*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.733, 1 мая 2001 г. *
*******************************************************************
Нефть и люди
КАМЧАТКА: ЗОЛОТО, НЕФТЬ ИЛИ РЫБА?
КОЛОНИЗАЦИЯ. Не надо думать, что это позорное явление относится
только к сфере межгосударственных отношений. Политика колонизации
возможна сегодня и в рамках одного государства, которое решило для
себя судьбу своих окраин.
Когда верстался номер, стало известно, что 5 апреля, за спиной
дальневосточников, было принято решение о начале буровых работ на
шельфе Охотского моря. Это убедительней всего подтверждает
обоснованность наших предположений о политике федеральных властей.
Еще неделю назад мы могли только гадать — что за политику ведет
российское правительство на Дальнем Востоке? До состоявшейся 18-19
апреля инвестиционной конференции по добыче углеводородов на шельфах
Охотского и Берингова морей и освоению золоторудных месторождений
Корякии и Камчатской области мы еще имели возможность пытаться искать
какие-то оправдания действиям Центра. Хотя за последние месяцы в
развитии ситуации намерения правительства стали прорисовываться все
отчетливей, но их чудовищность разумом не принималась. Теперь же,
когда полномочный представитель Президента в Дальневосточном
округе К.Б.Пуликовский (то ли нечаянно, то ли потому, что больше не
видит смысла деликатничать) открыл смысл государственной политики на
востоке страны, права тешить себя иллюзиями и надеждами у нас не
осталось.
А смысл этой политики продиктован внезапным прозрением руководства
страны, которое, как сказал К.Б.Пуликовский, увидело: контроль над
регионами потерян. Тут, разумеется, сценарий дальнейших событий мог
иметь два пути. Самый естественный и гуманный — восстановление контроля
с одновременным оздоровлением экономики и социальной сферы далеких
окраин — видимо, показался правительству излишне трудоемким и затратным
(а этот путь действительно очень трудоемок и затратен, потому что
государство должно отдаленным территориям создать жизнеспособные условия -
то есть взять на себя ту часть расходов, которая обусловлена
географическими и климатическими факторами).
А раз нет возможности (желания?) привести регионы к единому
государственному стандарту, то остается только второй путь. Отказаться от
этих регионов. Не сразу, нет! Сначала из них нужно «выкачать» все, чем их
одарила природа, причем до последнего грамма. А тогда — пожалуйста,
граждане свободной демократической страны, идите хоть на все четыре
стороны. Ах, никто вас к себе не берет, потому что теперь интереса не
представляете? Так переселяйтесь в российские регионы, где не хватает
рабочей силы (не зря, видно, уже несколько лет по Дальнему Востоку такая
идея витала). А освобожденным от природных богатств и населения гигантским
просторам родина найдет применение. Да хоть те же ядерные отходы хранить.
Весь мир можем от забот освободить. Но этот путь имеет смысл, если пройдет
в самые сжатые сроки. Потому что если население брошенной государством
периферии будет медленно и мучительно вымирать — мировое сообщество Россию
не поймет.
Перспектива для нас, живущих на этой отдаленной восточной окраине, не
просто страшна — она чудовищна. Столь циничный подход к судьбам тысяч людей
невозможно оправдать никакими государственными интересами. Как и варварство
в отношении части мирового пространства, природные памятники и уникальные
проявления которого считаются достоянием всего человечества.
А то, что Дальний Восток (может быть, за исключением материковой
юго-восточной части) уже идет в этом направлении — нет никаких сомнений. И
все правительственные шаги, которым мы пытались сопротивляться, называя
ошибочными, на самом деле были хорошо продуманными и состыкованными
этапами комплексной программы.
ПОЧЕМУ НАС НЕ КОРМИТ РЫБА?
Чтобы такой регион, как Камчатка, согласился на тотальную и поспешную
разработку всех недр суши и морского шельфа, должны быть веские основания.
Настолько, чтобы даже обыватель понял: в этом единственный способ
территории выжить. Уникальность экологической системы Охотского моря всегда
была достаточным аргументом против нефтепромысла на шельфе. Такого
биоразнообразия, включающего самые ценные виды рыбы и морепродуктов, не
имели и не имеют другие моря. И если рыбная отрасль на Дальнем
Востоке не дает процветания территориям, то отнюдь не потому, что ресурсная
база не может его обеспечить.
