UCS-INFO.142

« Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск »

**********************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
**********************************************************************
* Сообщение UCS-INFO.142, 28 июня 1997 г. *
**********************************************************************
Будни химического разоружения

О ПРОБЛЕМЕ НЕРАСПРОСТРАНЕНИЯ ХИМИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ
В БЫВШЕМ СССР
(в помощь Правительству Российской Федерации)

29 апреля 1997 года вошла в силу Конвенция о химическом
оружии.
В соответствии с этим документом, все государства-
полноправные члены Конвенции должны были в течение месяца
сообщить в Гаагу полные данные о прошлых работах с химическим
оружием. Скорее всего, Россия, подписавшая, но не
ратифицировавшая Конвенцию, делает вид, что эта забота ее не
касается. По крайней мере пока она не перейдет в полноправные
члены из нынешнего зыбкого статуса член-корреспондентов.
Не исключено, что широкие слои российского чиновничества,
не расположенные к работе с открытыми картами, постараются
извлечь из этой ситуации максимум выгод для себя — с
неизбежным позором для России.
Поэтому мы постараемся немного ему (чиновничеству)
помочь. Чем больше информации мы найдем и вынесем на обозрение
всего мира, тем менее широким станет поле для маневра у наших
недобитых химических ястребов.
Что касается «органов», привыкших дуть на сырую воду по
любому поводу и даже без оного, напомним мотив наших поступков
- 29 апреля химическое оружие закончилось, осталось одно
экологическое. И вся наша деятельность по части «раскрытия
военно-химических секретов» находится на прочном основании под
названием Российский Закон.
* * *
Вопросы распространения химического оружия бывшего СССР
неоднократно оказывались в центре пропагандистских и
дипломатических скандалов. Однако они не стали еще предметом
серьезного рассмотрения, с опорой на такой фундамент, как
факты.
О том, что факты в этом деле важнее домыслов,
свидетельствует хотя бы проблема «передачи» технологий
производства ОВ Ираку, которая неоднократно инкриминировалась
бывшему СССР. Международный контроль последних лет выявил, что
в Ираке действительно выпускался иприт. Однако производился в
Ираке иприт по технологии Мейера, тогда как в бывшем СССР — по
технологии Ливенштейна.
То же самое относится к «передаче секретов производства
зарина» из России в Японию небезызвестной религиозной секте.
Обратимся поэтому к тем крупицам фактического знания,
которые нам уже известны.
Невольными виновниками начала подготовки СССР к тотальной
химической войне были США. В конце 1960-х годов, при
Л.Брежневе, еще до возникновения волны протестов против
«химической войны США во Вьетнаме» родились первые решения
Политбюро ЦК КПСС, навеянные боязнью возможного тайного химико-
биологического нападения вероятного противника на бывший СССР.
По-видимому, одним из первых было Постановление ЦК КПСС и
СМ СССР от 17 августа 1967 года. Именно после этого решения
работы по РАЗРАБОТКЕ новых средств химического нападения вне
границ бывшего РСФСР получили новый импульс. В подготовку к
химической войне в ее новейших формах оказались втянутыми
академические институты Украины, Латвии и Узбекистана. Судьба
работ по созданию новых ОВ, которые там велись, не известна.
Вопросы распространения ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ имеют
не менее серьезное звучание. Если начать с простейшего ОВ -
синильной кислоты — то она в бывшем СССР производилась не
только для снаряжения бомб и снарядов, но и для нормальных
химико-технологических целей. При И.Сталине это было хорошо
функционировавшее производство, размещавшееся в Дзержинске
(Нижегородская область). Известно, что Германия не сумела
наладить выпуск боеприпасов с синильной кислотой. Бывший СССР
был по существу единственным государством, где химические
боеприпасы снаряжались синильной кислотой в масштабных
количествах, поскольку были найдены способы применения этих
боеприпасов в боевых условиях. Все технологические секреты
производства синильной кислоты были переданы в три страны
(Китай, Румынию и Чехословакию) еще при Н.Хрущеве, когда с
Китаем и Румынией сохранялись отношения дружбы. И эти
производства были налажены. Вопрос о том, какова судьбы тех
производств, выпущенных там химбоеприпасов и сколь необратимо
они были перепрофилированы в мирные производства, открыт.
Были, однако, события, более серьезные, чем синильная
кислота.
