый — оставить
все как есть, обеспечив при этом надежную защиту населения от радиации.
Второй — перезахоронить, передав предварительно могильник на баланс
научно-техническому центру «Радон». Этот путь более предпочтителен.
К тому же, в соответствии с Комплексной программой обращения с
радиоактивными отходами, утвержденной Постановлением Кабмина Украины
от 5.04.99 г., уже сделан вывод о возможности и целесообразности
перезахоронения. Определены два места, куда предполагается
транспортировать зловещий груз — на Чернобыльскую АЭС либо на
Днепропетровский спецкомбинат.
Как было отмечено на общественных слушаниях,предпочтительнее все-таки
Днепропетровск. Однако же и в том и другом случае речь идет о
временном перезахоронении, а на Украине стоит вопрос строительства
стационарного могильника. Временная же транспортировка обойдется, по
предварительным подсчетам, в 2,5 миллиона гривен. Но эта цифра
приблизительная. Вдобавок ко всему — на Украине нет опыта подобного
перезахоронения. Но если оно будет, то сей сомнительный клад будут
извлекать, разумеется, не люди, а дистанционно управляемые комплексы.
И как оно все будет, неясно.
Другими словами, есть определенная доля риска. Поэтому, как сказал
Алексей Рыбалка, вопрос о том, нужно ли перезахоранить эти отходы, пока
открыт. А как сказал по подобному поводу известный классик, «не будите
спящую собаку». Только очень может статься, что песик этот уже не спит,
а дремлет.
Л.Лях, «Город», 18 октября 2002 года

Источник: «Дикое поле» No 19-02, Артемовск,
21 октября 2002 г., wild_field@bakhmat.org

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.930, 18 октября 2002 г. *
*******************************************************************
Чистая природа

ЗОЛОТЫЕ «ХВОСТЫ»

РОССИЯ
Грязное золото
Свыше 2 миллионов кубометров воды с цианидами могут отравить
землю России и Казахстана.
Добыча золота вручную — процесс безотходный. Вода из старательского
лотка ручей не замутит, не то что реку. Другое дело — золотоизвлекающая
фабрика. Вместо лотка у нее огромный — с двухэтажный дом — железный
барабан. Принцип вроде бы тот же, да объемы разные. Тысячи кубометров
отработанной грязи сливаются в рукотворные отстойники, образуя
фантастического вида озера — «хвосты».
В окрестностях уральского городка Пласт золото промышленным способом
добывают уже почти сто лет. За это время на городской окраине образовалось
два таких «хвоста» емкостью в 2 миллиона кубометров. В этой грязевой жиже
изрядное количество золота, которое в будущем можно извлечь с помощью
высоких технологий. Такие озера рассматривают как стратегический запас
золотоносного сырья.
Беда, к сожалению, в другом — хранилища с золотоносной водицей
переполняются, старые дамбы разрушаются. Если не принять срочных мер, то
вся эта «драгоценная» лава по руслу речки Увелька хлынет в уральскую
лесостепь, снося российские и казахстанские поля и селения, мосты и
дороги. Если учесть, что в процессе добычи золота используется цианистый
натрий, то международной экологической катастрофы не избежать.
Горняки, конечно, пытаются сдерживать натиск беды, строят еще одно
«хвостохранилище». Но для укрепления старых дамб требуется не менее
миллиона кубометров грунта. Денег же на отсыпку ни в бюджете старателей
из «Южуралзолота», ни у администрации города Пласт нет. Можно, конечно,
закрыть золотодобычу, но… на это тоже деньги нужны!
Так или иначе, но с «хвостами» необходимо что-то делать. Пока
пластовская золото-цианистая лавина не хлынула и не отравила все вокруг.
«Казахстан Пресс», www.kazpress.kz, 10 октября 2002 года

Источник: EcoDigest (7-12.10.02), 15 октября 2002 г.
З.Бабаханова, НПО «Экологический ПрессЦентр»,
zarina@ecopress.lorton.com

КАЗАХСТАН
Сожженная степь, вырубленные леса, отравленные реки, распотрошенная
земля.
Вот что оставляем мы, хозяева природы, в наследство потомкам. Чье
сердце сегодня тревожится при виде смертельных следов человеческого
вторжения в созданный не нами мир? Хапнуть побольше, капитал сколотить,
нажиться любой ценой — а там хоть трава не расти, — вот что стоит за
пресловутым «Человек — хозяин природы».
Экологическое мародерство в основе материального благополучия нашей
бизнес-планеты. Горно-металлургический концерн «Казахалтын»
специализируется, как известно, на добыче золота — не бедное предприятие.
Но вот никак не хватает президенту ГМК Канату Асаубаеву денег на
экологическую защиту природы в связи с издержками золотодобычи.
«ГМК «Казахалтын» не имеет разрешения на выбросы вредных веществ в
атмосферу от стационарных и передвижных источников», «ГМК «Казахалтын»
не имеет разрешения на размещение отходов производства, на сброс сточных
вод», «ГМК «Казахалтын» не производятся работы по предотвращению пыления
хвостохранилища» — за скупой информацией протоколов о нарушении
природоохранного законодательства — факты настоящего экологического
бедствия, оказавшегося возможным из-за потребительского и
безответственного отношения людей к природе.
Хвостохранилище ГМК «Казахалтын» расположено на расстоянии губительной
близости с поселками Аксу и Кварцитка — губительной, потому что вредоносная
пыль отходов «золотого» производства в ветреную погоду (явление для наших
мест характерное) практически полностью покрывает поселки. Площадь
хвостохранилища составляет 90 га, из которых только 8,6 рекультивировано и
4 залито водой. Все остальное — так называемые сухие пляжи, источающие
ядовитую пыль, в составе которой оксиды алюминия, кальция, магния, фосфора,
железа, окислы углерода и азота, сера и аммиак, соединения свинца и мышьяка.
Вот этой отравой и дышат люди и животные в поселке Аксу; мало того,
поглощают ее с коровьим молоком, мясом животных, с фруктами и овощами,
выращенными на «грязных» участках.
Дополняют экологическое неблагополучие рудника Аксу и другие нарушения
природоохранных законов со стороны горно-металлургического концерна: на
обогатительной фабрике не работает вентиляционная система, промышленные
отходы фабрики вывозятся без разрешения в отработанный карьер,
автозаправочная станция не соответствует требованиям санитарных норм, не
ведется контроль выбросов вредных веществ в атмосферу от стационарных и
передвижных источников.
Инспекторская проверка показала, что не лучше обстоят дела и в
подчиненном «Казахалтыну» руднике Бестобе: не подавляется вредоносное
пыление второго хвостохранилища, расположенного в 250 метрах от поселка;
на производственных площадках не уста новлено оборудование для снижения
выбросов в атмосферу вредных веществ, водовод от реки Селеты до рудника
находится в аварийном состоянии, что приводит к бесхозяйственной потере
воды, насосная нуждается в капитальном ремонте, в жилой зоне наблюдаются
значительные превышения опасных для здоровья концентраций, за выбросами
которых в атмосферу контроль предприятием не ведется.
Статисты свидетельствуют: в Акмолинской области самое большое
количество вредных веществ, выброшенных в атмосферу без очистки,
приходится именно на степногорскую (аксускую, бестобинскую, кварцитовскую)
живую душу. Последствия массового отравления людей весьма красноречивы:
«Среди причин смертности в 2001 году больше половины (52,3 %) случаев
приходится на болезни системы кровообращения, 13,6 % составляет смертность
от новообразований, 6 процентов — от заболеваний органов дыхания» (по
информации начальника Степногорского отдела статистики М.Мажиевой).
Экологи давно уже признали трагическую опасность соседства
хвостохранилища с поселками и предлагают часть жилых застроек Кварцитки,
Аксу и Бестобе, попадающих в зону влияния рудников «Казахалтына», вынести
за пределы санитарно-защитной территории. По сути предлагается,
перефразируем афоризм, горе уйти от Магомета, если Магомет не уходит от
горы. Вряд ли, при нашей убогой жизни, возможно «великое» переселение
народов. А вот остановить вредоносное пыление хвостохранилища «Казахалтына»,
по мнению экологов, вполне возможно и по средствам золотодобывающему
предприятию. Однако эти средства уходят на что-то другое.
Постановлением Акмолинского областного управления охраны окружающей
среды горно-металлургический концерн «Казахалтын» оштрафован в общей
сложности на 205 тысяч тенге за нарушение природоохранного законодательства
Республики Казахстан. На обеспечение экологической безопасности
золотодобывающего предприятия надо несопоставимо больше. Не пойдет ли
господин Асаубаев по пути наименьших затрат, отделываясь от надоедливых
экологов вполне посильными ему выплатами по штрафным санкциям? Благо, за
потерянное здоровье никто из жителей поселков Аксу и Бестобе счет
президенту «Казахалтына» не предъявляет. А природа пока молчит…
В.Молодовский, город Степногорск, Акмолинская обл.
ОО «Стоик», г.Астана, stoic@mail.kz

Источник: ЭкоПравда-Казахстан, No 350,
16 октября 2002 г., OT@lorton.com

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.929, 12 октября 2002 г. *
*******************************************************************
Чистая вода

СВЯТАЯ ВОДА — ЗА РАБОТОЙ

ВООРУЖИВШИСЬ СЕРЕБРЯНЫМ МЕЧОМ
Дефицит воды, неудовлетворительное техническое состояние системы
водного хозяйства и загрязнение поверхностных и грунтовых вод — все
это ведет к инфекционным заболеваниям. Санитарно-эпидемиологические
органы, исследующие состояние источников питьевой воды в различных
регионах страны, обнаруживают в них вирусное загрязнение. Для
надежной дезинфекции в 90-х годах было предложено производить
гиперхлорирование воды с доведением количества остаточного хлора до
1 мг/дм3. Это не лучшее решение, поскольку хлорирование ведет к
накоплению в питьевых водах канцерогенных углеводородов.
А потому хлорирование воды следует заменить другими методами
обеззараживания. Например, на некоторых водозаборах применяют
озонирование питьевой воды. Это метод усиливает ее бактерицидность, но
значительно повышает себестоимость.
Конкурирующим вариантом обеззараживания питьевой воды может служить
облагораживание ее серебром. Еще в античные времена было известно, что
серебро обладает бактерицидными свойствами. В научной литературе немало
сведений о способностях серебра при контакте с водой убивать находящиеся
в ней микроорганизмы.
Присутствие в воде ионов серебра безвредно для человека, но
губительно действует на различные микроорганизмы. Ионы серебра используют
в медицине как сильное бактерицидное средство. Их применяют для сохранения
запасов воды на флоте, в космических полётах и в быту. Известны различные
способы получения серебряной воды. Первый способ — контактный, путем
контакта воды с частицами серебра или посеребренными поверхностями
различных веществ.
Еще в 1932 году С.Моисеев сконструировал установки: одну — с
серебряными фильтрами производительностью 2 л. в час и другую — с
посеребренным песком производительностью 100- 400 л. в час. Обе вполне
могли удовлетворить бытовые потребности. Второй способ получения
серебряной воды предусматривает растворение в воде необходимого
количества азотнокислого серебра.
Третий способ основан на электрохимическом растворении металлического
серебра в ходе электролиза. При электролизе металлического серебра
количество поступающих в воду ионов серебра зависит от силы постоянного
тока, проходящего между электродами.
Сила воздействия серебра на бактерии зависит как от концентрации
серебра в воде, так и от времени контакта. Так для кишечной палочки
гибель наступает при дозе 1 мг/дм3 через 3 минуты, а при дозе 0,05 мг/дм3
требуется около 2 часов контакта для полного уничтожения.
Начало действия антимикробного эффекта также зависит от концентрации.
Для воды при концентрации серебра 0,05 мг/дм3 — 3-5 минут; при 1 мг/дм3 -
с момента контакт через — 0,2-3 минуты. Английский исследователь С.Бентон
применил в Индии в 1942 году метод обеззараживания питьевой воды
электролитическим раствором серебра. При концентрации 0,01 мг/дм3 серебра
удалось наладить бесперебойное снабжение чистой водой 30000 рабочих,
занятых на строительстве стратегической дороги Бирма — Ассам. В
результате обеззараживания воды электролитическим раствором серебра
эпидемия холеры и дизентерии была приостановлена.
Ионаторные установки нашли применение на кораблях четырех пароходств
бывшего Советского Союза. Они позволили заменить хлорирование серебрением.
Одно серебрение заменяло стократное хлорирование. Серебряная вода
применяется на космических орбитах. Если сначала на космический корабль
брали свыше 3 тонн воды, то после серебрения на орбиту стали брать не
более нескольких сотен литров. В большинстве регионов Казахстана природные
воды содержат незначительное количество серебра. В предгорной зоне хребта
Заилийского Алатау в подземных водах содержание серебра не превышает
0,001 мг/дм3. Примером может служить данные по скважине 2517, имеющей
глубину установки фильтра 190-200 м; при этом пьезометрический уровень
стоит устанавливается на глубине 9,4 м, а стабильный расход скважины
достигает 10 м3/час.
В поверхностных водотоках рассматриваемого района серебро практически
отсутствует. Эта концентрация серебра не достаточна для получения
бактерицидного эффекта. Оптимальная доза серебра в питьевых водах, не
дающая развиваться вирусам, находится в интервале 0,02-0,05 мг/дм3.
Выше приведенный обзор существующих данных свидетельствует о возможности
использования ионов серебра при подготовке воды для крупного водоснабжения.
Ориентировочные расчеты стоимости говорят о большей рентабельности
серебрения по сравнению с хлорированием. При этом, к примеру, упомянутый
выше первый метод лишен недостатков, свойственных хлорированию.
Учитывая неблагоприятную экологическую обстановку в Казахстане,
особенно в сфере обеспечения населения питьевой водой, обеззараживание
воды методами, о которых шла речь, на наш взгляд, заслуживает внимания.
Использованная литература: Антоненко В.Н. «Водоснабжение и
ирригация», учебник, изд.КазНТУ, 2001 г.; Москалев Ю.И. «Минеральный обмен»,
М.: Медицина, 1985 г.; Моисеев С.В. «Новый способ обеззараживания воды
серебряным песком», М., 1932 г.; Кульский Л.А. «Серебряная вода», 1977 г.;
Шестаков Ф.В., Маджуга С.Г. «Серебряная вода — мое здоровье», изд. ОБИС,
Алматы, 1999 г.; Войтенко «Водоподготовка и очистка промышленных стоков»,
1973 г.
В.Антоненко, доцент КазНТУ, А.Кучин, студент-гидрогеолог.

