*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1132, 5 марта 2004 г. *
*******************************************************************
Газ и жизнь
ГАЗОВЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ: ОТ ПРИАЗОВЬЯ ДО ПРИБАЙКАЛЬЯ
(между «Газпромом» и Рамсаром)
ОБ АВАРИИ И ВОКРУГ НЕЕ
Лучше этого никогда не видеть
Официальная информация об аварии на газовой скважине, содержащая
заданное соотношение правды и недомолвок, сдобренная принятой в таких
случаях дозой оптимизма и призванная не столько пролить свет, сколько
успокоить — требует как минимум выслушать другую сторону. Вот что видели
и пережили жители хутора, очевидцы событий.
«Из окон моего дома по улице Школьной, — рассказывает Людмила
Григорьевна Иванова, видна та самая злополучная вышка. 17 февраля в 23.15,
мы еще и спать не ложились, как почувствовали два сильных толчка, точно при
землетрясении. Мы с мужем вышли во двор, постояли — вроде тихо, но огни на
вышке у газовой скважины погасли. Только в дом вошли, послышался гул,
гудело минут 40, потом ветром шум стало относить, мы уснули. Проснулись
в 2 часа ночи от разрывающего барабанные перепонки гула и поняли, что это
беда. Я бросилась поднимать соседей, многие уже стояли на улице и побежала
звонить в милицию, в пожарку.
В четыре часа утра ветер гнал газовый шлейф на хутор и уже нечем было
дышать. Желтым налетом, как снегом припорошило землю, крыши, каждую веточку
на деревьях. Першило в горле, давило в висках, мучила тошнота. Позже, когда
шла эвакуация и хуторяне собирались к автобусам, многих рвало. Молодые,
полные сил мужчины плохо себя чувствовали, а что говорить о стариках и детях!
Людей вывозили и размещали в школе станицы Черноерковской, в 15 километрах
от хутора. Мы жили у родственников в городе, раз в день приезжали управляться
по хозяйству. Машины в Прорвенский не пропускали и, оставив свои «Жигули» у
знакомых в хуторе Верхнем, 7 километров шли пешком. Когда возвращались -
на стеклах «Жигулей» уже лежал желтоватый маслянистый налет, который даже
«фери» не брал. А что тогда творится в наших легких?»
«Мы тут перемрем молча»
В течение нескольких дней до 23 февраля в здании школы был развернут
эваколагерь. Эвакуированных кормили, мерили давление, поили валерьянкой и
всячески успокаивали. Конечно, паника в таких ситуациях плохой помощник. Но
настораживает то, что людей, хлебнувших газового облака, перенесших явные
признаки отравления упорно считали и считают просто перенервничавшими. 11
пожилых прорвенцев поместили в участковую больницу в станице Петровской,
но никаких диагнозов им не поставили, никаких справок о проведенном лечении
не выдали — они просто эвакуированные и только. Тем же, кто провел эти дни
в эваколагере баню обеспечили, но не дали и стакана молока, как известно,
первое средство при подобного рода отравлении. Информации о том, что
происходит на месте аварии, насколько загрязнена территория хутора, что там
с воздухом, водой и почвой — добиться было практически невозможно. Табу на
информацию наложило, якобы, руководство АО «Кубаньбургаз» и Кубаньгазпрома.
Комментарии местных специалистов отличались крайней осторож ностью. (Кстати.
Статья 11 Закона РФ «Об охране окружающей среды» дает каждому гражданину
право на достоверную информацию о состоянии этой самой среды. Прим. автора)
23 февраля, когда на скважине усмирили газовый фонтан и зажгли факел,
впервые прозвучало -экологическая загрязненность хутора составляла 60%,
но теперь пробы воды, воздуха и почвы в норме и можно возвращаться «до
дому, до хаты». Когда все это успело очиститься и куда деться, если к тому
же вместо газового облака на хутор пошел дым, копоть и смрад от горящего
факела? Люди вернулись, провели ночь в своих домах, сотрясающихся от жуткого
гула, где даже стены пропитались тошнотворным запахом газа, нефти, дыма, но
мало кому удалось заснуть. Ночью по хутору метались машины «скорой помощи».
