« Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск »
*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
* Сообщение UCS-INFO.184, 11 ноября 1997 г. *
*******************************************************************
Вести с полей химической войны
ТОЛЬКО ЛИ ДЕТСКИЙ КУРОРТ ТАИЛ ХИМИЧЕСКУЮ ОПАСНОСТЬ?
Газета «Сегодня» 29 октября 1987 г. опубликовала скромное
сообщение:
«Детский курорт таил химическую опасность. Захоронения химического
оружия времен второй мировой войны обнаружены в Черном море в
районе Новороссийска и Анапы. Об это заявил замглавы МЧС РФ
Михаил Фалеев. По его словам, специалисты выявили два квадрата
наиболее опасных по своей концентрации веществ. Исследования
экологически опасных зон будут продолжены. ИТАР-ТАСС».
Спасибо М.Фалееву, что не забывает об экологически
опасных зонах.
Однако, чтобы выйти на СМИ со столь скромным заявлением,
он мог и не устраивать шоу с «выявлением специалистами»
опасных квадратов. На карте, которой М.Фалеев располагает по
своей должности в МЧС, квадраты затоплений химического оружия
времен второй мировой войны нанесены достаточно подробно.
А также треугольники.
А также времен после второй мировой войны.
А также на Белом море…
Беда не в том, что вся эта экологическая информация
отсутствует. Беда в том, что наши начальники из МЧС и не
только приватизировали эту информацию, скрыв ее от общества.
Разумеется, в нарушение закона «О государственной тайне».
Затопления химического оружия — это не чрезвычайная
ситуация. Это — советская норма. И российская. И заниматься
этим должно все общество, в первую очередь регионы и органы
Госкомэкологии.
Чтобы и дальше ведомство г-на Шойгу не занималось
приватизацией информации, принадлежащей всему обществу, ниже
приводится небольшой отрывок из книги «Необъявленная
химическая война в России: политика против экологии» (Москва,
Центр экологической политики России и Союз «За химическую
безопасность», 1995, 304 с.).
Он касается как раз предмета озабоченности М.Фалеева.
«IV.5. ЗАТОПЛЕНИЯ (стр.124-133)
Затопления официально относят главным образом к
Балтийскому морю (1947 г.) и трофейному химическому оружию.
Эти сообщения к тому же сопровождают политическими изысками.
ИЗ ОТКРОВЕНИЙ ГЕНЕРАЛА А.КУНЦЕВИЧА:
«Россия на себя не берет ответственности за те затопления,
которые являются результатом второй мировой войны. Мы -
победители. Поскольку Россия не имеет затоплений в зоне своих
экономических интересов, мы на себя брать проблему
обследования этих запасов не будем».
Генерал-победитель А.Кунцевич был освободжен от
государственных обязанностей в России через несколько дней
после этих откровений, и его мнение, относить или нет Белое и
Охотское моря к зоне экономических интересов России, вряд ли
заслуживает внимания.
Обратимся поэтому к точке зрения министра охраны
окружающей среды и природных ресурсов РФ, который еще работает
в правительстве.
В.Данилов-Данильян — Совету Безопасности РФ:
«Министерство, занимаясь сбором, анализом и обобщением
материалов, связанных с проблемой уничтожения химического
оружия методом затопления на морских акваториях России,
пришло к предварительному заключению, что такого рода
антропогенному прессингу на протяжении более чем 50 лет
подвергались Балтика, Белое, Баренцово, Карское, Охотское,
Черное, Японское моря».
Известно также замечание генерала С.Петрова, который в
протокольной обстановке подтвердил лишь один факт — о
«небольших захоронениях» химического оружия в Белом море.
Если же отойти от практически не существующих официальных
данных, то выяснится, что в действительности дело обстоит
много сложнее. И, как будет показано ниже, непоявление
официальных данных не было случайным событием.
Итак, попытаемся нарисовать на основе имеющейся
информации более детализированную картину событий.
Точками отправления химических боеприпасов на затопление
служили многочисленные сухопутные хранилища:
* Покровка-Чапаевск,
* Леонидовка,
* Горный,
* ст.Обозерская (Архангельская область),
* Копорье (Ленинградсткая область) и т.д.