Источник: ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ В Е С Т И, No 10, 12 октября 2002 г.,
г.Алматы, xxi@nursat.kz.

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.928, 10 октября 2002 г. *
*******************************************************************
Экология территорий

ПОХОРОНЫ РАО В КАЗАХСТАНЕ

Могильник для мегаполиса
Алматы необходимо строить свой собственный могильник для
радиоактивных отходов (РАО). Впрочем, специалисты, говоря об этой
проблеме, идут еще дальше: в создании могильника для РАО нуждается
весь Казахстан, а сами «похороны» требуют серьезных финансовых вложений.
Несмотря на то, что Алматы имеет невысокий естественный радиационный
фон (15 микрорентген в час при санитарных нормах 33 микрорентгена),
ситуация с техногенными источниками радиации такова, что при сохранении
существующего положения вещей в перспективе южная столица может получить
достаточно серьезные проблемы. По словам Гусейна Ожахлиева,
инженера-физика отделения радиационной гигиены санэпидуправления Алматы,
уже сегодня очевидно, что городу необходим собственный могильник для РАО:
— У Алматы только один пункт захоронения радиоактивных отходов, который
находится на территории Института ядерной физики (ИЯФ), расположенного в
поселке Алатау. Он был построен еще в 60-е и первоначально был предназначен
для захоронения отходов экспериментального ядерного реактора, находящегося
в институте. Однако с начала 90-х, после распада Союза, там стали хоронить
отходы средней активности. Проблема состоит в том, что, во-первых, емкости
там заполнены на 65-70 процентов, и, во-вторых, там нельзя захоронить
высокоактивные отходы — а в Алматы есть и такие. Например, мощная установка
облучения в КазНУ им. Аль-Фараби, в которой содержится высокоактивный
кобальт-60. Срок использования установки истек еще 10 лет назад, и все это
время руководство университета пытается решить проблему захоронения, но на
территории Казахстана попросту нет могильника, который мог бы принять РАО
такого типа. Такая же ситуация в Институте онкологии — установка для
облучения раковых клеток с такими же источниками радиации, кобальт-60.
Насколько мне известно, руководство этих организаций связывалось с
московскими специалистами, предлагая им эти РАО, но в конце концов
переговоры остановились именно из-за отсутствия финансовых средств на
«похороны». И не исключено, что эти объекты могут стать источником
проблем, — пока кобальт-60 находится внутри установок, все нормально, но
вот если целостность таковых будет повреждена в результате землетрясения,
пожара, возможно радиоактивное загрязнение в радиусе 10-15 м с риском
причинения вреда здоровью людей.
— Почему эта проблема возникла именно сейчас, а не ранее?
— Потому что в советское время РАО вывозили на захоронение в Россию, в
Челябинск, или в Ташкент, во Фрунзе, где существовали спецмогильники.
Естественно, после распада СССР это стало невозможным — последний раз РАО
туда отправляли как раз в 1991-м. После этого и была достигнута
договоренность с ИЯФ — но это лишь временное решение. Повторюсь — в Алматы
есть РАО, которые там не могут храниться принципиально. Более того,
могильник, способный принять все виды РАО, нужно строить для всей
республики: нужно хоронить и мусор Семипалатинского полигона, и
радиоактивные материалы с МАЭК.
— Ваши слова можно легко перевернуть — раз уж строить могильники в
Казахстане, то почему бы за плату не принимать и отходы из других стран?
Наверняка это будет стоить очень больших денег, которые можно пустить во
благо:
— Можно сказать и так. Но обратите внимание — почему за это платят большие
деньги, почему развитые страны стараются хоронить отходы не у себя? Потому
что деньги мы получим сейчас, а проблему — практически навсегда. Могильник
невечен, как и любая конструкция, он может выдержать лишь определенный срок,
ну сто, пятьсот, тысячу лет, и далее начнется разрушение. В то же время
период полураспада радиоактивных веществ в лучшем случае составляет тысячи
лет! Могильники требуют постоянного контроля на протяжении огромного
времени, а это тоже недешево, и вряд ли разовая плата за принятие отходов
будет достаточной, чтобы компенсировать эти расходы. Выходит, что хоронить у
себя чужой мусор слишком дорого. Поэтому уточню — я говорю о необходимости
строительства могильников именно для нашего же мусора.
СПРАВКА «ЭК»
Ежегодно в Алматы появляется несколько тысяч радиоактивных объектов,
подлежащих захоронению. Большей частью это радиоизотопные приборы
технологического контроля (уровнемеры, влагомеры, плотномеры, дымовые
извещатели), которые содержат в себе радиоактивный элемент. Как только
прибор выходит из строя или истекает срок его эксплуатации, он подлежит
захоронению. В 2000 году в ИЯФ было захоронено 15 тысяч, а в 2001-м — 4137
объектов. Предположительно в этом году количество таких отходов также будет
равняться 4-5 тысячам.
Похороны РАО — дорогое удовольствие: гамма-источник обходится в 65 тысяч,
нейтронный — в 75 тысяч, альфа-бета — в 16-20 тысяч тенге. В последнее время
нередко случаются ситуации, когда владельцы приборов просто не в состоянии
оплатить процедуру. Когда нет денег, даже давление со стороны прокуратуры и
горСЭС не имеет особого значения.
В настоящее время РАО хоронят на территории Казахстана лишь в
нескольких местах: Институт ядерной физики под Алматы, Мангистауский
атомный энергокомбинат и Семипалатинский полигон, где действует пункт
долговременного хранения ампульных источников. Однако хранилище ИЯФ
предназначено для собственных отходов и не может содержать высокоактивные
РАО; хранилище МАЭК подлежит демонтажу в связи с полной остановкой
реактора БН-350, а в семипалатинском хранилище нельзя содержать открытые
и высокоактивные источники и загрязненный материал. В то же время в
результате развития горнорудной и уранодобывающей промышленности и
проведения в течение 40 лет серии ядерных взрывов в военных и мирных
целях в республике накопились РАО общей массой 237 млн 197 тыс. т
активностью 15,487 млн Ки, которые представляют большую угрозу для
окружающей среды и здоровья людей.
Специалисты Института ядерной физики, комментируя проблему захоронения
РАО из Алматы и в целом по Казахстану, внесли кое-какие коррективы.
Хранилище отходов ИЯФ, даже будучи заполненным сегодня на 70 процентов,
в нынешнем режиме пополнения может проработать еще лет 15 — на самом деле
радиоактивные отходы Алматы не составляют столь серьезной проблемы. Другое
дело, что они, сокращая пространство в хранилище, сокращают и срок работы
экспериментального реактора, у которого также есть отходы. Грубо говоря,
южной столице не мешало бы обзавестись собственным мусорным ящиком. И в
целом необходимо строить могильник для РАО со всего Казахстана, тем более
что такие проекты в 80-х создавались и даже начинались кое-какие работы.
Так что сегодня нужно лишь продолжить начатое и — самое главное — вложить
в это немалые деньги. Если хотите, это вопрос здоровья, и экономить на
этом не рекомендуется.
Н.Халабузарь, «Экспресс-К», 1 октября 2002 года,
www.express-k.kz

Источник: EcoDigest (30.9-5.10.02), 8 октября 2002 г.
З.Бабаханова, НПО «Экологический ПрессЦентр»,
zarina@ecopress.lorton.com

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.927, 9 октября 2002 г. *
*******************************************************************
Экология территорий

РОТТЕРДАМ И РИГА: ЭКОЛОГИЯ ПОРТОВ

Порт должен зарабатывать на городскую экологию
На международном «Рижском форуме», собравшем в начале сентября
маститых экспертов по городскому развитию из десятка европейских
стран, особого внимания удостоился доклад Хенка де Брюйна, директора
департамента физического и экологического планирования и исследования
Роттердамского порта. Порт расположен в полутора километрах от центра
города. Вода в устье Рейна — некогда клоаки Европы — сейчас одна из
самых чистых в стране.
Роттердамский порт расположен недалеко от центра города. Однако вода
в Рейне — одна из самых чистых в стране.
В своем докладе, посвященном сотрудничеству города и порта, Хенк де
Брюйн привел любопытнейшую периодизацию отношений города и порта в
Роттердаме. С начала XX века и до конца Второй мировой город и порт
составляли единый и неделимый организм. С 1945-го до 1985-го в
законодательстве и портовом планировании возобладал изоляционизм -
«развод» во имя охраны природы. С середины 80-х наметилась тенденция
синтеза города и порта — взаимообогащение при сохранении высочайших
стандартов экологической безопасности. Похоже, тут Рига по уровню
мышления и инфраструктуры отстала лет на двадцать. «Час» расспросил г-на
де Брюйна о возможностях сотрудничества города и порта на примере Риги.
— В Голландии Ригу часто называют «маленьким Парижем». Город не слишком
велик, очень много парков и достаточно места для порта. Порт дает городу
не только рабочие места, но и контекст, узнаваемость. Они неразделимы.
Мне кажется, ваша основная проблема в том, что портовики слишком мало
обсуждают свои замыслы и проблемы с горожанами и наоборот.
Иногда думают, что можно развивать порт за счет простого увеличения
грузооборота вне широкого гуманитарного контекста. В Роттердаме мы
стараемся обдумывать каждый шаг и в бизнесе, и в вопросах охраны среды.
Не действовать автоматически, а привлекать к принятию решения широкие
круги населения и специалистов.
Важны две вещи — обеспечение занятости в смысле рабочей силы и
задействования прогрессивной логистики, мышления. Например, для Риги
важен экспорт древесины. Но может быть, стоит переработать ее в бумагу
и заниматься бумажным экспортом? Добиваться увеличения стадий обработки,
повышения добавленной стоимости — вот что нужно городу и порту.
— В устье Даугавы намечается строительство терминала нефтепродуктов.
Рядом птичий заказник, неподалеку исторические укрепления, рядом живут
люди. Могут ли сосуществовать птички, люди, памятники и транзит опасных
грузов — с точки зрения роттердамского опыта?
— (Достает карту.) Вот порт и его расширение Maasvlakte . Cовсем рядом
очень интересная природная зона. Вначале окрестные жители протестовали
против расширения порта. Однако нам удалось разработать такой проект,
который оказался для них приемлем. Главное — найти общий язык с теми,
кто выступает за сохранность природы. Но если даже предположить, что в
Риге порт будет закрыт совсем, экологических проблем все равно с каждым
годом будет все больше.
— ???
— Современные экологические технологии требуют очень больших вложений, а
деньги нужно заработать. В Нидерландах был период, когда законодательство
поощряло отделение порта с его опасными терминалами от города. Но портовое
производство не опаснее городского. При строительстве новых терминалов
первый обсуждаемый вопрос — это безопасность. На это идет львиная доля
инвестиций. Поэтому в настоящее время порт является более безопасным
местом, чем иное городское производство. Это в первую очередь относится к
нефтяным и химическим терминалам.
Цифры
В 2001 году через порт Роттердама перевалено 314,647 млн. тонн грузов.
Нефть и другие жидкие продукты составили 150,931 млн. тонн.
И.Ватолин, «Час» (Рига), 8 октября 2002 года

http://www.chas-daily.com/win/2002/10/08/l_029.html?r=31

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.926, 8 октября 2002 г. *
*******************************************************************
Доходы и отходы

ГАЗЕТА «БЕРЕГИНЯ» (ИЮЛЬ) — О РЕШЕНИИ ПРОБЛЕМЫ ОТХОДОВ

НАСТАЛО ВРЕМЯ БОРОТЬСЯ С МЕГАТОННАМИ
Материалы на этом развороте — импровизированный круглый стол, где
каждое выступление есть рассказ об удачном решении проблемы отходов -
лавины материи, которую люди вызывают своей ежедневной деятельностью.
Шмидт-Блеек, инициатор создания «Клуба фактора десять» из выдающихся
специалистов по окружающей среде, пришел к заключению, что оборот
материалов необходимо сократить по крайней мере на 50 % во всемирном
масштабе. Выяснилось также, что улучшения легче добиться в материалах,
чем в энергии, если предотвратить их рассеяние. Особенно важны решения по
использованию отходов на ранних стадиях потока материалов, поскольку об
этом чаще всего забывают.
Игорь Бабанин, координатор проектов Санкт-Петербургского отделения
Гринпис России, начал с того, что «привел в порядок свою планету».
Смотрите — личное решение проблемы отходов не требует денег, наоборот,
можно сэкономить или немного заработать. Как говорят сведущие люди,
сокращение отходов всегда окупается.