Юрченко Людмилу мучила тошнота, ее рвало, Щербань Нину Ивановну на скорой
увезли в больницу с высоким давлением, Пономаренко Фаину Николаевну под
утро рвало, у людей шла носом кровь, болели уши, преследовала мучительная
головная боль, плакали дети. А вернули всех, даже семьи с грудными детьми.
Мало того, наутро, дабы довершить картину мнимого благополучия, начали
занятия в хуторской школе. Вот тут народ прорвало: «мы тут перемрем молча».
Инициативная группа хуторян (в нее не вошли ни квартальные, ни работники
местной администрации — кому по должности положено печься о благе людей)
засела за письмо губернатору, под которым подписалось 89 прорвенцев.
Через двое суток потух факел, как объяснили специалисты, произошло его
самопогашение и газовый шлейф еще более мощный чем в прошлый раз накрыл
хутор. Прорвенцы привычно собрали вещи и вернулись в эваколагерь.
Отравление вам не положено!
26 февраля мы, группа журналистов пытаемся попасть в Прорвенский. Узкая
дорога между камышовыми зарослями за километр от хутора буквально заставлена
машинами — мышь не проскочит. Не удалось бы проскочить и нам, если бы в
роли проводника не согласился выступить заместитель главы города и района
Сергей Иванович Мороз. Причем его распоряжение пропустить журналистов
бдительная охрана выполнила не сразу и очень неохотно. Потом машину еще
пару раз тормозили дяди с эмблемами Газпрома.
Хутор встретил мертвой тишиной, только гул шел от скважины и «лунным»
пейзажем — дома, земля, деревья, захваченные шлейфом газового облака,
были буквально залиты желтого цвета эмульсией, как позже объяснил нефтяник -
смесью твердых углеводородов, нефти, парафина. Раскисшая после сошедшего
снега земля в нефтяных масляных пятнах, а на воде метровой ширины полоса
желтой пены. Полчаса, проведенные в хуторе мы почувствовали сразу — горечь
во рту, чувство жжения на губах и «горящие» лица.
В эваколагере к полудню размещены 126 человек. Люди высаживаются из
автобуса с узлами, женщины в тревогах по оставленному хозяйству, мужчины
пытаются шутить. Зинченко Евгения Николаевна всю ночь накануне не спала -
мучило давление, от гула звенела люстра, посуда, дрожали стены. Кузовлева
Алла Михайловна с давлением за 200 стоит на воздухе, так ей легче дышать:
«у мужа давление зашкаливает за 230, у дочери тоже и нас убеждают, что это
стресс. Наш маленький хутор онкология навещает чаще чем грипп — тоже
стресс виноват?» У Школа Валентины Владимировны дом и хозяйство как раз в
том лунном пейзаже. Корова по сараю мечется голодная, чем кормить, если
копна сена под желтой шапкой стоит? Тушканова Лидия Ивановна накануне
лежала в больнице с сердцем, теперь, говорит, лечение пошло насмарку: опять
дышать нечем. Деды и прадеды жили на этой земле и мы хотели век свой в
хуторе провести. Теперь нам говорят — а что же вы пустили газовиков и
нефтяников на свои земли? А кто нас спрашивал?
Где-то в Африке бензовоз рванул — шуму на весь мир, — возмущается Павел
Иванович Школа, — наше телевидение в каждом выпуске новостей эту информацию
мусолит. А тут весь хутор, считай отравлен — люди, скот, земля, воздух и…
тишина. Даже на видеокамеру, фотоаппаратом снимать не дают — добавляет
Николай Филиппович Муртищев, — когда умирать начнем, ничем и ничего не
сможем доказать.
В Петровской участковой больнице к прежним эвакуированным прибавились
еще несколько, теперь их 14. Мария Васильевна Лысенко живет как раз напротив
вышки. Ночью ей стало плохо, в больницу привезли на скорой. 72-хлетнюю Зою
Дмитриевну Маранову спасла племянница, бабушку от удушья клонило в сон: «Я
уже куда-то проваливалась, когда меня вытащили во двор, в машину и сюда.»