Может, и еще как. Если, во-первых, их охранять от незаконного, то есть
браконьерского, промысла. За последние же пять лет делалось все, чтобы
охрана морских биоресурсов была неэффективной. Развалили систему ставших
очень результативно работать рыбводов, передав морские инспекции пограничной
службе — понадобилось несколько лет, чтобы те смогли отрегулировать эту
деятельность. Как только пограничники активизировали борьбу с браконьерами,
стали обсуждаться планы возвратить морскую охрану рыбводам. Восстановление
же структуры подразумевает опять длительный период становления — иными
словами, продления раздолья браконьерам.
Во-вторых, если контролировать деятельность рыбопромышленных предприятий,
исключая теневые операции на рынке сбыта и отраженный в таможенных документах
демпинг. Но о контроле за финансовой и производственной деятельностью в
рыбной промышленности пока дальше разговоров не идет. Несмотря на
существование таможни, налоговой инспекции, налоговой полиции и других
контролирующих органов. И аналитической справки ОБЭП УВД Камчатской области
по экспортным операциям по итогам «Путины-2000″, где содержится ответ на
набивший оскомину вопрос: почему отрасль так мало дает налоговых отчислений
региональному бюджету? Да судите сами. Экспорт лосося в прошлом году
осуществляли 57 камчатских предприятий. Но осуществляли по-разному, поэтому
в результате занижения фактической стоимости лосося от налогообложения было
сокрыто свыше 667 миллионов рублей. Так, нерку, которую на мировом рынке
оценивали от 4 до 5 долларов США за 1 кг, некоторые предприятия продавали по
этой цене, в то время как другие в три раза дешевле — даже по 1 доллару за
кг, что, как все понимают, просто бесстыдный обман. Кижуча, шедшего в
международной торговле в среднем по 2,5 доллара за 1 кг, умудрялись сбывать
менее, чем по 1 доллару. Аналогична ситуация и по лососевой икре: путем
занижения стоимости от налогообложения сокрыто более 439 миллионов рублей. В
общей сложности недоплаты, в том числе в областной бюджет, пошли с
непопавших под государственный учет вырученных в путину 2000 года 1 миллиарда
107 миллионов рублей. И так обстоит дело не только с лососем. И по минтаю, и
по донным, и, разумеется, по крабам.
Думаю, у нас в администрации достаточно экономистов, чтобы посчитать,
сколько предприятия должны отчислить бюджету в зависимости от полученных
лимитов. Если этот анализ провести тщательно, то окажется: рыбные деньги
обеспечат наш бюджет полностью. На 2001 год он утвержден в объеме 2,6
миллиарда рублей, из которых собственные доходы определены в 1,1 миллиарда.
Так, если из отчисленных «Океанрыбфлотом » за 2000 год 507 миллионов в
бюджеты всех уровней (более 30 процентов от товарной продукции) хотя бы 20
процентов достается области, то получается, что это предприятие обеспечивает
11-ю часть доходной части нашего бюджета. Но в рыбной отрасли у нас
предприятий примерно такого производственного уровня, по крайней мере, еще
пять единиц. Меньшего, но достаточно серьезного — несколько десятков.
Почему же эффективность их работы не сопоставима? Если они будут работать
«прозрачно» и платить соответствующие налоги, область способна прожить даже
без федеральных трансфертов и субвенций. Хотя с дотациями, которые
отдаленный север должен иметь, камчатцы смогут не просто выжить, но и
улучшать свою жизнь. А ведь в экономике области есть энергетики,
транспортники, связисты, торговля и т.д. — и они тоже вносят свою лепту.
В-третьих, рыбные ресурсы могут прокормить Камчатку, если этими
ресурсами рационально управлять. В распределении региональных квот ныне
действующая администрация кардинально изменила прежний подход, когда лимиты
выделялись без учета налоговой отдачи. Полагаю, что осязаемые результаты
появятся уже скоро. Тут — наша сфера деятельности, и регионы, которые
халатно управляли морскими биоресурсами, прежде всего сами виноваты в
снижении уровня благосостояния населения.