ВЕЧНЫЙ ДОХОД
«БЕРЕГИНЯ»: Кучинский полигон в Подмосковье каждый год зарабатывает
3 млн долларов. И вкладывает в свое развитие 1,5 млн долларов. Информация
получена от Алексея Киселева, координатора токсической кампании Гринпис
России. Юрий Казенников, заместитель по экономике генерального директора
ООО «Заготовитель», делом доказывает, что «в России сегодня можно пустить
в рециркуляцию большую часть ТБО и зарабатывать на этом хорошие деньги -
есть и технологии, и потребитель. Да, это требует больших начальных
вложений, но ведь в этой сфере и так копятся немалые средства, при
правильном использовании их вполне хватило бы». Фирме «Заготовитель»
принадлежит 60-процентный пай в полигоне «Кучино», остальные 40 % оставила
за собой местная администрация. Фирма не отказывается от денег, которые
платит правительство Москвы, как любому полигону, принимающему московский
мусор, — «Кучино» принимает примерно 1/10 московского мусора. Однако две
трети его вскоре уходит с полигона, оставляя взамен себя новые деньги:
продажа вторсырья дает полигону примерно 40 % всех его доходов. Рядом
с горой отходов работают импортные агрегаты. «Один измельчает провода
любого калибра, отделяя потом пластиковую крошку от металлической, а
последнюю разделяя еще на медную и алюминиевую. Другой дробит пластик,
чтобы был компактнее при перевозке, третий прессует корпуса старых
холодильников… Вообще на полигоне очень много прессов самого разного
калибра и предназначения — для железа, сплавов алюминия, пивных банок,
пластиковых бутылок, полиэтилена, картона и невесть чего еще. Но любая
такая технологическая цепочка начинается с характерного вида людей в
грязной одежде, встречающих каждый мусоровоз (а их в «Кучино» приходит по
500-600 в день без выходных и праздников) и раскидывающих его груз:
картон — в этот бункер, битое стекло — в тот…» Конечно, здесь работают
не только бомжи, потому что заработки приличные. Очень чистые рабочие
площадки. Теплые гаражи для техники. Приработавшиеся бомжи даже строят
дома рядом с полигоном, вполне приличные. В ближайших планах полигона -
извлекать драгоценные металлы из выброшенных приборов. «Руководство
«Заготовителя» вообще считает, что в полезный оборот можно возвращать и
больше, чем нынешние 65 процентов. Идеал Юрия Казенникова — «ничего
не вернем земле-матушке!».
Профессионалы, решающие мусорные проблемы Москвы, полагают, что реально
создание системы, заканчивающейся нормальным санитарным полигоном. Юрий
Мелкумов, заместитель министра землепользования и экологии Московской
области: «Москва вместе с областью производят 6 млн т отходов в год, 8 %
из них — это металлолом. Почти полмиллиона тонн. Можно загрузить хороший
комбинат. Но только этому комбинату проще привести с месторождения руду,
чем собирать по щепотке на полигонах лом. Рынка вторичного сырья в России
нет, никогда не было, и трудно представить себе процесс, при котором эти
ресурсы будут востребованы».
Породить такой рынок, считает Александр Лифшиц, генеральный директор
инженерно-консалтинговой фирмы «Геополис», может государственная воля.
«Это вполне совпадает с подходом столичной и областной администраций. В
октябре 1994 г. они учредили АООТ «ИНЭК», в котором контрольный пакет
акций по уставу принадлежит государству, а само оно обладает полномочиями
регионального ведомства… Сейчас в областной администрации (при полном
понимании московских коллег) понемногу вызревает идея создания
всеобъемлющего центра управления отходами — государственного унитарного
предприятия, которое контролировало бы техническое состояние всех
подмосковных полигонов и в зависимости от него раздавало бы им квоты на
прием мусора. Оно же держало бы в своих руках все деньги, отпущенные на
вывоз мусора, и расплачивалось бы с возчиками и полигонами — причем не
раньше, чем получит подтверждение, что именно столько-то тонн мусора
привезено данным возчиком на данный полигон. Это позволит предотвратить
и создание дешевых необорудованных «полигонов», и самовольный сброс
мусора… В дальнейшем такой центр мог бы и аккумулировать средства на
будущую рекультивацию отработавших полигонов, и заняться созданием
цивилизованного рынка вторичного сырья».
Источники: А.Киселев (интервью «Берегине»), Б.Жуков, Е.Груева,
«Отходный промысел», журнал «Итоги».

УМЕНЬШАЙ, ИСПОЛЬЗУЙ ПОВТОРНО, ПЕРЕРАБАТЫВАЙ!
ГРИНПИС РОССИИ: В среднем за год человек производит более 300 кг
твёрдых бытовых отходов. Столько весит небольшой слон. Значительная
часть отходов, которые образуются у нас дома, может быть отправлена на
переработку и вторичное использование. Практически в любом городе есть
пункты приёма вторсырья (макулатуры, стекла, металла, пластика). В
разделе «Экообразование» на нашем сайте
(http://www.greenpeace.ru/gpeace/gp_eko мы публикуем списки таких
организаций в разных городах России с указанием адресов и перечней
принимаемых видов вторсырья.
С 1 июля в московских магазинах IKEA осуществляется приём отработанных
ртутных и энергосберегающих ламп, а также отслуживших аккумуляторов
(батареек) у населения. Ни в коем случае не выбрасывайте люминисцентные
лампочки и батарейки в ведро для мусора или на свалку — они станут
источником экологической катастрофы локального масштаба! Лучше отнесите
их в IKEA и сдайте дежурному у пункта возврата и обмена покупок.
Помимо переработки и вторичного использования вы можете использовать
превентивную меру — стратегию уменьшения отходов, главным источником
которых сегодня является товарная упаковка. Выбирая продукты (особенно
пищевые), отдавайте приоритет тем из них, которые упакованы не в пластик
(полиэтиленовые пакеты, бутылки), а стекло или бумагу.
Расскажите о своих достижениях в борьбе с упаковкой, написав нам
по адресу vteam@ru.green-peace.org

ЭКОСАМОАУДИТ
Игорь БАБАНИН: В мусорное ведро я выкидываю 50 граммов отходов в день
при норме накопления отходов на человека 1 кг в день. Конечно, необходимо
действовать на всех этапах образования отходов. Уже в магазине я думаю
о том, что буду делать с этим предметом, когда он превратится в отход. И
получается, что можно практически покупать товары без упаковки. Например,
молоко — разливное, в бочках, алкогольные или безалкогольные напитки — в
сдающейся таре. Можно покупать продукты в свои мешки. Так, при желании,
отходов оказывается немного. Объем оставшихся я уменьшаю прямо дома, и
ведро выношу раз в месяц, чаще не надо. Органику я вывожу на дачу. Если
честно, я отдаю ее папе, который часто ездит на дачу. Кстати, это он
придумал. Когда у нас прекратили собирать пищевые отходы, он стал вывозить
их на дачу и удобрять свой участок. Так что технически все возможно, и
даже в наших условиях можно практически полностью обеспечить селективный
сбор мусора.
Очень интересно было покупать в магазине товары в свой полиэтиленовый
мешок. Бывает очень забавно. Многие продавщицы не понимают, но во второй
или третий заход в магазин они уже привыкают и даже начинают сами хватать
мой мешок — смотрят на меня, кладут свой мешочек и берут уже мой. Часто
можно столкнуться с тем, что люди, не понимая — не отдавая себе отчет -
и видя, что кто-то делает по-другому, пытаются это по-своему
рационализировать и объяснить, почему так делать не надо. Как-то человек
сзади меня сказал: вот вы даете ей свой мешок, а может быть, он грязный,
и потом она своими руками возьмет и запачкает мой мешок. Придумал и
объяснил.
Тетрапаки? Ну не покупаю я тетрапаки. Я так увлекся минимизацией
отходов (оказывается, это очень увлекательное занятие!), что проще мне не
пить какой-то сок, чем пить его в тетрапаке. Я пью сок в трехлитровых
банках. Которые потом отхватывают с руками всякие бабушки. Конечно, за ним
надо ходить. Кефир я делаю сам (взял один гриб, теперь он плодится, и я его
периодически выбрасываю, потому что некуда девать. Можно передать вам, но
я не знаю, как это технически), а молоко покупаю в бочке.
Что еще? Существует реклама. В свое время, начиная бороться с этой
рекламой, я заготовил несколько объявлений. Первое называлось: «Уважаемые
разносчики, пожалуйста, никакой рекламы». Второе: «Я же просил — никакой
рекламы!». Третье: «Вы что, читать не умеете?!». Четвертое: «Поймаю -
убью!». Достаточно было повесить первое объявление. Ну а та макулатура,
которая образуется, — в Петербурге сдавать ее достаточно выгодно. Рубль
килограмм, много перерабатывающих заводов.
Есть такая международная организация — Глобальный план действий, в ее
работе участвует 16 стран. Создана она, была, собственно, для того, чтобы
дать возможность людям у себя дома, на кухне, заниматься охраной окружающей
среды, то есть для внедрения экологического сознания.
Большинство людей обеспокоено окружающей средой, но при этом считает,
что реально заниматься охраной среды могут только предприятия-загрязнители.
Особенно так принято думать у нас в стране. Ничего люди сделать не могут,
от этого стрессы и внутренние переживания. На самом деле каждый человек
может сделать очень многое для охраны окружающей среды. В конечном счете
ведь рыночные механизмы работают так, что предприятия вынуждены будут
делать более экологически оправданные вещи, если их заставит потребитель.
Кроме того, каждый человек у себя дома может заниматься разными вещами
так, чтобы уменьшать свой след в природе, меньше влиять на окружающую
среду. Пример — то, что я рассказывал о мусоре.
В России есть представительство этой организации. В Петербурге есть
образовательный центр «Либра»(libra-tc@spb.cityline.ru), и ему делегированы
полномочия по развитию этой программы в России. Все очень просто.
Собираются группы людей и в течение десяти встреч обсуждают темы,
связанные с нашим влиянием на окружающую среду: отходы, вода, энергия,
поездки, покупки и т.п. В основном люди сами думают, как они могут реально
повлиять на процесс, более экологично себя вести в повседневной жизни, и
делятся этим друг с другом. Потом в конце они подсчитывают, насколько
продвинулись. Обычно продвигаются достаточно далеко. Смысл всего этого -
объяснить людям, чтобы человек сам понял, что он может думать об этом, жить
более осознанно. Как ни странно, качество жизни повышается. Основной
принцип этой группы в том, что качество жизни не должно понижаться. Ты не
должен отказываться от молока, если оно продается только в пластиковых
пакетах или в тетрапаках. Но — осознанное поведение у наиболее восприимчивой
к этим проблемам части людей обычно приводит к уменьшению стрессов, это
повышает качество жизни. У меня, например, оно повысилось.
Правда, я этим занимался и до группы. Но программа занятий группы
составлена таким образом, чтобы не было никакого давления со стороны
членов группы на кого-то другого. Главное, чтобы каждый продвинулся
настолько, насколько он может. Если человек отказывается от чего-то, то
только от того, что ему действительно не нужно, и понимает это, пропуская
через себя, не делает это насильно. У меня элемент насилия по отношению
к моим ближним раньше существовал. Я достаточно жестко относился к тому,
как они живут. Но выяснилось, что мягкий подход гораздо лучше работает.
Очень много можно сделать. Я установил родителям счетчики для воды. Они
потратили за месяц полтора куба холодной и два куба горячей (или наоборот)
на двоих. Когда в норме примерно 6 на человека. Председатель нашего
кооператива пришел, посмотрел на счетчики, не мог поверить, что оно именно
так. И действительно, очень часто мы тратим гораздо больше, чем нам нужно.
Это приводит к потерям не только экологическим, но и большим экономическим.
А тут можно еще и сэкономить в деньгах. Конечно, у нас это делать сложнее,
чем на западе: там счетчики стоят везде, где только можно. В Петербурге
уже можно на добровольных началах ставить счетчики на воду. И даже на
тепло…Окупается очень быстро, даже если люди не очень экономят.
Но, кстати говоря, экономить начинают подсознательно. Это увлекает.
Кстати, это один из путей решения проблемы с квартплатой. Теперь родители
будут платить 15 рублей вместо примерно 200.
Представительство Экогруппы достаточно обособленно, замкнуто на людей
незеленых и не принимающих решения в области охраны окружающей среды. Хотя
я считаю, за этим будущее — иногда достаточно просто показать человеку,
что он может что-то сделать. И он сделает очень много. Можно спорить,
успеем ли мы до глобального кризиса получить достаточное количество
сторонников, чтобы они реально влияли на процесс, но, мне кажется, это
единственный путь. И Гринпис, кстати, последние годы резко меняет свою
политику: от чистой конфронтации с загрязнителями к поиску способов решения
проблемы. Как на высоком уровне, так и на уровне конкретного человека.
Записала Н.Пчелина