В больнице ее рвало, теперь болит в груди. Но, как сказала главный врач
Петровской участковой больницы Т.Л.Мкртумян, — ни подтвердить, ни
опровергнуть факт отравления медики не могут — нужно провести обследование,
какое возможно только в диагностическом центре. Хотя, согласилась она,
легкие признаки отравления у эвакуированных есть, но главное стресс и
обострение хронических заболеваний. Так что даже промывания желудков
пострадавшим не делали. Они вообще, — как объяснили медики, здесь не как
пациенты, а только как эвакуированные, потому ни историй болезней, ни
выписок бабушкам не полагается.
Одно слово — прорва!
Говорят, хутор Прорвенский, окруженный лиманами и камышами, получил
свое название оттого, что когда-то только словом «прорва» казаки могли
определить размеры богатства здешних мест рыбой и дичью. Сказать «прорва!» -
все равно, что развести как можно шире руки и произнести «немерено!» С тех
времен прошло немало лет, рыбы, утки, гуся, кабана и прочего, что музыкой
звучит для сердца рыбака и охотника становилось все меньше, да и в названии
хутора улавливались совсем другие, полные откровенной безнадеги, нотки.
Одно слово — «прорва!» говорят хуторяне, рассказывая, что в их,
обсаженном нефтяными и газовыми скважинами, хуторе один телефон — в местной
школе, что, снабжая газом какую-нибудь европейскую державу, сами прорвенцы
до сих пор топят печи дровами — «сидим на порохе и порох покупаем», что люди
выживают, держа хозяйство, насаживая огороды, да браконьерствуя. А
особенно прорвенцев беспокоит то обстоятельство, что их некогда
заповедные места стали прокаженными. Это при том, что вокруг территория
заказника федерального значения, находящегося под охраной международной
конвенции.
Федеральный закон «Об особо охраняемых территориях» и Земельный кодекс
России однозначно запрещают на землях природных заказников любую
деятельность, не связанную с охраной и изучением природы. Газовики и
нефтяники в данном случае как минимум дважды нарушили закон — во-первых,
в заказнике развернули нефте- и газодобычу, во-вторых, практически под
окнами у хуторян, хотя должны как минимум сохранять километровую дистанцию.
В связи с этим у меня состоялся странный разговор с заместителем
Славянского межрайпрокурора Алексеем Родионовым, курирующем соблюдение
природоохранного законодательства. Он не с первого раза, но согласился,
что закон нарушен, но… скважины уже есть, кем-то они разрешены, бумаги
подписаны и согласованы, свое добро дали специалисты.
Выходит что мнение специалистов у нас выше закона и даже подвергнуть
его сомнению нельзя? — спрашиваю, на что зампрокурора предпочел отмолчаться.
Дальше больше. Как минимум, по трем статьям прокуратура может возбудить
уголовные дела в связи с нарушением природоохранного законодательства и
загрязнением окружающей среды, возникшими в результате техногенной аварии,
но:только в том случае, если будет найдена причина аварии и определены ее
виновники. А кто ищет причину и виновников — сами газовики. Прокуратура
самостоятельного расследования не ведет — мы, как сказал зампрокурора, не
специалисты и в тонкостях не разбираемся.
Сегодня экологи оценивают ущерб, нанесенный природе в результате
аварии. Руководство города и района заверяет, что Газпром заплатит за
все, свой счет к ним предъявят не только экологи, но и рыбаки, охотники,
егеря. А вот кто и сколько заплатит пострадавшим хуторянам, куда им
возвращаться, что делать с загаженной нефтепродуктами землей — не ясно.
Пока краевая администрация пообещала прорвенцам по 2 тысячи на нос.
Для справки
Добыча нефти и газа в Славянском районе началась с апреля 1952
года. Масштаб ее из года в год растет, вышки уже шагают по морю,
по рисовым чекам, по заповедным плавням, по «краснокнижным»
видам рыб, зверей и птиц. И, конечно, по людям.