Но начинается распределение в Москве. Не буду сейчас затрагивать тему
ущемления в наделении квотами регионов, где федеральные морские биоресурсы
являются основой жизнедеятельности населения. Сразу перейду к аукционам.
Лучшего хода, чтобы раз и навсегда сломить отрасль и регион, где она
градообразующая, просто нельзя было и придумать. Платя непомерные налоги,
неся самостоятельно (без государственной поддержки) бремя северно-
отдаленных удорожаний, предприятия смогли удержаться на плаву? Тогда пусть
квоты на ценные виды приобретают только на аукционе. На аукционе же и
приобрести недостающие для рентабельности объемы невалютоемких объектов.
Но — не за счет затрат, включаемых в себестоимость. А на средства из
прибыли, разумеется, уже через год ее не будет.
Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации в обращении
к Президенту отмечает: «постановление, предусматривая продажу квот на
аукционах с участием иностранных покупателей, ставит отечественных
пользователей водными биологическими ресурсами в условия, способные
привести к разрушению рыбной отрасли. Продажа квот на аукционах резко
повысит себестоимость морепродуктов, сделает их неконкуренто-способными и
приведет к вытеснению отечественных рыбодобывающих предприятий с внешнего
рынка». Сенаторы призывают к здравомыслию высшее руководство страны, пытаясь
объяснить азбучные истины. В то время как правительство сознательно создает
ту ситуацию, которую прогнозирует Совет Федерации.
Именно эта ситуация, усиленная сокращением трансфертов и субвенций,
инфляционными процессами, выравниванием внутренних цен на теплоносители до
уровня мировых, планомерным повышением коммунальных тарифов, должна
вынудить нас признать: выход только в разработке минеральных и
углеводородных ресурсов. А так как мы все еще упорствуем, руководство
федерального округа с космической скоростью переориентировало экономику
нашей области, отдав приоритет разработке недр.
Не доверяя же нашей исполнительности, оно решило форсировать события,
устроив в Петропавловске инвестиционную конференцию по золоторудным
месторождениям и углеводородам шельфов омывающих Камчатку морей. Первым
лицам области позволили на ней присутствовать, и даже для приличия посадили
в президиум. Но, как показала конференция, с мнением местных сторонников
осторожного подхода к недропользованию «там» считаться категорически не
собираются.
Скажу дальше больше. Конференция за видимой декорацией демократичности
была игрой в одни ворота. И резолюции, за каждое слово в которых сражались
камчатцы, в этой игре окажутся никому не нужными бумажками. Область должна
стать сырьевым придатком России — к этому, в сущности, призвал бывший
замминистра природных ресурсов, а ныне член Совета Федерации В.П.Орлов. Но
желательно, чтобы добровольно и быстро. Поэтому члены делегации
дальневосточного полпреда имели благородную цель убедить нас в правильности
и привлекательности навязываемого курса. Делали они это настолько умело, что
порой не так просто оказывалось увидеть подтасовку фактов. Они не прибегали
к пошлой неправде (за единичными исключениями). Они использовали только
положительные аргументы и примеры, причем в выгодном ракурсе и контексте. И
потом удивленно спрашивали: ну почему вы относитесь к нам с таким
недоверием? Так вот именно потому, господа, что вы не пошли на честный
разговор.
КТО ИДЕТ НА БЛЕСК ЗОЛОТА?
«Золотая» секция ажиотажа у участников конференции не вызвала.
Несмотря на отсутствие плана социально-экономического развития Камчатской
области, в 1997 году без серьезного экономического обоснования благополучно
была принята программа развития золотодобывающей промышленности. Поэтому
секция под местным руководством (вице-губернатора В.И.Рыбака и
вице-президента «Корякгеолдобычи» Н.Н.Козина) обсуждала лишь, как привлечь
инвесторов к разработке уже лицензированных месторождений и доразведке
новых — налоговыми льготами, снижением платы за недропользование,
привлечением государственных и коммерческих «золотых» кредитов, повышением
надежности гарантий?
Гамлетовский же вопрос (добывать или не добывать золото?) не ставился.