Маршруты движения были самыми разнообразными:
* со ст.Обозерской — в Северодвинск, Лиепаю, Клайпеду;
* из Копорья — в Печенгу;
* из Чапаевска — в Печенгу, Северодвинск;
* из Леонидовки — в Печенгу, Северодвинск, Таллин и на
Дальний Восток,
* из Горного — в Печенгу и на Дальний Восток.
Перевалка этих опасных грузов на морские суда происходила
в соответствующих транспортных узлах:
* на станции Печенга (Петсамо) в порт Лиинахамари
(Мурманская область) — автотранспортом с ориентацией на
затопление в Баренцовом и Карском морях; известные годы — 1959-
1962;
* в военном порту Северодвинск (Архангельская область) — с
последующим затоплением в Белом и Баренцовом морях; известные
годы — 1947-1956;
* в портах Посьет и Находка (Приморский край) — с
ориентацией на затопление в Японском море; годы -
1946,1951,1953,1961 и другие;
* в многочисленных балтийских портах Палдиски, Таллин,
Лиепая, Клайпеда, Ораниенбаум, Вентспилс — с последующим
затоплением на Балтике и т.д.; известны 1945-1946,1951-
1955,1969-1972,1975 гг.
Подчеркнем, что советские порты на Балтике использовались
для затоплений химического оружия ничуть не меньше, чем на
остальных морях. Однако этот факт показателен в том отношении,
что он разрушает официальную версию о «немецком» характере
затоплений в Балтийском море (якобы только из немецкого порта
Вольгаст).
Перевозчикамии служили корабли ВМФ с широким привлечением
гражданских судов.
Районы затопления химического оружия с точки зрения
официальной информации не являются столь уж неизвестными. Их
можно найти, например, на морских навигационных картах, где
эти места, как правило, шифровались под «свалки взрывчатых
веществ». Два района затопления ОВ под этим шифром значатся на
морской навигационной карте Белого моря северо-восточнее
Соловецких островов (так называемые районы NN 120 и 121),
всего же на этой карте временно закрытыми для плавания
обозначены 16 районов. Район затопления химического оружия в
65 милях к юго-западу от Лиепаи на картах обозначен как N 214
с легендой «затопленные взрывчатые вещества». В районе
о.Борнхольм в Балтийском море имеется пометка «затопленные
химические и взрывчатые вещества». В акватории Черного моря,
расположенной в районе Севастополя на траверзе Казачьей бухты,
на картах издания 1960-х гг. имеется пометка «свалка
взрывчатых веществ» (подразумевается, помимо прочего, место
затопления химического оружия времен войны). Такие же пометки
имеются возле кавказских берегов Черного моря вблизи России и
Грузии, как правило, в 10-30 км от берега (глубины 70-80 м). В
других морях очевидцы называют следующие районы затопления: в
Баренцовом море — район Шпицбергена, на границе Баренцова и
Карского морей — участок моря недалеко от Новой Земли в районе
мыса Желания, в Японском море — район южнее мыса Поворотный
(от 12 до 20 миль), в Черном море — район о.Змеиный и другие
районы, в основном вокруг Крыма и т.д.
Армия производила также затопления химических боеприпасов
во внутренних водоемах страны — реках, озерах, болотах, а
также в прибрежных водах морей в тех случаях, когда вывоз
химического оружия был практически невозможен (Камчатская
область).
Важно иметь в виду, что затопления в малодоступных
болотах Пензенской, Кировской, Томской, Мурманской и других
областей производились многие годы, иногда до самого
последнего времени и, возможно, осуществляются до сих пор.
Особенно опасны в связи с этим опытные образцы химического
оружия третьего поколения, о котором населению абсолютно
ничего не известно, а будущие поколения, возможно, не будут
иметь и документов.
Номенклатура затопленного химического оружия включала
советские ОВ в боеприпасах (артиллерийских и авиационных) и
иных емкостях. Немалую долю среди затопленного составляли и
немецко-советские боеприпасы — те, что были привезены из
Германии в конце 1940-х гг. и включены в действующий арсенал
Красной Армии. С большой вероятностью среди них могли быть и
боеприпасы с табуном, а также с азотистым ипритом.
В номенклатуру ОВ советского происхождения, которые были
затоплены в различного рода боеприпасах и емкостях, входили:
иприт Левинштейна, иприт Зайкова, люизит, различные смеси
иприта с люизитом, вязкие рецептуры иприта, люизита и их
смесей, синильная кислота, фосген, адамсит, дифенилхлорарсин и
т.д.