«Проблема загрязнения земель отходами производства, нефтепродуктами…
остается одной из самых острых. Вторжение на территорию государственного
природного заказника «Приазовский» нефте- и газодобытчиков ведет к
нарушению сложившихся природных условий» — такой неутешительный вывод
прозвучал на сессии совета депутатов Славянска-на-Кубани 30 сентября 2003
года. Славянский район назван одним из самых уязвимых в экологическом
плане в крае. Подчеркнуто негативное воздействие на окружающую среду
нефтегазодобывающего комплекса.
Общая заболеваемость населения Славянского района растет.
Прогрессирует онкология, бронхиальная астма, бронхит, аллергии,
эндокринные заболевания. За 1999-2002 год прирост заболеваний
крови на селе составил 35,1%. Болезни эндокринной системы и
обмена веществ в 2002 году выросли на 22%, на 21,6% выросли
болезни кожи среди детей и подростков, а лидерство среди этой
возрастной группы держат болезни органов дыхания — 30-37%,
нарастает частота врожденных аномалий у детей.
Л.Чуцкова, «7 дней Кубани», 4 марта 2004 г.
Источник: ies@nc.ru, 5 марта 2004 г.
ВЫБРОС ГАЗА НА АВАРИЙНОЙ СКВАЖИНЕ ВОЗЛЕ ХУТОРА ПРОРВЕНСКИЙ
ОСТАНОВЛЕН
НО НИКАКИХ ГАРАНТИЙ, ЧТО ЗА НИМ НЕ ПОСЛЕДУЮТ ПОДОБНЫЕ КАТАСТРОФЫ
НЕТ
3 марта 2004г. газовикам удалось наконец-таки заглушить аварийную
скважину возле хутора Прорвенский (Славянский район, Краснодарский край) и
остановить массовой выброс в атмосферу смеси газа и газового конденсата.
Активная фаза экологического апокалипсиса в плавнях, продолжавшаяся две
недели, наконец-таки закончилась. Пассивная фаза, в виде последствий аварии
для людей и природы, будет продолжаться еще десятилетия.
В настоящее время в зоне аварии проводятся санитарные мероприятия,
производится смыв с построек осевшей на них углеводородной эмульсии. От
имени губернатора Краснодарского края каждому жителю Прорвенского обещана
смехотворная «компенсация за ущерб» в размере 2000 рублей.
Некоторые штрихи этой крупнейшей экологической катастрофы.
Авария на скважине No 5 Восточно-Прибрежного газоконденсатного
месторождения случилась в ночь с 17-го на 18-е февраля 2004 г. Скважина
No 5 разрабатывалась компанией «Кубаньбургаз», являющейся подразделением ОАО
«Газпром». Скважина расположена всего в 300 метрах от хутора Прорвенский,
где проживает около 400 человек, на территории федерального заказника
«Приазовский», который входит в состав водно-болотных угодий международного
значения, охраняемых Рамсарской конвенцией.
Утром 18 февраля жителей хутора, ввиду высокой опасности их нахождения
в зоне аварии, эвакуировали. 25 февраля, после того как вырывающаяся из-под
земли газовая смесь была подожжена, жителям разрешили вернуться домой,
несмотря на то, что экологическая ситуация в зоне аварии продолжала
оставаться критической. Было объявлено, что «ситуация нормализовалась».
На месте аварийной скважины горел факел высотой 30 метров, сопровождающийся
густым шлейфом черного дыма, который сносило на хутор, близрасположенные
лиманы и плавневые камышовые заросли.
В ночь с 26-го на 27-е февраля ночью произошла новая активизация газового
выброса из скважины. Население хутора было вновь эвакуировано в станицу
Черноерковскую, где в школе No 48 был организован эвакопункт.
29 февраля жителям снова разрешили вернуться в хутор. Снова прозвучала
информация, что «ситуация нормализовалась». Как она могла «нормализоваться» притом, что
выброс из скважины
продолжался, и окружающая среда в районе аварии являлась опасной для
жизни? Все пространство в районе хутора — дома, огороды, деревья, заросли
камыша, было покрыто толстым слоем парафиноообразной желтой эмульсии -
твердой фракции выбрасываемой из аварийной скважины газоконденсатной
смеси. На поверхности водоемов эта эмульсия имела вид достигающей метровой
ширины желтой пены. Загрязнение воздуха, почв и вод достигло здесь
критической величины. Практически каждый житель хутора, испытавший
воздействие выброса, получил отравление разной степени. Очень сильно
пострадал домашний скот жителей хутора.