ЧТОБ ИЗБЕЖАТЬ АНТИРЕШЕНИЙ
Игорь БАБАНИН: Недавно буквально по всем газетам Петербурга прошел
шквал сообщений о том, что Петербург задыхается в мусоре и что необходимо
предпринимать какие-то срочные меры по решению этой проблемы, и для
этого нужно строить мусоросжигательный завод. Насколько я знаю, такая же
кампания по обработке общественного мнения шла в других странах, где
строились мусоросжигательные заводы. Сценарий накатанный: «проблема мусора
нерешаема, ничто не может ее решить, кроме сжигания». При этом руководящие
работники высказывались через газеты: «мы знаем, что появятся некие силы,
которые будут активно выступать против мусоросжигающего завода и делать на
этом свои политические дивиденды, на самом деле сжигать мусор можно очень
чисто и альтернативы у нас, к сожалению, нет». Надо отдать им должное -
говорится и о том, что нужно налаживать селективный сбор мусора в
Петербурге и систему переработки мусора. Но оставшуюся часть все-таки
нужно сжигать. Это еще связывается с тем, что Петербург является субъектом
федерации, собственных территорий для новых полигонов у него нет, а с
областью договориться насчет полигона очень сложно.
Надо сказать, с администрацией Петербурга у нас сейчас установились
деловые, партнерские отношения. Мы обсуждаем проблемы, обмениваемся
мнениями и пытаемся сотрудничать. 17 июня, во Всемирный день борьбы со
сжиганием отходов, Гринпис России направил в Администрацию Санкт-Петербурга
предложения по изменению системы обращения с бытовыми отходами в городе,
предполагающие отказ от сжигания мусора и создание системы его переработки.
Естественно, и в России, и во всех странах мира есть методы утилизации
бытовых отходов и пути решения этой проблемы, более дешевые в экономическом
плане и более обоснованные экологически, чем сжигание. Все наиболее
обоснованные из существующих методов вкладываются в так называемую методику
комплексного обращения с отходами, которая сейчас активно пропагандируется
в Европе, европейских странах. Она подразумевает, что не существует
какого-то единого метода решения всех проблем с мусором, только комплекс
различных мер может привести к успеху. То, что мы предложили в администрацию
Петербурга, в упрощенном виде выглядит так: заменить мусороперегрузочные
станции, которые есть в городе, на мусоросортировочные, где на первом этапе
отбирать наиболее ценные компоненты (это около 30 процентов), а остальное
прессовать, уменьшая объем в пять-шесть-семь раз. Параллельно мы предложим
вести селективный сбор мусора, чтобы отходы разделялись всего лишь на два
вида: органические и все остальные. Такая система в Петербурге существовала
до развала Советского Союза и очень успешно работала: все люди собирали
пищевые отходы раздельно. Бачки, в которые отходы собирались, пахли, они
неплотно закрывались, но ни у кого это не вызывало больших проблем. Если
же создать плотно закрывающиеся бачки и четко действующую систему вывоза
этих отходов, то можно в принципе собирать органические отходы для
компостирования. Это 30 -40 процентов от всей массы отходов — будет большое
количество земли, которую можно использовать в садовом хозяйстве, в
садово-парковом строительстве и т.д.
Сейчас в городе работают уже два мусороперерабатывающих завода.
Петербург является лидером и имеет огромный опыт мусоропереработки. Там
производится компостирование отходов, но, конечно, не селективно
разобранных. Поэтому компост, который выходит из биобарабанов, малопригоден.
Есть, правда, разные мнения. Дирекция заводов говорит, что он хорош.
Администрация говорит, что он не пригоден ни к чему. Безусловно, он,
конечно, загрязнен и не имеет товарного вида, поскольку содержит
неорганические включения. Если же собирать отдельно органику, то нет
никаких проблем в том, чтобы использовать эти заводы только для переработки
органики. И на переработку именно органической составляющей нам достаточно
этих заводов, не нужно будет строить новые. Вся же неорганика вначале
должна поступать на мусоросортирующие станции. Их производят и в России,
и за границей. На них отбирается около 30 процентов, остальное прессуется
выше плотности воды. Таким образом, по нашим расчетам, можно уменьшить
объем отходов, вывозимых на свалку, при простом прессовании в 10-12 раз,
если заниматься отбором органики, и в 6-7 раз, если не заниматься.
Прессованный неразобранный мусор можно перерабатывать дальше, и тоже
есть технологии. Это можно планировать на втором этапе. Но для снятия
остроты проблемы на первом этапе мы предлагаем систему прессования. Надо
сказать, что мусоросжигательные заводы дают на выходе золу. По массе это
10 процентов от исходного объема ТБО. Предложенный нами механизм
прессования имеет те же параметры, только отходы будут практически
инертные. Даже если не говорить о выбросах, с экономической стороны это
будет гораздо дешевле. На строительство мусоросжигательного завода
предполагается истратить 125 миллионов долларов, при том, что современный
бюджет на 2002 год предусматривает всего 2 млн долларов бюджетных вливаний
в сферу обращения с отходами. Мы надеемся, что администрация прислушается
к нашим предложениям и примет соответствующие меры для построения более
разумной концепции обращения с отходами.
Чем еще для администрации привлекательно сжигание? Инвестициями,
которые предлагают страны Европейского союза, в данном случае Дания. Они
готовы предоставить средства то ли как долгосрочный кредит, то ли на
полубезвозвратной основе. Конечно, это связано с тем, что у них есть
технологии, которые в их условиях жестких норм Европейского Союза,
конечно, никем востребованы не будут. Достаточно понятный путь размещения
на нашей территории устаревших технологий, путь третьих стран. Нам бы
очень этого не хотелось.
17 июня международные природоохранные организации проводят так
называемый День борьбы со сжиганием. Цель -представить альтернативы и
предостеречь правительства, общественность от развития мусоросжигания.
Действительно, это тупиковый путь, очень дорогой. Для меня как инженера
по образованию это нонсенс, технологический нонсенс, который требует
больших финансовых вливаний и не дает абсолютно ничего.
Надо сказать, кстати, что администрация Ленобласти пошла по другому
пути, то есть именно в области не планируется строить мусоросжигательный
завод. Может быть, это связано с отсутствием средств. Но в городах
области планируется развивать именно сортировочные комплексы. На первом
этапе это будет сортировка и извлечение наиболее ценных компонентов, на
втором — переработка всего, что осталось. Есть несколько способов такой
переработки. Например, изготовление строительных материалов, переработка
в биогаз и изготовление удобрений из оставшихся после добычи биогаза
материалов с применением специальных добавок, которые связывают тяжелые
металлы.
Третий путь — компостирование всей фракции без выделения биогаза. Но
это то, что нужно делать на следующих этапах. Размещение на полигоне
спрессованных отходов может рассматриваться как временное, технологическое
хранение для дальнейшей переработки.
Записала Н.Пчелина

СЕ ЛЯ ВИ
Алексей КИСЕЛЕВ: Московская область ратует за цивилизованное
решение мусорной проблемы. Это очень похоже на то, что предлагает
администрация Ленобласти. Но объяснение с точки зрения общепринятого
и не оскорбительного ни в чей адрес — это то, что любая область
представляет собой скопление городов. Облагодетельствовать каждый город
сжигателем невозможно. Строить один сжигатель на всю область достаточно
глупо, потому что транспортные расходы съедят все. Поэтому, судя по
всему, выхода не остается. В то время как любой крупный город — это
достаточно большая территория, в ряде случаев сравнимая с одним из
европейских государств. Найти территорию возможно. Но. Поскольку любой
крупный город — это также скопление соблазнов, судя по всему, соблазн
велик за большую сумму спрятать нал и положить себе в карман. Если верить
нашей альтернативной прессе, так оно и происходит. Как вот нам говорят
многие, презентация оборудования отечественного, которое для переработки,
хорошее, недорогое, качественное, будет сделана, где-нибудь, не знаю, в
городе Костомукше, водки будет много, но кому же интересно туда ехать.
Всем интереснее поехать в город Вену, где водки столько же, но все-таки
интереснее, да и заработать можно. Именно по такому принципу в свое время
дебатировался вопрос о строительстве сжигалки в Сыктывкаре. То есть там
просто администрация, поскольку, видимо, можно поехать в прекрасную
командировку по Штатам, очень активно лоббировала эту идею. Но поездить
поездили, а денег-то у них как не было, так и нет, поэтому ничего не
построили.

НАМ БЫ КИРПИЧНЫЙ ЗАВОДИК!
Сергей СОКОВНИН, директор акционерного общества «Куприт», дал
интервью нашему специальному корреспонденту:
— В августе нашему предприятию исполняется 10 лет. Цель его создания -
организация централизованной переработки отходов в Кирове и области.
Начиналось все с переработки отходов гальванохимических производств, с
отработанных растворов гальванических ванн, содержащих соли тяжелых и
цветных металлов и осадков этих производств, накопленных на очистных
сооружениях.
Создавалось предприятие в форме открытого акционерного общества, с
прицелом возможного привлечения инвестиций. Сам я, по специальности
энергетик, пришел на предприятие 8 лет назад в результате конкурса,
объявленного администрацией города, владеющей контрольным пакетом.
Остальными акционерами являются экологический фонд города Кирова,
кировские заводы почвообрабатывающих машин и обработки цветных металлов.
В составе предприятия три основных подразделения: цех переработки отходов
гальванохимических производств, линия по разложению смазывающих и
охлаждающих жидкостей, опытно-промышленный цех, где мы планируем наладить
линии по переработке аккумуляторов, с получением свинцовых кронов
(красителей), линию по производству кирпичей с добавлением твердых
шламовых осадков (сертифицированных, кстати), по получению красящих
шламовых пигментов; цех демеркуризации, включая аварийную бригаду по
чрезвычайным ситуациям по устранению ртутных проливов (бригада входит в
состав управления ГОиЧС, хотя помощи никакой нет); полигон твердых бытовых
и промышленных отходов. Расположен южнее Кирова, площадь 16 га., первая
карта на 4 га уже заполнена. Необходимо срочно строить новую рабочую
карту стоимостью 5 млн рублей. Очень надеемся на то, что руководство
горэкофонда пойдет нам навстречу…
Ежегодно на обучение персонала, в том числе по вопросам охраны
окружающей среды, мы тратим 50-60 тыс. рублей.
Оформлены лицензия и лимиты размещения отходов на полигоне.
КОРР.: Где можно использовать отходы свинцовых аккумуляторов?
С.СОКОВНИН: Свинец используется для получения свинцового крона
(пигмента): пускаем во вторичную переработку пластик, раствор же
(содержащий соли, в том числе свинца, порошки) идет на обезвреживание
хромовых стоков с гальванических производств для первичной нейтрализации.
Сейчас что частный предприниматель делает — собрал их, «разобрал»,
свинец в виде решеток, перегородок и контактов вынул, а остальное все
выкинул. А в растворе ведь содержатся соли свинца, которые мы
перерабатываем. (Это в Германии автовладелец при покупке нового
аккумулятора обязан сдать старый — иначе заплатишь штраф в 15 марок — Д.Л.).
Когда я пришел, цех был недостроен, многое оборудование не было
смонтировано, всего нас было 6 человек, с директором и бухгалтером. На
сегодняшний день списочный состав 56 человек, плюс ещё несколько человек
по контракту. Больше, к сожалению, мы себе позволить не можем. В настоящее
время мы являемся конкурентами «Спецавтохозяйству», несмотря на то, что у
них более 40 мусоровозов, а мы располагаем всего тремя машинами. Клиенты
оплачивают «Спецавтохозяйству» горючее, энергетику и др. Несмотря на это
МУП имеет множество долгов в муниципальный бюджет. На сегодняшний день мы
забираем у «Спецавтохозяйства» 25-30 % городских отходов…
В планах покупка спецтехники для вывоза мусора — имеющуюся мы очень
эффективно (как частная компания) эксплуатируем. Сейчас обслуживаем
центральный и овощной рынки, онкологический диспансер и др., институт
гематологии планирует заключить с нами договор. Это направление и дальше
будем развивать. Большие планы: если удастся найти партнера — запуск
кирпичного завода, мощностью 15 млн штук в год, в этом случае мы решаем
проблему утилизации гальваноотходов в качестве легирующей добавки. Это
позволит производить качественный продукт, прошедший испытания: имеются
гигиенические сертификаты на готовое изделие, разработано ТУ. Ну и еще
одна большая стратегическая задача — проектирование и строительство
мусоросортировочного комплекса на территории города. Множество попыток
строительства таких комплексов предпринималось при содействии варягов, в
основном московских компаний, но все как-то не двигались с начального
этапа.
Никто за нас не решит, никто не приедет. К сожалению, наши власти
всегда надеются на доброго дядю из Москвы, из-за границы, который придет
и что-то сделает, почему-то они не видят собственных наших сил и
возможностей. Чудес не бывает, а надо делать дело, просто дело.
В последнее время я с некоторой надеждой наблюдаю, что предприятия,
занимающиеся переработкой отходов, оформляются в экологическую отрасль.
Беседовал Д.Левашов