Незадолго до ссоры с «братским» Китаем, в 1957-1958 гг.
Советский Союз провел с ним успешные переговоры о
сотрудничестве в области производства наступательного
химического оружия — от иприта до зомана. Во время тех
переговоров СССР успел поделиться с Китаем технологическими
тайнами выпуска зарина и зомана. Занимался этим ГСНИИОХТ -
головной институт по разработке химического оружия. Более
того, в эти годы в Дзержинске на нынешнем заводе «Капролактам»
(тогда это был п/я 16) была изготовлена и отправлена в Китай
партия иприта — 700 тонн. После чего из Китая приехало 18
специалистов, прошедших курс обучения технологическим
премудростям выпуска иприта.
Поэтому далеко не праздным выглядит вопрос, каковы
последствия той передачи в Китай больших объемов
технологической информации по производству иприта, синильной
кислоты, зарина и зомана?
Прежде, чем поставить вопрос о ХРАНЕНИИ химического
оружия вне территориальных границ бывшего СССР, напомним об
инициативе бывших коммунистических партий (СЕПГ, КПЧ и СДПГ)
не существующих уже государств — о создании в Европе зоны,
свободной от химического оружия. Эта инициатива не осталась
без реакции Москвы, и в 1988 году Политбюро ЦК КПСС даже
обсудило вопрос «об ОСВОБОЖДЕНИИ их территорий от химического
оружия», то есть от складов советского химического оружия.
Возможно, хранение этого оружия прошло для стран восточной
Европы без серьезных экологических последствий, если
международные эксперты их не нашли, однако факт такой был. На
складах 2-й гвардейской армии СССР, которая размещалась в
бывшей ГДР где-то в окрестностях Бранденбурга, хранились,
например, артхимснаряды для 122 мм гаубицы М-30. Снаряжены они
были не фосгеном или люизитом, как в первые послевоенные годы.
Это было за 5 до того, как М.Горбачев заявил в Чехословакии 10
апреля 1987 года: «Советским Союзом прекращено производство
химического оружия. Другие страны Варшавского Договора, как
известно, никогда его не производили и не имели на своей
территории. СССР не имеет химического оружия за пределами
своих границ». Поэтому снаряжены те снаряды были зарином. Были
на том складе и других складах ГДР и ЧССР также другие типы
химических боеприпасов, предназначенных для обеспечения
наступательных операций в Европе. Однако все это в конце 1980-
х годов вернулось в пределы национальных границ СССР.
Параллельно в конце 1980-х годов шла передислокация
химического оружия и в пределах СССР, в результате чего
единственным держателем его запасов стала Россия. Это не
означает, однако, что хранение химического оружия на
территории Украины и Белоруссии в течение десятилетий прошло
бесследно для экологического благополучия этих государств.
Скорее, наоборот. Забытое и брошенное химическое оружие
прошлых лет не может не стать головной болью жителей Украины,
Белоруссии и стран Прибалтики.
Помимо хранения, приходится говорить и о ТОРГОВЛЕ
отравляющими веществами и особенно начиненными ими
боеприпасами. Она существовала, и не только в связи с
отработкой средств химической защиты и обучения войск братских
государств социалистического содружества — Румынии, Польши и
других. Возможно, что советские химические боеприпасы стояли
на вооружении этих стран, однако говорить об этом, не имея
данных о размерах торговли, трудно. В торговле, которая
существовала середине 1960-х годов между СССР и Румынией, было
и такое химическое оружие, как «agent orange». Путь тысяч тонн
советского «agent orange», произведенного в 1965-1967 годах,
известен с большой вероятностью: из Уфы (Башкирия) в румынский
порт Констанца. Не ясно лишь, куда девались эти ОВ из Румынии.
В настоящее время нет ни Варшавского договора, ни
Советского Союза. Поэтому вопрос об историческом аспекте
нераспространения химического оружия, теперь уже за пределы
национальных границ России, вновь требует очередного
пересмотра.
Актуальна, например, проблема военно-химических
ПОЛИГОНОВ, которые после распада СССР покинула армия России.
Одним из традиционных мест испытания и уничтожения
химического оружия бывшего СССР был юг Казахстана. Здесь
недалеко от ст.Арысь в степи еще в 1942 г. проводились
войсковые испытания новых образцов химического оружия. Здесь
же в 1940-1950-х гг. были уничтожены самые большие количества
ОВ (иприта, люизита и др.), в том числе и расфасованных по
боеприпасам различных типов.
В 1970-х годах на военно-химическом полигоне на берегу
Аральского моря (юг Казахстана) проводились войсковые учения с
применением зарина и зомана. Погибшие солдаты («груз 200″)