Номенклатура советских химбоеприпасов, «пропавших» в
послевоенные годы, была очень многообразна, даже если
ограничиться лишь данными о 4573600 химбоеприпасах, выпущенных
в годы второй мировой войны и снаряженных стойкими ОВ кожно-
нарывного действия — ипритом, люизитом и их смесями:
* авиабомбы ХАБ-500 с иприт-люизитной смесью — 52000,
* авиабомбы ХАБ-200 с ипритом и иприт-люизитной смесью
— 62500,
* авиабомбы ХАБ-100 с иприт-люизитной смесью — 123000,
* авиабомбы ХАБ-25 с иприт-люизитной смесью — 80600,
* артснаряды АХС-76 с ипритом — 698200,
* артснаряды АХС-122 с ипритом, вязким люизитом, иприт-люизитной
смесью и вязкой иприт-люизитной смесью — 648600,
* артснаряды АХС-152 с ипритом, вязким люизитом, иприт-люизитной
смесью и вязкой иприт-люизитной смесью — 211700
* химические мины М-82, снаряженные ипритом и иприт-люизитной
смесью — 1423000
* химические мины М-107 с иприт-люизитной смесью — 2000,
* химические мины М-120 с иприт-люизитной смесью — 175000,
* химические снаряды МХ-13 для гвардейских минометов — 97000.
Вопрос о предоставлении обществу информации о местах
морских затоплений и номенклатуре химического оружия,
затопленного в зоне экономических интересов России, за
несколько лет оброс перепиской.
Лубянская ЧК — Верховному Совету РФ (апрель 1993 г.)
«В МБ изучены вопросы, связанные с захоронением ОВ на
территории России и в примыкающих к России акваториях. В
оперативных подразделениях и архивах МБ России документальных
материалов по указанной проблеме не имеется. Вместе с тем,
нами установлено, что данные по захоронению ОВ находятся
только в Центральном Военно-морском архиве МО России
(г.Гатчина Ленинградской области) в деле 320 (фонд 2, опись
03070). Первый заместитель министра Н.Голушко».
Генерал С.Петров — в Гринпис (ноябрь 1994 г.):
«Ваше обращение с просьбой о предоставлении информации по
номенклатурам и количествам боевых ОВ, захороненных в
Советском Союзе, рассмотрено. По мнению минобороны РФ для
решения проблем прошлых захоронений химического оружия
необходимо специальное постановление Правительства России. В
соответствии с положениями Конвенции 1993 года, Россия не
обязана предоставлять объявления о химическом оружии, которое
было захоронено на его территории до 1 января 1977 года или
которое было сброшено в море до 1 января 1985 года».
Таким образом, в вопросах гласности о морских затоплениях
советского химического оружия военно-химический комплекс (ВХК)
определился. Его приговор, озвученный генералом С.Петровым,
именующим себя Россией, однозначен — информацию населению не
давать. Однако, подобные хлопоты ВХК скорее всего напрасны -
скрыть от граждан России факты масштабных затоплений
химического оружия в зоне ее экономических интересов вряд ли
удастся. Даже если ВХК мобилизует для этой цели свой сговор с
США о взаимном непредоставлении информации о морских
затоплениях, осуществленных в послевоенный период с 1.1.1946
до 1.1.1985 гг. (вписанный для взаимного удобства сторон в
международную Конвенцию о химическом оружии). Этот их сговор
противоречит Конституции РФ, закону о государственной тайне РФ
и ряду других документов РФ и потому не может и вряд ли будет
приниматься гражданами России всерьез.
За нежеланием ВХК предоставить гражданам России факты о
морских затоплениях химического оружия стоит вполне
прозаическая причина. В Советском Союзе в 1970-1980-х гг.
действовала секретная программа затопления в морях опасных
материалов (химических и радиоактивных). Эта программа
ревностно осуществлялась, вопреки действующему международному
законодательству. Именно желание скрыть неприглядные поступки
тех лет стоит за действиями (и нынешним бездействием) генерала
С.Петрова, ряда адмиралов, а также других деятелей ВХК,
инициировавших и осуществлявших в свое время эту программу -
преступную не только экологически, но и юридически. В
настоящее время все они заметают следы исключительно в личных
целях.