ТЫ ПОДПИСАЛСЯ НА ГАЗЕТУ «БЕРЕГИНЯ»?
Это можно сделать в отделениях связи России.
51304 — найди этот индекс на 83-й стр. каталога Роспечати
«Газеты и журналы 2001. Второе полугодие». «Берегиня» выходит
12 раз в год, стоимость одного экземпляра (без пересылки) -
5 рублей.

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.925, 7 октября 2002 г. *
*******************************************************************
Пестициды и здоровье

ПЕСТИЦИДНЫЕ ОТРАВЛЕНИЯ В СВЕРДЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ
(два эпизода — и объяснения — разных лет)

1989 ГОД
Утиная походка на свердловских полях
Большой материал для размышлений дают скандально известные масштабные
отравления студентов и школьников, случившиеся три года подряд (в
1989-1991 гг.) в совхозах «Красноуфимский», «Хромцовский», «Брусянский»
и др. (Красноуфимский и Белоярский районы Свердловской области) и
закончившиеся заболеванием нескольких сот добровольцев «токсической
полинейропатией» (распространенное бытовое название ( «утиная походка»).
В том, что причиной «свердловского синдрома» были пестициды, не сомневается
никто. Однако было назначено столько комиссий по этому поводу Минобороны
СССР, Минздрава СССР, Минхимпрома СССР, Госкомгидромета СССР и т.д. и
высказано столько версий, что прийти к верному решению стало почти
невозможно. Тем более, что на письмо Минздрава СССР в Женеву с просьбой о
помощи ВОЗ ответила: «Описание развития этой болезни не соответствует всем
известным отравлениям пестицидами».
Комиссия Министерства обороны СССР во главе с доктором медицинских наук,
преподавателем Военной академии химической защиты полковником Н.Лошадкиным
пришла к выводам, которые оказались «шире инцидента на хромцовском поле».
Только во время инспекции 1990 г. военные медики узнали, наконец, что в СССР
«не существует эффективных методов диагностики здоровья полей и в целом по
стране. Даже специалисты, оказывается, плохо знают, как комплексно
взаимодействуют химические вещества, попадая в землю. Данные, содержащиеся
в учебниках и пособиях, приблизительны. Даже предельно допустимые нормы
содержания химикатов в почве, которыми руководствуются селяне, едины для
всех земель — южных, северных, западных, сухих и обводненных, черноземных и
глинистых». К сожалению, ознакомиться предметно с более широкой постановкой
вопроса («от частного к общему»), которую на основании нового знания
предложили военные медики, невозможно ( как сообщил полковник Н.Лошадкин
одному из авторов этой книги, их документ засекречен и непосвященным не
выдается.
Одна из версий могла состоять в том, что выходу студентов на поля,
обработанные «безвредными» для человека пиретроидами цимбушем и сумицидином,
предшествовали проливные дожди. Студенты выходили на полевые работы по
утренней росе и могли получать токсический удар от синтетических пиретроидов
при концентрациях, превышающих гигиенические стандарты в тысячи и миллионы
раз (именно такие концентрации образуются в утренних росах).
ПРЕССА-1
«Пятая по счету комиссия, исследовавшая причины третьего (начиная с
1989 года) группового и уникального, по мнению Всемирной организации
здравоохранения, заболевания уральских студентов на уборочных полях уехала
из Екатеринбурга, не оставив даже заключения. И снова в воздухе повисла
масса вопросов. Когда в 1989 г. произошло первое массовое заболевание
студентов на уборке лука, именно о цимбуше и сумицидине первым громко и
определенно сказал участник приехавшей тогда комиссии доктор медицинских
наук из Киева А.П.Дорогой, сотрудник ВНИИГИНТОКСа. Дальше события развивались
так. Санитарная служба страны запретила эти препараты к применению. Однако
английская фирма Ай-Си-Ай в письме тогдашнему министру здравоохранения
Е.И.Чазову по поводу уральского ЧП заявила о своей непричастности к нему.
Это письмо было послано 20 ноября 1989 года. А уже 24 ноября Минздрав СССР
снял запрет на цимбуш и сумицидин. Дорогого к этому времени грубо вышвырнули
из института. Уральскую же историю со студентами постарались забыть».
Газета «МГ», 4 октября 1991 г.
ПРЕССА-2
«После очередного массового отравления в совхозе «Красноуфимский»
уборочные отряды Уральского университета покинули поля. Но цепь трагических
и необъяснимых происшествий не оборвалась: вскоре были госпитализированы
новые жертвы. Существует множество версий по поводу происходящего. Но самое
таинственное ( позиция властей. По словам главного невропатолога области
Е.Крупина, впереди нелегкая борьба за доказательство того, что студенты
волочат ноги не по своей прихоти. Е.Крупин выдвинул свою версию: тайна
кроется в бестолковом использовании импортных пестицидов пиретроидов. По
данным профессора, студенты утрачивали способность ходить в хозяйствах,
которые располагают нейротропными соединениями цимбуш и сумицидин. Косвенно
в пользу версии Е.Крупина говорит такой факт. В откликах читатели описывают
проявления настигшей их болезни ( и это очень похоже на симптомы уральского
недуга. Обратные адреса этих писем ( Беларусь, Украина, Поволжье. Там было
санкционировано применение пиретроидов. Е.Крупин утверждает: есть влиятельные
должностные лица, активно препятствующие поиску причин трагедии, существует
пестицидный прессинг зарубежных фирм, поставляющих пиретроиды. Что ж, за
границей вряд ли могут представить, как советские полеводы способны применять
сильнейшие яды: в «Хромцовское» для приготовления растворов пестицидов
используют… бетономешалку».
«Известия», 25 октября 1991 г.

К этой версии необходимо добавить нормы расходов упомянутых пиретроидов,
используемых в качестве контактных инсектицидов: для сумицидина — 0,3 л 20%
эмульсии на 1 га (против колорадского жука и картофельной коровки на
картофеле; срок ожидания при обработке картофеля — 20 дней); для цимбуша -
0,1 л 40%-ной эмульсии на 1 га (против колорадского жука и картофельной
коровки на картофеле; срок ожидания при обработке картофеля — 20 дней).
Применять для столь ювелирных работ бетономешалку (все равно, что добывать
огонь с использованием ядерного взрыва. В справочнике, который был издан в
институте, изгнавшем из своих рядов А.П.Дорогого, вполне ясно прочитывается
предупреждение «о потенциальной опасности пиретроидов для человека при
попадании в организм».
Среди других версий причин отравления представители медицины указали на
авитаминоз, обращая внимание, что «болезнь поражает только городских жителей».
Конечно, трудно понять, почему из тысяч сельских районов России именно в
двух районах свердловской области авитаминоз молодых приезжих горожан
заканчивается «токсической полинейропатией», не затрагивая местных жителей.
Однако, возможно, именно в этом и кроется не замеченное подавляющим
большинством комиссий решение проблемы.
Дело в том, что все студенты и школьники из Свердловска жили в
общежитиях, которые перед их приездом обрабатывались родентоцидом
зоокумарином (варфарином). Об этом средстве против грызунов известно, что
при его «применении необходимо строжайшее соблюдение мер личной и
общественной безопасности. В продовольственных складах разрешается
использовать только для обработки нор грызунов. Применение на территориях
детских учреждений запрещено». Эти правила были грубо нарушены.
По сообщению директора Научного центра экологической токсикологии
А.Ф.Фитина, расследовавшего поражения молодежи в 1990 г., сезонные общежития
для детей и студентов многократно интенсивно обрабатывались родентоцидом.
Осуществлялось это неграмотно — помещения просто посыпались порошком
зоокумарина, вместо того, чтобы помещать в норы грызунов его смесь с
зерновой приманкой. Причем дератизация производилась обычно непосредственно
перед заселением молодежи, из-за чего именно девушки, мывшие полы в
общежитиях, страдали в первую очередь.
Хотя упомянутая выше ВОЗ в принципе не могла обнаружить этого чисто
советского явления, предложенное объяснение могло поставить точку на
проблеме «утиной походки» и без ВОЗ — еще в 1990 г. Однако
санитарно-эпидемиологическая служба России не приняла его и тем более не
сообщила своим согражданам. В 1991 г. поражения молодежи на свердловских
полях продолжились и лишь после этого была объявлена их причина. Ею
оказалась… «комбинированное действие ряда факторов». Соответственно,
виновные обнаружены не были.
Отдельно следует сказать о создании законодательного барьера на пути
пестицидов к людям. Нельзя не подивиться оптимизму Е.Н.Беляева (главного
санитарного врача России тех лет, который поиски конкретных причин
возникновения «утиной походки» перевел на рельсы разрешения глобальных
проблем: «Чтобы предупредить заболевания людей, представляется важным
принятие Верховным Советом России Закона РСФСР об охране окружающей среды
и здоровья населения от неблагоприятного воздействия средств химизации
сельского хозяйства».
Закон тот не только был принят, но и показал свою полную неспособность
защитить людей от пестицидов на поле и в быту.
Источник: Л.А.Федоров, А.В.Яблоков «Пестициды — токсический удар
по биосфере и человеку», 1999 год, Москва, 462 с.