Поспешное возвращение местных жителей в хутор Прорвенский, находящийся
в зоне c условиями критическими для жизни и здоровья, было направлено на то,
чтобы «успокоить страсти». Очевидно, в том же направлении действовала
медицина, обслуживающая местных жителей, пострадавших в результате аварии.
Адекватного лечения, направленного на устранение последствий отравления,
не производилось. Пострадавшим принципиально не выдавались никакие
медицинские справки. Очевидно, дальновидные власти решили предупредить
возможность судебных исков по возмещению ущерба здоровью со стороны жителей
и дали соответствующие указания. В терминологии медиков обратившиеся к ним
за помощью жители хутора были не «пострадавшими в результате отравления»,
а просто «эвакуированными».
«Газпром» — главный виновник этой экологической катастрофы,
государственные структуры Краснодарского края, чье активное содействие
создало условия, в результате которых она случилась, делали и продолжают
делать все, чтобы скрыть ее подлинные масштабы. Проезд в зону аварии был
закрыт. Фотографировать и снимать на видео случившееся запрещалось.
Командовали всем в зоне аварии, как полноправные хозяева этой территории,
люди из «Газпрома». Мониторинг экологической ситуации в районе катастрофы
полностью под контролем «Газпрома» и краевых властных структур. То, что
они скажут правду о реальных масштабах загрязнения в зоне аварии, надеяться
не приходится.
Неблагоприятное воздействие от аварии испытывали не только жители хутора
Прорвенский, но также жители расположенных в 6-7 километрах от скважины
хуторов Черный Ерик и Верхний. Помимо местных жителей от заражения атмосферы
также пострадали милиционеры, участвовавшие в оцеплении района аварии.
Многим из них пришлось обращаться к врачам.
Авария на скважине возле хутора Прорвенский стала причиной заседания
Совета безопасности при Администрации Краснодарского края, которое
состоялось 25 февраля. Совет безопасности возглавляет заместитель главы
Администрации Александр Сидоренко. На совещании говорилось много правильных
слов, в частности, что особую озабоченность вызывает положение дел на
предприятиях, осуществляющих добычу, переработку, транспортировку и
хранение нефти и нефтепродуктов, что обстановка на этих и так достаточно
сложных в эксплуатации объектах обострена угрозой экологического
терроризма и участившимися опасными природными явлениями, что необходимо
разработать меры и обеспечить безопасность функционирования различных
объектов топливно-энергетического комплекса и т.п.
Однако, такого рода слова произносятся уже долгие годы, а ситуация
становится все хуже и хуже. Под аккомпанемент правильных слов, что надо
«обеспечивать безопасность» Администрация Краснодарского края изо всех
сил содействует дальнейшему размещению на территории края многочисленных
опасных объектов, нарушая закон и конституционное право жителей края на
благоприятную окружающую среду.
Авария возле хутора Прорвенский была крупнейшей в регионе техногенной
экологической катастрофой при добыче полезных ископаемых за последнее
десятилетие. К сожалению, непохоже, чтобы эта авария кого-либо из лиц,
принимающих решения в этой области, серьезно чему-либо научила. Об этом
свидетельствует не только курс властей на замалчивание и преуменьшение
масштабов катастрофы, не только нежелание правоохранительных органов края
серьезно заниматься этим крупнейшим правонарушением.
Через два дня после совещания Совета безопасности 27 февраля в Краснодаре
в Администрации Краснодарского края, под председательством того же
заместителя главы администрации края Александра Сидоренко, состоялось
рабочее совещание «Перспективы поиска нефти и газа на территории
Краснодарского края и прилегающих акваториях Черного и Азовского морей на
2004-2008 годы». В совещании приняли участие компании «Роснефть», «ЛУКойл»,
«Газпром», «TotalFinaElf». Обсуждались проекты по поиску месторождений нефти
и газа на прибрежных территориях и в акватории Азовского и Черного морей.