А зря. Вопрос-то более, чем существенный. Природа и человек должны быть
взаимнополезны — с этим спорить не приходится. И я вовсе не призываю
отказываться от золотодобычи лишь потому, что нарушится красота пейзажей и
экологическое равновесие нескольких территорий. Я готова смириться даже с
тем, что пострадают близлежащие с рудниками нерестовые водотоки. Если это
оправдано экономически. То есть разработка месторождения даст высокую
экономическую отдачу — предприятию, его работникам, бюджету района и
области, повлияет на развитие рынка труда и системы социальной защиты
населения, станет стимулирующим фактором для других производств,
строительства дорог, жилья и т.д. Иначе же овчинка выделки не стоит:
минеральные ресурсы не возобновляемы — месторождение отработается за
несколько лет, а что останется? Разрушение временно встрепенувшейся
инфраструктуры на фоне нарушенного экологического здоровья.
Давайте посмотрим на пример корякской добычи платины — кстати, металла,
высоко и устойчиво контъюнктурного на мировом рынке. За пять лет получено
25 тонн. Имеющихся запасов хватит еще на пять лет. Что получил округ от
платины? Какое-то количество рабочих мест (не очень большое), но главное -
по словам губернатора В.А.Логинова — в бюджете КАО 60 процентов составляют
налоговые отчисления «Корякгеолдобычи». Звучит? Еще бы.
Теперь посмотрим на бюджет Корякии. Недавно Логинов утвердил исполнение
бюджета за 1999 год. Так вот, его доходная часть исчислялась цифрой 600
миллионов 266 тысяч рублей. 60 процентов в нем (то есть без малого 400
миллионов) не могут быть налоговыми отчислениями от платинового промысла -
потому что всего в бюджете доходов от налогов 26,5 миллиона. Стало быть,
речь может идти лишь о 60 процентах от этой цифры. Получается, в 1999 году
«Корякгеолдобычей» перечислено окружному бюджету всего-то 15 миллионов 840
тысяч рублей. Не густо.
Ну, а золото, которое так хотят добывать геологи Корякии и Камчатской
области? Как известно, цены на золото на мировом рынке колеблются со стойкой
тенденцией падения. Это уже останавливает потенциальных инвесторов. Еще
сильнее их охлаждает, что теоретическая перспектива скромных прибылей в
условиях практической деятельности на Камчатке окажется несостоятельной.
Ведь разработка золоторудных месторождений сама по себе требует дорогих
технологий, дорогого оборудования, привлечения специалистов очень высокого
уровня. Но вложений потребует также и строительство дорог к объектам. На
такие затраты, при сегодняшней конъюнктуре цен на золото, никто не пойдет.
Магаданский губернатор В.И.Цветков объясняет упадочное состояние
золотодобывающей промышленности в его области тем, что в начале 90-х
горнодобывающие предприятия как раз закончили отработку россыпных
месторождений. Перейти же на рудные в условиях наступившего рынка, они
уже не имели средств — а средства требовались очень большие.
Это не очень честное объяснение. Еще в начале 80-х объединение
«Северовостокзолото» ставило перед горно-обогатительными комбинатами
задачу переориентации на рудное золото. В Сусуманском и других колымских
районах были разведанные и переданные государству рудные месторождения. Не
начиналось их освоение не по каким бы то ни было причинам (вроде протеста
«зеленых» — им тогда и рта не давали открыть), а исключительно по одной:
из-за финансовой несостоятельности. Объединение «Северовостокзолото»,
получая в середине 80-х колоссальный доход от добычи огромного объема
валютного металла (цены которого на мировом рынке активно росли), не имело
прибыли (эти сведения, хотя тогда не публиковались в печати, на каждом
прииске на конференциях и собраниях приводились вполне официально): она
уходила в импортную технику. На вечной мерзлоте советские бульдозеры были
беспомощны, поэтому закупались американские «Катерпиллеры», японские
«Комацу» (а также японские автопогрузчики, экскаваторы, чешские грузовые
«Татры» и «Шкоды»). Ведь буржуи продавали машины, а не запчасти к ним.
Поэтому парк техники приходилось постоянно обновлять. Фактически в те годы
крупнейшее золотопромышленное объединение было банкротом: баланс затрат и
доходов удерживался лишь за счет урезания в два и более раза ставок и
тарифов горнякам. Шахтеры, с Донбасса приехавшие на Колыму «за длинным
рублем», теряли в заработке примерно на треть (при коэффициентах и
набегающих надбавках). Рудные же месторождения изначально требуют больших
вложений, нежели россыпные. Вот такая не слишком вдохновляемая картинка у
нас имеется. Которую корякский губернатор Логинов если и старался показать
с самого выигрышного ракурса, то магаданский Цветков просто искажал. И не
только по золоту. По магаданской особой экономической зоне тоже -
рекомендуя ее распространить на Корякию и Камчатскую область.