1983 ГОД
С НАМИ ЭТО СЛУЧИЛОСЬ НА ШЕСТЬ ЛЕТ РАНЬШЕ. В сентябре 1989 года
средства массовой информации Свердловской области передали
сообщение о случаях странных заболеваний студентов, убиравших
картофель в Красноуфимском районе. Медики затруднялись в диагнозах,
а специалисты по охране природы и местные власти так и не смогли
тогда прийти к единому мнению о причинах происходящего. Среди них
были названы отравление пестицидами в результате их бесконтрольного
использования, радиационное загрязнение местности и т.д. Прошло более
десяти лет, а ясности не прибавилось.
Возможно, будут интересны некоторые наблюдения и соображения на
данную тему выпускницы физического факультета Уральского госуниверситета,
побывавшей в тех местах «на картошке» на 6 лет раньше — в августе-сентябре
1983 года.
25 августа студенческий уборочный отряд УрГУ в составе двухсот физиков
и журналистов прибыл в деревню Подгорная Красноуфимского района. Среди нас
были и старшекурсники, и абитуриенты, успешно сдавшие вступительные
экзамены. Вчерашних школьников, чье лето прошло в волнениях по поводу
выпускных и приемных экзаменов, было подавляющее большинство. Неумелые
городские детишки, мы сначала собирали лук-репку, а с 1 сентября занялись
уборкой картофеля. Работа была достаточно тяжелой с непривычки, в основном
в наклон, на открытом пространстве. Работали по 10-12 часов с перерывом
на обед, спали по 5-6 часов. Бытовые условия внашем общежитии были вполне
«человеческие» — тепло, чистое белье, сушилка, вода в кране, столовая
через дорогу, туалет на улице. Мы имели возможность если не полностью, то
хоть частично восстанавливать силы.
Менее чем через неделю работы ребят начали отправлять в Свердловск по
болезни. Кто-то простывал, с некоторыми случались еще какие-то неприятности,
и к 25 сентября нас осталось меньше половины состава — около 80 человек.
В подробности диагнозов тех, кто уехал, мы не вдавались. В уборочном
отряде существовал негласный кодекс чести, по которому все, кто уехал -
«слабаки». Мне было 17 лет, я была здорова (если не считать некоторую
слабость вестибулярного аппарата) и осталась до конца работ. Некоторые
мои товарищи тоже остались, но держались исключительно на силе характера.
Запомнились некоторые собственные ощущения. На луковом поле у меня все
время сильно болела голова, словно охваченная тугим обручем. Потом, на
картофельном поле, эти ощущения чуть сгладились, чтобы вернуться в другом
месте с новой силой. Это поле отличалось тем, что находилось рядом с
истоком речки Зюрзя и заканчивалось глинистым обрывом высотой примерно
4-6 метров. Под обрывом били родники, дающие начало речке. Их было
несколько, их размеры впечатляли. Тот, к которому ездила наша водовозная
бочка (из крана в общежитии нам рекомендовали не пить), был огорожен
несколькими венцами старого сруба на большой деревенский дом. Роднику
сруб был мал, замшелые бревна висели над водой, в глубине которой кипел
серый песок, а над поверхностью на ширину ладони поднимались три водяных
«гриба» метрового диаметра. Рядом находились еще 3 или 4 чаши родников
чуть меньше размерами. В них была очень непривычная вода. Чай, заваренный
на ней, был мутным и невкусным. Вода в общежитии (из скважины в нескольких
километрах от родников) была еще более жесткой — белый головной платок при
стирке приходилось намыливать 5-6 раз, чтобы появилась хоть какая-то пена.
Над родниками было больно стоять (у меня болела и кружилась голова, другие
ребята говорили, что здесь им просто неприятно находиться), мы же
вынуждены были работать в наклон. Выше родников, на картофельном поле,
наши юноши, которым доставалась более тяжелая работа, иногда вынуждены
были ложиться на землю, чтобы остановить носовое кровотечение. Я не берусь
утверждать, что причиной тому была только слабость кровеносных сосудов.
Когда головная боль становилась совсем нестерпимой, бригадир разрешал
мне вставать на засыпку мешков, но пользы было немного, т.к. в мешок
невозможно было высыпать клубни из ведра. Я вместе с мешком качалась по
кругу. И совершенно этого не чувствовала! Когда мы вечером возвращались
пешком с поля, почти всем очень трудно было удерживать направление. Мы
напоминали пьяную толпу. А ночью (особенно удивительно это было в 20-х
числах сентября, когда все были уже достаточно измотаны) студенты
факультета журналистики, работая днем, умудрялись совсем не спать
несколько ночей подряд!
Конечно, подобное можно легко объяснить избытком молодых сил, но
сейчас я несколько иначе смотрю на такие аномалии поведения. Тогда же,
в конце сентября, я обратила внимание на то, что у меня самой
изменилось цветовосприятие — днем на поле мои глаза видели черное
красным. По возвращении в Свердловск эти особенности исчезли. Один из
наших однокурсников, Кирилл Ядрышников, был из тех, кто держался
исключительно на силе характера. Два года спустя он умер от рака почек.
Таковы наиболее яркие наблюдательные факты. Если применить к подземным
потокам жесткой воды (наверняка существующим в этом районе), родникам и
самой речке даже несложные школьные знания химии и физики, имеем по
определению «упорядоченное движение заряженных частиц», т.е. электрический
ток. (Идея кажется на первый взгляд абсолютно неграмотной, ведь
растворы электронейтральны, т.е. суммарный положительный заряд равен
отрицательному, но ведь мы имеем дело с движущимися растворами, в
которых присутствуют ионы разной массы.)
Из всего вышеизложенного я могу сделать следующий вывод. Исток речки
Зюрзя и весь прилегающий район образуют сложную систему ионных токов и
порождаемых ими магнитных полей достаточной напряженности и непростой
конфигурации, взаимодействующих с магнитным полем Земли. В данном месте,
т.е. в окрестностях деревни Подгорная, возможно, имеется аномалия
природного происхождения, которая разрушительно действует на здоровье
целым комплексом факторов.
Местные жители, скорее всего, адаптированы к подобным влияниям.
Я не имею возможности экспериментально проверить свою гипотезу. О ее
жизнеспособности пусть судят биофизики, медики и геофизики.
Г.М.Прокина, учитель природоведения школы No 176, член Ассоциации
педагогов-экологов
Источник: В Е С Т Н И К Уральского экологического союза, No 9(86),
Сентябрь 2002 г., Екатеринбург, eco@ural.ru

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.924, 1 октября 2002 г. *
*******************************************************************
Грязное прошлое

«МАЯК»: ВЧЕРА И СЕГОДНЯ

ДАВНЯЯ КАТАСТРОФА
Пресс-конференция экологических и правозащитных организаций
в связи с 45-лeтием аварии на ПО МАЯК.
ТАЙНА ЯДЕРНОГО ВЗРЫВА
29 сентября 1957 года в 16.20 местного времени на одном из опаснейших
в мире ядерных производств ПО МАЯК, расположенном в Закрытом административно
территориальном образовании ( ЗАТО) Озерск, Челябинской области Уральского
федерального округа произошел ядерный взрыв — взрыв емкости с жидкими
высокоактивными радиоактивными отходами, в результате которого в атмосферу
было выброшено не менее 20 млн. кюри.
«Эта радиационная катастрофа, ставшая преступлением ядерной
промышленности перед человечеством, до сих пор остается загадкой. Она
стала трагедией тысяч людей, многие из которых облучились, были переселены
и страдают до сих пор, в том числе и моей семьи» — заявляет Надежда
Кутепова, руководитель общественной организации «Планета надежд» из
г.Озерска. «Мой отец, Гаев Лев Николаевич, родился и вырос в Свердловске
и в момент взрыва учился в Свердловском техническом училище. 30 сентября
1957 года, на следующий день после взрыва, он был отправлен ликвидировать
последствия аварии, о которой ничего толком не знал».
Их не спрашивали о согласии и не предупреждали о последствиях. Лев
Гаев заболел раком прямой кишки через 28 лет после взрыва, был оперирован,
но затем у него был обнаружен рак легких и он умер в 1985 году в возрасте
47 лет. До сих пор доказать, что болезнь отца Надежды Купетовой явилась
следствием участия в ликвидации последствий ядерной аварии, не возможно.
Государству это невыгодно. Список заболеваний был составлен значительно
позже, и теперь уже нет доказательств, что он заболел и умер именно от
того, что был ликвидатором.
Официальные данные об аварии были впервые открыты под давлением
широкой общественности в начале девяностых годов прошлого века. Согласно
официальной версии, в результате потери контроля за системой охлаждения в
одной из банок образовалась гремучая смесь, которая и привела к взрыву.
Однако некоторые эксперты, как сообщает в своей книге, опубликованной в
2002 году известный журналист В.Ларин, из Минатома в приватных беседах
сообщают, что профессиональные атомщики считают, что это был полноценный
ядерны взрыв, причиной которого стало накопление критической массы в
резервуаре с высокоактивными ЖРАО. По их мнению, только такой взрыв мог
отбросить бетонную крышку далеко в сторону. Мощность взрыва оценивается
в 70-100 тонн тринитротолуола.
«В ликвидации последствий аварии 1957 году участвовала и моя семья, -
добавляет уроженка села Татарская Караболка Челябинской области Флорида
Жамилова. «Нашу деревню постигла печальная участь. Над нами поставили
эксперимент, мы, малолетние дети участвовали в работах по ликвидации,
наша деревня попала под ВУРС, и даже был некий приказ о ее выселении.
Но до сих пор мы не можем найти правды и доказать, что мы были
ликвидаторами, государство всеми силами пытается доказать обратное.»
К сожалению, судьба всех ядерных производств, как поточных, так и
научно-исследовательских неизбежно связана как с авариями, так и с
плановыми выбросами радиоактивных веществ на окружающие территории.
Атомщики всегда говорят — этого не должно быть, мы все рассчитали, но
аварии происходят. «Наш фонд, — говорит Николай Щур, руководитель фонда
«Экология» — проводит исследования радиоактивных загрязнений на территории
Челябинской области в местах расположения двух наиболее известных ядерных
комплексов Урала ПО МАЯК (ЗАТО Озерск) и ВНИИЯФ (ЗАТО Снежинск). И в том,
и в другом месте, несмотря на разницу профилей ядерных производств,
наблюдается похожая картина производятся загрязнения, как плановые, так
и аварийные, но, поскольку радиацию не пощупать, ни понюхать нельзя, все
скрывается. Люди обращаются только тогда, когда умирать начинают буквально
друг за другом. В нашем распоряжении имеются документы и данные
исследований, доказывающие, что вот авария была, загрязнение произошло.
Официальные же лица предприятий продолжают все отрицать».
«Это крайне необходимо для Минатома — продолжать скрывать истинные
данные об авариях и загрязнениях, — дополняет Татьяна Щур, руководитель
Снежинской правозащитной группы «Рука помощи». — Это позволяет сваливать
всю вину за болезни населения на иные причины и обстоятельства, нежели
на радиоактивное загрязнение, а значит держать общественное мнение в узде
и продолжать поддерживать миф о безопасности ядерной отрасли». Есть еще
один момент, о котором необходимо упомянуть. Все эти производства
расположены на территории ЗАТО, а это система Советский союз в миниатюре.
Та же секретность, только теперь это секретность не от внешнего мира, а
от всех остальных, кто за проволокой. Если на любом из существующих ядерных
производств сегодня произойдет какая-то катастрофа, никто ничего не узнает.
Доказать это можно будет только в том случае, если много людей увидят эту
аварию собственными глазами, или заснимут на пленку, противном случае,
чтобы ни показывали ваши приборы, все опровергнут и скроют правду, а вас
будут преследовать. «Я могу упомянуть здесь случай моего мужа, который
несколько лет назад был по формальному поводу привлечен к уголовной
ответственности, а на самом деле он обнаружил мощнейшее радиоактивное
загрязнение в г.Снежинске, угрожающе здоровью сотен людей, рассказывает
Татьяна Щур, руководитель Снежинской правозащитной группы «Рука помощи».
Недофинансирование научных исследований о влиянии ядерных производств
на здоровье населения, отсутствие законодательства о защите прав работников
ядерных производств сообщающих о нарушениях в технологиях производства,
недостаточное финансирование программ, связанных с выплатой компенсаций
населению, пострадавшему вследствие радиационного воздействия позволяют
ядерным ведомствам скрывать все последствия их деятельности и
манипулировать экономическим благосостоянием нации и здоровьем популяции.
Сегодня, когда Минатом из военного ведомства по сути превратился в
коммерческое и стремится занять передовое место на мировых рынках,
работая при этом на абсолютно изношенном и устаревшем оборудовании,
износ которого составляет порядка 70%, человеческой популяции Уральского
региона как никогда угрожает все та же невидимая опасность. Поэтому
населению необходимо как никогда четко и ясно представлять себе, что
совершено Минатомом за годы функционирования ведомства, на какие ухищрения
он готов пойти ради выгоды, и на какую плаху он готов отправить каждого,
кто встанет у него на пути.
Контактная информация
Н.Кутепова, nadya@nadya.chel-65.chel.su
Т.Щур, schoor@snezhinsk.ru
Источник: nadya@nadya.chel-65.chel.su, 1 октября 2002 г.