Очевидцы затоплений — тысячи жителей бывшего Советского
Союза (военные химики, военные и гражданские моряки). Они
лично участвовали в операциях по затоплению советского и
германского химического оружия. И хотя официальных сообщений
на эту тему пока не имеется, а документы подвергались ?чистке?
(на Черноморском флоте их уничтожали совсем недавно), общество
вряд ли будет уповать на ВХК в своем праве знать факты,
связанные с экологическими последствиями затоплений ОВ.
Приведем пример из практики совсем иной географической
привязки. Считается, что документы ТОФ, относящиеся к
затоплению химического оружия, уничтожены и что известны лишь
свидетельства очевидцев83. На самом деле, следы сохранились.
Так, в приказе командующего ТОФ N 0561 от 27.11.1946 г.
получили отрицательную оценку действия руководящих лиц ВВС
флота, которые неудовлетворительно организовали затопление
15859 шт. химических авиабомб ХАБ-5с. В результате неумелой
работы, как оказалось, случилось массовое поражение команды
стойким ОВ. Отчетные документы по этой операции пока не
найдены (либо уничтожены, либо утеряны). Планировалось
затопление провести в течение 10 дней июля 1946 г., однако из-
за отсутствия транспорта оно закончилось лишь к ноябрю.
Затопление проводилось в соответствии с приказом НК ВМФ N
00165-45, который уничтожению не подлежит.
История получила продолжение через 13 лет. Район
затопления был объявлен опасным для лова рыбы придонными
тралами после того, как в марте 1959 г. получили поражение
ипритом приморские рыбаки, затралившие вместо рыбы бомбы с
ипритом. Соответствующие извещения мореплавателям NN 75 и 76
были даны 26 марта 1959 г., а необходимая информация была
внесена в навигационные карты.
В июле 1951 г. в открытом море за о.Аскольд было
затоплено 5-7 тыс. ядовито-дымных шашек (вот они — следы
пропавшего адамсита). Документы об этом уничтожены, однако
сохранился документ, в котором констатируется факт уничтожения
соответствующих документов330.
Приказом командующего ТОФ N 0408 от 11 августа 1952 г.
устанавливался район затопления партии химических боеприпасов,
в том числе 1618 химических мин, снаряженных ипритом — в 20
милях южнее мыса Поворотный. Приказ был исполнен в мае 1953 г.
Таким образом, в настоящее время первичная картина
затоплений советского химического оружия (хронология и
география) может быть воссоздана достаточно надежно.
* * *
Итак, о прошлых операциях по уничтожению химического
оружия в России уже известно немало. Очередь за властью, за
официальной информацией.
По Конвенции о химическом оружии, боевым химическим
оружием продолжают считаться даже те боеприпасы, которые были
захоронены после 1.1.1977 г. и затоплены после 1.1.1985 г.
Соответственно, они подлежат декларированию. В то же время для
химического оружия, которое было выведено из оборота в более
ранний период (захоронено в 1946-1977 гг. и затоплено в 1946-
1985 гг.), обязательное декларирование не предусмотрено.
Понять мотивы этого решения можно, поскольку именно в
этот период ряд западных стран произвели затопление в
международных водах больших количеств химического оружия и
потому были бы непрочь обезопасить себя от дипломатических
осложнений, связанных с угрозой международной экологической
безопасности. Однако принять эти мотивы нельзя, поскольку они
не имеют отношения к внутренним делам и национальным интересам
России.
В указанные годы бывший Советский Союз производил
интенсивные захоронения химического оружия на собственной
территории и затопления в зоне собственных экономических
интересов. Поэтому нет никаких причин для сокрытия этих
действий от населения России и других стран СНГ. Обществу нет
дела до психологического раздвоения властей России, чье
отношение к населению и к международным обязательствам
оказалось как бы в противоречии.
Подчеркнем еще раз, что в экологическом смысле опасно
любое химическое оружие, в том числе закопанное и затопленное
в годы, выведенные за скобки Конвенции по химическому оружию.
И общество должно быть о нем осведомлено в полном объеме. Если
же государственные органы России не собираются информировать
об этом экологическом оружии своих зарубежных партнеров по
переговорам, это их международно-дипломатическое дело — к
прямым интересам жителей России оно прямого отношения не
имеет.
Население России должно знать все».