«МОРКОВКА» ОСОБОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЗОНЫ
В резолюции инвестиционной конференции включили пункт рекомендовать
изучение опыта особой экономической зоны Магадана. Это как бы не ни к
чему не обязывает — подразумевается, что распространение зоны на Камчатку
произойдет лишь в случае, если магаданский опыт заслуживает того. В
действительности же есть опасность, что рекомендация станет директивой.
Поверхностное или предвзятое изучение, например, не приведет к объективной
оценке и, следовательно, к правильным решениям. Немаловажно, и кому именно
доверят роль экспертов. Если тем, кто сразу впал в восторженный транс от
речей магаданского губернатора Цветкова, то Камчатка одной ногой уже в
«зоне».
В.И.Цветков, потчуя с трибуны конференции многолюдную аудиторию
откровенной неправдой, в сущности, почти не рисковал. Отсутствие прямого
авиасообщения надежно изолировало наши области друг от друга, и теперь
судить о жизни соседей можно лишь по малодостоверной и субъективной
информации из «третьих рук». На том и строился расчет. Но мне в феврале
удалось побывать в Магадане, где, несмотря на другие дела, не могла не
поинтересоваться особой экономической зоной. И то, что удалось узнать,
навевает весьма скептические мысли. Так, из зарегистрированных в Магадане
7 тысяч предприятий и 15 тысяч предпринимателей участниками особой
экономической зоны являются всего 353. Почему? Вряд ли только от того,
что, по мнению генерального директора одного из первых участников зоны
ООО «Сайко» Игоря Саяхова, активная агитация за вступление в ОЭЗ дает
обратный эффект — дескать, «если сильно уговаривают, значит, что-то не
так». Даже он сам, пытаясь разъяснить журналисту «Магаданской правды»
прелести особой экономической зоны, почему-то ничего внятного по этой
теме сказать не мог, зато изложил непривлекательные стороны ОЭЗ.
Самое главное — очень высокий регистрационный сбор (25 процентов) от
внешнеторговых операций, который взимается за счет прибыли предприятий.
В результате в 2000 году объемы поставок импортного продовольствия
снизились по сравнению с предыдущим в два раза. Больше того, из-за низкой
загрузки судов американская транснациональная компания «Феско» закрыла
прямой рейс Сиэтл-Магадан, и теперь импорт ввозится проторенным кружным
путем через порт Владивосток.
Важный стимул для вступления в ОЭЗ — 50-процентное освобождение от
федеральных налогов. Которых, сам же говорит Саяхов, сегодня осталось не
так и много, так что выгода невелика. И привлекательность зоны остается
только в освобождении от НДС и от налога на прибыль. Но и тут с первого
января неувязка случилась: с введением второй части налогового кодекса
вся розничная торговля города работает в поле единого налога на вмененный
доход, при котором НДС не платится. Таким образом, реально участник ОЭЗ
освобождается только от налога на прибыль. Но регистрационный сбор он
должен заплатить именно из прибыли. И, видимо, баланс получается отнюдь
не в пользу ОЭЗ. Иначе бы магаданские предприниматели не стали бы с
таким упорством отказываться от своего счастья.
Но и это еще не все. Так как, согласно таможенному кодексу, упрощенный
порядок таможенного оформления распространяется лишь на ввоз
скоропортящихся продуктов, то идея создания производств по сборке
аудиовидеотехники, машин и механизмов на территории зоны (что ставилось
целью для оффшорной зоны) оказалась нежизнеспособной. Высокий
регистрационный сбор на внешнеторговые операции в совокупности с громоздкой
процедурой таможенного оформления делает абсолютно невыгодным создание
производства в Магадане с расчетом на материковский рынок, а в
совокупности с распространением второй частьи налогового кодекса НДСа с
оборота и на предпринимателей — не позволяет контролировать и тем более
сдерживать цены на продовольственном рынке.
Вот такой интересный опыт имеет магаданская особая экономическая зона.