СЕГОДНЯШНИЕ РЕАЛИИ
ЯДЕРНАЯ ПОМОЙКА? ЗЕЛЕНАЯ ЛУЖАЙКА!
Окрестности секретного завода «Маяк», что в Челябинской области,
похоже, действительно самое страшное место на Земле по радиоактивности.
Но вместе с тем радиационная опасность в России уменьшается быстрее, чем
в странах Запада, считает вице-президент РАН Николай Лаверов, о чем и
рассказал корреспонденту газеты «Версты» Михаилу Дмитруку.
В Академии Николай Павлович курирует науки о земле. Председатель
межведомственной экологической комиссии при Совете безопасности, член
коллегии Минатома, член военно-промышленной комиссии. Был председателем
специальной комиссии по стратегическим ядерным силам и их развитию…
Такое множество ипостасей позволяет ему, как никому другому, объективно
оценивать реальную ситуацию в экологии вообще и в радиационном
загрязнении в частности.
— У нас было 14 программ, связанных с радиационной безопасностью.
Некоторые из них делались еще при советской власти, другие — в период
перестройки. Такая каша получилась — невозможно понять, что на самом деле
сделано, что не завершено и как двигаться дальше. Но руководство страны
приняло решение разработать единую программу. Она уже подготовлена и
утверждена правительством. Программа хорошо продумана, и на нее
предусматриваются серьезные ассигнования, главным образом за счет Минатома.
Что будет делаться в первую очередь?
— Наипервейшая проблема — НПО «Маяк» в Челябинской области. Очень
тяжелое место. Там только на поверхности озера Карочай около 200 млн кюри.
Сколько это «Чернобылей»?
— Примерно четыре. Кроме того, под озером Карочай образовалась линза
подземных вод площадью 20 км2. В округе берут воду из подземных источников,
а язык линзы перемещается к этим водозаборам. Мы вынуждены их закрыть и
искать новые, безопасные. Придется закрыть и озеро Карочай. На нем уже
укреплены плотины и снижена опасность прорыва вод в реку Теча.
Челябинские экологи бьют тревогу, говоря, что в ближайшие 10 лет
будет отравлена чуть ли не вся питьевая вода Южного Урала. Что же делать
с жидкими радиоактивными отходами?
— Остекловывать. Эти специальные капсулы практически экранирует все виды
излучения. Их помещают в бетонные хранилища на 50 лет, и никакой опасности
эти отходы более не представляют.
За последние годы нами остеклованы отходы с суммарным излучением в
300 млн кюри. Ни одна страна не имеет такого результата, впрочем, как и
отходов. Несмотря на все сложности, которые возникали в период реформ, мы
выполнили на «Маяке» колоссальный объем работ. Просто удивительно, как
мы смогли это сделать.
А как обстоит дело cо строительством Южно-Уральской АЭС, о которой
было так много шума?
— Экологический аспект этой проблемы обсуждался еще в правительстве
Черномырдина. Мол, на Южном Урале все отходы, особенно в водоемах, убрать
невозможно, но их воду можно использовать для охлаждения атомных реакторов.
Пропустив через себя озера с отходами, АЭС убрала бы их активность… Но
такое предложение вызвало колоссальный шум — и все было заторможено.
Никаких новых решений о строительстве станции нет.
Что ждет «Маяк», а главное — окрестности через 10-20 лет?
— Все-таки я думаю, что к тому времени будет построена атомная станция
на Южном Урале. Энергетическая недостаточность в этом регионе совершенно
очевидна. Карочай по проекту станет зеленой лужайкой. Контроль за
распространением линзы подземных вод будет осуществляться очень жестко. Мы
уже сформулировали точку зрения, что линза — это действительно своеобразное
захоронение жидких отходов.
Радиоактивные промышленные загрязнения стали сегодня проклятием для
всех развитых стран. Когда-то американские ученые предлагали разрушать
радиоизотопы на ускорителях. Будет ли это делаться в России?
— Да, американцы возлагали большие надежды на разрушение в ускорителях
изотопов, излучающих альфа-частицы. Но исследования показали, что это
утопия. На крупном международном совещании, которое недавно прошло в США,
эта возможность была полностью забракована. В процессе разрушения все равно
появляются долгоживущие изотопы, и ничего сделать с ними невозможно. Поэтому
любые вещества, несущие альфа-частицы, мы обязаны помещать под землю на
длительный срок. К примеру, планируется создание хранилища на «Маяке».
Соответственно, там останется склад боеголовок, будет продолжать работу
завод по получению изотопов для народного хозяйства.
Выходит, в России самое больное место — «Маяк»?
— И вообще в мире. Это совершенно уникальное явление, ничего подобного
больше нет нигде. Поэтому к «Маяку» приковано внимание практически всех
специалистов, которые занимаются миграцией радионуклидов. Здесь надеяться на
«авось пронесет» никак нельзя. Если не заниматься регулярным остеклованием
отходов, они будут скапливаться, и мы опять попадем в замкнутый круг.
А что делать с топливом для атомных лодок, которые отслужили свой срок?
— Если мы выгрузим отработанное ядерное топливо из субмарин, но не поместим
его в сухие хранилища, то создадим опасность чернобыльской ситуации. А
выгрузку надо делать как можно быстрее, потому что отслужившие лодки уже
начали тонуть. Например, в Петропавловске-Камчатском атомная подлодка пошла
ко дну прямо у причала. Был даже случай, когда при перегрузке топлива
взорвалась реакторная часть лодки.
По специальному постановлению уже выведены из действия 180 подводных
лодок. Большая их часть сосредоточена на Северном флоте, меньшая — на
Тихоокеанском. Самая главная проблема, с которой мы столкнулись, — нет
возможности выгружать топливо. Для этого нет соответствующих установок,
негде размещать топливо, не на чем перевозить его на тот же «Маяк».
Например, в самом центре Северодвинска сейчас находится на плаву около 20
реакторов!
Зато в этом городе с помощью норвежцев построено прекрасное хранилище
жидких отходов. И еще уникальный завод для очистки от радионуклидов. Очень
хорошо наладили утилизацию твердого остатка. Я думаю, это прообраз тех
структур на судоремонтных заводах, где будут резать подводные лодки.
Сколько же нужно средств, чтобы довести решение этой проблемы, как вы
говорите, до зеленой лужайки?
— Чтобы разрезать лодку, утилизировать все отходы и захоронить их, нужно
затратить примерно половину средств, которые ушли на строительство
субмарины. Эти работы для нас просто разорительны. Расчленение субмарины -
очень сложный технологический процесс.
Американцы делают просто: вырезанные реакторные отсеки откатывают прямо
на завод, где и оставляют. А в России набрало большую силу движение за то,
что все радиоактивное надо куда-то увозить. Мы ничего не сможем сделать,
пока не решен вопрос, можно ли хранить на заводе или вблизи него вырезанные
реакторы. В любом случае нам надо очень жестко организовать соблюдение
правил безопасности.
Наверное, в первую очередь это проблема отработанного ядерного топлива?
— Да. Сразу перевозить его нельзя: есть опасность взрыва. Топливо можно
загружать в контейнеры и помещать их в бетонное хранилище сотового типа, о
котором я уже говорил. Либо, как делают американцы, опускать его в
десятиметровые скважины, окруженные толстыми металлическими трубами. В таком
виде отработанное топливо может храниться 40-50 лет. За это время оно станет
менее активным, но потом его все равно надо будет извлекать для переработки.
Этот вопрос рассматривало правительство. Как председатель комиссии по
экологической безопасности, я поддержал Минатом в том, что отработанное
топливо в дальнейшем надо будет использовать. Ведь в него входят очень
ценные металлы: уран, плутоний и другие альфа-излучатели. Российские и
американские институты уже приступили к созданию так называемого
бокс-топлива, в которое входят эти элементы…
Россия вовсю торгует ядерным топливом. На ее территорию свозят
радиоактивные вещества со всего света. Как это уживается с идеей
нераспространения ядерных материалов, которая становится все более
популярной в мире?
— Мы производим ядерное топливо для Китая, Украины, Словакии, Финляндии,
Эстонии, Литвы, Кубы, Ирана. И, строго говоря, каждая из этих стран может в
перспективе сделать атомную бомбу. Чтобы исключить такую возможность, надо
будет потом возвращать топливо обратно в страну, которая его произвела.
Только государства с развитыми технологиями способны перерабатывать его,
извлекать из него полезные компоненты, запускать их в следующий цикл.
В наших СМИ раздаются возмущенные голоса: мол, российские власти
благословляют ввоз зарубежных радиоактивных отходов в страну, и без того
истерзанную ядерными испытаниями и авариями.
— Да, подают так, будто отходы рекомендуется ввозить в страну. На самом
деле у нас написано в 50-й статье Закона об окружающей среде, что не
разрешается ввоз ядерных отходов в Россию. Совсем другое дело — ввоз
ядерных материалов, к которым относится отработанное топливо. Раньше на
это не было ограничений. Но при введении 50-й статьи было записано, что
разрешается ввозить отработанное топливо лишь с тех зарубежных станций,
с которыми наши контракты были подписаны раньше.
К чему это привело?
— Тот же «Маяк» очень неплохо жил, когда завозил для переработки и
хранения топливо из Финляндии и других стран — ведь это очень хорошо
оплачивалось. А когда прекратился ввоз топлива из-за рубежа, положение
на «Маяке» значительно ухудшилось.
Мы уже не получили несколько миллиардов долларов оттого, что не
заключаются новые контракты. И поэтому хотим поставить вопрос об изменении
50-й статьи. Если бы мы смогли построить сухие хранилища и ввозить топливо
из Японии и Тайваня, то получили бы колоссальную прибыль. Кстати,
Великобритания и Франция уже ввозят отработанное топливо для переработки.
Мировой рынок этих услуг сейчас оценивается в 17-18 млрд долларов. И
непонятно, почему мы отказываемся от денег.
Итак, вы утверждаете, что, вопреки сообщениям прессы, в Россию не
ввозятся отходы с зарубежных АЭС?
— Как член коллегии Минатома, я участвовал во всех обсуждениях этого
вопроса, в том числе на правительстве. И могу совершенно ответственно
заявить, что ни разу не ставился вопрос о завозе отходов с зарубежных АЭС
для захоронения в России. Ставился вопрос о завозе отработанного топлива.
Например, его предлагают японцы, но потом они хотят забрать свое топливо.
Мол, оно пробудет в России только 50 лет, пока закончится его высокоактивный
период. А потом они намерены у себя извлекать из него альфа-элементы, чтобы
снова вводить их в топливо. Японцы хотят хранить у нас свое топливо потому,
что их страна находится в зоне с очень высокой сейсмической активностью и
там велика опасность разрушения хранилищ.
Может, нам не стоит особо беспокоиться о международной безопасности и
возвращать в Россию топливо, отработанное в странах, не имеющих атомного
оружия?
— Это вопрос очень серьезный. Знаменитый ядерщик Тэллер утверждает: если
страна имеет радиохимическое производство и способна обогащать уран, то
ядерное оружие может сделать любой грамотный инженер. Если мы будем
оставлять в других странах отработанное топливо, они рано или поздно
сделают свою бомбу.
Но если мы не передаем им технологии, а подписываем возврат, то всегда
имеем возможность проконтролировать, сколько мы ввезли топлива и сколько
вернули. Не перерабатывая топливо, они не смогут сделать атомную бомбу.
По вопросу нераспространения наша позиция совпадает с американской?
— Да, и сейчас американцы относятся к нам с большим уважением, потому что
мы не увеличиваем объемы получаемого плутония и согласны на длительное
хранение топлива, то есть сокращаем количество стран, которые могут
потенциально создать ядерное оружие. Еще они очень уважают нашу энергичную
линию на подземное хранение. Ведь у них было потрачено очень много денег
на бесплодные попытки разрушить альфа-излучатели с помощью ускорителей. А
мы сразу пошли по верному пути — закачали два с лишним миллиона кюри в
застойные воды. Если бы мы тогда этого не сделали, я не знаю, что делали бы
сейчас. С таким количеством отходов мы не справились бы ни за что.
«Версты», 15 апреля 2000 г.