отправлялись домой под шифром «перегрев».
Мощный военно-химический полигон находился и на плато
Устьюрт в Каракалпакии (Узбекистан, станция Жаслык). Он был
основан в 1970-х гг. и предназначался для проведения испытаний
химического оружия в специфических климатических условиях.
Важность полигона резко возросла после раскрытия в 1987 г.
Центрального военно-химического полигона в Шиханах
(Саратовская область), когда необходимо было закончить
испытания советского бинарного химического оружия третьего
поколения в распадающемся Советском Союзе (программа
«Фолиант»). Полигон в Каракалпакии был раскрыт перед миром в
начале 1992 г. — после распада Советского Союза и после
окончания этих испытаний бинарного «новичка». В независимом
Узбекистане полигон прекратил свое существование.
Что касается опасности, то в данном случае речь идет не
только о неясной проблеме использования военно-химических
полигонов бывшего СССР по прямому назначению армиями вновь
образовавшихся государств. Важно и то, понимают ли лидеры этих
независимых государств экологические последствия прошлой
деятельности с химическим оружием на полигонах, особенно на
полигоне близ станции Арысь.
В отношении бывших ПРОИЗВОДСТВ химического оружия вопрос
может стоять, однако, шире.
В предвоенные годы, например, в г.Славянске (Украина)
налаживался выпуск химического оружия первого поколения. В
период второй мировой войны оно всерьез не функционировало,
так что можно говорить лишь об экологических последствиях.
Однако так называемая 102-я площадка на заводе
«Кремнийполимер» в Запорожье (Украина) возводилась в 1970-1980-
е годы для выпуска химического оружия по программе «Фолиант»
(Постановление ЦК КПСС и СМ СССР от 8 июня 1973 года).
Неподалеку от завода сооружалось и хранилище для складирования
будущих запасов химического оружия. Данных о судьбе созданных
производственных и складских мощностей не имеется. Хотя
достоверно известно, что информация на эту тему
рассматривалась лично бывшим президентом Украины Л.Кравчуком.
То же самое относится к Павлодару (Казахстан), где на
VIII-м производстве «Химпрома» несколько десятилетий готовился
выпуск химических боеприпасов — авиабомб и артснарядов самых
разных типов, боеголовок для ракет, даже боеприпасов для
сбрасывания с дирижаблей. Предполагалось, что они будут
снаряжены V-газом и зоманом, которые должны были производиться
здесь же. Рабочие с Новочебоксарского и Волгоградского заводов
ездили в Павлодар на пробные пуски отдельных производств весь
конец 1980-х годов. Вопрос о судьбе того мощнейшего и
современнейшего производства химического оружия, запущенного
или не запущенного в дело до 1987 г., остался открытым.
Наконец, нельзя не вспомнить и электрохимический завод в
г.Навои (Узбекистан). С 1960-х годов там в мобилизационной
готовности находились цеха по выпуску иприта и люизита по
непрерывной технологии. Эти цеха были дублерами
соответствующих цехов завода «Капролактам» в Дзержинске. Их
судьба не известна.
Факты, которые здесь приведены, порождают много вопросов.
Однако, обсуждая поставленные вопросы о распространении
химического оружия в рамках военно-химической деятельности
бывшего СССР (разработках, производстве, испытаниях, хранении,
торговле и так далее) неправомерно адресоваться с недоумениями
и конкретными запросами лишь к России. Россия как государство
не несет полной юридической ответственности за подготовку СССР
к химической войне.
В то же время нынешнее руководство России несет
ответственность за сокрытие этого прошлого от мирового
сообщества, однако наравне с руководством Китая, Румынии, ГДР,
Чехословакии, Польши и других стран. После 1991 года к
числу государств, которые должны давать ответы на возникающие
вопросы, присоединились Казахстан, Украина, Узбекистан,
Латвия. Потому что отсутствие ясных ответов на эти вопросы
может иметь прямое отношение к будущему не только этих стран,
но и всего мирового сообщества.
* * *
Недавно во время визита в Китай первый вице-премьер
России Б.Немцов потешил специалистов утверждением: «В России
имеются уникальные технологии по уничтожению химического
оружия». Он подчеркнул также, что для России уничтожение
имеющихся в Китае запасов боевых ОВ очень важно, поскольку
заказ на их ликвидацию позволит России заработать «несколько
миллиардов долларов». Где уничтожать будем — в Китае или же у
себя в Чапаевске?
Не известно, кто дает советы г-ну Б.Немцову, но лучше бы
вице-премьер занимался жилищно-коммунальной реформой. Это у
него хотя бы получается.

Комментарии запрещены.