И его нам предлагает перенять губернатор Магаданской области В.И.Цветков.
С какой целью дается такой совет? Разве что в расчете добить
соседа-конкурента по охотоморскому шельфу. Для ускорения процесса Цветков
готов поставлять камчатцам продукцию их нового спиртового завода. Если
руководителей нашей области прельщает этот курс, то вряд ли они найдут
поддержку у населения.
И вообще хотелось бы дать нашей администрации совет: при выборе
партнеров следует учитывать наряду с другими качествами их порядочность.
Чекистской проницательности тут не требуется. Во всяком случае, магаданский
губернатор, поднявшись на трибуну конференции, первым делом сам же и дал
себе честную характеристику. На последнюю фразу Логинова о том, что
Корякский округ готов работать с инвесторами, если у них честные намерения,
Цветков возразил: «Пусть деньги дают, а с их намерениями потом разберемся».
Откровенный цинизм не режет слух лишь тому, кто разделяет взгляды оратора.
Судя по реакции участников конференции, подавляющее большинство
присутствовавших оказались единомышленниками Цветкова. И они откровенно
завидовали той «правильной» политике, которая осуществляется в Магадане.
Где, кстати, готовы выставить на конкурс два участка охотоморского шельфа.
ПЕРЕД ЛИЦОМ «НЕОТВРАТИМОСТИ»
Напрасно магаданцы сделали лицензионные участки такими большими, в
мировой практике такое не встречается — так охарактеризовала подготовку к
первым шагам магаданцев по разведке и эксплуатации углеводородных
месторождений шельфа специалист министерства энергетики Красильникова. И
объяснила почему. Ни один инвестор не имеет средств, чтобы вести
разведочные работы на столь обширных территориях (20 тысяч квадратных км),
они сконцентрируют усилия на маленьких наиболее перспективных участках, и
освоение шельфа будет вестись неравномерно и неправильно. Кроме того,
отметила, что в Магадане не сделано стоимостной оценки месторождений
углеводородов- и это тоже просчет, тем более, что там многие запасы идут
по категории «С» (то есть ненадежные).
Поделилась она информацией о практике освоения лицензионных участков
в Канаде. Там инвестируемые средства хранятся в банке, и если не
осваиваются в соответствии с согласованным графиком — изымаются
государством, что стимулирует инвесторов к серьезности намерений. Отметила
представитель министерства энергетики и недочеты сахалинцев в организации
совместной работы с инвесторами их нефтепромыслов: неграмотно прописано
соглашение на раздел продукции.
Трудно было ожидать, что столичная гостья с такой искренней
озабоченностью откликнется на тревоги камчатцев. То, что цели она
преследовала совсем иные, стало ясно, лишь когда затронула газовую тему.
(Сейчас я касаюсь ее вскользь — подробную публикацию о газоснабжении
Камчатской области читатели «НКП» увидят в одном из ближайших номеров).
Признав, что строительство большого газопровода оправданно только при
наличии серьезных запасов газа, она все-таки акцентировала внимание
конференции — они в области не так малы. Уже разведанных (с учетом
газоконденсата) хватит на 16 лет, а те, что доразведуются в Колпаковском
прогибе, даже если не подтвердится прогноз, все равно при предполагаемых
объемах потребления обеспечат еще 20 лет — таким образом, мы располагаем
запасами газа на 36 лет. Это вроде как нормально. Но если нам, ненасытным,
и этого мало — посмотрите на карту, буквально в трех километрах от берега
у вас в шельфе 70-летний запас газа.
Нельзя не признать: умный ход. Раз газопровод уже неотвратим, мы
обязаны добиться максимальной его «трудоспособности». Поскольку же
требуется всего-то чуть-чуть шагнуть на морской шельф, то беспокоиться не
о чем. Но беспокоиться как раз есть о чем. Как только на западно-камчатском
шельфе пробурят первую скважину, процесс тотального «освоения» шельфа примет
необратимый характер.