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.923, 26 сентября 2002 г. *
*******************************************************************
Чистая вода

КАЗАХСТАН: КЫЗЫЛОРДЕ ВЕРНУЛИ ЧИСТУЮ ВОДУ!
(начало см. UCS-INFO.907)

Кызылординская вода — мертвая!
К таким выводам пришли независимые эксперты, которым «Караван»
предоставил на обследование пробы воды из самой обычной
кызылординской квартиры (см. «Караван» от 16 августа 2002 года).
Газета реакции санитарных служб не дождалась, зато дождались жители
этого южного города. Не только на вид, но и на вкус вода изменилась
в лучшую сторону!
Нестандартная водица
В конце июля наш кызылординский корреспондент Елибай Джикибаев,
так и не дождавшись вразумительного ответа от представителей санитарных
служб (они не очень-то хотят афишировать, что с водой не все ладно),
набрал в банку водопроводной воды и привез ее в Алматы. Мы связались
с экспертами и уже через неделю имели на руках результаты лабораторного
исследования.
Это был настоящий приговор: питьевая вода Кызылорды не только не
выдерживает никакой критики, она просто опасна! Количество взвешенных
частиц, нерастворимых в воде, превышало допустимую концентрацию почти в
два раза. Это значит, что кызылординцы — потенциальные клиенты на
операционный стол: посторонние элементы плохо выводятся из организма,
оседают в почках, вызывая образование камней. В ней также было обнаружено
превышение нормативов жесткости. Но самое страшное, что в водопроводной
воде были обнаружены ионы аммония — очевидный признак загрязненности.
Вот такое заключение Елибай Джикибаев и привез домой. Чтобы специалисты
узнали об этом и ужаснулись. Однако главный врач Ерсултан Куандыков и
заведующий санитарно-гигиеническим отделом Мэлс Жубатханов отнеслись к
визиту нашего корреспондента совершенно спокойно: для них это, оказывается,
не новость. И объяснили «нестандартность» воды загрязнением реки Сырдарьи и
ветхостью канализационных и водопроводных сетей. Эти сети сегодня напоминают
решето, поэтому нет-нет да и просачиваются канализационные стоки в
водопровод. «Однако отсутствие средств не позволяет решить проблему
кардинально», — обреченно заключили санврачи.
И все же наше выступление повлияло на развитие дальнейших событий.
Потому что, когда через три недели после публикации Елибай Джикибаев
снова привез кызылординскую воду в Алматы и ее исследовали эксперты,
результат стал полной неожиданностью для всех.
Сенсация из-под крана
Это была совсем другая вода. Специалисты взвешенных частиц не
обнаружили, не нашли в ней и ионов аммония! По своим органолептическим
свойствам, то есть по запаху, цвету и мутности, вода отвечала требованиям
ГОСТа.
Единственное, что осталось неизменным, так это жесткость. При норме
7,0 в кызылординском водопроводе она составляет 8,2. Отчасти устранить
эту проблему помогает кипячение, однако при этом образуется накипь, а
сама вода приобретает горьковатый привкус.
Но с этим нормативом неважно обстоят дела не только в Кызылорде. Да
и сами устаревшие требования ГОСТа позволяют закрывать глаза на «столь
незначительную погрешность». К примеру, в развитых странах вода считается
жесткой при условно принятом показателе 2,0-3,0, а все, что выше последней
отметки, попадает под категорию «очень жесткая».
Так что стало явно, что кызылординскую воду, несмотря на трудности
финансирования, гнилой водопровод и, возможно, отсутствие желания что-то с
этим делать, все-таки очистили от опасных примесей! Значит, можем, когда
захотим?!
Журналисты на страже здоровья
Устаревшие нормативы — тема, хотя и наболевшая, но для отдельного
разговора. Сегодня наша задача — привлечь внимание к проблеме качества
питьевой воды и заставить подходить к стратегическому ресурсу со всей
ответственностью. Ведь смогли же представители кызылординского водоканала
найти средства на очистку!
Предположительно, избавить население от вредных примесей помогли
примитивные песочные фильтры. Значит, дело не только в нехватке денег.
Здесь важен подход.
Например, в Павлодарской области, где качество питьевой воды тоже
оставляет желать лучшего, пытаются что-то делать. К примеру, в прошлом
году там поставили 12 очистных установок. В этом — еще 24.
Неужели, для того чтобы люди перестали травиться «водой из-под крана»,
необходимо призывать к ответственности соответствующие службы через газету?
Если проблема только в этом, то мы готовы взять ее решение под свой контроль
и объявляем акцию «Чистая вода».
Наша справка
Чего надо бояться, если в воде имеется избыток:
…механических примесей. Песок, глина, частицы цементных или железных
труб, частички отложений минералов, содержащиеся в воде, разрушают бытовые
приборы и сантехнику, снижают давление воды в водопроводе. Осадок также
наносит вред сантехнике, она трескается и покрывается тусклыми пятнами,
перестает блестеть и изнашивается гораздо быстрее, чем должна бы.
…железа. Длительное употребление воды с повышенным содержанием железа
(более 0,3 мг/л) приводит к заболеваниям печени, увеличивает риск инфарктов,
негативно влияет на репродуктивную функцию организма. Из-за окислительных
процессов и жизнедеятельности железистых бактерий водопровод может полностью
«зарасти» за несколько месяцев. Из-за шламовых пробок выходит из строя
бытовая техника.
…марганца. Избыток марганца (свыше 0,1 мг/л) вызывает заболевание
костной системы. Такая вода имеет желтоватую окраску и вяжущий привкус.
…фтора. При использовании воды с повышенным содержанием фтора (более
0,7-1,5 мг/л) человек заболевает флюорозом, приводящим к потере зубов и
поражению желудочно-кишечного тракта, теряется подвижность суставов.
…кальция и магния (жесткая вода). При осаждении солей кальция и
магния под воздействием высоких температур образуется накипь. Даже тонкий
ее слой приводит к значительному уменьшению теплопередачи в радиаторе, а
значит, к повышенному расходу топлива в системе отопления. Отслоившиеся
частицы накипи не только ведут себя как механическая примесь, они еще и
химически активны, разъедают прокладки, уплотнения — «летят» сантехника,
бытовые приборы.
Акция «Чистая вода»
Костанайцы, карагандинцы, семипалатинцы и все, все, все! Если вы
сомневаетесь в качестве воды, которую пьете, газета «Караван» готова
вам помочь. Звоните по телефону в Алматы 58-36-37!
«Караван», 20 сентября 2002 года, www.caravan.kz

Источник: EcoDigest (16-21.09.02)
З.Бабаханова, НПО «Экологический ПрессЦентр»,
zarina@ecopress.lorton.com

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.922, 23 сентября 2002 г. *
*******************************************************************
Природа и человеческое общество

ПРИЧИНЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ ТОРФЯНЫХ ПОЖАРОВ

Программу ведет Андрей Шарый.
Участвует корреспондент Радио Свобода Марина Катыс — она
беседовала с сотрудником лесной компании «Гринпис России»
Михаилом Крейндлиным.

Андрей Шарый: 2002-й год стал для московского региона самым
засушливым за последние 100 лет. За полгода, с марта по
сентябрь, выпало всего 150 миллиметров осадков, при норме в
350 миллиметров. В итоге Московская область недополучила 8
миллиардов кубометров воды. О последствиях пожаров на
бывших торфяных разработках корреспондент Радио Свобода
Марина Катыс беседовала с сотрудником лесной компании
«Гринпис России» Михаилом Крейндлиным.
Марина Катыс: Сейчас 2002-й год, а последний большой
торфяной пожар под Москвой был в 1972-м году, до этого,
насколько я помню, в начале 30-х, то есть еще 40 лет назад.
Это что, цикличность какая-то, связанная с погодными
условиями, или это все-таки ухудшение общей экологической
обстановки?
Михаил Крейндлин: Конечно, некая цикличность присутствует,
но это все-таки не основное. В наших условиях практически
все пожары — антропогенного происхождения. То есть,
зажигают их все-таки люди. Так было и в 1972-м году, так,
безусловно, происходит и сейчас. Причем, с некоторой точки
зрения, ситуация сейчас хуже, чем в 1972-м году. Конечно,
тогда было больше последствий, потому что тогда народ
совсем не знал, что с этим делать, с одной стороны, а с
другой стороны, было больше возможностей и бездумных всяких
решений. Поэтому, когда загонялись полки необученных солдат
в эти торфяники, которые туда ротами проваливались, в
основном, люди гибли вот из-за таких вещей. Или когда поезд
узкоколейный вывозил народ из торфяных поселков, уже все
знали, что эта узкоколейка — под ней говорит торф, но
все-таки везли, эти узкоколейки там проваливались, и
целиком сгорали поезда. Сейчас такого нет. С другой
стороны, тогда гораздо больше средств и людей использовали
на тушение. Еще есть одна очень существенная вещь, которая
сильно ухудшает ситуацию. Сейчас очень многие торфяники,
которые в свое время были осушены и на которых прекратилась
выработка торфа — они все скопом отдавались под дачи, и вот
эти дачи на торфяниках — ох, как красиво горят… Понятно,
что если бы эти болота не осушили в свое время, то ничего
бы этого не было. У нас, где мы работаем, единственный
сохранившийся болотный массив — заказник «Журавлиный
родник» — он то, как раз, не горит. Горит все вокруг.
Осушенные торфяники, вот эти голые слои торфа, а на них
деревянные сарайчики — вот это горит замечательно. И тут,
конечно, уже накладывается жаркий климат, сильные ветры,
отсутствие полное воды. Там, на Бельском, массив — там 15
тысяч участков, на которые, дай Бог, наберется сотня
пожарных водоемов, из которых половина пустые. Ну, как там
тушить? Сейчас уже леса никто не тушит, потому что все силы
брошены на спасение людей и хоть какого-то имущества.
Марина Катыс: Но ведь сейчас горит Ленинградская область,
Московская, Нижегородская, Тверская сильно горит…
Михаил Крейндлин: Очень сильно сгорело Поволжье. Мари-Эл
горело — сгорело полторы тысячи гектаров, Чувашия,
Рязанская область очень сильно горит с Владимирской,
фактически все торфяники, все регионы — все они горят.
Марина Катыс: Опасность торфяного пожара, кроме всего
прочего, заключается в том, что огонь уходит под землю, и
часто даже не бывает задымления наверху, горит на глубине
нескольких метров, и как это можно потушить, какой дождь
должен быть, чтобы это все промокло?
Михаил Крейндлин: Теоретически это можно потушить. Но опять
же все зависит от площади. Есть такой расчет, что для того,
чтобы потушить квадратный метр горящего торфа, нужно вылить
туда тонну воды, причем не просто вылить, а залить ее
именно внутрь, чтобы вся эта торфяная масса стал мокрой.
Это делается, но при том, что в некоторых торфяниках слой
торфа 8 метров в глубину и больше, непонятно, сколько туда
нужно залить воды, и, естественно, таких сил, возможностей
нет, в том числе и воды. Сейчас там везде разрекламировали,
что на тушение пожаров в Московской области брошена
авиация. Над нами летал этот самолет «ИЛ-76″ МЧС, ну, он
полетал, сбросил много тонн воды, но это совершенно
бесполезно, потому что эта вода упала сверху в одном месте,
локально. Если там было открытое пламя, его, конечно,
сбило. Дальше самолет улетел, потому что у него горючего
больше нет. Все осталось по-прежнему. Это, скорее всего,
такие рекламные акции, вся тактика направлена на то, чтобы
отбивать какие-то еще стоящие населенные пункты. То есть, о
природе сейчас уже просто никто не думает.
Марина Катыс: Но если осень тоже будет сухая и теплая, если
естественным образом эти пожары не потушатся с помощью
ливней — что произойдет зимой? Огонь просто с понижением
температуры потухнет, или он тихо просуществует до весны?
Михаил Крейндлин: В каких-то местах может существовать и до
весны. То есть, торф может гореть под снегом. Если будет
снежная зима и холодная, я надеюсь, что потухнет. Зимой это
не так страшно, потому что я надеюсь, что огонь не может
выйти на поверхность. Под снегом он может гореть достаточно
долго, но, по крайней мере, не будут леса гореть. Весной,
если будет такая же весна, как в этом году, жаркая, тогда
все это опять начнет замечательно гореть. Очень большая
причина пожаров, я забыл сказать — что любят всякие
сельскохозяйственные руководители жечь сухую траву, как
весной, так и осенью. По разным причинам, озимые надо
сажать, или просто по привычке. Но вот эти палы являются
примерно процентах в 50 случаев причиной и лесных, и
торфяных пожаров, потому что распространяются они очень
быстро, особенно если по ветру, и никто с этим не может
ничего сделать, мы пытались даже наказывать руководителей
сельскохозяйственных предприятий за то, что они у себя это
допускают. Но законодательство не позволяет. Если за руку
поймать человека, который спичку бросил — его можно
наказать. А вот наказать руководителя, который ему это
приказал — нельзя.
Марина Катыс: И что делать в этой ситуации? Вот сейчас
горит огромное количество торфяников, счет идет на тысячи
гектаров, ущерб огромный. Как с этим бороться?
Михаил Крейндлин: Сейчас, видимо, никак, то есть, делать
то, что делается, хранить хоть какие-то участки, на которые
еще пожар не перекинулся. А дальше — делать выводы. В
Шатуре начали гореть пожары в мае месяце. Сначала об этом
очень много говорили. Потом говорить перестали, перестали
говорить — перестали выделять средства. Они продолжали
гореть, и когда Москву затянуло дымом, так, что людям
дышать стало нечем — все вспомнили: а все-таки горит.
Причем выяснилось, что горит не только Шатура, а в 22
районах Московской области, по-моему, в 25 уже объявлено
чрезвычайное положение. На севере, на востоке, на юге,
везде — площади не те. На ранних стадиях, если бы те силы и
средства, которые выделяются сейчас, выделили бы в июне
месяце, по крайней мере, гораздо меньше ущерба было бы,
площади были бы в 10 раз меньше, удалось бы локализовать.
Grupa EkaInform, ei@tut.by, 16 сентября 2002 г.