Это совещание, очевидно, запланированное задолго до аварии в плавнях, и
которое не посчитали нужным для приличия хотя бы перенести, ясно говорит о
том, что, прежде всего, является предметом беспокойства краснодарских
властей. Это отнюдь не безопасность и благополучие населения края. Ничего
не изменилось. Курс у властей и нефтегазодобывающих компаний прежний -
будем искать и добывать. Везде и всюду. Невзирая на природоохранные статусы
и повышенную экологическую уязвимость приазовских плавней и акваторий
Азовского и Черного морей.
(Инф. Независимой Экологической Вахты по Северному Кавказу)
Источник: ies@nc.ru, 4 марта 2004 г.
ПРИБАЙКАЛЬЕ
Авария на буровой скважине в Приазовских плавнях слабым эхом
отозвалась на Байкале.
В конце февраля этого года в Улан-Удэ состоялось внеочередное
расширенное заседание Научно-технического совета (НТС) по
недропользованию при Главном управлении природных ресурсов МПР
России по Республике Бурятия. Помимо постоянных членов НТС
специалистов-геологов были приглашены также представители научных
учреждений, бизнеса, законодательных органов и общественных
экологических организаций.
Поводом для сбора столь высокого собрания послужило письмо депутата
Народного Хурала Республики Бурятия (РБ) И.А.Бобкова на имя заместителя
Председателя Государственного комитета РБ по природным ресурсам и охране
окружающей среды, в котором народный избранник просил <принять предложение
по эффективному использованию средств на геологическое изучение недр на
территории РБ по разделу <Нефть и газ>, предложенные в Пообъектном плане
мероприятий по изучению недр и воспроизводству минерально-сырьевой базы на
территории РБ на 2004г.>.
Как оказалось, под эффективным использованием средств подразумевалась
разработка обоснования начальной стадии поисковых работ на предполагаемом
месторождении природного газа в дельте Селенги, крупнейшего притока Байкала,
объявленного в 1996 г. Участком Всемирного Природного наследия. Поисковые
работы предусматривали помимо газогеохимического обследования, также буровые
работы. Три года назад попытка реализовать подобный проект повергла в ужас
экспертов ЮНЕСКО и стало одним из главных аргументов по постановке вопроса
о включении озера в малопочетный список ЮНЕСКО <Всемирное наследие в
опасности>.
Тогда после протестов общественности МПР РФ отказалось от финансирования
этого проекта за счет средств федерального бюджета, прокуратура опротестовала
выдачу лицензии потенциальному недропользователю и казалось вопрос был снят
с повестки дня бесповоротно. Ан нет. Идея осчастливить местных жителей
природным газом, который по словам главного идеолога промышленной добычи
природного газа на Байкале профессора Иркутского государственного
университета Исаева В.П. <без пользы для дела выходит из байкальских недр>,
оказалось весьма живучей.
Как простодушно признался депутат Бобков И.А., по совместительству
оказавшийся генеральным директором ООО <Бурятгаз>, Он самолично добился
включения в бюджет республики статьи <Нефть и газ> по разделу
<Воспроизводство МСБ> на сумму 3.2 млн. рублей, ухитрившись обойтись без
обязательных в таких случаях согласовательных подписей профильных ведомств.
Особенно расстроил Игоря Александровича И одновременно вызвал прилив
дополнительных сил тот факт, что <даже <Гапром> решил вложить деньги на
территории Бурятии не в разработку месторождений природного газа, а в добычу
пресной воды>. После бурных дебатов, продолжавшихся без малого более трех
часов без перерыва, НТС принял решение рекомендовать Правительству
Республики Бурятия пересмотреть финансирование мероприятий пообъектного
плана, отказавшись от финансирования обоснования поисково-разведочных работ
в дельте Селенги. Прислушается ли Правительство Бурятии к мнению
профессионалов мы узнаем совсем скоро.
Шапхаев С.Г., БРО по Байкалу, shap@esstu.ru, 3 марта 2004 г.