МЫЛЬНЫЕ ПУЗЫРИ НЕФТЯНОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ
«Пусть рыбаки отметят на карте участки, где бурение не отразится на
состоянии морских биоресурсов», — с восхитительным простодушием предложил
управляющий трестом «Дальморнефтегеофизика» Эдуард Яковлевич Кропп. На
шельфе Западной Камчатки, да и вообще охотоморского, такой подход
невозможен! На каждом участке либо нерест, либо нагул, либо миграционные
пути, либо промысловые скопления рыб и морепродуктов. На Сахалине
применяются уникальные, самые совершенные технологии с нулевым выбросом -
сообщила конференции представитель министерства энергетики. И за все время
объем нефтяных розливов не превысил 2 кг — по одной версии, и по другой 20.
Конечно, в любом случае неплохо. Это можно признать.
Но ведь вред морским биоресурсам наносит не только непосредственно
нефть. Там, где добываются сахалинские углеводороды, морская зона по
продуктивности на порядки уступает камчатской, хотя и имеет достаточно
высокую рыбохозяйственную ценность. Побережье острова уже ощутило ослабление
лососевых подходов — береговые предприятия вынуждены сворачивать
деятельность. Возникли проблемы и с прибрежным рыболовством. И это в
значительной мере объясняет, почему сахалинские рыбаки стали пиратами
Дальнего Востока.
За 1999-2000 годы в результате бурения 14 скважин (наклонных, что
технологически требует применения буровых растворов на нефтяной или
особенно опасной для морской среды синтетической основе) с платформы
«Моликпак» в море было сброшено около 70 тысяч тонн токсичных буровых
отходов и шлама. С добычей нефти начались и сбросы пластовой воды. Это
лишь часть установленных (не говоря о реальных) фактов. Разве они не
ставят под сомнение утверждение о том, что рыбная и нефтяная промышленности
могут дружно сосуществовать — при сегодняшних технологиях разведки и
добычи углеводородов?
Иногда сомнениями можно и пренебречь, но не тогда, когда речь идет о
сохранении Охотского моря. Нет очевидных и неоспоримых доводов за морскую
нефть, которые бы перекрывали аргументы за «рыбу».
«Что дала нефть Сахалину?» — задала я вопрос Э.Я.Кроппу. Он,
естественно, ответил только по части плюсов: восстановлен драматический
театр, построены несколько дорог, школ, больниц, созданы пять тысяч
рабочих мест и десятки предприятий (если я правильно поняла, благодаря
единовременному бонусу в 100 миллионов долларов). А сколько людей потеряли
и пока не обрели работу? Сколько предприятий обанкротились? Сколько
населенных пунктов лишились не только основного производства, но и
инфраструктуры? О том, что все это не менее ярко показывает «прелести»
нефтепромысла для области, Эдуард Яковлевич скромно умолчал. Как и о
том, какого баланса можно ожидать в перспективе, если о прибыли от морской
нефти сахалинский регион сможет мечтать лишь после того, как иностранные
инвесторы вернут вложенные ими 15 миллиардов долларов — а это произойдет не
скоро.
Я убеждена, что, какими бы соображениями ни руководствовались наши
соседи, Камчатская область вправе ставить вопрос только так: рыба или
нефть?
Если мы выберем рыбу, то грамотно управляя рыбными ресурсами, оздоровим
экономику области. И сможем осваивать минеральные ресурсы, добыча которых
наносит минимальный вред окружающей среде. Ведь, может, кто-то забыл, но в
недрах полуострова залегают не только платина и серебро: цеолиты, перлиты,
пемзы, промышленные глины. Несколько видов поделочных камней — кстати, и в
Корякии они есть: Пенжинский район, например, богат демантоидами (о чем,
похоже, округ старательно не вспоминает). Разумным хозяйствованием мы
можем привлечь и инвесторов туристической индустрии — наша природа
представляет для них интерес.
Нельзя соглашаться на уничтожение шельфа под давлением энергетических
кризисов: если использовать огромный и практически не задействованный
геотермальный и гидропотенциал, мазут (и деньги на него) Камчатке не
понадобится. Да, безграмотно строя развитие энергетики, мы наломали много
дров и осложнили положение до крайности. Но если однажды пошли ошибочным
путем, то разумно ли упорно продолжать двигаться в никуда? В страшное
никуда, где станем вынужденными переселенцами с родной земли. Уничтожение
Охотского моря уже наши дети и внуки назовут преступлением века. И будут
правы.
Е.Федорченко, «Новая камчатская правда», 26 апреля 2001 г.